Читать книгу Антрацитовое небо - Екатерина Ландер - Страница 2

То ли из-за странной встречи, то ли из-за моего непонятного внезапного волнения, но занятие музыкой прошло скомканно. Я делала ошибки в партиях, попадала пальцами не на те клавиши и еще чувствовала себя ужасно рассеянной.

А еще все время жутко горели ладони!..

Пожилая преподавательница сочувственно поцокала языком и отпустила меня пораньше. Домой я возвращалась медленно. Возле тропинки на кладбище еще раз огляделась – даже следов уже не осталось, все замело, – и свернула к своему дому.

Отца в квартире не оказалось. Только на кухонном столе лежала записка: «Ушел по делам. К ужину буду».

Втерев в ладони впечатляющее количество питательного крема, я села пить чай, то и дело с неясным ожиданием поглядывая в окно на безлюдный двор. Потом полистала начатую накануне книгу, пощелкала каналы на телевизоре – древняя, как мир, коробка стабильно выдавала белый шум. Видимо, антенна опять обледенела…

Когда стрелки на часах подобрались к пяти, я поставила на плиту кастрюлю для пельменей и, в ожидании, пока закипит вода, снова уставилась в окно, почувствовав внезапно, что меня нестерпимо клонит в сон.

Когда ужин наконец был готов, я выключила плиту, сняла кастрюлю с конфорки и оставила ее в стороне. Ужинать пока все равно не хочу, а когда папа вернется, то наверняка разбудит – рассказать свои новости и послушать мои. Поэтому, еще раз намазав ладони спасительным кремом, я прилегла на диван в комнате и почти сразу же заснула…

…Проснулась я, когда вокруг было совсем темно. Оставленная мной лампочка в коридоре по-прежнему горела, ее никто не выключил, сквозь незанавешенное окно просачивался отблеск уличного фонаря. Я все еще находилась в квартире одна.

Я обеспокоенно перевела взгляд на часы: половина десятого. Учитывая, что папа обещал прийти к ужину, дома он должен был оказаться уже целых полтора часа назад.

Решив не паниковать раньше времени, я медленно прошла в кухню, налила воды в чайник, поставила его на плиту, зажгла газ – все движения выглядели очень плавными и заторможенными, – затем снова включила телевизор на первом попавшемся канале. Сквозь мутную дрожащую рябь двое ведущих познавательно-развлекательной кулинарной программы с энтузиазмом объясняли публике рецепт приготовления оладий с кленовым сиропом.

Время шло. Свистом заполнив тесную кухню, закипел чайник. На столе стояла кастрюля со слипшимся остывшим ужином. Набрав себе в кружку чайной заварки из жестяной баночки и плеснув кипятком, я села на подоконник, каждый раз в промежутке между короткими глотками обеспокоенно глядя на потемневший двор внизу и уговаривая себя не паниковать раньше времени. Я же не маленькая девочка, и если любимый папочка задержался в этих своих «делах» или его внезапно позвали в гости к кому-нибудь из знакомых, а он просто забыл позвонить, то не стоит сразу накручивать себя.

Да, он просто забыл мне позвонить…

Однако уже через пятнадцать минут ожидания возле окна я в одних тапочках и наброшенной на плечи кофте стояла перед соседской дверью, до упора вжимая пальцами кнопку западающего звонка.

Открыла полинявшего вида блондинка с собранными в высокий хвост волосами, в запахнутом махровом халате, без косметики. Рассеянно глядя на меня, женщина грызла семечки, звучно сплевывая шелуху себе в ладонь.

– Теть Свет, мой папа случайно не у вас?. – с порога выпалила я, даже не поздоровавшись. Они с ее мужем – дядей Толей – любили иногда по вечерам посмотреть вместе футбол.

– Нет. Но я видела его днем. Он говорил, что собирается по каким-то делам и сегодня не зайдет… Подробностей не знаю, – растягивая слова, произнесла блондинка в промежутке между двумя плевками. – Ты, если что, заходи. Если одна дома боишься.

