Читать книгу Невеста для Мрака - Екатерина Оленева - Страница 6

За событиями кровавой ночи последовали события не менее кровопролитного дня, с той лишь разницей, что ночью лилась кровь людская, а теперь шла облава на зверей.

Мой план остаться в стороне от всей этой неразберихи приказал долго жить. Лорд Вертэй объявил, что заплатит за поимку зверя полновесным золотом любому, кто сумеет представить неоспоримые доказательства, что чудовище мертво.

Нет то, чтобы я не смогла устоять против звона презренного металла, но уж когда вилланы выходят на тропу войны, профессионалам отсиживаться в стороне как-то неэтично.

Помимо нашей команды профессиональных охотников на нечисть на поиски оборотня выдвинулись крестьяне, солдаты, ремесленники, всё местное дворянство, да и просто заезжие авантюристы и любители приключений. Деревенские улочки опустели, зато в лесу людей оказалось больше, чем листьев на деревьях.

Господский замок стоял в отдалении от поселения. Между ними пролегал отлогий луг, за которым вверх по холму карабкалась сама деревня с блёкло-розовыми крышами домов, а дальше раскидывался лес. Он тянулся во все стороны кудрявым, густым ковром без единой лужайки.

Охота на волков началась сразу же после того, как с деревенских улочек убрали трупы. Неистово лаяли собаки, трубили рога загонщиков. Вся разношёрстная масса народа двинулась вперёд, кто пешком, кто верхом на лошади, кто, держа наперевес вилы, кто с мушкетом, кто с топором. Народное ополчение во всей его красе (или без прикрас).

Выследив стаю волков, люди принялись их беспощадно истреблять. Несчастные животные метались в поисках укрытия, выстрел раздавался за выстрелом, охотники неслись стремглав, разгоряченные кровью и скачкой.

Высокие кусты разлетелись, словно занавес перед примой, и на меня вылетел всадник в щегольском, ярком алом наряде. Его ретивый конь взвился на дыбы, едва не сбросив седока.

В молодом человеке я узнала белокурого сыночка нашего работодателя.

– Какого беса вы тут делаете? – неприветливо рявкнул он на меня. – Испугали моего коня!

– Намеревались искупаться в грязной луже? Простите, что помешала.

– Я твердо намерен покончить со зверем! – воинственно заявил мне франт с таким видом, будто я пребывала в горячем намерении немедленно отговорить героя от свершения рокового подвига.

– Зверя здесь нет.

– Так я найду его!

– Благие Боги в помощь.

Задав коню шпоры, блондин стремглав унёсся прочь, разбрызгивая грязь.

– Они нас уже битых два часа по этому лесу туда-сюда гоняют, – ворчливо пожаловался Оукмар, отирая пот с лица.

– Наверное, считают, что так мы лучше отработаем наши деньги, – наморщил нос Таббар.

Выехав на небольшую опушку, мы нашли, что местное общество успело устроить сходку. Отовсюду раздавались крики разочарования, недовольства и раздражения. Покрытые грязью, измученные собаки сбились в кучу и осипло лаяли. Впереди свиты держался сам лорд, подчёркнуто демонстрирующий своё недовольство. За его правым плечом держался темноволосый сын. Чуть в стороне я заметила Ланджоя, в окружении Кассли и Кентара.

– Ну и что? – громогласно грозил небу кулаком представительный хозяин сих земель. – Мы убили целый день. Чего ради?

– Вас предупреждали, – возразил Ланджой, выразительно положив руку на револьвер, заткнутый за пояс. – Ловить зверя сейчас бессмысленно, но вы настаивали…

Из тумана, успевшего окутать окрестности, вынырнуло ещё несколько всадников. С громким гиканьем и воплями они волокли тушу матерого волчища.

– Я поймал его! – гордо выпятив грудь орал огромный, обросший бородой, детина, да так громко, что птицы сорвались с веток на ближайших деревьях.

Человеческое стадо откликнулось триумфальным воем.

– Тихо! – рявкнул лорд. – Тихо! С чего вы взяли, что это наш оборотень?

– Я так сказал! – снова завопил бородатый. – Вот ваш чертов оборотень! Нате! Получите!

