Читать книгу Синдром обреченного - Екатерина Михайлова - Страница 3

Жужжание трансформаторов и скрежет механических шагов нарастали, эхом отражаясь от застывших капель дождя. Оно не преследовало – оно прочесывало. Системный поиск, методичный и безэмоциональный. Мы с Техником, два клубка ошибок, метались по улицам-лабиринтам, где законы физики становились ненадежными союзниками.

Бежали мы не по асфальту, а по его воспоминанию. Тротуар то был упругим, как резина, то проваливался на сантиметр под ногой, создавая мучительную дисгармонию в шаге. Витрины магазинов отражали не нас, а статичные, идеальные картинки товаров, которые начинали «плыть» и распадаться на пиксели, стоило нам приблизиться. В одной из таких витрин я увидела свое отражение – бледное, искаженное лицо, а за спиной – не пустую улицу, а ту самую бесконечную решетку из детства, заполненную шевелящимися теневыми силуэтами.

– Не смотри, – хрипло прошептал Техник, таща меня за руку. – Отражения сейчас… нестабильны. Могут привязать взгляд агента.

Слепое пятно, узел старой инфраструктуры, оказалось территорией заброшенной ТЭЦ на окраине промзоны. Подойти к нему было испытанием. Пространство вокруг завода жило своей, искаженной жизнью. Забор из ржавого профнастила местами «залипал» – его повторяющиеся секции начинали множиться, создавая оптический тупик, ловушку для взгляда и для разума. Воздух гудел на низких частотах, от которых сжимались внутренности. А небо здесь было самым страшным – черный «холст» над нами прорезали не просто координатные линии, а целые блоки текста, формулы, бегущие строки нечитаемых символов, которые временами срывались в каскады зелено-красного цифрового дождя.

– Это… старый рендер, – объяснил Техник, спотыкаясь о кирпич, который на миг стал прозрачным, обнажив свою полигональную сердцевину. – Система давно не патчила эту зону. Здесь остались… артефакты отладки. И дыры.

«Дырой» оказался пролом в стене котельной. Не пролом от разрушения, а скорее стирание. Края бетона были не острыми, а размытыми, как стертый карандашный набросок. За ними клубился густой, зернистый туман статики. Техник, не раздумывая, шагнул внутрь. Я, стиснув зубы, последовала за ним.

Внутри было иначе.

Тишина. Настоящая, глубокая, без гула и скрежета. Воздух пах пылью, маслом и… бумагой. Старой, архивной бумагой. Мы стояли в гигантском зале с мерцающими, полупрозрачными стенами. Сквозь них угадывались очертания гигантских, давно замолчавших турбин, но они были словно нарисованы акварелью поверх реальности. В центре зала горел костер. Но не из дров. Из скрученных, горящих лент перфокарт и катушек с магнитной пленкой. Огонь был неестественно синим и беззвучным.

Вокруг костра сидели люди. Или то, что когда-то ими было.

Их было человек десять. Одеты они были в лохмотья, странные гибриды обычной одежды и элементов техногенного хлама – провода, куски пластика, мерцающие панельки. Их лица были бледными, изможденными, но в глазах горел не безумие, а острая, хищная ясность выживших в аду. Некоторые имели явные «дефекты»: у одной женщины волосы на виске струились, как жидкий металл, застывая и снова текая; у мужчины с перевязанными глазами вместо пальцев на одной руке светились тонкие лучи-указки, которыми он чертил в воздухе сложные схемы.

Все они разом повернули головы в нашу сторону. Молча. Ни удивления, ни радости. Только оценка. Сканирование.

Из тени за костром поднялась высокая, худая фигура. Это была женщина лет пятидесяти, с лицом, изрезанным морщинами-шрамами, в простом плаще из брезента. Ее волосы, седые и жесткие, были заплетены в тугую косу. Но больше всего поражали глаза – один был обычным, серым и усталым, а другой… другой был полностью черным, матовым, как обсидиан, и в его глубине медленно вращались крошечные, светящиеся символы.

– Новые сбои, – произнесла она. Голос был низким, сиплым, без единой ноты приветствия. – Техник. И… Эхо. Чистое Эхо. Чувствую вибрацию. Ты звенишь на частоте распада.