– А-га…

За спиной соседки вдруг раздался басовитый вопль: «Светок, ты где, черт тебя дери! Долго тебя ждать?!»

– Ну все, мне некогда!..

Когда дверь снова захлопнулась, я поспешно спустилась на площадку под нами и принялась звонить по очереди во все двери, повторяя вопрос. Через полчаса я обошла всех знакомых в подъезде, но отца так нигде не обнаружила. Вернувшись в нашу квартиру, где за время моего отсутствия ничего не изменилось, только начал остывать чайник да болтливые ведущие приготовили свои блинчики, я еще раз выглянула в окно.

На улице было совсем черно. Только два фонаря горели по разные стороны дома, да метрах в пятнадцати впереди теплились оранжевым светом окна соседней, такой же, как наша, пятиэтажки. Может, он где-нибудь там? Ведь друзья у нас не только в одном подъезде…

Наспех нацепив в коридоре сапоги и схватив с вешалки шубу, я выбежала на лестницу и припустила через ступеньку вниз. Когда подъездная дверь распахнулась, меня тут же оглушило пронзительным злобным лаем, и навстречу с грозным рыком кинулся здоровый черный волкодав. Я взвизгнула и бросилась было назад, и вдруг…

– Волк! Волк, стой!.. Простите, он так себя обычно не ведет…

Но черный зверь сам внезапно остановился в шаге от меня, тяжело покачнув мордой на уровне моего живота, внимательно обнюхал шубу со всех сторон и, опустив хвост, попятился в сторону, отводя глаза.

Я перевела взгляд с пса на его хозяина. Прямо напротив, в блеклом свете фонаря, стоял утренний сумасшедший с кладбища. Видать, нашел все-таки свою собаку. Шутник несчастный!..

– Признал! – о чем-то радостно возвестил рыжий тип, ласково трепля своего пса по холке. – А ты… вы почему здесь, а не на…

– Где? – я растерялась и не сразу сообразила, к кому он обращается.

– На кладбище, – пожал парень плечами. Выглядел он сейчас едва ли не более растерянным, чем я.

– Зачем?!

– Ну, ты же новая Хозяйка…

– Чего???

– Кладбища. Хозяйка кладбища. Чего непонятного?..

Совсем, видимо, из ума выжил… На голову простыл. Шапку носить надо! Чтобы потом не заговариваться и не лезть к прохожим, которые просто…

– Ну чего ты?

При мысли о моей беде в носу странно защипало, словно после того, как выпьешь залпом стакан газировки. И захотелось сесть на снег и разреветься по-детски со словами: «Я папу потеряла-а!».

Но я только неловко шмыгнула носом, запрокидывая голову и про себя моля слезы не показываться в самый ненужный момент. А потом еще раз. И еще, пока не начали вздрагивать плечи.

– Э-ээ, брат, тут дело, кажется, серьезное… Иди-ка ты домой, я скоро буду.

То ли из-за темноты, то ли из-за влажной мути перед глазами, показалось, будто собака коротко дернула головой, точно кивая, и тут же скрылась в сумраке за спиной хозяина. Тот осторожно приблизился и тихонько приобнял меня за плечи.

– Пойдем, расскажешь, что у тебя случилось…

Я всхлипывая размазывала слезы по щекам и истуканом стояла перед ним, не собираясь делать и шага, но в конце концов парень сам повел меня к подъезду, и я очнулась, только когда мы оказались перед дверью в нашу квартиру.

– Ты здесь живешь?

Я рассеянно шарила по карманам, вспоминая, куда сунула ключи, пока не осознала, что действительно их с собой не брала.

– И куда ты теперь? – понял мой растерянный взгляд парень. – Друзья есть? Подружки, там…

Я помотала головой, догадываясь, к чему он клонит.

– И соседи уже все, наверное, спят… – задумчиво глядя на соседнюю дверь. – Пойдем! – и добавил на мои испуганные округлившиеся глаза. – Клянусь, я тебя и пальцем не трону. У меня жена дома, она тебе поможет. Должен же я как-то отплатить тебе за помощь утром.

