Читать книгу Женское время, или Война полов - Эдуард Тополь - Страница 2
Часть первая
1
Оглавление«Вы можете описать, что вы видели?»
«Нет, не могу. Это же было во сне! Я увидела что-то яркое…»
«Что?»
«Какой-то сноп света. Или раскаленный луч. Он летел на меня сверху, с неба. И когда приблизился…»
«Что? Продолжайте».
«Это было похоже на печать. Маленькую раскаленную печать. Она летела на меня из космоса. Быстро, как пуля. Мне стало страшно. Я хотела проснуться, выскочить из этого сна, но… Что-то держало меня. И тогда…»
«Что? Говорите».
«Это было ужасно! Я кричала. Я знаю, что я кричала. Я помню это».
«Значит, вы проснулись?»
«Нет. Если бы я проснулась, я бы умерла от страха. Наверно, я кричала, как кричат во сне. Меня никто не слышал. Но я хорошо помню эту жуткую боль. И запах…»
«Какой запах?»
«Запах горящего мяса».
«Вы слышали запах горящего мяса?»
«Да. Эта печать жгла мою правую грудь».
«То есть вам выжгли грудь, а вы даже не проснулись?!»
«Нет. Я же вам говорю: если бы я проснулась, я бы умерла со страху!»
«Вам не кажется, что это странно? Вам – без всякой анестезии – выжигают грудь, а вы даже не просыпаетесь!»
«Это же было мгновенно! Эта раскаленная штука прожгла одеяло, впилась мне в грудь и тут же отлетела. Как будто меня проштамповали. И все. А потом было больно, но уже не так. Терпимо. Я плыла по морю. Оно было прохладное и зеленое. Оно лечило меня. А утром… Я проснулась и ничего не помнила. Я откинула одеяло и босиком пробежала в ванную. И только там, когда я увидела себя в зеркале…»
«Что? Что вы там увидели?»
«Вы знаете что! Я увидела, что у меня нет правой груди. А только это пятно. Как свежий ожог…»
«Подождите, Катрин! Вернемся к началу. Вы сказали, что видели какой-то луч. Какой это был луч? Узкий? Широкий?»
«Я не знаю…»
«Красный? Желтый? Оранжевый?»
«Я не помню».
«Как долго вы его видели?»
«Я не помню. Не знаю…»
Джеймс Л. Фаррон, шеф нью-йоркского ФБР, остановил видеомагнитофон, а его ассистент пустил по рукам присутствующих стопку больших, 21 на 28 сантиметров, фотографий. Присутствующих в конференц-зале было не меньше сотни – сотрудники ФБР из Манхэттена, Куинса, Бронкса, Бруклина и Стейтен-Айленда. То есть все special agents – специальные агенты, которых можно и нельзя было оторвать от охоты за воротилами наркобизнеса, убийцами, грабителями банков, похитителями детей и главарями итальянской, корейской, русской, кубинской и прочих нью-йоркских мафий, – все сидели сейчас на 18-м этаже стеклянно-зеленого небоскреба на Федерал-Плаза, 28. Многих из них Марк хорошо знал, некоторых никогда не видел, но и те и другие были, конечно, сливками сливок ФБР. Уж если Фаррон сгреб сюда даже половину отдела контршпионажа и если тут, помимо сотрудников ФБР, сидит еще человек двадцать из службы «Секретный сервис» и Агентства национальной безопасности…
А ведь всего пять дней назад, когда эту пленку переслали в ФБР из полицейского участка Ист-Сайда – восточной стороны Нью-Йорка, все оперативные дежурные ФБР были уверены, что выжженная грудь – это, конечно, бред очередной шизофренички. Запах горелого мяса – бррр! И как только у этих умников из полиции хватает времени заниматься такой ерундой! Да еще дергают ФБР!