– Ариана, – кивнул Техник, явно зная ее. – Мы ушли от агента. Но ненадолго. Они патрулируют периметр зоны.

Ариана – так звали женщину – медленно обошла костер, приблизившись ко мне. Ее черный глаз будто впитывал свет, сканируя.

– Ты видела Код, девочка? – спросила она напрямую.

Я кивнула, не в силах солгать под этим двойным взглядом.

– Видела. В детстве. В стене. И сейчас… повсюду.

– Она слышала Голос Системы, – добавил Техник. – Полный протокол обнуления.

Среди сидящих у костра прошел негромкий ропот. Взгляды на мне стали еще пристальнее, в них появилась смесь жалости и странного, болезненного интереса.

– Значит, на тебе уже стоит метка, – заключила Ариана. – Приоритетная цель. Ты не просто сбой. Ты – угроза целостности. Ты живое доказательство, что стирание прошло не до конца. – Она повернулась к Технику. – Глупо было тащить ее сюда. Ты привел охоту к нашему порогу.

– У нее есть шрам, – тихо сказал Техник. – Треугольник. Равносторонний.

Тишина в зале стала абсолютной. Даже синий огонь костра, казалось, замер. Все взгляды прилипли к моим рукам. Я машинально прикрыла ладонью старый шрам от качелей.

Ариана медленно, как в ритуале, протянула руку. Ее пальцы были холодными и шершавыми, как наждачная бумага.

– Покажи.

Я, повинуясь, отняла ладонь. Она пристально разглядывала крошечный треугольник, затем провела над ним своим черным глазом. Символы в его глубине завращались быстрее.

– Метка синхронизации, – выдохнула она. – Очень старая. Доитерационная. – Она подняла на меня свой обычный, человеческий глаз, и в нем впервые мелькнуло что-то, кроме ледяной оценки. – Это не шрам от падения, дитя. Это… якорь. Кто-то или что-то встроило его в тебя, когда слой реальности был еще гибок. Чтобы ты не потерялась. Чтобы ты помнила.

От ее слов по коже побежали мурашки, не от страха, а от странного, давно забытого чувства – узнавания.

– Кто? – прошептала я.

– Мы не знаем, – ответила Ариана. – Может, такие же, как мы, из предыдущего цикла. Может, сами Строители, перед тем как все пошло наперекосяк. Но это меняет дело. Ты не случайное Эхо. Ты – запланированное. Целенаправленный артефакт. Возможно, ключ. Или оружие.

Внезапно один из сидящих у костра – молодой парень с лицом, частично закрытым постоянно меняющимися татуировками-глитчами – вскочил.

– Датчики на восточном сегменте сработали! – выкрикнул он, его голос сорвался на цифровой визг. – Геометрия нарушается! Что-то большое… входит в зону! Оно не просто сканирует… оно переписывает!

На мгновение все застыли. Потом зал взорвался хаотичной, но отточенной деятельностью. Сбои, эти отверженные системы, мгновенно мобилизовались. Кто-то схватил странное оружие, похожее на паяльник с кристаллом на конце, кто-то начал выводить в воздухе голографические барьеры из бегущего кода.

Ариана схватила меня за плечо. Ее хватка была железной.

– Техник говорил, ты можешь делать разрывы? Как с зеркалом?

Я кивнула.

– Здесь мало что отражает. Но есть кое-что лучше. – Она указала своим черным глазом вглубь зала, где в стене зиял черный проем, ведущий в еще более темное помещение. – Там… серверная печь. Каркас старого ядра. Металл, чугун, кварц. Материя плотная, но старая. В ней полно конфликтов кода. Там реальность тонка, как паутина. Если ты действительно Эхо… если твоя частота резонирует с распадом… ты можешь вызвать контр-резонанс. Создать такой шум в системе, что агент на время ослепнет. Но это опасно. Может привлечь не только его.

– Что мне делать?

– Просто будь там. Смотри на железо. Вспоминай. Вспоминай ту решетку в стене. Вспоминай дрожащие силуэты. Вспоминай до того, как все стало гладким и ложным. И… позволь этому якорю на руке гореть.

Она толкнула меня в сторону проема. Техник попытался было последовать, но Ариана остановила его.