Читать книгу Мор - Егор Букин - Страница 1

Отто открыл глаза после долгого сна и тут же вскочил и сел на своей деревянной скрипучей кровати с грязным постельным бельем от жуткой боли в правом предплечье. Глаза его округлились от ужаса – на пальцах начали расти когти, а руку обильно начала покрывать белая шерсть. Но боль приносило не это, а то, что сама рука вместе с этим начала значительно увеличиваться, вызывая этим так называемые ростовые скачки. В глазах все начало плыть, мысли куда-то постепенно исчезали. Мужчина в бешенстве вскочил с кровати и, сделав один шаг, оказался подле покрашенного в синий цвет стола, краска на котором, впрочем, почти вся облезла. Отто резким движением пока еще не болевшей левой руки смахнул со стола на дощатый пол абсолютно все: груду тетрадей и книг с потрепанными обложками, пару заскорузлых бело-красных тряпок, чернильницу с воткнутой туда перьевой ручкой и, что было наиболее опрометчиво, узорчатый подсвечник из бронзы, который, благодаря воткнутой свечке, был единственным источником света в этой каморке. Благо, свеча потухла и не вызвала никакого пожара. Боль Отто была невыносимой. Ему казалось, что лучевая и локтевая кости вот-вот треснут, а то и вовсе разорвутся на мельчайшие кусочки. Глаза мужчины панически забегали по поверхности стола, но практически в кромешной темноте мало что можно было разглядеть. Тогда он принялся водить ладонью по столу в надежде наконец найти ее, но все было тщетно, ничего кроме слоя пыли и капель чернил его ладонь не нашла.

– Нет, нет, нет! – в полном отчаянии кричал он, стоя на коленях и пытаясь в груде вещей, скинутых со стола, найти то, что ему так нужно.

– Черт!

Отто вскочил и ринулся к выходу, минуя два не совсем исправных стула и кусок обоев, который отвалился от одной из стен и лежал на полу уже несколько недель. Спускаясь по лестнице, грязные ступеньки которых были усеяны очистками, окурками, клочками бумаги, ему на мгновение захотелось побыстрее вырваться из этого дома. Туда, где нет грязи, туда, где пахнет чем-то получше. Здесь же все было пропитано тяжелым запахом отхожих мест, застарелым запахом пыли и плесени, запахом, который невозможно было выветрить. Наконец спустившись, он, что было нехарактерно для его нынешнего бешеного состояния, крайне аккуратно приоткрыл дверь подъезда и высунул в образовавшуюся щель голову. На темно-синем небе, где было всего-то две-три звезды, висела полная белая луна, выглядящая словно прожектор. По узким булыжным улочкам стелился легкий белоснежный туман. Что-то из страшных рассказов на ночь – тревожное и загадочное – заволокло душу Отто. От неожиданно ударившего холода, по его телу быстро пробежали мурашки, от которых он вздрогнул. Мужчина осмотрелся по сторонам – все чисто – и тут же выскользнул из подъезда.

Он мчался по сумеречной улице с домами в неоготическом стиле, которые ночью казались, словно домами с привидениями. Сердце его бешено стучало. Холод и тишина. Запах здесь был лучше, чем в его доме, но от него веяло смертью, он нагонял ужас. Это был тот запах, который навсегда остается в носовой памяти, вкус которого навсегда остается во рту. Запах разлагающихся трупов и крови – запах города, пораженного многолетним мором. Отто, сколько себя помнит, всегда жил во времена этой чумы. Когда и откуда она пришла – неизвестно, как она появилась – тоже. Но факт остается фактом – в Брандо практически не осталось здоровых людей.

Отто свернул на перекрестке и сразу же замер. Впереди, примерно в тридцати метрах, бессмысленно, словно зомби, бродило несколько горожан, опустив вниз головы и что-то бурча себе под нос. Это были те люди, которых поразила болезнь. Они совершенно теряли свой рассудок и становились безумными, бросаясь абсолютно на всех, кто хоть чуть-чуть отличается от них. Неважно кто это – собака, кошка или человек – всех их ждет ужасная смерть. Это была лишь ранняя стадия этой болезни, но об этом, впрочем, позже. Отто машинально взялся за рукоять меча, который, находясь в ножнах, висел на левой стороне ремня под черным тканевым плащом с высоким воротником, подол которого доходил до щиколоток. Он уже готов был кинуться в бой, но ужасная боль в правом предплечье, словно кто-то с размаху ударил туда топором, заставила его остановиться. Отто натянул на лицо черный шарф-бафф, словно маску, который закрыл его вплоть до носа, оставив только серые глаза, поправил черную треуголку на голове, края которой истрепались до того, что кажется, будто бы их недавно подожгли, и решил пройти к месту своего назначения другим путем. Сражаться сейчас он был явно не в состоянии.

