Читать книгу Крысы кошкам не друзья - Екатерина Исакова - Страница 6

Глава

4

Слова Людмилы Витальевны не особо тронули Льва. Сколько раз ему грозили отчислением – не сосчитать. Однако, он все еще числился учеником в школе, так что, и в этот обыкновенный раз он не паниковал. Подойдя неторопливо к стулу с чистой одеждой, также неторопливо надев ее, а после в том же медленном темпе Лев вышел за периметр стройки, где утренняя морозящая свежесть коснулась его щек.

На самом деле, расстояние от стройки до школы составляло всего семь километров. Оно преодолевалось за двадцать или тридцать минут на автобусе, именно за то время, чтобы успеть к нулевому уроку. Но план Льва разнился с «правильным», подразумевавшим беспрекословное исполнение воли Людмилы Витальевны.

Лев сам по себе был не очень торопливым человеком, а с утра тем более. Для начала, он решил, что нужно как следует подкрепиться. Ведь завтрак, как известно, наиважнейший прием пищи, определяющий качество дня. Великие люди не пропускают завтрак. А вот что закидывать в рот – дело посредственное. В один день – сырники с кофе, в другой – булка с бананом, в третий, сегодняшний, аппетитная шаверма, поданная с пылу, с жару. Привычку запихивать в себя жирную булку с курицей с утра пораньше Лев скверной не считал. Процесс поедания вызывал в нем всплеск счастья. Вроде бы такой ничтожный повод, а человек радовался.

Но отступим от съестной темы, пока ваши слюни не забрызгали одежду. Не торопясь, безмятежно насладившись трапезой, Лев обозначил следующую точку своего утреннего путешествия – бани Савелия.

«Купальни Афродиты» – такое название носили несколько небольших комнат, представлявших собой парильные, комнату отдыха с потрепанными кожаными диванчиками и большим плазменным телевизором не под стать уровню заведения. Место же, несмотря на свой неидеальный вид, пользовалось большим спросом. Причиной тому служил второй этаж с баней. Два десятка прелестных девочек трудились там по вечерам, а по утрам отдыхали, переодевались в городское и шли по своим делам, чтобы после вернуться вновь и заработать. Не подумайте, право, ничего непозволительно вульгарного. Девочки были трудоустроены как официантки. Они парили по общему просторному залу с подносами, хихикали, когда хотели, и томно закатывали глаза, если слышали пошлость в свой адрес. Одеты они были под стиль девятнадцатого века: в длинные платья в пол, корсеты и чулки; волосы разделял прямой пробор с завитыми локонами на висках. На лицах было минимум косметики, а если она все же присутствовала, то в виде чуть подкрашенных губ и подведенных глаз. О да, Савелий был эстетом.

В банях ночь поменялась местами с днем. Поэтому, с утра, когда пришел Лев, парилки отдыхали. Он закинул собранные за неделю вещи в стиралку, а пока пошел пользоваться общественными услугами: поплюхался в бассейне, причесался перед резным зеркалом в полный его рост, погримасничал. Взбодрился, в общем, перед обвинительным судом. Колоссальных усилий ему стоило отлепиться от мраморной ванной с пузырьками, чтобы отправиться на гильотину по доброй воле.

***

Школа находилась рядом с скромным малолюдным парком. Со стороны она выглядела довольно безобидно и спокойно. Внутри же обстановка стояла, мягко выражаясь, иная. Крики, визг, вопли, несшиеся со всех сторон, всегда раздражали Льва; обилие потных подмышек обычно начинало бесить его ко второй перемене, а слишком длинные перемены, убивавшие по часу в день, выводили его из себя своей бесполезностью.

Войдя внутрь здания, Лев громко поздоровался со стариком-охранником, спавшим в кресле в своей будке. Но тот, судя по всему, не услышал его. Шел урок, поэтому на первом этаже было тихо. Сняв куртку и повесив ее в раздевалке, Лев, сохраняя удивительное спокойствие, под стать себе, не торопясь, величественно, направился к кабинету директрисы.

Постучав, Лев легонько тронул дверь указательным пальцем, а та с удовольствием, мягко и без скрипа, отворилась. За столом сидела в гордом одиночестве завуч этой школы – Зинаида Аркадьевна.

–Утро доброе, – поздоровался Лев.