Но через двадцать минут после допроса первой жертвы (Катрин Хилч, 32, одинокая, 66-я Восточная улица, 43, в Манхэттене) еще одна молодая женщина с точно таким же ожогом на месте правой груди вызвала полицию. И тоже на Ист-Сайде. А спустя десять минут – еще шесть! И затем в течение пяти ночей это обрушилось на город таким валом, что теперь ни один из агентов, глядя и слушая видеозаписи допросов пострадавших женщин, не позволит себе ни ухмылки, ни брезгливой гримасы. Они держали в руках сто шестьдесят женских фотографий, и все – со свежими ожогами на месте правой груди! Словно первая ночь была как бы пробной, пристрелочной – только восемь выжиганий, но зато уже во вторую ночь – двадцать шесть, в третью – сорок, в четвертую – тридцать семь, а в ночь на сегодня – сорок девять! И каждая из пострадавших – молодая одинокая белая женщина из среднего и выше среднего класса. Ист-Сайд, Ривер-Сайд, Гринвич-Виллидж, Баттэри-Таун – самые престижные районы Манхэттена. У всех – квартиры или студии в домах с круглосуточной охраной или с системой полицейской тревоги. Но даже тщательный обыск этих квартир опытными детективами и экспертами полиции и ФБР не дал никаких результатов – ни следов преступников, ни отпечатков их пальцев. И собаки оказались бессильны – во всех 160 квартирах они не нашли ничего подозрительного, разве что пару дюжин крохотных пакетиков кокаина и марихуаны. Хотя одеяла, которыми по ночам укрывались женщины, оказались действительно с прожженными дырами. Марк, которого вместе с пятью десятками манхэттенских агентов бросили в это дело еще позавчера, собственноручно упаковал два таких одеяла в пластиковые пакеты и отправил в лабораторию на химический и спектральный анализы. Впрочем, врачи манхэттенского медицинского центра «Маунт-Синай», где проходят осмотр все жертвы этой мистической эпидемии, поставили диагноз и без лабораторных анализов: ожог раскаленным предметом. А заключение лаборатории ФБР подтвердило этот вывод научно: все одеяла прожжены металлическим тавром размером с серебряный доллар.
Но даже при наличии научных анализов – что делать?
3 октября, когда сообщение о первых восьми ожогах вырвалось по двенадцатому телеканалу в утреннем выпуске новостей (а как удержишь? у журналистов в полиции свои осведомители, да и в больницах любой врач и медсестра просто мечтают появиться на телеэкранах!), так вот, в первый день нью-йоркская публика отнеслась к этой новости скептически. Выжженная грудь?! Ерунда! Если это не очередная дурацкая утка таблоидов, то новое извращение мазохисток. На кого это могло произвести впечатление? Люди давно привыкли к телевизионным ужасам куда страшнее – серийным убийствам, изнасилованиям, пыткам заложников, взрывам посольств, замерзающим детям в Боснии, ходячим скелетам в Сомали и трупам, сброшенным в шахты Хорватии. Каждый день журналисты крутят перед телезрителями земной шар и показывают им, где еще наша прекрасная планета вспучилась извержением ненависти и зверства. Люди видят это на завтрак, на обед и на ужин. Смотрят и… переключаются на другой канал. И только когда журналисты – все вместе и сразу по всем телеканалам – обрушивают на публику горы трупов или толпы голых детских скелетов со вспученными от голода животами, люди вытаскивают чековые книжки, отсылают чек в пользу жертв очередной катастрофы и – забывают о ней.
Потому что у каждого своя жизнь, свои раны и свои личные катастрофы.
Короче, первые сообщения о грудных ожогах на Ист-Сайде не произвели на ньюйоркцев никакого впечатления. Но когда на следующее утро еще двадцать шесть молодых женщин были доставлены в «Маунт-Синай Медикал-центр» со жжеными ранами вместо правой груди, дневные таблоиды тут же вынесли эту новость на первые страницы:
34 ВЫЖЖЕННЫЕ ГРУДИ ЗА ДВЕ НОЧИ —
МИСТИКА ИЛИ РЕАЛЬНОСТЬ?
ГДЕ МОЯ ГРУДЬ?!!
и
ПОСЛЕ ВЗРЫВА ВСЕМИРНОГО
ТОРГОВОГО ЦЕНТРА – НОВЫЙ ТЕРРОР
НА ИСТ-САЙДЕ!
Однако «серьезные» «Нью-Йорк таймс», «Уолл-стрит джорнэл» и национальное телевидение еще молчали. Они изучали, насколько эта новость реальна и – главное – достаточно ли она солидна для их уровня. Потому что одно дело взрыв во Всемирном торговом центре, гибель принцессы Дианы, авария на русской космической станции «Мир» или очередной теракт палестинцев в Израиле, и другое дело – какие-то отвратительные выжигания грудей. Каждый из трех самых знаменитых ведущих вечерних теленовостей ревниво выяснял, снизойдет ли его конкурент на другом телеканале до столь «низкопробной» новости. И так бы и тлели эти происшествия в разряде сомнительных, если бы вечером 4 октября не произошло нечто из ряда вон выходящее.
