Читать книгу Выше облаков - Екатерина Береславцева - Страница 12

Проснулась я от детского крика. Мне не с первой минуты удалось осознать, кто я и где нахожусь. Какой-то крепкий мужичок суетился возле Василисы. Ба, да это же Арсеньев! Какого чёрта он делает в моем доме?

– Вы пришли, чтобы вылечить мою больную голову, Иван Семёнович?

Я сжала гудящие виски. Нестерпимо хотелось пить.

– Где у вас памперсы, Марго? Ваш ребёнок очень привередлив, не желает лежать в мокром.

– Господи, сколько же я спала? – вдруг ужаснулась я, всё вспомнив. – И который вообще час?

– Восемь утра. На первый завтрак вы уже опоздали.

– Восемь?! – Я нецензурно выругалась. А что, могу себе позволить, я у себя дома! – Так она же голодная!

– Не голоднее вас. Ночное и утреннее кормление мы не пропустили.

– Мы?

– У меня двое детей и одна внучка, уж поверьте, Маргарита, разводить сухие детские смеси я умею.

– Ох!

В совершенном смущении я кинулась к упаковке с памперсами, лежащей в платяном шкафу. Значит, пока я, назюзюканная до беспамятства, валялась на диване, доктор, как любящий папаша, ухаживал за моим чадом? И я ещё хотела напиться в одиночку??

– У вас есть огуречный рассол, зелёный чай или минералка, Марго?

– Минералка вроде бы оставалась… – Я облизнула пересохшие губы.

– Я сам поменяю памперс, а вы марш за водой! – непререкаемым тоном сказал он. – И примите контрастный душ. Помогает. Идите, идите уж!

– Спасибо, Иван Семёныч! Вы настоящий друг!

Я бросилась на кухню, по пути вспоминая, что я такого могла наговорить доктору ночью. В памяти остались только какие-то обрывки. Будем надеяться, что я вела себя достаточно прилично…

– Вода – это жизнь!

С этим неоспоримым утверждением я вышла из ванной, одетая в жёлтый махровый халат, и с полотенцем, закрученным на голове. Дышать стало значительно легче.

– Вот теперь вы похожи на человека! – с улыбкой заметил доктор.

– Мне даже не хочется вас спрашивать, на кого я была похожа раньше, – благодушно сказала я, и тут раздался звонок в дверь. Кого это принесло в такую рань?

– Вы кого-то ждёте? – удивился Арсеньев, продолжая покачивать Василису на руках. Ему очень шла роль заботливого дядюшки.

– Вроде нет.

Я пожала плечами и направилась в прихожую. На пороге квартиры стоял мой отчим с какой-то пожилой дамой рядом. Я отступила назад.

– Познакомься, Марго, это Арина Родионовна.

– А вашего Сашеньки здесь нет!

– Очень смешно! – Фёдор переступил порог, увлекая за собой незнакомку.

– Может быть, ты мне объяснишь, что происходит?

– Арина Родионовна – опытная няня. Она будет смотреть за ребёнком.

– Вот как? – я скрестила руки на груди. – А разве я просила об этом?

– Фёдор Васильевич сказал, что вам нужна няня! – громко протрубила гостья. Да, решительности ей не занимать!

– Извините, Арина Родионовна, но… – я обернулась на шаги.

– Иван Семёнович? – удивился Фёдор. – А вы что тут делаете?

– Василису укачиваю, – невозмутимо ответил доктор. – Здравствуйте, Фёдор. И вам, Арина Родионовна, моё почтение. Как ваша печень, больше не шалит?

– Не шалит, доктор… – пробормотала тётка, тут же подрастеряв свой боевой пыл, и вжалась в стену.

– Вы решили сменить вид деятельности, а заодно и имя, дорогая Зоя Петровна? Похвально, очень похвально! – Арсеньев усмехнулся.

– Ну, раз няня вам больше не нужна, я, пожалуй, пойду…

Дама быстро ретировалась, только мы её и видели. Фёдор недоуменно поднял брови.

– Я что-то ничего не понял.

– Где ты её взял, Федя?

– В агентстве. Мне порекомендовали её как очень ответственного и опытного человека.

– Только опыт этой милой дамы лежит в другой области, – хмыкнул доктор. – И никак не имеет отношения к воспитанию детей.

– Ты что, не увидел, что она любит закладывать за воротник?

– С чего ты взяла, Марго? – Фёдор нагнулся за тапочками. Шея его покраснела. – Мне она показалась вполне достойной женщиной.

– Вот именно, показалась, – многозначительно произнесла я. – И ей ты хотел доверить мою Василису?

