Читать книгу Ветер отчаянных надежд - Екатерина Дибривская - Страница 3

Я отвратительно воспитал своего сына. Я знал это и раньше, но, когда он вывалил мне про долг в дохулиард миллионов, я окончательно это осознал. Я устал от его выходок. В свои двадцать лет я один воспитывал двухлетнего сына и строил бизнес. В свои тридцать восемь я продолжал воспитывать своего сына, который так и не вырос, и стал обладателем многомиллиардного состояния.

Для меня не составило бы проблемы покрыть его долг и отправить на лечение в клинику. Пансион для трудных детей любого возраста. Но… пройдёт время. Он забудет обо всём и продолжит в том же духе. На него не подействуют угрозы о лишении наследства, монашеском образе жизни или прочей лабуде.

Он слишком хорошо знает, что у меня нет другого выбора. Он единственный наследник моей империи и моего состояния. Но я хочу преподать ему урок. Жестокий, циничный и запоминающийся. Чтобы на всю жизнь.

– Я помогу тебе, но у меня будет два условия. Первое – ты отправляешься в пансион в Швейцарию.

– Хорошо, – соглашается моментально сын.

Видно, сильно припекает в одном месте. Но это ещё не всё.

– Второе, – говорю ему. – Ты приведёшь сюда Полину, и мы вместе проведём с ней ночь.

Я вижу, как медленно вращаются шестерёнки в его голове. Опять сидит на наркоте.

– Либо мы сделаем это вместе, либо это сделают кредиторы, – подкидываю дров в его печь. – Но там её будут пускать по кругу, пока она не загнётся. Ты представляешь, сколько ей придётся отрабатывать твой долг? Сколько человек пройдёт через твою милую Полину? Одна ночь, Стас. Ты и я. Или куча вонючих мужиков.

Он смотрит на меня. Я уже радуюсь, что сейчас он пошлёт меня.

– Зачем? – вместо этого спрашивает он.

– Потому что иначе до тебя не дойдёт, – раззадориваю его. – Я хочу, чтобы ты понял, что я не буду просто тратить такие суммы на твои слабости. И так будет всегда. С любой девушкой. Теперь только так.

– Я не могу, – он отнекивается, и я жду того момента.

Жду, когда он встанет и пошлёт меня. Потому что ни один нормальный мужик не согласится на такой расклад.

– Она не такая, – он качает головой. – Не согласится.

– О, – улыбаюсь сыну, умирая внутри, – я знаю. Она чудесная девочка, просто связалась не с тем парнем. Мы направим её в нужное русло. Она ещё и удовольствие получит. Только никогда тебя не простит. Но ты всё равно уедешь в частный пансион, а я возмещу сполна.

Блядь, да скажи ты, я чудовище! Что ты не пойдёшь на это! Что не подложишь под меня свою девушку!

– Я согласен, – тихо говорит он, и я понимаю, что это конец.

Я не состоялся, как отец. Провалил миссию. Мой единственный сын вырос слюнтяем и хлюпиком. И я трахну Полину. И получу от этого удовольствие. А ещё большее – от того, что она получит удовольствие. Прямо на глазах Стаса.

Потому что, в отличие от него, я мужик, верный слову. А ещё… Девчонка приглянулась мне с самой первой встречи. Совсем не в качестве спутницы жизни моего сына.

Он не заслуживал этой знойной красавицы. Она была удивительной. Её улыбка заставляла меня выдавать шутки на грани откровенного флирта. Её тело заставляло меня отправляться в холодный душ посреди ночи. Её внимательные и умные глаза заставляли моё сердце биться чаще.

И теперь я получу её.

Мой сын сам приводит её ко мне в руки. Раздевает и отвлекает. И вот она в моей власти.

Такая сухая и чопорная вначале, вскоре она уже сама просит, буквально умоляет меня довести её до оргазма. И я с радостью делаю это. Снова и снова. Скрашиваю минуты её унижения. Руками. Губами. Членом.

Хочу выставить сына за дверь и хорошенько позаботиться о девчонке. Но это его наказание, а не мой триумф. Хотя я чувствую себя победителем. Но не чувствую вкуса этой победы. Потому что мне противно, что её тела касаются руки моего сына.

Я мою Полину и отвожу в общежитие. Теперь, когда мы одни, я чувствую себя тем, кто я есть. Чудовищем. Ублюдком. Душегубом. Зря я втянул её. Она не заслужила ничего из этого.

И в то же время, чувствую непреодолимое желание снова коснуться её. Запомнить, как сладко она стонет и извивается.

Протягиваю ей компенсацию морального ущерба и прощаюсь навсегда.

Мы никогда больше не побеспокоим девушку.