Читать книгу Хранитель Черной поляны. Ключ-камни - Екатерина Эдуардовна Галиева - Страница 8

Реальность

В ящике было ужасно душно. К запахам дегтя и овса добавился аромат кувшинки. Я потёр нос лапой и чихнул. «Скорей бы Лёшка меня вытащил. Сил больше нет сидеть взаперти». Но ребята не возвращались из кухни, куда их отправил дед. Вскоре и он ушёл в дом. Я заволновался. «Куда все пропали? Обедают они что ли там?» От волнения я начал драть когтями стены и пол своей тюрьмы. «Вот ведь угораздило спрятаться! И помочь мне некому…»

– Почему же некому, – раздался совсем рядом голос Овинника. – Вот только стоит ли?

– Стоит дядюшка, стоит, – взмолился я, – открывай ящик скорее.

– А ты сделал, что я просил?

– Ну само собой, раз я здесь сижу.

– И что же ты узнал, сидя под Егором Гавриловичем?

– Что надо, то и узнал, – начал заводиться я, – Открывай давай!

– А то что? – спросил с издёвкой дядька, – Съешь меня что ли?

Я взвыл и заметался в тесном ящике.

– Ладно, выпущу тебя, – насмеявшись вдоволь над моими попытками выбраться, сказал он. – Но ты мне всё сейчас же расскажешь, по порядку и со всеми подробностями. И грозиться мне больше не смей. Молод ещё больно, мне угрожать.

Он поднял крышку, и я пулей выскочил наружу. Дядька же нагнулся над ящиком и вытащил оттуда изрядно затоптанный мной цветок, а лишь потом опустил скамью на место.

– Ишь какая красота, – покачал головой он.

Я, забыв, что весь взъерошенный и грязный, уставился на него во все глаза и приготовился слушать. Но дядька отказался первым раскрывать свои тайны. Он уселся передо мной на сусек скрестив ноги по-турецки и принялся обдирать лепестки кувшинки.

– Любит, не любит, плюнет, поцелует…

– Ты что делаешь, – возмутился я.

– А что я делаю? Гадаю. Не видишь, что ли? Ты давай, племяш, рассказывай, а то ведь я его могу и просто порвать. – он сжал цветок в руке, когти и без того длинные тали ещё длиннее, жёлтые глаза вдруг потемнели, словно тучи набежали на солнышко. Ох и страшен стал дядька. Мне мигом вспомнились все те жуткие истории, что про него в Изнанке ходили.

– Мы приехали, и сначала дед Егор в магазин пошёл. А этих он в управу сельскую отправил. Там им от ворот поворот дали и в школу отправили, – затараторил я.

– В школу, – повторил за мной дядька и стал ещё мрачнее, – А зачем?

– Они там жить будут в сторожке, пока цветочницу не найдут.

– И с директрисой они виделись?

– Виделись. И чай пили. И дед её потом до дому отвёз.

– Значит не она?

– Они её не узнали. И сама она деду не призналась. А что, могла?

– Могла… – Овинник оторвал ещё один лепесток, – Что дальше было?

– Домой поехали, смородину в лесу рвали.

Я смотрел на него в полном обалдении, а он, продолжая уничтожать мой цветок, шептал: «Любит, не любит, плюнет, поцелует, к сердцу прижмёт, к чёрту пошлёт, любит…»

– Всё. Любит. – Он протянул мне голый стебель. – Ты понял? Она тебя любит.

– Кто? – не понял я, за что получил промеж глаз тем самым стеблем.

– Та, которая тебе его дала. Это же Nymphaea pygmaea Rubra – кувшинка карликовая, Одолень-трава по-нашему. Хочешь гадай, хочешь амулет защитный сделай.

– Амулет, наверное, уже не получится, – сказал я, рассматривая лепестки.

– Ладно Кот, спишем твою заторможенность на счёт бессонной ночи. Ты подумай, может ты там, в Ольховке, хоть что-нибудь дельное разглядел.

– Кошку. Белую, – заулыбался я. Овинник всплеснул руками.

– Нет, Базиль, ты неисправим! Таскаешь с собой любовное послание от одной девицы и на другую засматриваешься. Кошку. Ты не кошку, ты бабку ездил искать.

– Не было там никаких бабок, кроме директрисы. И она мне очень не понравилась. И деду тоже. Он как с ней расстался, сам не свой сделался. Вроде как она ему вопросы какие-то задавала непростые. С подвохом. Да только я не понял, в чём дело.

Я пересказал Овиннику всё, что слышал. Не забыл и свой поход в школьный сад живописать. Но казалось, что его это не интересовало. Когда я закончил свой рассказ, он вдохнул и сказал:

– Нет. Это всё другая история. Нам сейчас нужно с тетрадкой и зельем разобраться. В общем, знаю я эту пани, что зелье варила. Я тогда молоденький был, глупый вроде тебя. Тоже за ней всё хвостом ходил. А она Водяного выбрала. Я, конечно, горевал и всё случая ждал, как бы перед ней отличиться. Услугу оказать или из беды выручить. А она только смеялась надо мной и носик морщила вроде этой студентки.

Овинник погрустнел и облик его больше не был ни страшным, ни жутким. Я сел, поближе проявляя сочувствие.