–С ума сойти! Кого к нам принесло! Ты сюда зачем пришел? По делу или просто по пути заскочил? – язвительно отвечала тетя лет тридцати в очках, снятых со столетней старушки.

–Я никогда просто так ничего не делаю. По поводу моего наивероятнейшего отчисления потолковать я пришел.

–Самого наивероятнейшего. Ты присаживайся, сейчас урок кончится, на котором тебя опять не было, кстати, все учителя тут соберутся.

–Чай пить будем? Я могу за печеньем сбегать… – подмигнул Лев.

Хамские разговорчики давно уже перестали шокировать чувствительных учителей; их просто не выделяли среди обыкновенной болтовни самого безобразного ученика. Зинаида Аркадьевна продолжала бессмысленное вбивание бессмысленных данных в свой подвисающий компьютер, а Лев ожидал часа суда, обдумывая все его возможные ответвления и исходы.

Через десять минут прозвенел звонок, а еще через пятнадцать и без того тесную комнатушку, в которой без открытого окна было вдвоем тяжело дышать, наполнил десяток учителей разных мастей. Их объединяли только две вещи: юбка-карандаш и сердце, наполненное неприязнью к одному и тому же человеку. Среди послушных тушканчиков выделялась классная руководительница Льва – Людмила Витальевна. Ей было не больше тридцати пяти лет. Единственная, изменившая строгой юбке с стильным брючным костюмом. Женщины постарше ненавидели ее за то, как легко на ней сидела белая рубашка, за ребяческую обувку – адидасы с высокой подошвой. Улыбаясь в тридцать три белых зуба, своих, а не вставных, она приковывала внимание класса, поэтому, среди ее учеников, отстающих не было; никто не хотел огорчать смешную, молодую, многое понимающую информатичку, Людмилу Витальевну.

–Итак, все в сборе? Можем начинать, – произнесла директриса, вбежав с турбо ускорением в кабинет.

–Мне на стульчик встать? – спросил Лев с язвительной улыбкой.

–Не надо на стульчик, тебя и так прекрасно видно, – ответила ему учительница химии, которую не уважали коллеги, а дети пропускали ее уроки на постоянной основе.

Лев покривился, шмыкнул, принял, в общем, защитную стойку.

–Ну, времени у нас немного, так что приступим. Лев, когда ты в последний раз был на уроках? – начала заседание директриса под торжествующими взорами своих коллег.

–В данный момент мог бы, но вы же отнимаете это бесценное время.

Людмила Витальевна ткнула его локтем в живот и кинула злобный взгляд, намекая тем самым, чтобы он помолчал.

–Язык придержи. Многие не по своей воле сюда ходят, но ключевое слово – ходят. Я тебе напомню. Последний раз ты был на уроках пять недель назад. Ты же понимаешь, что у тебя практически нет оценок, а те несколько цифр, что стоят в журнале – сплошные двойки. Ты же просто на просто не сдашь выпускные экзамены. Ты вообще, о чем думаешь? Тебе абсолютно точно не хватит времени на то, чтобы освоить школьную программу за десятый класс, – толкала речь директриса, – вот что ты стоишь лыбишься? Ты хоть речь русскую понимаешь? Вот не веди себя, как обезьяна! Вокруг тебя столько умных людей собралось, а ты тут стоишь и жуткие гримасы корчишь!

Лев и правда слушал все, что ему говорили с самодовольной улыбкой на лице. В какой-то мере это было средством защиты против стаи гиен, состоявших сплошь из особей женского пола. С другой стороны, это было наплевательское отношение. С третьей, это была улыбка из-за истерично писклявого голоса их директрисы и ее телосложения, похожего на кирпич. Факторы смешались, а на выходе явили язвительную гримасу.

–Хочу также отметить, сколько всего для нашей школы сделал Лев, – в разговор вмешалась Людмила Витальевна, – первые места по футболу и баскетболу в девятом классе, призер областной олимпиады по праву, призер регионального этапа по экономике. Вы же видели похвальное письмо на имя Льва Петербургского из спортивной школы.

–Было в прошлом году, Людмила Витальевна, мы сейчас говорим о том, что прошло три учебных месяца, а он, дай Бог, две недели из них отходил. Так продолжаться не может. Вот скоро Новый Год, пускай у нас «доучится», а после отчалит в свободное плавание.

–Я бы дала Льву еще один шанс, – не сдавалась Людмила Витальевна, – вы же знаете, он не глупый мальчик, нужна поддержка.