К чему так орать? Или у них тут негласное правило: кто громче крикнет, тот и прав?

– Жителям вашей деревни больше нечего бояться! Кизлараха сделал свою работу! Великий охотник Кизлараха убил чудовище!

Это он о себе так скромно?

– Я выволок гадину из глубин Бездны! Смотрите! – Кизлараха покачался на пятках, разбрасывая вокруг победные взгляды. – Ну? И где моя награда? – востребовал он, многозначительно взглянув на лорда.

Святая простота! Сейчас-сейчас, получишь ты свою награду, как же.

Белокурый сын лорда обошел кругом убитого волчару

– А с какой стати нам тебе верить? – поинтересовался он.

– Я убил его! – ударил себе в грудь массивным кулаком Кизлараха.

– То, что убил, мы видим, – подал голос второй лордёныш. – Только, сдаётся мне, убитый тобой волк такой же оборотень, как и я сам.

– Это обыкновенный волк, – сказал Ланджой. – Нашего оборотня здесь нет. И быть не может.

Стоило ему открыть рот, как все стихли, устремляя на нашего капитана настороженные, злые, полные недоверия взгляды.

– Верно говоришь, – поддержали Ланджоя прибывшие с ним охотники. – Тот, за кем мы гонимся, до луны не появится.

– Это не оборотень, – настаивал Ланджой.

– При всём уважении, – встрял один из крестьян, – взгляните: тварь почти вдовое больше нормального волка. Наша деревня не впервые подвергается нападению. Мы знаем, с кем имеет дело…

– При всём уважении, – откликнулся Ланджой, – вы даже не подозреваете, с кем имеете дело. Когда оборотни умирают, они возвращаются в человеческое обличье. А этот? Говорю вам, перед нами самый обычный волк. Так что, – повернулся он в сторону Кизларахи, – платить вам не за что.

Кизлараха было полез в драку, но вперёд шагнули Таббар и Кентар и энтузиазм местного егеря сошёл на нет.

Двумя часами позже мы сидели в кабинете лорда, в компании его темноволосого сыночка, от которого отделаться не удалось и, с развернутой картой на коленях строили планы на вечер.

Молодой Вертэй, водя коротким пальцем в заусенцах по тонкому пергаменту, рассказывал:

– Смотрите, крестом обозначены места нападения. Никаких закономерностей.

Ланджой кивнул, пригубливая стакан с пивом.

– Он действует, как обычное животное. Голый инстинкт.

– На этом и сыграем, – заметил Ланджой. – Заманим его.

– Как заманим? – моргнул лордёныш.

– На живца. Хочешь стать наживкой?

Парни загоготали, а молодой человек озирался, не зная, в шутку они это или всерьёз.

Никогда не любила лес, ни днём, ни ночью. Неуютно там, неудобно и жутко. А тут ещё и копать заставили. Вручную. Лопатой.

Джейман и Кассли, решив порисоваться и произвести впечатления уже и на без того впечатленного лордика, стали швыряться сирюкэнами. Парочка железяк пролетела совсем рядом с головой бедняги.

– О! – поднял ухоженные брови Кассли. – Простите, маэстро…

Лордёныш ничего не ответил. Лишь сверкнул глазами, вынужденный проглотить обиду.

Ямку-могилку, как только выкопали, стали веточками закладывать. Сплели из отесанных кольев нечто вроде частокола и поставили его на дно ловушки. Вокруг наши мальчики тоже хорошенький огород нагородили. Тараны, падающие на веревках с деревьев, натягивали в течение нескольких часов.

– Тяни! Толкай! Тяни! Отпускай!

Они мне теперь по ночам лет пять сниться будут, эти надоедливые мужские выкрики:

– Тяни! Толкай! Ещё немного! Отпускай!

Обернувшись, я заметила, как Кассли пристраивал у себя на поясе серебряный меч. И не поверила своим глазам. То, что в устрашающую силу этого оружия верят суеверные крестьяне, понятно. Но профессионалы?.. Серебро с гарантией способно уничтожить болезненные миазмы, но против зубастой твари твёрдый металл куда более верное средство. Серебро тверже золота, сверкает красиво, но клинок из него хрупкий, а сломанное во время поединка лезвие – это верная гибель.