– Как-то раз собрались они на шабаш9. Ну и я за ними увязался. Весело было. Гостей заезжих много. Сейчас так не куролесят. А тогда что ни месяц, то гулянки устраивали. Гости пришлые все в одну дуду дудели. Дескать места у нас богатые да знатные. Кто сумеет здешней силой овладеть, большой шишкой в Нави станет. Стали даже пари предлагать, кто быстрее все ключи соберёт и Поляну под себя настроит.

– Болото что ли?

– Никакого болота тогда там не было. Поляна была в лесу, жальник10 на ней древний, языческий. Православные это место стороной обходили, да и для нас там неуютно было. Чувствовалось присутствие хозяев старых. Словно ненадолго ушли и вот-вот вернутся. Да только Стригоиха не из робких была. Она громче всех кричала, что первой до центра дойдёт, большой куш11 на кон ставила. Так что и другие о своих страхах забыли и всерьёз о гонках сговариваться стали. Порешили с четырех сторон зайти по трое. Камни к центру по своим дорожкам нести загодя намеченным. Кто больше принесёт тот и выиграл. А кто выиграл, тот весь заклад и камни забрал бы. Остальные обещали ни с чем уйти и назад не возвращаться.

Я сидел затаив дыхание, потому что о таких ключ-камнях нам в школе Хранителей рассказывали. И про игры такие тоже. Но вот, что в наших краях такое было я не слышал. А дядька между тем продолжал свой рассказ.

– Охотников свою удачу испытать набралось достаточно. Я, конечно, предлагал свою помощь моей панночке, но она лишь посмеялась. Водника в помощники взяла и подружку эту свою из поместья графского. Ну Яга, та ясное дело Лешего с Кикиморой привлекла. Домовые тоже гордые были. У них своя артель. А ещё Ведьмак заезжий со своими сподручными из четвёртых ворот шёл. День для гонки выбрали на Ивана-Купала. От вечерней зари до первых петухов нужно было первый круг пройти. До вторых – второй, и до третьих с серединой управиться. Пакости друг другу строить можно было, но не до смерти. А так дорогу запутать, чужой камень из-под носа увести. Ну а если вдруг лоб в лоб столкнуться, то тогда дуэль по всем правилам. Их-то уж ты должен знать.

Я кивнул, и Овинник вновь заговорил глухим голосом.

– Всё-то они вроде учли и всё подготовили. Да только что-то там пошло не так, как всегда. Взрыв был мощный. Вся скотина в окрестных деревнях полегла. Урожай усох на корню. Из усадебных духов никто обратно не вернулся. Ведьмак заезжий сгинул, а помощниц его долго выхаживали. Но одна из них так и померла, угасла. А Яга со своими ничего. Их только зашибло немного. Они меньше всех пройти успели. Только-только на второй круг зашли. Говорят, с той поры бабка хромать стала. Но я-то знаю, что она всегда такая была. Панночку свою я тогда впервые без марафета видел. Ох и страшна была, а уж зла то как! Всё кричала на подругу свою, что та дура криворукая и грозилась ей башку оторвать. И соперник мой Водяной очень сильно покалечился. Пол хвоста ему оторвало. Так и не выходили тогда. Вот и вся, пожалуй, история. С того дня я Стриговскую не видел. В какие края подалась не знаю. На месте капища топь образовалась. Ну а камни те то ли на дно ушли, то ли припрятал кто из выживших – не знаю. Но думаю, что не без этого. Иначе, чего бы это Яга так спокойно жила на том месте, где её едва не придавило.

Овинник замолчал. Я тоже сидел, тихо осмысливая услышанное.

– Ты думаешь она вернулась? Поквитаться хочет?

– Не знаю, что она хочет. Только лучше бы она про нас не вспоминала. И делать ей здесь нечего. Дедушка Водяной за смерть сына на неё здорово осерчал. Анчутку забрал и за дверь выставил. Так что у неё ко всем тут счёт имеется. Ну кроме меня может. Вот я и думаю, а вдруг она к нам в дом из-за меня явится.

Дядька поднял на меня глаза, в них застыли страх и печаль.

– Стар я, другой дом искать. Не хочу отсюда уходить. Вся надежда на тебя Базиль. Найди её или того, кто здесь за неё интриги плетёт.

– Найду дядюшка, обещаю. Спасибо, что открылся. Болтать не буду. Но и ты помогай. Может, что ещё вспомнишь?

– Может, и вспомню. Но сначала тебе надо Водников навестить. Они, наверняка, что-то знают. Не зря к тебе Анчутка приходил и про бабку рассказывал.

Овинник слез с сусека и пошёл к Карлуше, который так и стоял запряжённым в телегу.

– Ну что, скотинка, загоняли тебя совсем эти люди, – запричитал он, ласково похлопывая мерина по ногам. Тот поднимал свои тяжеленые подкованные копыта и давал Овиннику их осмотреть и почистить. – Не распрягли, не покормили, бросили посреди двора.

«А ведь и правда, бросили нас с тобой Карлуша», – подумал я, – «Ушли на минутку и пропали. Что это у них там случилось, интересно? Надо бы проверить сходить.»

9

Шабаш – торжественные ночные собрания ведьм для совместного проведения пиршеств, плясок и обрядов.

10

Жальник – могильник, на поверхности, обозначенный камнями в виде круга, овала или четырехугольника.

11

Куш (разг.) – большая сумма денег.