Читать книгу На просторах судьбы. Часть вторая - Эжен энд Урд - Страница 3

Оглушив Кельта, девушка немедленно покинула окрестности города. Где-то в глубине души у неё шевельнулась жалость к человеку, что спас её от неминуемой смерти. Вспомнив слова Кельта, девушка даже поёжилась, но назад всё равно не вернулась. В конце концов, её спаситель такой же варвар, как и тот, которого он убил и ещё неизвестно, что вышло бы в дальнейшем из их неожиданного знакомства.

Углубившись в лес, девушка наткнулась на лошадь и, оседлав её, повернула на юг от разорённого города. Там, на юге, находился собиравший войска отец. Девушка вспомнила как, уезжая, он в ответ на её просьбу взять с собой начал успокаивать, говоря, что армия гунна сюда не дойдёт и ей ничего не угрожает, а вышло всё совсем по-другому.

Девушку звали Летиция, она была дочерью знатного римлянина Аэция от второй жены, происходившей из богатого и влиятельного галльского рода.

Летиция большую часть жизни прожила в Галлии, но бывала и в Италии, Аэций брал её с собой. Рим нравился девушке много больше провинции, в нём ещё сохранились остатки того величия коим город обладал во времена великого Цезаря. Но родина матери, где прошла большая часть её жизни, была знакома Летиции несравненно лучше и, углубившись в леса, девушка ехала точно в том направлении, где как она предполагала, должен был находиться отец.

Летиция не обманулась в ожиданиях, через день она повстречала большой отряд римлян. Воины, увидев выехавшую из леса девушку, были явно удивлены, ибо Летиция в своём потрёпанном одеянии знатной римской матроны, с прической уложенной по обычаю галльских девушек и, вдобавок, восседавшая на лошади гуннов, являла собой очень колоритное зрелище.

На счастье в отряде нашлись воины, знавшие её в лицо, а поскольку римляне двигались на соединение с основными силами Аэция, Летиция с облегчением вступила под защиту римского знамени и вечером встретилась с отцом.

Аэций Флавий, который после известия о неожиданном захвате города, находился в таком состоянии, что не мог ничего делать ежесекундно с ужасом думая о возможной судьбе дочери был поражён, увидев её, как ни в чём не бывало спрыгивающую на землю с лошади. А пребывавшая последние дни в страшном нервном напряжении Летиция, почувствовав себя в полной безопасности долго не выпускала отца из объятий и, не умолкая, рассказывала о том, что видела в захваченном городе.

– Ты не представляешь, какие это дикари! Всё что они творили, не поддаётся никакому объяснению, – со слезами на глазах твердила девушка вновь, словно наяву, переживая тот кошмар, что видела воочию. – Если бы там не оказался этот варвар, я бы разделила участь жителей города.

– Да, – согласился Аэций, – тебе просто сказочно повезло. Этого варвара следует наградить. Где он?

– Понятия не имею, – пожала плечами Летиция. – Я оглушила его и сбежала.

– А вот этого делать не стоило, – улыбнулся Аэций

Выудив из дочери всю полезную информацию, Аэций отправил её отдыхать, а сам прошёл в комнату, где ожидал прибывший из ставки Аттилы шпион.

Этот человек на протяжении многих лет тайно служивший римлянам, выходя напрямую только на Аэция, сумел добиться в иерархии гуннов больших высот. Он долго и подробно докладывал полководцу о состоянии дел Аттилы, а на вопрос, почему хан внезапно поменял установленное направление движения и бросил войска в другую сторону, сказал:

– Этого не знает никто. Когда Аттила принял решение, практически все, включая шамана, были категорически против, но хан ни стал никого слушать, хотя теперь, похоже, жалеет об этом. У него и так было много скрытых противников в собственной армии, я имею в виду ни его соплеменников, а союзников. После захвата города такие настроения заметно усилились, что в принципе играет империи на руку.

– Почему именно после падения города? – спросил Аэций.

– Как и всегда в городе была устроена бессмысленная резня, а между тем большую часть населения составляли галлы и готы. Среди союзников Аттилы есть многочисленная группа воинов из родственных племён. Ещё хан приказал посадить на кол воина по имени Кельт, что неожиданно возбудило волнения среди его друзей и собратьев.

Аэций одобрительно качнул головой, его вполне устраивало такое положение в стане врага. Несомненно, это и была одна из нескольких причин заставивших хана поспешно отступить на восток.

– А что сделал воин, которого Аттила велел казнить? – поинтересовался полководец.

– Во время резни спас какую-то женщину, убив при этом, ни то пять, ни то шесть соплеменников хана. Но он не погиб, – продолжил лазутчик, – по-видимому, кто-то из друзей помог ему. Ночью Кельт сумел каким-то образом перерезать верёвки и бежать. Хан был так этим разъярён, что казнил всех сторожей. Вдобавок ко всему, воин наговорил в глаза хану много дерзостей, и Аттила, казнив его, жаждал получить удовлетворение.