К тому моменту, как окончательно стемнело, ребята оплели колючей проволокой чуть ли не половину леса.

Кстати о лесе? Если он и молчит когда-нибудь, то это точно не ночью. В ночи он обретает новый голос, таинственный, тревожный.

Каждый лист шептал о чем-то, насмешливо, не по-доброму.

Суета прекратилась. Все, взведя курки, притаились за стволами в напряженном ожидании. Нервозность оказалась заразной. Я чувствовала себя, как натянутая струна. Опасность могла прийти в любой момент, с любой стороны. Некстати перед глазами замельтешили утренние трупы…

Да, теоретически я была подкована неплохо. Силу применять научилась не в пример лучше, чем раньше. У меня перед остальными охотниками была фора – магический бонус. И все же я нервничала, презирая себя за собственный страх.

«Так-то, дорогуша, – сказала я себе. – Это тебе не глупым людям в ночи кровь портить. Крутизна убавляется на глазах?».

Шуршала прошлогодняя высохшая листва, гонимая ветром. Где-то далеко каркнула ворона, заставляя нервно вздрогнуть. Показалось? Или действительно кто-то рычит, пока ещё приглушённо, словно предупреждающе?

Справа зашевелился Таббар, вытаскивая из сапога нож.

Это ощущалось, как приближение грозы. Чем бы там оно ни было, оно приближалось, я чувствовала это. Птицы стихли. Даже ветер, казалось, перестал дуть.

Звук не был не похож ни на какой другой. Рычание, безусловно, звериное. Но было в нём что-то ещё, запредельно злобное, потустороннее.

Защёлкали затворы. Воздух пропитался страхом и охотничьим возбужденным азартом.

А потом появился волкодлак. В лунном сплетении лучей он был виден ясно, как на ладони. На волка эта тварь не то, что мало – вообще не походила. Здоровенный, метра два в холке, и это только на четвереньках, зверь. Если эта тварь вскинется на задние лапы, она станет похожей на боевую башню.

Непобедимую боевую башню.

Впервые доводилось видеть существо, у которого задние конечности длиннее передних. Оно двигалась, задрав круп вверх и прижимая голову к земле, из-за чего создавалось впечатление, что оно ползёт.

У волкодлака была короткая, как у летучей мыши, морда с приплюснутым носом и выдвинутыми вперёд, острыми клыками. Бивни гадине и не к чему. Жертву она не рвет на части, а аккуратно обескровливает. Глаза, как у рептилии, с вытянутыми змеиными зрачками.

Одним прыжком волкодлак перелетел расстояние, отделяющего его от нас.

Часто-часто застрочил пулемёт, поднимая пыль на дорожке. Снаряды сбивали ветки, оставляли сколы на вековых деревьях, но зверь успевал увертываться.

Оглушительное рычание на мгновение стихло. Огромная серая тень упала прямо на нас с Таббаром.

Смерть приближалась поначалу стремительно, потом начала замедляться, и наконец, замерла.

Звуки исчезли. Я существовала в мире абсолютной тишины, в мире полной безопасности, где всё зависело лишь от моей воли.

Лунный свет отражался в круглых, выпуклых, как линзы, глазах потусторонней твари.

Я сделала несколько шагов под тушей и со спины воткнула руку в тело чудовища, и уже там, внутри, пустила с пальцев огненный пульсар.

Волкодлака с треском разорвало, обдав всех нас кровавыми ошметками.

– Ткач и вся его тухлая паутина! – пророкотал Кентар.

А кто бы с ним поспорил? Противно это, когда ты с ног до головы в крови и в слизи.

– Ух, ты! – фыркнул Джейман, нервно пытаясь стряхнуть с себя нечто, до тошноты напоминающее разодранные кишки.

– И дел на три оглядки! – жутко сверкнули с окровавленного лица зубы Таббара.

От волкодлака осталось мокрое место. Пурпурная кучка окровавленных костей, влажных ошметок и изгаженный клочок шерсти. Где была морда, где лапы – уже не разобрать.

