Читать книгу Жаб Жабыч и другие истории - Эдуард Успенский - Страница 18

Поздно вечером фотограф Стенькин прикатил Жаб Жабыча на тележке к сараю. Он поставил перед ним миску с объедками из ресторана «Ливадия», потрепал его по голове и сказал:

– Отдыхай, усталый друг мой. А я пойду ещё поработаю.

Он запер сарай на большой висячий замок и ушёл ужинать и спать. Когда в его комнате погас свет, Владик тихонько открыл окошко в сарай и забрался туда. Уставший Жаб Жабыч дремал на сене с клешнёй краба во рту.

В неярком свете луны блеснула яркая слеза у него на длинных ресницах.

– Жаб Жабыч, – тихо позвал Владик. – Жабчик!

Жаб Жабыч повернул к нему лицо и даже засветился весь целиком от радости.

– Владик, – сказал он, – ты тоже здесь на «мерседес» зарабатываешь?

– Нет, – ответил Владик. – Я приехал тебя спасать.

Тут в окошко залезли другие ребята, в том числе Вова, и они провели с Жаб Жабычем агитационную беседу.

Они рассказали ему, как фотограф Стенькин его эксплуатирует.

Как он его обманывает и как плохо кормит. И впервые в жизни Жаб Жабыч почувствовал, что он сердится. В нём стал вскипать гнев. А так как Жаб Жабыч был практически хладнокровный, гнев в нём вскипал очень медленно. Примерно на два градуса в час.

Потом ребята залезли под одеяла, а Вова ушёл спать домой. Он положил под подушку будильник, с тем чтобы разбудить ребят ровно в пять часов утра.

Когда человек с руками в карманах плаща сказал Ивану Пистолетову, что он арестован, Иван был просто потрясён.

– Как арестован? Как так арестован? – закричал он. – Я же сам из милиции.

– А вот мы сейчас разберёмся, откуда ты, – сказал плащевой человек. – А ну, вперёд!

Ивана Пистолетова отвели в специальную комнату на почте, и главный почтовый (а может, не почтовый) начальник спросил:

– Объясните, для чего вы собираетесь приобрести четыре пистолета и у кого?

– Какие четыре пистолета?! – закричал инспектор.

– А вот какие! – зловеще сказал начальник. – Это ваша телеграмма? – Он показал телеграмму, которую Иван только что отправил своему руководству.

– Моя.

– Здесь чёрным по белому написано: «Прошу срочно выслать деньги для приобретения четырёх билетов и пистолетов».

– Не «и пистолетов», – сказал Иван, – а «И, точка. Пистолетов».

– Вот я и говорю, – сказал начальник, – пистолетов и точка.

– И. Пистолетов – это я! – закричал инспектор. – Это моя фамилия такая: Иван Пистолетов.

Начальник почты никак не мог поверить, что у человека может быть такая необычная фамилия. Вот, например, у него, у начальника почты, простая фамилия: Сосновский. У его заместителя фамилия ещё проще: Подсосенский. А чтобы фамилия была Пистолетов, такого быть не может. Поэтому Ивана Пистолетова продержали под пистолетом в милиции до самого утра.

И только утром, когда из Москвы пришёл ответ на запрос, участкового инспектора Ивана Пистолетова отпустили.

– Вы же мне всю операцию сорвали! – кричал он на ялтинскую милицию. – Где я теперь буду искать фотографа Стенькина с его дрессированной жабой?

– Та ладно, та не переживайте вы так, – успокаивал его начальник, смягчившись. – Та не убивайтеся. Мы вас мигом довезём до того Стенькина. Ялтинская милиция всё про всех знает. Через пять минут будете у того сарайчика, где той москаль свою скотинку держит.

И точно, Ивана Пистолетова посадили на мотоцикл и повезли вверх по дороге в сторону улицы Школьной, дом 1.

Вова Новиков разбудил ребят и Жаб Жабыча вовремя, как договаривались, в пять часов утра. Они быстро вскочили, погрузили Жаб Жабыча в его рабочую тележку и поехали со двора.

Было тихо. Только где-то вдалеке на подъёме надрывался мотоцикл и вовсю блеяла глупая пуховая коза на балконе.

– И чего она орёт как ненормальная? – спросила Люба Кукарекова. – Всех людей перебудит.

