Читать книгу Доктор V - Екатерина Орлова - Страница 4

Эли

Вожу носком ботинка по земле, а потом утаптываю пыль, пока слушаю о том, как мама провела день с новой сиделкой.

– Она мне нравится, милая. Правда нравится. Она забавная и понимающая. Без лишнего сочувствия и никакой жалости. Все, как я люблю, – говорит она.

– Меня беспокоит, что я уехала как раз, когда мы сменили тебе сиделку.

– О, не переживай. Я же не беспомощная. У меня просто нет ног, – смеется мама.

За столько лет она привыкла принимать свое состояние и относиться к нему с некоторой долей юмора. Думаю, это позволяет ей не сойти с ума. Как и мне.

Я стала медсестрой в первую очередь ради мамы. Когда мне было восемь, она попала в страшную аварию и ей ампутировали обе ноги до коленей. Отец ушел от нас, не выдержав напряжения, поэтому мне приходилось самой ухаживать за мамой. Именно тогда моё детство закончилось. Все время, пока мои подружки сначала катались на велосипедах, а потом бегали на свидания, я училась жить в новой реальности. Мы приспосабливались к ней вместе с мамой.

Поначалу она ожидаемо впала в депрессию: постоянно плакала и ненавидела себя и отца за то, что я была вынуждена жить в таких условиях. Но когда над нами нависла угроза того, что меня могут забрать у мамы, она мгновенно взяла себя в руки. Нашла удаленную работу, стала чаще вставать с постели и буквально зубами вырвала меня из цепких лап органов опеки, в чем ей помогла ее сестра, моя тетя. С тех пор мы живем вдвоем с мамой и заботимся друг о друге. Так что когда я закончила школу, то пошла в школу медсестер, чтобы у меня была возможность самой делать ей уколы и массажи, потому что денег на приходящих специалистов, как правило, не хватало.

– Как много сегодня написала? – спрашиваю я, чтобы перевести тему на более безопасную.

– Пока только несколько страниц, дорогая. Ким возила меня на прогулку утром. Представляешь, мы даже до парка добрались.

– Это здорово, мам.

– А у тебя как дела? Как поездка? Надеюсь, получается отдыхать?

– Такое ощущение, что я сюда только отдыхать и приехала. Ставлю уколы и делаю перевязки Одри. Она сегодня даже йогой занималась.

– Йогой? Уже?

– Ага. Не весь комплекс, конечно, но что могла.

– А сейчас вы чем занимаетесь?

– Одри с Винсентом ходили на прогулку, а теперь сидят в беседке, у них сеанс терапии.

Я смотрю в сторону и вижу, что Одри лежит на подушках в беседке, а Винсент сидит напротив и что-то ей говорит. На него тяжело не смотреть. Я все время вылавливаю его взглядом. Винсент совсем не похож на врача-психиатра. У него длинные волосы и все тело в татуировках. По крайней мере, та его часть, что я видела. Воспоминания о его голом торсе, на который я пялилась утром, заставляют мои щеки гореть, поэтому поспешно отвожу взгляд и снова утыкаюсь им в свои ботинки.

– Какой он, этот Винсент? – заинтересованно спрашивает мама. В ее голосе слышен намек.

– Неподходящий, мам, – бурчу я.

– А какой же тогда подходящий?

Я снова смотрю на мужчину и внизу живота сладко ноет. Я еще никогда не была близка с мужчинами, и раньше они не вызывали во мне такой реакции на следующий день после знакомства. Это смущает и… будоражит. Винсент резко поворачивает голову и смотрит прямо на меня своим внимательным, пронзительным взглядом. Я быстро опускаю голову, стараясь скрыть пылающее лицо за завесой волос. Даже слегка трясу головой, чтобы локоны упали как можно ниже. Так неловко.

– Мам, давай обсудим позже моих несостоявшихся мужчин.

– У него приятная внешность? – не унимается она.