–А давайте узнаем мнение остальных, раз вы такая уперт… упорная. Прошу поднять руки тех, кто считает, что Лев должен покинуть нас.

Как и ожидалось – большинство. Не подняли руки лишь учителя физкультуры, географии и Людмила Витальевна. Первые двое – мужчины, спортсмены, поощрявшие выносливых рослых учеников. Лев когда-то ходил с ними в поход на Урал, так они и подружились.

–Людмила Витальевна, сами видите соотношение голосов, – директриса была неумолима.

–А как же мое мнение? Оно вообще не учитывается?

–Конечно, учитывается. Но вы одна считаете, что из него можно что-то слепить.

–Так по-вашему, из него ничего не выйдет? Вы глубоко заблуждаетесь. Что, если я готова поручиться за него? Еще один прогул по неуважительной причине – больше слова в его защиту не скажу.

Директриса приподняла одну бровь и, видимо поняв, что ввязываться в дальнейший спор с молодой учительницей, которая была уже явно на взводе, ей дороже выйдет, дала добро.

–Испытательный срок. Не будешь ходить на уроки – выгоню на следующий же день, – директриса ткнула указательным пальцем Льва в грудь и под неодобрительный шепот учителей выцокала из кабинета.

Вслед за ней кабинет покинула свита за исключением Льва и Людмилы Витальевны.

–Не подставь меня. Накосячишь – защищать тебя будет уже не кому, – сказала учительница.

–Конечно, буду приходить и тратить попусту время каждый день.

–Готовься к экзаменам, читай на уроках, рисуй что-нибудь, телефон спрячь под пенал – придумай, чем себя занять. Советую, все же, готовиться к экзаменам, но, главное, сдержи слово. Начать, кстати, можешь прямо сейчас. У вашего класса по расписанию физика, вроде, так что иди.

–Полезные советы даром раздаете. Я такое одобряю. Спасибо.

Лев кивнул, вышел из учительской и поплелся на урок, обдумывая выставленные ему условия. Он не был бессердечным, твердолобым негодяем – подставлять единственного человека, хорошо к ему относившегося, расценивалось, как преступление против совести. Но тратить время, отсиживая уроки – гораздо хуже, в первую очередь, для него самого. Одна лишь мысль о ежедневной нервотрепке, духоте, скопищах придурков, болтающих ни о чем, приводила в бешенство.

Прозвенел звонок на урок. Ученики расселись по местам. Последним в класс вошел Лев. Учительница физики, увидев его в дверном проходе, развела руки, улыбнулась и зааплодировала.

–Что же это такое сегодня творится то, а? Неужели сам Петербургский Лев, не знаю, как по батюшке, решил одарить нас своим королевским визитом – завелась учительница, – встанем же, ребята, похлопаем; не каждый день праздники отмечаем.

По классу пронесся дружный гогот, сменившийся хлопками. Лев не растерялся. Его покоробила клоунада, но не выбила из колеи. Все-таки, стать посмешищем для одноклассников не самое ужасное, что могло произойти.

–Бутылки можете не вскрывать.

–Я тебе повскрываю чего доброго, на место сядь и попытайся хоть что-нибудь понять, – прервала его минуту славы физичка.

Лев кинул наигранно злобный взгляд в сторону той, которая посмела прервать его речь, а после также наигранно важной походкой, поднимая ноги чуть ли не до груди, занял первую парту, прямо около доски. Разыгрывал он весь этот спектакль не потому, что был хорошим актером. Лев старался никогда не падать в грязь лицом. А после такой пестрящей сарказмом шутки учительницы он не мог тихо сказать «извините», опустить глаза в пол и покорно занять свое место. Это было бы признанием того, что он не может дать отпор, а значит, он слаб. Давать отпор – это, пожалуй, то, что Лев умел лучше всего. Не считая, конечно, умений язвить не в всегда подходящих ситуациях, отпускать саркастичные шутки направо и налево и случайно влезать в дела, совершенно не касающиеся его.

Когда закончилась дуэль с учительницей, на которой вместо пуль использовали сарказм, начался урок. По программе шла тема на молекулярную физику. Сначала ребятам рассказали об уравнении Клапейрона-Менделеева, оно же уравнение идеального газа, и дали формулу. После они решали задачи, не требовавшие углубленных знаний. Лев никогда не понимал трудностей, возникающих при их решении хотя бы на школьном уровне. Дана формула, даны числа, нужно лишь подставить, соединить, а на выходе что-то да получится. Да, иногда задача завернута так, что необходимо немного подумать прежде, чем писать. Но на уровне десятого класса это сделать совершенно не сложно.