– Будем считать, что боги этого варвара благоволят ему, – усмехнулся Аэций. – Теперь слушай внимательно. Ты должен сделать так чтобы хан принял бой на Каталаунском поле. Завтра я выдвину туда несколько легионов, от тебя требуется внушить Аттиле, что только там и ровно через три недели ему будет сопутствовать удача. Он непременно должен свести туда все свои войска, – Аэций немного помолчал. – Ты подкупил шамана?

– С недавних пор мы наилучшие друзья.

– Отлично. Пусть он внушит хану, что боги указывают на это поле как место победы. Выйди на вождей племён, которые наиболее недовольны Аттилой, обещай им от моего имени земли, золото и покровительство империи, – закончил инструктаж полководец.

Снабжённый золотом лазутчик был отправлен назад, а последний римлянин, следуя своему плану, разослал приказы вождям союзных племён и начал выдвижение части своих войск, но не на само Каталаунское поле, а к крепости в дне пути от него.

Летиция, которую Аэций собирался оставить подальше от войны, находясь под впечатлением своих недавних приключений, категорически отказалась оставаться, заявив, что поедет вместе с ним.

Отправив вперёд легионы, Аэций двигался по восточной дороге в сопровождении небольшого отряда и через два дня остановился у развилки, ожидая прибытия союзных варваров. Именно поэтому, вначале никто не придал значения появлению всадников думая, что это те, кого они ждут и только когда отряд развернулся в лаву для атаки, римляне спохватились.

Послышалась команда к построению и пока командиры торопливо отдавали необходимые распоряжения полководец, наблюдая за приближавшимся противником, обратил внимание, что когда гунны проносились мимо рощи, несколько всадников свалились с лошадей. Впрочем, времени обдумывать это обстоятельство у него не было, ибо лава стремительно накатывалась на них.

Кельт только устроился в тени деревьев, как был потревожен неожиданно появившимися римлянами. Забыв об отдыхе, он забрался на дерево и внимательно наблюдал за ними, никак не выказывая своего присутствия. Гуннов Кельт заметил раньше римлян, те словно шли по их следу, и едва обнаружив, немедленно развернулись для атаки.

«Неужели гунны будут атаковать? – с удивлением думал Кельт, наблюдая за действиями бывших союзников. – Дикари, разве они не понимают, что эта атака бессмысленна?»

Сообразив, что атакующие гунны окажутся в десятках шагов от него, Кельт натянул тетиву лука. Хотя римляне также не входили в число его союзников они, не в пример гуннам, пока не были и врагами. Ненависть, подспудно копившаяся у него к гуннам последние два года, получая реальную возможность выхода, всё сильнее и сильнее заявляла о себе.

Пока лава проносилась мимо, Кельт успел выстрелить добрый десяток раз, с невыразимым удовлетворением отмечая, как каждая выпущенная им стрела точно находит цель. В свою очередь мчавшиеся на полном скаку гунны ничего не заметили и быстро вышли из сектора обстрела.

Кельт, продолжая наблюдать за развернувшимся скоротечным сражением, увидев, что гунны покатились назад, вновь взялся за лук. В этот раз ему повезло меньше, враги отходили на предельном для возможностей лука расстоянии. Он сумел достать двух всадников, вернее их лошадей и, видя, что полуоглушённые люди остались в живых и медленно поднимаются с земли, прямо с дерева прыгнул в седло стоявшего под деревом коня

Вылетев на поле, Кельт бросил аркан и связал сначала одного, а затем, соскочив на землю, схватился врукопашную со вторым противником. Схватка была короткой, выбив оружие у ещё не пришедшего в себя после падения гунна, он связал и его. Кельт заранее решил, что смерть от меча будет для бывших союзников слишком лёгкой, и ему не стоит отказывать себе в удовольствии, вздёрнув их на том самом дереве, где он только что сидел.

Аэций, наблюдая за отходом гуннов, обратил внимание на появившегося на поле Кельта.

– Прикажешь захватить этого человека, Светлейший? – обратился к нему центурион.

– Зачем? Судя по всему, этот воин держит нашу сторону. Возможно это представитель бургундов. Давайте подъедем к нему.

Летиция, которая во время боя находилась вместе с Аэцием в окружении копьеносцев на вершине холма, не пожелала остаться среди приводивших себя в порядок после скоротечного боя солдат и присоединиться к отцу. Пережитая трагедия оказала на девушку сильное впечатление, она буквально ни на шаг не отходила от Аэция.

Римляне подскакали к Кельту в тот момент, когда тела гуннов взвились в воздух. А он, сидя на лошади спиной к голове и не обращая на них внимания, с удовлетворением наблюдал за извивавшимися в предсмертных конвульсиях врагами, и только дождавшись, когда те окончательно испустят дух, ослабил верёвку.

Кельт неторопливо повернулся к римлянам, которые молча, с интересом, наблюдали за его действиями, и Летиция схватила Аэция за руку.

– Это тот самый варвар! – воскликнула она

Кельт, в свою очередь, узнав девушку, внимательно смотрел на окружавшую её группу воинов, явно решая для себя, в каком качестве она здесь находится.

Решив, что молчание затянулось, Аэций сам подъехал к Кельту.

