Читать книгу Сталин. Вся жизнь - Эдвард Радзинский - Страница 52

Коба, конечно же, не выпадал из игры. Просто у него в эти дни была другая игра, о которой Троцкий должен был знать.

Анна Аллилуева: «Перед самым Октябрьским переворотом пришел Ильич. Днем позвонили. «Кого вам?» На пороге стоял незнакомый человек. «Сталин дома?» По голосу я узнала Ленина. Мама предложила ему поесть. Ленин отказался. После короткой беседы они ушли вместе со Сталиным из дома».

Правда, эти воспоминания написаны во время культа Сталина. Отнесемся к ним осторожно. Но то же самое пишет… Троцкий!

«Связь с Лениным поддерживалась, главным образом, через Сталина». Да, в этом все дело! Основной задачей Кобы в те дни была отнюдь не редакция, но связь восставших с Лениным, спасавшимся на конспиративной квартире.

Троцкий, конечно же, уточняет: «Связь с Лениным поддерживалась, главным образом, через Сталина, как лицо, наименее интересовавшее полицию».

Уточним и мы: как лицо, уже спасшее Ленина в грозные июльские дни. Вождь был очень осторожен. Его боязливость, страх перед физической расправой шли, видимо, еще от юношеского потрясения – смерти брата на виселице. В рукописи С. Аллилуева забавно сказано, как накануне отъезда в шалаш Емельянова Ленин изучает по карте свой путь на вокзал. И хотя Аллилуев заверяет его, что знает путь досконально, что он безопасен, Ленин ночью дотошно проверяет все по карте.

Вождь понимал: в случае неудачи восстания расправа над ним будет беспощадной. И он поручил себя проверенному, уже доказавшему в июльские дни свое умение Кобе. Но для безопасности Ленина Коба должен как можно меньше интересовать полицию, так что его отсутствие в Смольном было в интересах Ленина. Таково, видимо, было партийное поручение Кобы в дни переворота. Думаю, он сделал многое, чтобы получить это поручение, – оно давало ему возможность занять любимую позицию нового Кобы: пользоваться плодами в случае победы и быть в безопасности в случае поражения.

Итак, из игры он выпал ради Ленина. Вот почему с такой легкостью он вернется в игру сразу после переворота.

«Главный штаб восстания был в Смольном. В случае разгрома Смольного были еще запасные штабы: в Петропавловской крепости и «фронтовые» – в Павловском полку, другой в казармах Балтийского экипажа, третий на «Авроре», – писал один из руководителей восстания, Подвойский.

По такой же схеме, видимо, организовывалась безопасность Ленина: Коба создал запасные квартиры и, на случай неудачи восстания, наладил маршрут немедленной эвакуации Вождя из Петрограда, скорее всего, в Финляндию. Он, как лицо «наименее интересовавшее полицию», и должен был это осуществить. Такова была его важная, но негероическая миссия.

Впоследствии и он сам, и партийные вожди предпочтут о ней молчать. А официальная сталинская историография поместит Кобу в кипящий Смольный, где он будет руководить восстанием вместе с Лениным, окруженный безымянными фигурами, ибо почти всех действующих лиц переворота он отправит на смерть.

Весь день Коба продолжает играть в «мирные намерения». Как официально прикрепленный ко Второму съезду Советов, около полудня он вместе с Троцким появляется на совещании делегатов съезда, который должен открыться на следующий день. На вопрос одного из эсеров: «Какая цель у Военно-революционного комитета – восстание или охранение порядка?», Коба с готовностью ответил: «Порядок».

Мелькая на собраниях с мирными заявлениями, Коба, конечно же, продолжает держать связь со своим подопечным. В бывшем Партархиве хранятся мемуары В. Фофановой, хозяйки квартиры, на которой скрывался Ленин: «Когда наступило 24-е число… в Политехническом институте был митинг, на котором выступал Сталин, и ему нужно было передать записку от В.И.».

Имея постоянную информацию от Кобы, Ленин узнает о победоносном течении переворота. Явно повторялась история Февральской революции – восстание не встречает никакого сопротивления. Должно быть, поэтому поздно вечером Ленин нарушил уговор: скрываться в квартире до окончательной победы. Как напишет охранявший его финн Рахья: «Ильич попросил привести к нему Сталина». Но, поняв, что это «отнимет уйму времени», Ленин, загримировавшись, отправился в Смольный без Кобы.

Прибыв в Смольный, Ленин грима не снимает, несмотря на все победные реляции. Троцкий вспоминал: «Мы сидели с Владимиром Ильичем. Он был обвязан платком, как от зубной боли, с огромными очками – вид довольно странный. Проходивший меньшевик Дан внимательно посмотрел на странного субъекта. Ленин толкнул меня локтем: узнали, подлецы».