До конца урока оставалось еще десять минут, а Лев уже прикончил выданные задачи. Он первым сдал тетрадь на проверку, а после стал глядеть в окно. Его мысли крутились вокруг решения, которое ему предстояло принять. Лев совершенно точно знал, что не сможет регулярно посещать школу из-за банальной нужды обеспечивать себя. Но как тогда быть с Людмилой Витальевной, которая подставилась ради него? Зачем она полезла? Наговорила всякого, а отдуваться ему. Как бы не хотелось оправдать ее надежды, но, право, не стоило говорить за него… ДЗИНЬ-ДЗИНЬ. Дзиньканье вернуло Льва на Землю. Он взглянул на экран телефона, лежавшего на столе. На дисплее высветилась яркая надпись: «Савелий рабочий». Лев отключил звук и продолжил разглядывать оконную грязь, которая образовывала разные узоры. Но Савелий не унимался. Звонок за звонком. После двенадцати проигнорированных попыток связаться с ним, Лев не выдержал, ругнулся, чем заставил класс подпрыгнуть от неожиданности и оторваться от своих работ. Он бросил положенное: «Я выйду». Схватил телефон и выбежал из класса под смешки одноклассников и нервное цыканье физички.

–Раз я не отвечаю, значит, не хочу! – Лев кипел от ярости.

–Ну, так ты отвечай через не хочу, когда тебе звонят! – Савелий тоже был не в восторге от того, что ему пришлось так долго дозваниваться.

–Что ты хочешь? Кратко.

–Надо встретиться, не телефонный разговор.

–Когда тебе надо встретиться?

–Нам, Лёва, встретиться нужно нам.

–Чуть ближе к делу.

–Сейчас.

–Я сейчас в школе, так что давай попозже. Я в три освобожусь…

–Что ты там забыл то? Да и вообще, с каких пор ты в нее ходить начал?

–Сегодня и начал.

–Ну, значит, не вовремя ты начал, Лёва. В общем, я тебя не спрашиваю, а говорю, что нужно сделать. Через тридцать минут около Дворцовой площади в пивной «Попугай» или что-то в этом духе. Придешь вовремя – подарю энциклопедию, красивую, с объемными картинками. Будешь добирать знания.

–Ты эти свои шуточки прибереги до праздников. Я же сказал, что не мо…

–Лёва, слушай меня внимательно. Сейчас дело не в том, пойдешь ты на свое пение с историей или не пойдешь, а в том, что нас ждет в ближайшем будущем. И если ты хочешь провести его на свободе, то приходи, пожалуйста, в Русалочку. Все, пока не могу больше говорить.

Из телефона раздались короткие гудки. Лев стоял посреди школьного туалета и думал, как ему лучше поступить. Насколько хорошо он знал Савелия, а знал он его хорошо, наклевывался вывод, что сейчас он серьезен. А серьезным он бывает не часто, значит, случилось что-то важное. Составив эту логическую цепочку, Лев, не позабыв, конечно, о Людмиле Витальевне, но с горечью и стыдом отпустив мысли о ней, стал обдумывать план побега из школы. В принципе, вариантов было немного: выйти также, как он сюда и пришел, но в будке сидит охранник, а на первом этаже уборщицы, которые знают, кто он такой. Они тут же позовут директрису, как только увидят его, выходящего в верхней одежде; также можно прыгнуть из окна второго этажа. Лев так и сделал. Предварительно проникнув в раздевалку и забрав куртку, подмигнув начавшим что-то подозревать уборщицам, он поднялся на второй этаж, где располагались кабинеты начальных классов, и прыгнул из окна.

Приземлился он удачно. На удивление, ничего себе не повредив, а лишь немного испачкав штаны и толстовку, Лев рванул в сторону дороги. К удаче, первым подошедшим автобусом к остановке оказался нужный. Все обошлось без глобальных пробок, поэтому через двадцать пять минут Лев уже стоял на пороге Русалочки.

