Читать книгу Сероглазый Чингисхан Белой Гвардии. Том 3. Блестящий офицер Дальневосточных казачьих войск (1908-1914) - Екатерина Левашёва - Страница 8

Со времен глубокой древности из непостижимых глубин многовековой истории до нас дошли эпические саги о прославленных, отважных путешественниках, лихо и бесстрашно устремляющихся к неведомым горизонтам, ибо любое увлекательное путешествие во все времена обладало чарующим свойством привлекать страстных любителей захватывающих приключений и утонченных ценителей экзотического отдыха.

Наряду с этим, сметливый опытный путешественник, несомненно, знаком с универсальной аксиомой любой удачной поездки: все незабываемые дорожные впечатления от увлекательного турне напрямую зависят от пресловутого класса пассажирской перевозки, и одно и то же запоминающееся место может стать потенциальным источником полярно противоположных эстетических впечатлений, в прямой зависимости от суммы заложенного бюджета, ибо, как известно, «Скупой платит дважды.»

В историческом 1900-м году незадачливый американский священнослужитель, преподобный Френсис Кларк совместно со своей благочестивой семьей отправился в необычное турне из Северо-Американского Бостона в столицу туманного Альбиона, – Лондон, дерзко вознамерившись проехать по бескрайним просторам Российской Империи, опрометчиво воспользовавшись знаменитым, однако еще недостроенным Транссибом в непроходимой таежной глуши.

Данный абсурдный маршрут был способен поставить в тупик любого знатока всемирной географии, однако преподобный Кларк с его исключительной, западной скупостью предпочел именно его вместо значительно более дорогостоящего прямого морского путешествия по бурной, ледяной Атлантике на современном трансконтинентальном лайнере, которое было им крайне неосмотрительно заменено на злополучное пересечение земного шара в противоположном направлении, весьма увеличившего и без того значительное расстояние до желанного пункта назначения, но и изрядно сократившее транспортные расходы невезучего пастыря за счет проезда по откровенно недорогим, часто еще совершенно неосвоенным территориям.

Неожиданным практическим результатом всех закономерно-неизбежных злоключений семьи проповедника Кларка в непроходимой, таежной глуши стали его любопытные, личные мемуары.

Справедливости ради стоит отметить, что, помимо чисто американского снобизма и безудержного восхваления своей собственной страны, священник Кларк написал достаточно много приятных вещей и про совершенно чуждую ему Российскую Империю.

«Зная, что появится новый, целиком на паровой тяге, путь вокруг света, когда Транссибирская железная дорога дойдёт до начала судоходного русла реки Шилки, мы решили не следовать по исхоженным кругосветным тропам, как намечали прежде, но испробовать этот новый маршрут, связывающий Азию и Европу, Тихий и Атлантический океан…

Сретенск – неустроенный, неказистый, беспорядочно разбросанный пограничный городок, единственное, что извиняет его неинтересность, – он совсем новый и никогда не претендовал на какую-то значимость, пока вдруг не оказался 28 декабря 1899 года конечной точкой Забайкальской железной дороги и важным пересылочным пунктом для пассажиров и грузов на пути от Атлантического до Тихого океана…

Гостиницы в Сретенске представляют собой убогие постоялые дворы, и в городе нет абсолютно ничего, что могло бы соблазнить путешественника задержаться.

Но будем справедливы и к захудалому Сретенску, его окружают красивые горы, и великолепная река омывает его подножие, ибо Шилка, несмотря на все мели и мелководья, всё же могучий водный поток и даже здесь течение её широко и стремительно…

Мы предполагали, что если в нас есть слёзы, то пролить их следует над заключительной частью нашего речного путешествия.

Но вскоре обнаружилось, что их стоило бы приберечь для поездки по Забайкальской железной дороге от Сретенска до Иркутска…

Дорога эта ещё не открыта для движения официально, и, собственно говоря, нас приняли из милости. По крайней мере, большинству из тех, кто здесь едет, приходится мучиться по её милости. Но жаловаться им не приходится, поскольку правительство их сюда не приглашало и никаких красот не обещало.

