Читать книгу Человеческая история. Часть 1. Встреча - Екатерина Пудовкина - Страница 3

Ирина вышла из метро и направилась к высокому зданию, на первом этаже которого размещался магазин, известный в Москве, как «Смоленский гастроном». Несколько дней назад она оформила однодневный отпуск на сегодняшний день, чтобы поехать домой к родителям. Конечно, она могла сказать шефу, что ей необходимо один день поработать дома в дистанционном режиме, и он бы не возражал. На фирме, где она работала, это не запрещалось, но тогда весь день ей пришлось бы отвечать на телефонные звонки от коллег, что не входило в ее планы общения с родителями в день рождения отца. На рабочем компьютере она включила опцию «Сегодня меня не будет на работе, по всем вопросам вы можете обратиться к замещающему меня сотруднику». Такая опция стояла на всех компьютерах в офисе, что позволяло формировать списки замещения не только во время командировок, но и в период отпусков каждого сотрудника.

«Прежде всего, – дала она себе первую установку, – я должна купить цветы, любимый коньяк мамы и коробку пирожных». Ирина вошла в винный бутик магазина и стала искать коньяк «Courvoisier». В открытой витрине стояли четыре вида этого французского коньяка: Courvoisier VS, Courvoisier VSOP, Courvoisier Napoleon и Courvoisier VSOP Exclusif.

Впервые коньяк из коньячного дома, основанного Эммануэлем Курвуазье, появился в их доме благодаря Олегу Ивановичу, отцу Ирины. Именно он, несколько лет назад, привез Courvoisier VSOP из заграничной командировки в подарок жене. Позже, из книг Ирина узнала, что французские коньяки классифицируются в соответствии с местностью, где был выращен виноград и сроку выдержки в дубовой бочке. Согласно такой классификации, разработанной и установленной Национальным Межпрофессиональным Бюро коньяков, на территории Франции закреплялось шесть округов, и с учетом купажа, было определено семь сортов коньяка. Но ведь кроме понятия географической принадлежности, существует понятие «выдержка в дубовой бочке»!

Определить выдержку коньяка легко по этикетке: аббревиатура VS расшифровывается, как very special – «весьма особенный» и присваивается самому молодому коньяку с выдержкой не менее двух с половиной лет, VSOP – very superior old pale, «отменный, выдержанный, светлого цвета», выдерживается в дубовой бочке уже от четырех до шести лет, а XO – extra old, «очень старый», выдерживается от шести до тридцати лет. Однако, некоторые коньяки «создаются» из сортов сразу нескольких спиртов, часть которых может иметь выдержку свыше 100 лет, и это оказывает существенное влияние на их цену.

Ирина всегда выбирала для мамы Courvoisier VSOP. Елизавета Петровна, так звали ее маму, была красивой и истинно интеллигентной женщиной, имеющей к тому же два высших образования. Она любила театр, прекрасно пела, была душой любой компании, но не любила алкоголь. Ирина знала, и это было правдой – ее мама за всю свою жизнь ни разу не попробовала водку, а все что могла позволить себе, будучи за праздничным столом – немного, всего одну небольшую стопочку, хорошего коньяка. Конечно, эта небольшая стопочка не соответствовала французскому стилю, так называемому правилу «трех С»: coffee, cognac, cigar, но полностью соответствовала принятому стилю в их доме.

В вопросе алкоголя Ирина поддерживала Елизавету Петровну, поэтому после каждого семейного торжества, проходившего в доме родителей, отец ставил в сервант «недопитую» бутылку коньяка «Courvoisier VSOP». «Однако, сегодня, в день рождения папы, на столе должен стоять только новый Courvoisier» – решила Ирина, снимая с витрины красивую коробку с ценой «золотая середина».

«Теперь пирожные!». Она подошла к витрине кондитерского отдела, уточнила у продавца количество пирожных в большой и маленькой коробках, вспомнила, что мама обязательно должна испечь любимые всеми эклеры и выбрала маленькую коробку с разными малюсенькими пирожными. Подойдя к кассе, Ирина поздоровалась со знакомой кассиршей, которая, улыбаясь, спросила:

– Здравствуйте! Все, как всегда?

– Доброе утро! Да, все как всегда, – ответила Ирина, протягивая ей деньги.

– У вас сегодня семейный праздник! Мы в курсе, вчера ваш папа заходил, сообщил нам, что готовится ко дню своего рождения. Передавайте ему от нас пожелания быть здоровым на долгие годы.

– Спасибо, я обязательно ему передам.

Ирина вышла из торгового зала магазина и, не выходя из здания, направилась в цветочный бутик, расположенный рядом с кассами гастронома. Любуясь цветами, гордо возвышающимися из череды прозрачных ваз, она обратила внимание на букет, собранный из гербер, роз и каких-то неизвестных ей экзотических цветов, которые в этом году, по согласованию с флористами, начали завозить в Москву компании-импортеры.