Русалочку, как и Моряка, держал один хозяин (морская тема, кхе-кхе). Но обстановка в них кардинально различалась. Если Моряк был самым первым заведением, открытым Ильей Демидовичем, белорусом, приехавшим в Санкт-Петербург около пяти лет назад, то Русалочка существовала не более полугода. Это был просторный двухэтажный ресторан с живой музыкой по вечерам и высоким ценником. Но и качество блюд оправдывало их стоимость. Илья Демидович вместе с деньгами, полученными в наследство после смерти отца, увез из Минска двух узбеков, которые теперь работали шефом и, соответственно, су-шефом в Русалочке. Плов, приготовленный в большом чугунном котле, пользовался постоянным спросом. Он готовился из любого мяса, с любыми овощами и под любым соусом, в зависимости от предпочтений гостя.

Савелий уже ждал Льва на втором этаже. Молодой человек около двадцати лет, среднего роста, с светлыми, чуть рыжеватыми волосами, уложенными гелем, ковырял зубочисткой стол, оставляя вмятинки. Щеки его были гладко выбриты, над верхней губой свисали закрученные усы, а под нижней небольшая бородка. Ему, в наследство от матери, достались хитрые глаза каштанового оттенка; взгляд шнырял из угла в угол, будто он следил за каждым в этом зале. Одет Савелий был в недорогой, но представительский костюм. На руке его сияли новенькие часы известной марки,

–Ты даже не опоздал. Приятно удивлен, мой друг, – заговорил Савелий, – ты не против? С заказал себе плов с бараниной, тебе тоже. А ты не стой, садись, нам есть, что обсудить.

–По телефону ты был более нервный, – Лев сел за стол, – что за спешка?

–Таить не буду, мы в полной жопе, Лёва, – с этими словами Савелий ударил по столу руками.

В этот момент к ним поднесли две порции риса с бараниной в острокислом соусе.

–О, еда, это хорошо, – Савелий накинулся на плов, как ворона на свою добычу.

Лев смотрел на своего старого друга с некоторым непониманием.

–Так ты начнешь говорить или нет? – вставил фразу Лев, прервав тем самым не очень аппетитное чавканье, раздававшееся по другую сторону стола.

–Так, ты просил кратко, попытаюсь. Я недавно нанял двух новых курьеров, ну, ты помнишь их. Это младшие братья Владислава. Да… Неприятность одна на днях случилась. Один из них умер.

–Умер? И что теперь… Хватит жрать! – Лев вырвал вилку из рук его друга и кинул на стол. – Я спрашиваю, что теперь? Этот Владислав убить тебя хочет? Или нас убить хочет?

–Что? Нет! Да ему все равно на него. Он был ему пятиюродным или шестиюродным братом по дедушкиной линии, что-то типа того. Ты вот, если прекратишь меня перебивать, то все узнаешь намного быстрее. О чем это я? Ах, да. Умер он не просто лежа дома на диване, а во время передачи товара. То ли инфаркт, то ли тромб оторвался, не помню точно. Но суть в том, что мелкий засранец, который получал товар, мало того, что украл свой сверток, так он и обшарил карманы нашего покойного и вытащил оттуда добро, предназначавшиеся для других…

–Ну и? Ты теперь должен поставщику денег, которых у тебя нет?

–Да там было то на пару сотен! Не перебивай и все узнаешь. Засранец домой к себе ушел, обожрался в хлам и тоже помер. Так его отцом оказался, знаешь кто? Генерал-майор полиции.

–И он вышел на тебя?

–Бинго!

–И тебя теперь посадят?

–Да, а может и нет. Для этого я тебя и позвал. Я встретился с тем генералом-майором, и он предложил мне сделку. Я должен сдать поставщиков, а за это мое дело закроют.

–Ты согласился?

–Естественно, выбора у меня особого нет.

–По телефону ты сказал, что это и меня касается. Так хочется узнать, каким образом?

–Ах, точно. Твое имя там случайно проскользнуло…

–Ты идиот или да? – Лев начинал переходить на более высокий тон.

–Не горячись. Ты там указан лишь как один из курьеров. Ну мне в прошлом году для отчетности перед Владиславом нужно было вписать паспортные данные, а у курьера паспорта не было на тот момент, ну я и вписал тебя.

–Ты точно идиот.

–Да, я знаю. Но у нас есть шанс – эта сделка. Если ты мне поможешь провернуть дельце как надо, то тебе ничего не будет. Я договорюсь. Тебя вообще вычеркнут, будто Лев Петербургский никогда и не был с этим связан. Ну как, по рукам?