Стуча высокими кожаными черными сапогами, Отто наконец миновал несколько улиц, что освещались керосиновыми фонарями, и свернул в переулок, где был обустроен рынок. Торговцы, которые преимущественно представляли собой несколько безумных стариков и старух, обосновались в вонючих, вечно мокрых подвалах, где на столах были разложены их товары. На входе в каждую из таких торговых лавок висела обшарпанная табличка, где и было указано, что именно здесь продается. Отто прошел в подвал с надписью «врач». Внутри, сидя на стуле и закинув ногу на ногу, сидел один из богатейших людей города – травник Роше. Это был мужчина лет шестидесяти, небольшого, почти крошечного роста.

– О, мой любимый клиент, – улыбнулся старик, в предвкушении денег крутя седой ус. – Тебе как обычно?

Отто молча расстегнул коричневую кожаную жилетку и извлек из нагрудного кармана белой рубашки внушительную пачку зеленых купюр, слегка запачканных кровью, что были перевязаны резинкой, и бросил в руки продавцу, который, улыбнувшись, принялся их пересчитывать.

– Как всегда, Отто, как всегда все правильно. Держи, заслужил, – сказал старик, убирая деньги в карман штанов и двигая вперед по столу деревянную коробочку по размерам не больше спичечного коробка.

Отто открыл коробочку и жадно сунул в рот одну из пяти белых таблеток, после чего разгрыз, проглотил ее и тут же почувствовал облегчение. Боль утихла, когти на руке ушли, и густая белая шерсть на кулаке вновь превратилась в несколько черных волос; голова перестала кружиться, и разум пришел в норму. Мужчина вновь натянул маску, закрыл лекарство, убрал его в карман коричневых штанов, кое-где вымазанных в пятнах крови, и в очередной раз сухо спросил:

– Вакцину так и не изобрели?

– Э-э…да нет. Все по-старому.

Отто развернулся и пошел к выходу из этого подвала, увидел пробегающую пищащую крысу и остановился, дав ей шанс пройти целой. В этот момент вновь послышался голос старика.

– Слушай, а ты…можешь рассказать мне о своем прошлом?

Роше наклонил голову вперед таким образом, что его лицо осветила единственная свеча, горевшая на столе, и внимательно уставился на Отто. Последний резко развернулся через левое плечо и, выхватив пистоль, закрепленный на поясе справа противоположной рукой; направил его на алхимика. Говорить он, видимо, не собирался, но Роше, хорошо знавший Отто и понимавший на что он намекает, сказал:

– Нет, нет, успокойся, – жалобно пищал он, отклоняясь в сторону, тем самым уходя из-под линии огня, – я ничуть под тебя не копаю. Спокойно. – Отто опустил пистолет и вернул его на прежнее место. – Расскажи хотя бы…ну про семью свою. Ты столько лет ко мне ходишь, а знаю только то, что ты называешь себя охотником.

Отто не захотел говорить, а потому развернулся и ушел. На улице он прислонился к стене и некоторое время рассматривал только что купленные лекарства. «Всего четыре раза. Почему этого дерьма так мало, но стоит оно колоссальных денег? – думал мужчина. – В городе бушует мор уже многие годы и неужели правительству настолько плевать на своих граждан, что оно продает единственное спасение по цене моей каморки?» На самом деле, таблеток действительно было мало, ведь симптомы могли появиться вообще когда угодно. То раз в полгода, то вдруг резко три раза за день. Отто пошарил в карманах, ничего в них не обнаружил, и решил отправиться на охоту. Так он называл убийство зараженных людей с дальнейшим похищением их денег и драгоценностей, которые можно продать.

Выйдя из переулка, он просто пошел прямо по все еще туманным улицам. Вот и первые жертвы. Три человека в белых рубашках и серых штанах; они пустым взглядом смотрели на Отто. Теперь зараженных на ранней стадии можно было рассмотреть отчетливей: их головы полностью покрыты густой коричневой шерстью, даже лицевая часть, конечности, в особенности руки, уже вытянулись так, что достают ниже колен непропорционально длинных, по сравнению с телом, ног; на пальцах виднелись острые когти сантиметров пятнадцать в длину. Их уже вряд ли можно было назвать людьми, но даже несмотря на потерю рассудка, они все еще способны общаться между собой допотопным мычанием, аканьем и т.п. Другими словами, больные на первой стадии уже не способны выговаривать слова, но все еще способны выговаривать буквы и слоги. Вместе с тем один из них волочил по земле из-за чрезвычайно длинной руки топор, который явно служил оружием. Горожане неуклюже, шатаясь из стороны в сторону, побежали на охотника, крича что-то на своем языке. Судя по их настрою, это скорее всего были крики «умри». Первый из них, тот самый с топором, оказавшись на достаточном расстоянии, начал медленно замахиваться для нанесения удара сверху вниз, но Отто, чувствовавший себя совершенно спокойно, ловким движением правой руки извлек меч из ножен, отклонился чуть в сторону и, рассекая воздух, ударил наискось. Горожанин болезненно зарычал, а его рука, срубленная до плеча, упала на булыжную улицу; из раны гражданина туда же полилась кровь, которая в это время суток казалось темной. Тут уже подоспели и два других, махая своими когтистыми руками, пытались нанести противнику хоть какой-то вред, но тот ловко отпрыгивал назад или уходил в сторону. Наконец, когда появилась возможность для атаки, Отто сделал выпад и пронзил своим мечом шею одного из оппонентов. Кровь брызнула охотнику в лицо, испачкав маску и лоб. Горожанин же ужасно захрипел и попятился назад, держась за рану. Стоит заметить, что не полностью утраченный интеллект позволяет зараженным использовать некоторые тактические хитрости, что собственно они и решили провернуть сейчас. Два оставшихся бросились на охотника с двух сторон, но последний вмиг сориентировался и, схватившись за метательный кинжал, закреплённый на ремне, левой рукой метнул его одному в голову, а другому навстречу выставил меч, отчего противник налетел на него прямо по рукоять. Нападать с разных сторон они, безусловно, могут, но вот вовремя остановиться – нет. От кинжала один упал навзничь, второй поступил подобным образом после того, как Отто извлек из него оружие.