Джелрой не спеша приблизился к монструозным останкам, по привычке заложив большие пальцы рук за толстый кожаный ремень. С задумчивым видом он поглядел на дело рук моих, потом, не менее задумчивым взглядом, смерил меня саму:

– Быстро сработано.

– Но не сказать, чтобы чисто, – во взгляде, которым наградил меня Кассли, не было ничего одобрительного.

– Надеюсь, в честь нашей победы, твой папаша расщедрится на ванну? – толкнул Оукмар плечом юного Вертэя.

– Я бы на это не слишком рассчитывала, – сокрушенно вздохнула Мэл.

– А тогда мы прям так по его великолепному паркеты и покатаемся! – заржал Оукмар. – Загадим всё, что сможем.

Мужчинам шутка, судя по громоподобному хохоту, понравилась.

Лошади от нас норовили шарахнуться. Ну, мы и сами себе в таком виде нравились не слишком. Впрочем, все пребывали в хорошем расположении духа. Дело сделано, чисто, быстро и без потерь.

– Впервые со мной такое! – гудел, как набат, Таббар, – Я и боевого топора достать не успел, а эта пигалица его уже в фарш превратила.

–Эй, Мэл? – позвал Кентар.

– Чего тебе? – хмуро откликнулась воительница.

– Не знаешь, волкодлаков можно есть?

– Вот ещё! – фыркнула воительница. – Стану я голову такой чепухой забивать?

– Да не знает она, не знает! – скалился Джелрой. – Наша Мэл вообще понятия о том, как и что готовят, не имеет. Она же жратву только в тарелке-то и видит.

– Что за баба! – покачал головой Кентар, и было совершенно непонятно, то ли его огорчало подобное положение дел, то ли, напротив, искренне восхищало.

– А знаешь, о чем думаю? – откликнулась Мэл. – Час, то ли слишком ранний, то ли слишком поздний?

– Всё одно, – буркнул Таббар.

– В замок-то нас пустят?

– Не беспокойтесь, – заверил наш лордёныш. – Пустят обязательно.

К моменту, когда мы добрались до замка, кровь чудовища успела запечься, и мы все выглядели так, будто всех сначала освежевали, а потом, уже освежёванных, немножко поскоблили. Себя я, конечно, не видела, но вряд ли мне повезло сильно отличиться от остальных.

Двери замка перед нами действительно распахнулись, но приветливостью там и не пахло. Наверное, сложно испытывать теплые чувства к людям, выглядевшим, как головорезы.

Хозяйка смотрела на нас, брезгливо поджимая губы.

– От волкодлака мы вас избавили, – с ходу заявил Ланджой. – Теперь рассчитываем на то, что вы избавите нас от последствий, – он обвёл рукой нашу компанию, чей вид красноречиво говорил сам за себя.

– В людской все уже спят, – воинственно задрала узкий подбородок миледи.

– Так пусть проснуться, – оскалил зубы Кассли. – Или вы предпочитаете, чтобы мы утёрлись вашими простынями?

– Эко загнул! – фыркнул в сторону Оукмар, – станут они на простыни тратиться. Или забыл, нам на соломе спать приказано.

– Это не обсуждается, – подала я голос.

Я мужественно переносила тяжести пути, постоянное громогласное мужское общество, я спала на соломе трясясь от холода. Но ложиться в этих окровавленных тряпках?! Ни за что!

– Вы немедленно истопите мужчинам баню, а для меня и Мэл приготовите горячую ванну, – не терпящим возражения тоном заявила я.

– Да ты кто такая, чтобы приказывать мне в моём собственном доме? – как змеюка, зашипела высокородная дама.

– Если будешь себя вести хорошо, тебе посчастливится этого никогда не узнать, – пообещала я. – Благоразумия ради, не злите нас. Эти люди, – я сделала неопределённый знак рукой в сторону товарищей по несчастью, – живут, сражаясь с самой Бездной. Вы действительно хотите узнать на собственных шкурах, какого приходится нечисти?

– Ты смеешь мне угрожать?! – глаза лорда так налились кровью, что я поняла – ещё немного и моего вмешательства не потребуется. Его прискорбная кончина приключится естественным путём. – Пигалица!