– Она Жаб Жабыча не любит. Она боится, что он к ней на балкон запрыгнет и всё сено съест. Ну всё, до свиданья.

Как только ребята вышли с Жаб Жабычем на асфальт, к ним подлетел милицейский мотоцикл.

– Ага, попались! – сказал им инспектор Иван Пистолетов.

– Ой, дядя Ваня участковый! – радостно закричал Владик. – Вы тоже здесь?!

Мальчик и решительный милиционер стали обниматься.

– Он что, тоже на «мерседес» зарабатывать приехал? – тихо спросил Жаб Жабыч Любу Кукарекову.

– Не знаю. Но мы от него на орехи заработаем! – так же тихо ответила Люба.

– Я орехов не ем, – сказал ей Жаб Жабыч. – Лучше, чтоб на креветки заработали.

В аэропорту города Симферополя шла посадка на самолёт, следующий рейсом 10–11 в 11–10 на Москву. Жаб Жабыч и трое детей ждали инспектора с билетами и ели пирожки на лавочке в скверике.

Вдруг возник фотограф Стенькин.

– Ага, попались, – злорадно сказал он. – Хотели моего напарника украсть, моего друга! Отдавайте!

– Он у вас не напарник. Он у вас раб! – смело сказал Владик Устинов.

– Мы его вам не отдадим! – добавил Витя Верхотурцев. – И не мечтайте. Это наш друг.

– Я сейчас позову милицию, – заявил фотограф Стенькин. – Она вам покажет!

– Не надо звать милицию. Я и есть милиция! – сказал подоспевший инспектор Пистолетов. – Они вам его не отдадут.

Он показал Стенькину удостоверение.

– Тогда я мафию позову, – сказал Стенькин.

Из кустов вышел здоровый бугай с чугунным затылком и в кожаной куртке.

– Не надо звать мафию. Я и есть мафия. Кто тебя обижает? – спросил он фотографа.

– Вот эти, – показал фотограф на детей и милиционера.

– А ну пошли отсюда вон! – приказал громила. – А то как дам по башке! – Он достал из штанов гантелю.

– Руки вверх! – приказал Пистолетов и направил на бандита красное удостоверение.

Бандит размахнулся гантелей. Ещё секунда – и инспектор упал бы на землю без сознания (но с огромной шишкой). Тут сверкнула зелёная молния, и гантеля была вырвана из рук хулигана. Это Жаб Жабыч стрельнул в него своим клейким языком.

Бандиту не повезло. На его несчастье сегодня ночью Жаб Жабыч впервые в жизни начал сердиться. В нём стал вскипать гнев. К моменту прибытия в аэропорт гнев кипел уже на полную катушку.

– Ах ты, пучеглазое чучело! – крикнул бритоголовый. – Да я тебя!..

Он схватил двумя руками лавочку и поднял её над головой. (Люба едва успела с лавочки спрыгнуть.) Тут же ему прямо в лоб влетел тяжёлый резиновый кулак языка Жаб Жабыча.

Жулик рухнул на землю. Мозгов у него было не очень много, но, видно, кое-что ещё оставалось. Потому что первое, что он сказал, было:

– Понял… Больше не буду.

– В следующий раз я с тобой ещё не так разделаюсь, – пригрозил ему решительный милиционер Пистолетов.

И они все вместе: инспектор Иван Пистолетов, Жаб Жабыч Голиццын-Сковородкин и трое детей – направились на посадку.

В самолёте стюардесса смотрела кто как сидит: кто пристёгнут, кто нет, – и разносила на подносе сосучие конфеты.

– Граждане пассажиры, пристегните свои ремни. Граждане пассажиры, «Аэрофлот» угощает вас минеральной водой и конфетами. Конфеты очень полезны при взлёте.

Все пассажиры охотно угощались.

Жаб Жабыч сидел последним. Не дойдя до него, стюардесса остановилась:

– Ой! Я его боюсь. Он очень страшный. В Симферополь эту репу с глазами везли в наморднике.

Она попятилась назад со своим подносом. И тут сверкнула зелёная молния, и липкий язык Жаб Жабыча аккуратно скользнул по подносу. Все конфеты до одной прилипли к нему.

– Спасибо, милочка, – вдруг сказал он. – Воды не надо!

Жаб Жабыч явно начал расти. Он делал первые самостоятельные шаги.

КОНЕЦ