А произошло вот что. Рон Питтерс, знаменитый ведущий теленовостей Второго телеканала, выяснив буквально за минуту до своего выхода в эфир, что два его конкурента на Третьем и Первом каналах воздерживаются от сообщений насчет выжженных грудей, тут же выбросил из своей программы эту, как он выразился, «сомнительную дешевку». И вдруг его партнерша Лана Стролл, та самая знаменитая Лана Стролл, которая всегда заменяет Питтерса во время его отпусков и поездок в горячие точки планеты за специальными репортажами, – эта самая Лана вдруг разразилась истерикой. Прямо в студии.
– Ах, дешевка! Ты называешь это дешевкой? – закричала она, в бешенстве рванула на себе платье и показала Рону и всей студии свежий багровый ожог на месте своей правой груди. – Смотри! Это дешевка? Я ношу эту дешевку третий день!
Через несколько секунд, когда телекамеры уже вынесли ее рану в эфир, Лана пожалела о своем порыве. Но было поздно – от Нью-Йорка до западного побережья миллионы женских глаз уже были прикованы к телеэкранам. А Рон Питтерс брал у Ланы самое сенсационное интервью сезона – тут же, alive, в прямом эфире.
– Как это случилось, Лана?
– Так же, как у других. Во сне! – рыдала она.
– Ты была одна?
– Конечно, я была одна! Ты же знаешь, что я разошлась с мужем шесть лет назад!
– И как это случилось? Что ты видела?
– Сноп света. Яркий луч откуда-то сверху, из космоса. И в нем летела эта раскаленная печать. Прямо в меня. И прожгла мне грудь…
– И поэтому ты два дня не выходила на работу?
– Да.
– Но почему ты не заявила в полицию?
– Потому что я не хотела такой известности!
Оторопь – вот слово, которое лучше всего передает состояние Нью-Йорка в эти минуты. Еще не ужас и не страх, еще никто не верит в реальность такой же угрозы для себя, для своей сестры или дочки, но… В квартирах, в домах, в кафе, в барах люди прерывали разговоры и с недоумением вглядывались в экраны: что? неужели Лана Стролл – тоже?! Так это – правда? Это – всерьез? Нет, не может быть! Сейчас Лана рассмеется и скажет, что это «practical joke», мистификация и пародия на таблоидные сенсации.
Однако уже другие сюжеты – про землетрясение в Италии, «нечистые» методы сбора средств на избирательную кампанию президента и т. д. и т. п. – сменили первый сюжет, а никто не спешил разуверить публику в достоверности этих странных ожогов у семидесяти четырех, нет, теперь уже – у семидесяти пяти женщин! Больше того, теперь никто толком не знал, сколько же на самом деле женщин подверглись такой экзекуции. Одна ли Лана Стролл скрыла свой мистический ожог от полиции или еще дюжины? Сотни?
Женщины в недоумении хлопали ресницами, мужчины чесали затылки, подростки при слове «грудь» ухмылялись скабрезными улыбками, а на 18-м и 19-м этажах высотного здания на Федерал-Плаза воцарилась та напряженная и озабоченная тишина «накопления информации», которая появляется в ФБР при кризисах национального масштаба. Когда в вашем городе кто-то еженощно выжигает груди десяткам женщин, а у вас нет даже малейшего следа преступника – это ли не кризис? И конечно, первое, что приходит в голову, – НЛО, инопланетяне, голливудский ужас в реальной жизни…
Но даже и в этой обстановке преждевременным и странным прозвучал телефонный звонок, раздавшийся в кабинете Джеймса Л.Фаррона сразу после вечерних теленовостей.
– Кто? Кто? – изумленно переспросил он у телефонной трубки.
Ему не ответили. Там, на том конце провода, в Вашингтоне, секретарь Первой леди уже переключил его на хозяйку, и Джеймс услышал хорошо знакомый голос жены президента:
– Джеймс, что там у вас происходит в Нью-Йорке? Неужели это все – правда?
– Да, мэм.
– Я думаю, вам понадобится наша помощь. Я имею в виду, моя и мужа.
– Я не откажусь, мэм. Спасибо.
Через час в его офис начали прибывать бригады руководящих работников ЦРУ, Агентства оборонной разведки и Службы космического слежения.