В эти вагоны вперемешку, впересыпку, в пересортицу набились русские и сибиряки, мужики и китайцы, татары, буряты и англичане, французы, немцы и американцы.

Наш поезд останавливался чуть не у каждой поленницы и каждой избы. Крестьяне вываливали из поезда, разводили костры, готовили себе суп, кипятили чай, а поезд всё стоял…

Стоянки длились от получаса до двух часов, а на ходу скорость достигала 15 миль в час. К счастью, станций немного, и они далеко отстоят друг от друга, в среднем миль на 30.

Забайкальский край, который из конца в конец прошивает эта дорога, самая маленькая из шести провинций, на которые поделена Сибирь.

В нём примерно 600 тысяч жителей, из которых 200 принадлежат к туземным племенам.

Основное его пространство, похоже, чрезвычайно плодотворно, и привольные степи, расстилающиеся насколько хватает взора по обе стороны железнодорожных путей, мы часто видели в начале нашего путешествия.

Тысячи коров и лошадей бродят по этим огромным плоским прериям, которые часто на мили и мили выглядят ровными, как пол в доме.

На других участках пути пейзаж красив и живописен…

Много миль железная дорога следует за извивами реки Шилки, обычно, высоко над берегом. Потом она пересекает равнины, а после, милях в 400 от начальной точки, ныряет между заросшими соснами гор, которые окаймляет её с обеих сторон своей смолистой высью.

На других участках гор прекрасные берёзы стоят, словно белые часовые в зелёных мундирах. Цветы, которые повсюду ковром покрывают поля, прелестны; ноготки и маргаритки, шиповник и голубая жимолость, изобилие лютиков, воинственные тигровые лилии, скромные ландыши, белые и жёлтые маки украшают полосу отчуждения.

С половины пути на смену потокам, стремящим свои воды на восток в Тихий океан, приходят те, что текут к озеру Байкал. Мы достигли вершины мира – по крайней мере, этой его части – и теперь вслед за дождевыми каплями устремились к Атлантике.

В течение этих долгих томительных дней нам приходилось по мере сил развлекать себя, наблюдая за другими пассажирами.

Нас изумили солдаты, которые совершали утренние омовения, набирая в рот воды из чайника, затем прыская ею изо рта на руки и энергично растирая лицо.

Заключённые в Сибири были всегда неподалёку, и два вагона сразу перед нашим были заполнены этими бедолагами. Перед этими вагонами на станциях расхаживали четыре солдата с примкнутыми штыками. Головы арестантов, обритые наполовину, выдали бы их, даже если бы они ненадолго сумели сбежать.

Мы все стали постоянными нетерпеливыми клиентами женщин и девушек, продававших на станциях молоко и яйца, потому что нас отчаянно мучила жажда, а вода, которую мы рискнули пить, попадалась редко.

На некоторых станциях мы видели туземцев этого края, бурят…

Это монголоидная раса, и их чёрные волосы и раскосые глаза контрастируют с голубыми глазами и белокурыми и ещё сильнее выгорающими на солнце головами сибиряков…

В составе поезда имеются багажный вагон и вагон-ресторан. Последний, по крайней мере, три раза в день является местом большого интереса и заслуживает, чтобы его описали в нескольких словах.

Длинный стол посредине, за которым одновременно могут уместиться, по крайней мере, двадцать человек, бар в конце вагона, где подаются всевозможные крепкие и лёгкие напитки, и поглощаются лакомые закуски, любезные русскому сердцу, как-то: икра, сардины и другие «маленькие рыбки, сваренные в масле».

За длинным столом подают обеды из трёх-четырёх блюд, кроме того, можно заказать что-то по своему выбору, по фиксированной цене.

Обед или ужин стоят обычно рубль, и хотя… они не роскошны, но вполне достаточны для среднего путешественника и стоят той цены, по которой отпускаются.