– Ну ладно, признаю свою ошибку! – Он быстренько переобулся и прошёл в комнату. – Иван Семёнович, а вы мне так и не сказали, что вас к нам привело.

– Ко мне, – тихо пробормотала я.

Но Фёдор услышал. Он уже внимательнее взглянул на меня, оценил мой легкомысленный наряд, распаренное лицо, и глубокая складка прорезала его лоб.

– А разве я не могу навестить свою пациентку, Фёдор Васильевич?

Арсеньев осторожно переложил заснувшую Василису в кроватку и повернулся. Взгляд его был прямым и строгим.

– Ну почему же… – смутился Фёдор. – Конечно, можете. Просто я не ожидал увидеть вас, да ещё в такое время…

– Иван Семёнович оставался на ночь, – небрежно произнесла я. – Федя, сварить тебе кофе?

– Свари.

Кажется, он хотел сказать совсем другое, но сдержался. Только взгляд его стал каким-то беспомощным.

– А вам, Иван Семёныч?

– Спасибо, Маргарита Станиславовна, я уже дома попью. Прошу прощения, но мне пора.

– Надеюсь, вы не из-за меня уходите?

– Ну что вы, Фёдор Васильевич! Маргарита Станиславовна, вы не помните, куда я положил свой портфель?

– Он в прихожей.

– До свидания, Фёдор Васильевич.

– Всего доброго, Иван Семёнович.

– Я вам позвоню, Маргарита! – на прощание сказал доктор.

Я закрыла за ним дверь.

– Ну что ты на меня так смотришь, Марго?

– Федя, скажи мне, пожалуйста, ты обо мне заботишься или о своей чёртовой работе?

– Послушай, девочка, ты ведь очень устала! – он приобнял меня за плечи. – Ну что плохого в том, что тебе будет помогать няня, а? Это ведь не навсегда!

– Я ненавижу, когда ты говоришь со мной таким тоном! – отрезала я и отстранилась. – Если мне нужна будет помощница, я сама этим займусь. А тебе не пора на работу?

– Неужели тебе ещё не надоело меня упрекать? – он опустил руки. В глазах его плескалось что-то неуловимое. – Когда ты уже простишь нас, Марго? Прошло двадцать пять лет! За убийство меньше дают!

– За убийство? – у меня перехватило дыхание. – Убийство – это когда ты каждый день ждёшь, что увидишь свою маму, а мамочка в это время прыгает с кровати на кровать в поисках очередного удобного мужчины, вот что такое убийство! А ещё когда твой первый враг Серёжка Изотов караулит тебя у школьных дверей и на глазах у всех разрезает в лохмотья твоё платье, потому что знает, что защищать тебя просто некому! И когда самое ласковое слово, которое ты можешь услышать от своих друзей со двора – наша сиротинушка, потому что именно так называют тебя их родители!

Дальше я говорить не могла. Я стояла посреди комнаты с побелевшими костяшками на сжатых кулаках, злая, красная и ненавидела себя за те слова, которые сейчас из меня выплёскивались. Сколько тысяч раз я клялась сама себе, что никогда никто не услышит их от меня, потому что никто не должен видеть моей слабости!

– Я пытался быть хорошим отцом, – тихо сказал Фёдор. – Но ты возненавидела меня в ту же секунду, как я переступил порог твоего дома. Ты и сейчас не можешь меня простить за то, что я любил твою мать.

– Ха-ха! Только ты ей не нужен был, ведь она бросила и тебя!

– Ты права, меня ждут на работе.

Он снял со спинки стула свой пиджак и несколько раз пытался вдеть руку в рукав. Я молча наблюдала за ним. Что-то горячее поднималось внутри меня, что-то такое, о чём я давно позабыла, и я вдруг с ужасом поняла, что сейчас произойдёт! В последний раз я плакала в детском саду, я это точно помню. Даже когда я стояла на школьном крыльце с изрезанным платьем и оплёванной душой, я чувствовала в себе только жгучую ненависть и жажду отмщения, но никак не слёзы!

Так и не взглянув в мою сторону, Фёдор вышел в коридор и всё так же молча принялся обуваться. Я сдерживалась изо всех сил. Завязав шнурки, он выпрямился, взял в руку портфель и только тогда посмотрел на меня. Неотрывным и долгим взглядом. Дышать мне становилось всё труднее.

– Я больше не побеспокою тебя, Марго, – негромко сказал он и вышел.

Я стукнула кулаком в стену. И не надо меня беспокоить, никогда! Пропадите вы все пропадом!

– Что с вашим голосом, Маргарита Станиславовна? Вы простыли?