Охотник вложил меч в ножны и вытер рукавом плаща кровь со лба, которая уже стекла до бровей. После принялся рыскать по карманам мертвецов, извлекая из них деньги. Увы, но их оказалось непозволительно мало, из-за чего Отто выругался про себя не совсем литературными словами. Сложив найденное богатство в карман штанов, он побрел в сторону своего жилища. Желудок жалобно урчал, а в каморке как раз лежал кусок хлеба недельной давности.

***

А вот и дом. Остался лишь последний поворот. Но снова Отто застыл без движений в неприятном удивлении. Около его дома, крайне медленно, бродил один из зараженных, болезнь которого зашла уже достаточно далеко. Сгорбленная и очень худая человекоподобная фигура с темно-серой кожей футов десять в высоту. Во рту виднеются клыки, пусть и не очень большие, на лбу завитком растут рога, голову покрывает внушительная грива; также волосы обильно покрыли спину и руки, в одной из которых существо держало в качестве оружия факел. Из одежды на нем только оборванные штаны. Больные на этой стадии теряли способность говорить и ограничивались лишь рычанием.

– Быть не может, – пробормотал Отто, аккуратно выглядывая из-за угла. – Неужели это Фрэнк?

Предположение охотника была вполне логичным, ведь Фрэнк, будучи его соседом снизу, всегда выходил ночью погулять с таким примитивным фонарем. И всегда он околачивался возле подъезда. «Что ж, видимо денег на таблетки ему так и не хватило, – заключил он и стал медленно двигаться в сторону чудовища. – Но долги все же возвращать надо». Отто, не понаслышке знакомый с этими чудищами, прекрасно знал, что в этом состоянии они хоть и становились, откровенно говоря, тупыми, но вместе с тем делались в разы сильнее и быстрее – звери все-таки. Потому охотник не желал сражаться с ними в честном кумите, гораздо эффективнее было бы напасть со спины. Добравшись до соседнего дома, он вдруг разом был поставлен в неприятное положение, ведь именно в этот самый момент его желудок вновь заурчал. Зверь, как и положено, обладал острым слухом, а потому резко крутанулся и, злобно зарычав, ринулся на Отто, который, проклиная свой кишечник, вытащил окропленный кровью меч. Мужчина сразу уколол мечом вперед, но задел лишь воздух. Противник резко ушел в сторону и с размаху шарахнул по Отто своей лапой, отчего того отбросило прямо в стену и с силою об нее ударило. Меч отлетел в сторону. На удивление, лицо охотника, не считая гримасы боли, не выражало, какого бы то ни было, страха, паники или ужаса. Скорее напротив, оно было спокойно. В конце концов лучше уж умереть так, чем от голода или от превращения в такое же существо. Но и бороться тоже нужно. Охотник, кряхтя и придерживаясь рукой за стену дома, выхватил пистолет и направил на монстра. Зверь издал пронзительный рык, от которого рука Отто дрогнула, и он нажал на курок. Прогремел выстрел, раздирая ночную тишину и спокойствие. Сердце его больно стукнуло, и ладони в ту же секунду на мгновение похолодели и вспотели. Пуля пролетела в миллиметре от уха зверя. Не успел еще расползтись дымок у дула, как существо налетело и нанесло мощный удар сверху вниз по голове охотника. Атака когтями распахала ему левую сторону лица, оставив на нем глубокий страшный кровавый порез, проходящий от виска до подбородка. Но, к счастью, Отто успел отстраниться в сторону. В противном случае атака непременно раздробила бы ему череп. Но вот последующий боковой удар он не заметил, и его с силою отбросило в сторону.

Последним, что он слышал, оказался более мощный выстрел, прозвучавший где-то вдалеке. Затем Отто окутала полная темнота, как будто его глаза залили густыми черными чернилами.