– Смею. Я храбрая пигалица.

– Отец! – потянул лорда за рукав темноволосый сын. – Отец, не стоит перечить этой маэрэ. Именно она расправилась с нашим зверем. Одни ударом!

Лорд одарил меня недоверчивым взглядом.

– Хватит уже болтать! – вышел из терпения Кассли. – Хотим баню!

Перечить нам больше не стали. В конце концов, понимали, что наши требования законны и естественны.

Я вновь проявила склочность характера, затребовав себе отдельную от Мэл ванну. Представить себе не могу, чтобы делить воду с кем-то ещё. Увольте! Я девушка брезгливая. И вообще, искательницей приключений просто прикидываюсь, а так я, вообще-то, почти принцесса. Правда, вышедшая из помойки, но сути дело-то это не меняет. У меня жених – король Фиара. Я имею законное право претендовать на отдельную лохань воды.

Местная ванна не обладала способностью удовлетворить мой взыскательный вкус. Деревянное корыто, наполненное остывающей водой, помутневшей почти сразу же, как я в неё окунулась.

Как только люди в этой глуши живут без нормальных благ цивилизации?

После наших угроз лорд расщедрился. Нас отвели на ночевку в комнату, где для женщины стояли, пусть узкие, пусть деревянные, но кровати, крытые одеялами из медвежьих шкур. Мужчинам достался волчий мех. В комнате даже был камин, от которого тянуло теплом.

Словом, выспалась я замечательно. Мне снилось, что Чеаррэ нашли меня и наградили чем-то за свершённые подвиги приятным-приятным. Правда, проснувшись, я никак не могла вспомнить – чем.

Утром, как обычно, и охотники, и господа собрались в Большом Зале. Слуги привычно вносили блюда, расставляя их на столы. В обоих концах огромного зала уже пылали камины, в них жарко полыхало пламя. Несмотря на то, что был день, хоть и пасмурный, в подвешенной на тяжелых цепях люстре горели свечи. Зал был наполнен светом, суетой и запахом стряпни, но при этом атмосфера была гнетущей.

После трапезы перешли к животрепещущей процедуре расчёта.

Лорд выглядел мрачным:

– Где гарантия, что вы вчера убили именно ту тварь?

Ланджой сохранял терпение:

– Вы не доверяете собственному сыну, маэр Вертэй?

– Мой сын не заметил, чтобы убитая тварь снова обернулась человеком.

– Вообще-то, там и обращаться-то было нечему, – поковырялся кончиком ножа в жёлтых зубах Кентар. – После того, как наша ведьмочка с ним поговорила…

– Все равно! – стоял на своём лорд. – Никаких намеков на человеческие конечности или внутренности! Хоть что-то же должно было…

– Мы имели дело с волкодлаком, – вздохнула Мэл.

– И что?

– Это оборотни обращаются после смерти, а волкодлаки остаются, как были.

– Но вчера вы говорили совершенно другое! – на этот раз почти резонно возмутился лорд.

– Вчера мы должны были убедить кучу людей в том, что они убили просто волка. Ваш сын вчера был с нами…

– Это не доказательство! – стоял на своём лорд.

– Вы вообще собираетесь нам платить? – скучным голосом поинтересовался Джелрой. – Сами же знаете, что свою работу мы сделали.

– А если хоть один житель вашей деревни погибнем от когтей твари, мы вернёмся. Бесплатно, – прорычал Таббар.

– Никто не погибнет. Волколдлак мёртв. Будьте любезны оплатить наши услуги по прейскуранту.

– Мне нужно время, – тряхнул лысой головой знатный упрямец. – Я должен убедиться…

Я и глазом не успела моргнуть, как острие лезвия клинка Ланджоя оказалось под трясущимся от ярости, бессилия и страха, гладко выбритым лордовским подбородком.

– Времени у вас нет, – бархатным баритоном проворковал наш капитан. – Извольте заплатить. Или мы вынуждены будем применить силу.

Спустя час мы покидали негостеприимный замок, нам в спину неслись проклятия вместо благодарности.

Но деньги свои мы отработали честно. И честно их забрали.