– Да, – раздраженно отвечаю я.

– Кем он работает?

– Не знаю.

– Ты говорила, он врач-психиатр.

– В прошлом. Не знаю, чем занимается сейчас.

Я чувствую, как мои волосы практически воспламеняются от пронзительного взгляда, и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову в ту сторону. По коже волнами проносятся мурашки. Волосы, плечи, грудь, бедра и ноги. Как будто они бегут, следуя за его взглядом. Мне хочется содрогнуться от приятного ощущения, но я зажмуриваюсь и пытаюсь прогнать его.

– Ладно, малышка, – со смехом говорит мама. – Мне пора работать. К тому же ты не настроена на разговор.

– Я не настроена на разговор о мужчинах, – бубню, отчего мама смеется еще громче. И я улыбаюсь, потому что обожаю мамин смех. Он чистый и такой открытый.

– Хорошего дня, малышка. Я люблю тебя.

– И я тебя, мам.

Отключаю звонок и сижу, делая глубокие вдохи и медленно выдыхая, пока не чувствую, что лицо приобрело нормальный оттенок, а предательские мурашки покинули мое тело. Слегка поворачиваю голову, чтобы выглянуть из-за волос, как из засады, и успокаиваюсь. Он больше не смотрит на меня. Непонятно, откуда вдруг настигает это легкое разочарование. Мне внезапно хочется, чтобы он смотрел только на меня. Постоянно.

После обеда Одри идет отдыхать. Она еще очень слаба после случившегося, поэтому, как только закончилась утренняя терапия, она задремала перед телевизором в гостиной. Ее слегка знобило, и я укутала ее в одеяло, накрыв сверху пледом. Теперь же, после уколов, она уютно расположилась на кровати и уснула. Я посидела в ее комнате, пока ее дыхание не выровнялось, и, прихватив книгу, покрывало, полотенце и бутылку с водой, вышла на улицу. За завтраком Винсент упоминал про озеро неподалеку, так что я решила прогуляться, захотелось пройтись по воде, насладиться тем, как она омывает ноги, и почитать книгу. Следуя указаниям Винсента, бреду по дорожке, рассматривая окрестности. Невероятно красивый лес. Не слишком густой, чтобы быть темным и мрачным, но и не слишком редкий. Через пушистые еловые ветки проникает солнце, отбрасывая на землю замысловатые тени.

Наконец, выхожу к озеру. Зеркальная гладь поблескивает под солнечными лучами, и я щурюсь. Мне так спокойно в этом месте, никуда не нужно спешить и ни о чем беспокоиться. По крайней мере, пока Одри отдыхает. Расстилаю небольшое покрывало, кладу книгу, скидываю ботинки и иду к воде. Она немного холодная, но на улице так жарко, что прохлада ощущается как подарок. Не спеша брожу вдоль берега по кромке воды, потому что озеро резко уходит на глубину. Я хоть и умею плавать, но намочить одежду не хочется. А потом меня посещает шальная мысль. Я закусываю губу и смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Улыбаюсь своей смелости и быстро сбрасываю одежду, оставаясь только в нижнем белье. Потом еще раз оглядываюсь и бросаю на покрывало и его. Раз уж я одна, то почему бы не дерзнуть и не насладиться этим одиночеством?

Я с хихиканьем забегаю в воду и ныряю. На глубине она еще холоднее, но это не пугает, а, наоборот, бодрит и повышает настроение. На секунду дыхание спирает, и я выныриваю. С широкой улыбкой рассекаю водную гладь, а потом переворачиваюсь на спину и зажмуриваюсь. Солнце приятно пригревает лицо и торчащую над поверхностью воды грудь. Так хорошо мне еще никогда не было. Я чувствую себя свободной, дерзкой и как будто внезапно повзрослевшей. Словно до этого момента я была маленькой, а тут вдруг внезапно выросла. Наверное, сказывается то, что я до сих пор живу с мамой.