– Я командующий императорскими войсками в Галлии Аэций Флавий, – представился он. – Это моя дочь, она сообщила, что ты спас её от воинов Аттилы.

– Ты сам Аэций? – с удивлением недоверчиво переспросил Кельт. – И что ты здесь делаешь со столь малым количеством воинов?

Последний римлянин легко улыбнулся.

– Хороший вопрос. Могу я спросить, как тебя зовут, и что ты делаешь здесь абсолютно один?

– Моё имя Кельт, а поскольку в связи с ней, – кивнул он в сторону девушки, – у меня возникли серьёзные проблемы с Аттилой, то в данное время я занят тем, что еду сам не зная куда.

К ним подъехала Летиция.

– Я рада, что ты жив, теперь отец сможет тебя наградить, – как ни в чём не бывало, просто сказала она. И, пресекая вопрос, который прочитала в глазах Кельта, добавила. – Извини за удар, но после того кошмара я была не в себе и плохо понимала что делаю.

– Рада? Даже так? – невольно потрогав голову, саркастически усмехнулся Кельт. – Я по твоей милости чуть было не познакомился с толстым колом, на который меня хотели посадить. Хорошо хоть друзья выручили. Могла сразу сказать, кто твой отец и я бы доставил тебя к нему прямо в руки.

– Я и говорю, извини, – повторила Летиция без малейшего раскаяния в голосе. – Но мне и в голову не пришло, что тебя могут найти.

– Ладно, что было, то было, – махнул рукой Кельт.

А Аэций, не прерывая диалога молодых людей, внимательно их разглядывал. Что-то неуловимо общее было в чертах его дочери и этого, даже толком незнакомого ему варвара, к которому он с первого взгляда почувствовал странное располагающее доверие и, нечто ещё.

– Я полагаю, мы союзники? – вновь обратился Аэций к Кельту.

– Ни думаю.

– Почему, ведь Аттила хотел посадить тебя на кол? – удивился римлянин. – И насколько я понимаю, ты пока не имеешь твёрдых намерений с местом собственного определения?

– Я не держу на хана особого зла, он хотел сделать то, что сделал бы любой другой на его месте. Но если ты желаешь, чтобы я сражался на твоей стороне, я согласен. Делать мне всё равно больше нечего, я воин и принадлежу к клану Морриган.

При этих словах Аэций вздрогнул.

– Что ты хочешь в награду за Летицию? – продолжая внимательно рассматривать Кельта, поинтересовался он.

«Саму Летицию», – чуть было не брякнул Кельт, но вовремя опомнившись, коротко бросил:

– Ничего.

– Ничего? – кажется, не удивился Аэций.

– Мне вполне достаточно видеть тебя счастливым.

– Благодарю, друг, – положив руку на плечо Кельта, с чувством произнёс Аэций. – Но если ты отказался от награды за спасение дочери, то вполне достоин, занять место в числе моих телохранителей. Надеюсь, от этого ты не откажешься?

– Если ты мне так доверяешь, я согласен, – несколько ошарашено, ответил Кельт.

После стычки, показавшей возможность неожиданного столкновения с врагом чьи мобильные разъезды рыскали по всей стране, Аэций решил не испытывать судьбу и приказал немедленно выступать.

Кельт, по капризу собственной судьбы совсем недавно едва не принявший мучительную смерть и не знавший, куда податься, сейчас уже думал, что друид был прав направляя его на восток. Именно здесь нежданно-негаданно его ожидало быстрое повышение до уровня личного телохранителя легендарного ещё при жизни полководца.

Неужели в этом и состоит его судьба? А может дело в этой красивой, светлоглазой и рыжеволосой девчонке, дочери Аэция, что в этот самый миг скакала от него по правую руку, восседая на лошади, как ездили женщины варваров, и изредка бросая в его сторону странный взгляд.

Но она пока только бросала, а он вообще не мог отвести взгляда и не понимал, почему с каждым шагом лошади Летиция кажется всё более знакомой и близкой. В тот суматошный день он её толком не разглядел, хотя и тогда уловил нечто такое, ради чего стоило рискнуть жизнью. Нет, не зря он её спас!

Именно это Нечто среди сотен криков и воплей о помощи, заставило его услышать и обратить внимание только на неё. Оно же, заставило в сотую долю мига принять решение, последствия которого перевернули и, похоже, будут переворачивать в дальнейшем его судьбу. И наверняка это самое неуловимое Нечто, наполняло сейчас его грудь приятным теплом, возрождая в душе давнее, основательно забытое, но на деле нетленное и вечное чувство, истинное значение коего он до сих пор не понимал.

Под влиянием этих мыслей Кельт вспомнил, как человек, которого он называл отцом, уча его отбивать неожиданные и коварные удары, говорил:

– Благодаря этим урокам, в бою ты сможешь предвидеть практически всё, но никто не в состоянии предугадать, куда и в какую сторону бросит его в следующее мгновение собственная судьба. Она изначально сильнее людей и богов и всегда действует, сообразуясь лишь с собственным никому неведомым в этом мире замыслом. Люби её.