Читать книгу Такие люди умирают стоя (сборник) - Егор Демидов - Страница 4

Дом за магазином стоит. За домом лес.

Справа река шумит. Еще журчит, клокочет, пока не застыла.

Сверху небо свинцовое свою тяжесть раскинуло, от макушек елок по ту сторону реки, до черной полоски леса вдалеке, по левую руку.

Ноябрь. Каникулы в поселке.

Во дворе у дома два мальчика: два брата. Вовка – старший, ему восемь недавно стукнуло. Васятка – младший, этому шалопаю шесть всего. Сегодня ночью были первые заморозки. Лужи застыли, белые стали, будто молоком залились, трава побледнела. Днем прохладно, но ребятам все равно. Им гулять надо, мир познавать.

Играются дети. Батька на работе, мамки тоже дома нет. Сестры в тепле сидят, свои платья да косы ухаживают.

У Вовки мяч красный с двумя синими полосками, затертый уже весь, затасканный, но без дыр. Он и в речке тонул, и на крышу залетал, и стекла громил, и даже в туалете однажды плавал, но об этом, кроме Вовки и сестры Машки, никто не знает. Все мячу нипочём – ни одной дырочки.

Чеканит Вовка свой мячик и спрашивает Васятку:

– Давай со мной, а?

– Не, не хочу, – у Васи свое занятие, он камни у крыльца собирает и щепки от дровяника носит – чего-то строит на крыльце. Две прозрачные струйки текут из маленьких детских ноздрей. Рукавички на резинках болтаются. Шапка на бровки съехала, мешается строителю. Старается Васятка, пыхтит, сопли рукавом вытирает. Какая постройка получится – не знает, но твердо парень уверен, что это дело нужное, это занятие важное.

– А спорим, я топор лизну на холоде, и мне ничего не будет? – вдруг выдает Вовка.

– Лижи, мне-то чего, – Васятка, усердствуя, высунул язык и сосредоточенно пытается положить последний булыжник на вершину щепочно-каменной кучки.

Вовка зашёл в сарай, взял батькин плотницкий топор и начал легонько рубить здоровенный пень, валявшийся у сарая уже не один год. В это время у Васи одна из башенок обвалилась и он, собрав все свое детское терпение и волю, заново начал возводить обрушившееся строение. Сообразив, что требуется что-то липкое для надёжности постройки, он направился домой за пластилином и с полной уверенностью, в том, что укрепленная липким веществом конструкция не развалится, побежал обратно.

– Вася, Вовка где? – требовательно спросила самая старшая сестра Ольга, застав малыша в коридоре. В свои тринадцать лет Ольга вела себя как взрослая девушка.

– На улице он, – немного оторопев, ангельским голоском ответил Васятка.

– Не балуйтесь там! Ещё немного погуляйте и домой.

– Ладно, – бросил юный строитель и, всем телом толкнув массивную дверь, выбежал на улицу.

…а на улице старший брат издавал непонятные звуки, мычал, сжимал рот ладонями и, кажется, ещё и ревел.

– Вова, ты чего? – В недоумении спросил Васятка. – Вовка!

Малыш подбежал к брату и стал дергать его за рукав. Покрасневший Вовка жмурился, отворачивался. От испуга Вася замер, не зная, что ему делать и молча смотрел на мучающегося старшего брата. На земле он увидел брошенный топор. На обухе сияло красно-розовое блестящее пятно. Васятка быстро схватил инструмент, закрыл что было сил свои маленькие глазки и приложил язык к лезвию. Задержав дыхание на две секунды, он разжал руки и страшно вскрикнул от боли. Топор упал у ног, глухо стукнувшись о траву. Вася с надрывом тут же взвыл.

– Вовка! Вася! Что случилось? – запричитала запыхавшаяся мать. Подходя к дому, она услышала детские крики и насколько быстро могла побежала.

Вечером в доме было тихо. Девчонок (всего их было четверо), за то, что те не уследили за младшими братьями, мать выругала как следует и расставила по углам. Парням помазали языки перекисью водорода и велели молчать, усадив на диван в маленькой комнате.

Отец семейства сидел на кухне, закинув ногу на ногу, читал газету. В блюдце на столе дымилась папироса. В тусклом свете одинокой лампочки под потолком слоились тяжёлые полоски дыма. Скрипнул стул – батя пошел спать.

Маленький Васятка всегда спал с батей. Малыш обычно чего-нибудь шептал уставшему за день отцу, а тот или одобрительно кивал или еле слышно бурчал: «Угу». Так и засыпали: Васятка от того, что уставал шептать, отец от детского тихого бормотанья.

В этот вечер Вася боялся даже шелохнуться, не то что говорить. Но все-таки молчать было трудно и, выждав пока все улягутся и затихнут, он осторожно позвал:

– Папка! Пап!

– Спи, – отрезал отец.

– Я топор-то лизнул, чтоб Вовке не обидно было… Я выхожу, а он ил акает. Больно поди ему сильно было. Вот и я также сделал…

Отец открыл глаза, чуть отстранился и внимательно поглядел на сына. Васятка искренне и немного виновато смотрел батьке в глаза.

– Хорошо, Вася. Спи теперь, – он положил большую теплую ладонь на русую детскую голову.

– Елкой пахнет, – отозвался Васятка и отвернулся к стенке.

* * *

– Я, говорит, топор лизнул, чтоб Вовке не обидно было. Чудной он у нас. Герой! Даром, что от горшка два вершка! – рассказывал батька, закуривая на крыльце. Перед работой он всегда курил на крыльце и беседовал с женой.

– Солидарный какой, ты гляди, – отзывалась мать. Лицо ее удивления не выражало. Не умела она внешне удивляться. Все внутри, все в себе. – Ты с работы пойдёшь – зайди в магазин, купи ему саблю. Я вчера видела, хорошая такая, небольшая. Иначе, какой он герой без сабли?

Родители рассмеялись и отправились на работу.

А вечером счастливый Васятка вовсю играл со своей новой саблей и язык у него совсем не болел. Вовка на следующий день заболел, и маленький Вася сидел подле него, крепко сжимая детскими ручками орудие, охранял брата.

1 марта 2016 г.