Наверное, стоило отказаться, сославшись, что мне есть куда податься, но еще не успев об этом подумать, я согласно кивнула:

– Хорошо.

– Меня, кстати, Герман зовут. А тебя?

– Берта.

***

– Берта? Очень приятно. Марта.

Худая, как спица, блондинка в черных обтягивающих джинсах и белой длинной тунике по-хозяйски стянула с нас куртки, кинула их в темноте на вешалку и погнала обоих в ванную мыть руки перед ужином.

Дом Германа находился в паре улиц от нашего, возле самого леса, где кончался район. В отличие от стоявших вокруг, этот образец городской архитектуры не жался к земле, а казался похожим на поставленный ребром спичечный коробок.

В квартире на седьмом этаже нас ждали.

Марта, оказавшаяся женой моего нового знакомого, довольствовалась коротким пояснением Германа, что я попала в беду и нуждаюсь в ее помощи, спокойно кивнула и удалилась в конец коридора, откуда лился приятный теплый свет и пахло домашней едой.

Замешкавшись в ванной в поисках выключателя, я услышала, как разогревавшая ужин девушка легонько упрекнула Германа за опоздание и спросила, почему тот прихрамывает на правую ногу.

– Да бабушка опять пошутила… – вяло отмахнулся он. Видимо, тема двоим была хорошо знакома, Марта промолчала. Я мысленно отметила: выходит, случай на кладбище вовсе не был розыгрышем.

Только сев за стол, я услышала характерное «цок-цок-цок» собачьих когтей по полу и почувствовала, как нечто тяжелое и теплое ткнулось в колени и тяжело заворочалось, устраиваясь под столом.

– Вот, видишь, и Волк тебя уже совсем заждался…

Перед нами появилось по большой, наполненной до краев тарелке ароматного супа, ложки и куски черного хлеба. Я уже хотела отнекиваться, но едва ощутив запах горячего наваристого бульона, вспомнила, что за вечер так и не проглотила ни крошки, и начала бодро орудовать ложкой.

Минут десять прошли в увлеченном молчании, только Марта заинтересованно переводила взгляд с меня на мужа, сидя между нами и подперев голову кулачком. При ярком свете кухонной лампы она была похожа помолодевшую и более симпатично одетую версию нашей соседки Светланы. На вид Марте было не больше двадцати двух лет. Грея руки о наполненную чаем чашку, она терпеливо ждала, пока кто-нибудь пояснит ей суть ситуации.

Герману по дороге я все уже рассказала, а заодно успела немного успокоиться, поэтому перед Мартой предстала уже в нормальном виде, без хлюпающего носа и красных от слез глаз.

– У Берты пропал отец, – прихлебывая суп, пояснил Герман. – Она мне сегодня с утра хорошо помогла, поэтому ты не могла бы посмотреть, где он сейчас находится?

Я слушала, затаив дыхание и решив до поры до времени не встревать, пока сами не спросят, но все-таки как же – «посмотреть? Не по камерам видеонаблюдения же…

– Могу… Только ты же знаешь, для этого нужно…

– У, кстати! Берт, у тебя есть с собой фотография твоего отца?

Я неуверенно кивнула.

Пока я искала в мобильнике подходящий кадр моего папы, Герман отнес пустые тарелки в раковину, тем самым освобождая пространство посередине стола, а Марта разложила перед собой выуженную откуда-то из-за шторы колоду карт.

Я в недоумении замерла, так и не выпустив из рук телефон. Правда? Девушка собралась гадать? Радостное предчувствие, вновь появившееся в груди, дрогнуло, как слабый огонек свечи, готовое вот-вот исчезнуть. Но я решила взять себя в руки.

– Так подойдет? – спросила я.

Мой телефон оказался в центре стола, под лампой. Девушка с сомнением прищелкнула языком, быстро перемешивая в руках колоду.