–Что делать нужно?

–Я знал, ты согласишься!

–А у меня есть выбор?

–Не особо. Завтра я встречаюсь с Костей и Владиславом на Морском вокзале.

–Что ты им наврал?

–Я сказал, что появился очень крупный покупатель, и он хочет встретиться с ними лично.

–Ну, а на месте будет группа захвата, не так ли?

–Именно. Завтра, в четыре утра, Морской вокзал, рядом с магазином, встретимся там.

–Только не опоздай.

На этом Лев попрощался со своим другом и ушел.

Остаток дня не представлял из себя ничего необычного. Так и не вернувшись в школу, Лев закупился лапшой и сухариками в супермаркете, вернулся домой, прочитал пару страниц чего-то бумажного и незатейливого для успокоения нервов и лег пораньше спать, поставив будильник на три утра.

***

Савелий всегда опаздывал. Такая вот человеческая натура. Кто-то пьет, кто-то жрет по ночам, а кто-то, черт побери, постоянно опаздывает. Если Лев в 03:50 уже был на назначенном месте, то его друг лишь выезжал из дома.

Вокруг была полнейшая темнота. Фонари начинали работать лишь в паре кварталов отсюда. По-видимому, кто-то позаботился об этом. Из-за отсутствия света было тяжело заметить бойцов специального отряда, сидевших на скамьях рядом с пристанью, лежавших со снайперскими винтовками на крышах лайнеров, стоявших за зданиями. Лев нервничал, потирал руки, а пульсирующая жилка на лбу легко выдавала в нем параноика. К четырем утра к месту подъехали Костя и Владислав вместе с охраной, состоявшей из двадцати неплохо вооруженных парней.

–Ну так-с, ты, я полагаю, приятель нашего общего знакомого по фамилии Вайтонис? – высокий мужчина лет сорока подошел ко Льву.

–Владислав? – поинтересовался тот.

Мужчина ничего не ответил, но по описаниям Савелия, это был он. Владислав худощав, но полон на лицо. Круглые его щеки краснели от холода. Одежка дорогая, но клоунская: бордовое пальто, сочетаемое с остроносыми коричневыми сапогами и серыми штанами в белую полоску, смотрелось комично. Было такое ощущение, что он подглядел свой образ у двенадцатилетней школьницы, пытающейся казаться взрослее.

Менее чем через тридцать секунд к ним подошел еще один мужчина, но куда более старый. На вид ему можно было дать около шестидесяти, на деле же его возраст пересек семидесятую границу. Это был Константин, который не любил, когда его называли полным именем.

–Владик! Ты уже тут! – Костя, улыбнувшись во всю свою отбеленную вставную челюсть, обнял и похлопал по спине сдержанного Владислава.

Костя хоть и был старше всех присутствовавших здесь, но вел себя по-детски. Хотя, инфантильность не мешала ему считаться одним из лучших в своем деле.

–А ты Лев, да? Ну, точно, прямо, как с картинки. Богатырь прямо. Высокий, темновласый, с желтыми глазами – все, как описывал Савелий, – Костя был куда более разговорчив, нежели Владислав.

–Да… – нехотя выдавил Лев.

Владислав стоял, уткнувшись носом в телефон, Костя улыбался, разглядывал темное небо, дивясь единственной видной звезде, иногда говорил что-то сам себе, а Лев пытался дозвониться до опаздывающего Савелия.

Когда четвертый член утреннего собрания наконец-таки явился, то выглядел он не таким спокойным, как обычно. Волосы были всклочены, руки еле заметно тряслись, а глаза метались из стороны в сторону с дикой скоростью. Увидев состояние приятеля, Лев забыл о том, как он злился из-за того, что ему пришлось ждать его и мерзнуть последние двадцать минут.

–Что такое? – тихо спросил он подошедшего Савелия.

–Чш-ш-ш, – пшикнул тот и приложил указательный палец к губам.

–Вайтонис, наконец-то! Ты всех заставил ждать! – воскликнул Владислав.

–Господа, я приношу всем свои извинения. Я опоздал по весьма уважительной причине, о которой поведаю вам чуть позже. После того, как мы осуществим одну из самых крупных сделок в нашей жизни! – Савелий очень быстро вышел из нервного состояния и стал обычным, веселым и громким, – пойдемте же, не будем терять драгоценного времени.