– Не знаю. Так сложнее будет… Сейчас посмотрим… – Марта замерла с серьезным выражением на лице и вдруг забормотала нараспев, точно скороговорку. – Беру тебя, колода моя, из тридцати шести картей – королей, дам и кумовей. Тузы – время, десятки – бремя…

Когда она начала говорить, я замерла на стуле и напряженно вцепилась пальцами в сиденье.

– Мой дух Марии Лисовской ублажите…

Наконец Марта закончила читать, еще пару раз перетасовала колоду, погрев карты в собранных лодочкой ладонях, и принялась раскладывать их на столе вокруг моего мобильника.

Мы с Германом молча наблюдали за ней, не отводя глаз, пока на белом лобике девушки не пролегла белая вертикальная морщинка и она с сомнением не замотала головой.

– Ничего не понимаю, – недоуменно пожала плечами она. – Карты говорят, человек жив, но где сейчас находится – неясно, пришел он туда по своей воле, а уйдет против. И вернется так, словно никуда и не уходил, но хотя будут свидетели его отсутствия. Как такое может случиться, ума не приложу…

– Может, ты не так смотришь? – предположил Герман. Девушка сердито стрельнула в него глазами, но в ту же секунду улыбнулась как ни в чем не бывало.

Я ничего не понимала. Какие-то ритуалы, магия, когда, может, уже стоит бить тревогу о пропаже! Но мысль, что мой папа жив и скоро должен вернуться, давала надежду, которую не могли внушить никакие доводы разума. И несмотря на странность происходящего, я впервые за вечер почувствовала: страх немного отступил. Затаился перед этим… волшебством?

– Ладно, давайте уже укладываться, – снова сказал Герман, прервав едва начавшийся диспут на тему неудачного гадания, и первым встал из-за стола.

Проигнорировав мои попытки ретироваться обратно домой напоминанием о ключе, без которого я все равно не смогу открыть дверь, он взял свои вещи из комнаты и отправился спать в кухне, героически уступив спальню нам с Мартой.

В темноте, добравшись до большой двуспальной кровати, я заметила у стены в дальнем углу маленькую детскую кроватку и мирно свернувшегося под ней огромного черного пса, так напугавшего меня своим рывком у подъезда. Следуя негромким подбадриваниям Марты, я стянула с себя верхнюю теплую кофту, оставшись в одной футболке и штанах, и залезла под одеяло.

– А чем ты таким ему сегодня помогла? – спросила девушка в тот момент, когда я уже подумала, что она крепко спит.

Я сдавленно хихикнула.

– Он застрял ногой в ограде, когда гулял с собакой по кладбищу, и увяз в сугробе. Так крепко. Как будто держал кто-то специально… – я вспомнила выражение лица Германа и нелепую позу, в которой он распластался на снегу, пытаясь освободиться. И сорванный с ноги ботинок.

Я не могла видеть, но почувствовала в темноте, что Марта тоже улыбается. Ее отзывчивость располагала к себе. Вообще они были определенно странные, но, очевидно, очень приятные люди. Увидев девушку в беде, вроде меня, они не прошли мимо и не оставили ночевать на морозе. Даже попытались своеобразно помочь. И я решилась…

– Скажи, а они всегда там гуляют вдвоем? Герман и ваша собака.

Ответ меня не разочаровал:

– Он не собака, он – грим. Без кладбищ не может. Вот Герке и приходится туда с ним таскаться. Да и некуда больше, без чужих глаз… Ты бы видела, когда он на солнце прозрачный и синим светится. Хотя, на мой взгляд, история о том, как мы с Геркой познакомились, гораздо более занимательна.

Марта усмехнулась, ненадолго задумавшись о чем-то или вспоминая.

– Мы были прямо не разлей вода. Буквально прикованы друг к другу, – девушка снова тихонько засмеялась. – Напомни мне как-нибудь, я тебе расскажу. Ухохочешься! Ладно, давай спать уже. Утро вечера…

Я зевнула, переворачиваясь на спину и глядя в незнакомый белый гладко оштукатуренный потолок. Это были очень странные и интересные люди. А может, я просто устала за вечер удивляться…