Излучая уверенность, он шел впереди, ведя за собой Льва и двух других компаньонов; охрана рассосредоточилась кружком вокруг них. Пафосно, вычурно, но черт возьми, как круто. Другого слова тут не подберешь. Да и сами «гангстеры» уверовали в собственную непобедимость, поэтому пренебрегали простой, но необходимой осторожностью, целясь лишь вперед и не обращая взоры по углам. А ведь там, если присмотреться, копошилось что-то здоровенное; потенциальная опасность. Бойцы в бронежилетах, поделенные на группки, крадучись обступали свои цели, сужали их радиус для побега.

–Встреча состоится на корабле? – удивленно спросил Владислав.

–Конечно, более того, на открытой палубе, рядом с баскетбольным кортом, – отвечал Савелий.

–Я спортом не увлекаюсь. Ну да ладно, сильнее я уже не замерзну. Веди, – с драматичным наигранным прискорбием сказал Владислав (попытался пошутить).

На палубе их уже ждал псевдопокупатель. Его роль исполнял один из молодых сержантов, отдавший десять лет жизни театральному кружку. Он завел руки за спину, насупился, сдвинул брови – полный комплект серьезного человека. Он стоял в окружении нескольких служителей законов в деловых костюмах, взятых напрокат. У одного полицейского, якобы телохранителя, был шрам на пол лица, у другого было оторвано одно из крыльев носа, у третьего не было одного глаза. Сборище уродцев, но признаю, внушавших страх.

Актер ходил из стороны в сторону, выгнув спину дугой. Но как только подошла компания, он тут же остановился и выпрямился.

–Вы заставили меня ждать, – констатировал Актер.

–Я знаю, это моя вина, – отвечал ему Савелий, – но предлагаю сразу перейти к делу, позже, наедине, я принесу вам свои извинения. Владислав, Константин, прошу вас, покажите господину, какой мы можем достать товар для него.

Владислав махнул рукой, и один из его телохранителей вышел вперед вместе с небольшим кейсом, пристегнутым наручниками к руке. Лысый бугай достал из кармана пальто ключ, отстегнул наручники, а после Костя ввел пятизначный код на кейсе, и тот открылся. Внутри лежали несколько свертков, помеченных разными цветами. Черный цвет означал голландские сыры, а именно сыр Гауда и Эдамер. Красный – швейцарские, среди которых значились Сбринц, настоящий, ароматный Грюйер, Маасдам. Белым помечены были орехи, каждый по несколько штук: бразильский орех, миндаль, фисташки, макадамия.

–Прошу, возьмите, – Савелий передал кейс из рук Кости в руки актера, – как вы можете видеть, мы предлагаем высококачественный продукт разных видов и сортов. Хочу также отметить, что поставки возможны в любом количестве с регулярной частотой. Если заинтересует, то можно обсудить еще и фрукты…

Савелий старался рассказать, как можно больше компрометирующего про их сырно-ореховый, частично фруктовый бизнес. Распинался он профессионально, слова выскальзывали ловко, непринужденно. Компаньоны не заподозрили его в чем-то закулисно предательском. Ну болтал и болтал, он всегда болтает много.

Актер надел белые перчатки на руки, чтобы не оставить отпечатков, и взял кейс в руки. Он аккуратно развернул один из свертков, взял тонкий ломтик сыра, поднес к раздутым ноздрям, вдохнул поглубже, будто что-то и впрямь смыслил в этом деле.

–Ну точно, швейцарский, – тихо произнес он себе под нос.

Факт передачи зарегистрирован. Актер резко захлопнул кейс, отпрыгнул и махнул рукой. Трое телохранителей Владислава упали замертво в ту же секунду. Снайпер с соседнего корабля точно проделал свою работу. Другие успели вовремя сориентироваться и скрыться внутри лайнера. Лев думал, что им не нужно бежать и прятаться, ведь они заключили сделку, а значит, их не тронут. Поэтому он лишь пригнул голову и присел, когда прогремели выстрелы.

–Беги, придурок, прячься! Они и нас убьют! – крикнул Савелий, а после кинул дымовую гранату в идущих на них бойцов.

Манна небесная, что за чудесная реакция! Еще секундочка, и пуля продырявила бы его бедро. Не соображая толком, а действуя согласно инстинкту, Лев перевалился через бортик, и холодная октябрьская водичка приняла его в свои объятья.