– Пожалуйста, так как сегодня на улице снег, заверните мне понадежнее вот этот букет, чтобы цветы не замерзли, – попросила она продавщицу, отдавая необходимую сумму денег. Бережно взяв букет, Ирина вышла из здания гастронома, прошла по подземному переходу и направилась к улице Плющиха, во дворах которой располагался ее родной дом. Это был старинный дом, с родословной от 1915 года, и именно в этом доме Ирина прожила вместе с родителями более двадцати лет.

***

Лифт шумно остановился на четвертом этаже и начал медленно открывать тяжелые железные двери. Цветы, сумка, коробка с пирожными и пакет с коньяком не давали Ирине возможности достать собственные ключи, но это ее не огорчало. Ей нравилось звонить в эту дверь так, чтобы родители именно по звонку угадывали: к ним пришла их единственная дочь, ведь кнопка звонка, как в шутку утверждала Ирина, считывала отпечатки ее пальцев, создавая особый мелодичный звон. Позвонив, Ирина представила, как мама медленно направляется к двери, а отец следует за ней. Она четко слышала, как они по очереди открыли три «надежных» замка, затем вошла в свой родной дом, обняла и нежно поцеловала их, самых любимых и дорогих для нее людей.

– Доброе утро, я пришла, и сегодня весь день буду с вами: я оформила однодневный отпуск, – поспешно сообщила Ирина. Она решила не рассказывать родителям о том, что сегодня приехала к ним не из своей квартиры на Белорусской, а из Подмосковья, где два дня была на корпоративном тренинге.

– Вот и правильно, отец тебя уже заждался, снимай пальто и на кухню, за стол, ты ведь не завтракала, правда?

– Мама, ну кто же завтракает, когда идет на целый день к родителям, конечно, нет. А ты что-нибудь вкусненькое приготовила? – громко спросила Ирина уже из ванной комнаты, где мыла руки.

– Иди скорее, иди сюда и все увидишь, – так же громко ответила ей Елизавета Петровна.

– Мама, ты не могла бы подойти в ванну, я не могу найти полотенце, – продолжила Ирина переговоры с мамой через всю квартиру, чем очень удивила Елизавету Петровну, которая тут же поспешила к дочери.

– Мама, пойдем вместе в гостиную, ты должна дать мне папин подарок, который я привезла на прошлой неделе. Куда ты его спрятала? – шепотом спросила Ирина.

– Ирочка, – так же шепотом ответила ей Елизавета Петровна, – подарок не в гостиной, а в твоей комнате, за диваном. Ты же знаешь, в гостиной отец мог его обнаружить, а в твоей комнате он никогда даже ящик стола без тебя не откроет.

– Ок, спасибо, мамуль, я поняла!

Ирина быстро прошла в свою комнату, достала из-за дивана альбом для марок в яркой подарочной коробке, вложила в него открытку со своими пожеланиями и направилась в кабинет отца.

– Мой дорогой папочка, ты знаешь, как я люблю тебя и как ты нужен нам с мамой! Поздравляю тебя с днем рождения и желаю только одного: пожалуйста, живи долго-долго, а еще не болей, занимайся своим любимым делом, не забывай свое хобби: марки и шахматы. Я дарю тебе в подарок этот великолепный альбом для марок и надеюсь, что очень скоро в нем не останется ни одной пустой страницы!

Олег Иванович был счастлив, увидев альбом: такой подарок он сам себе никогда бы не купил. Он покупал обычные альбомы, которых у него было достаточно много, а это был настоящий альбом филателиста. Беря в руки драгоценный подарок, Олег Иванович знал: дочь права, марки в альбоме будут, потому что именно она, его дочь Ирина, привезет ему прекрасные экземпляры марок из командировок по всему миру.

– Ну, а теперь завтракать, – услышали Ирина и Олег Иванович голос Елизаветы Петровны, доносившийся из кухни, после чего раздался звон колокольчика, которым уже более десяти лет хозяйка дома традиционно приглашала их к столу.

Ирина открыла дверцу холодильника и удивилась количеством различных плошек, кастрюлек и мисочек с едой.

– Мама, это все ты приготовила на наш праздничный обед?

– Дорогая, не отвлекайся, давайте позавтракаем, а потом, когда отец уйдет в свой кабинет отвечать на телефонные звонки и заниматься своими марками, мы с тобой еще раз проверим список всех блюд, и начнем приготовление к празднику.

Ирина перевела взгляд на обеденный стол и улыбнулась.

– Мамуль, по-моему, праздник уже начался.

На столе стояло блюдо с нарезками из мяса и сыра, в горшочках дымилась любимая всеми пшенная каша с изюмом и медом, рядом стояли три плошки с запеченными яблоками, а в центре стола по-хозяйски возвышалось плетенное керамическое блюдо с мандаринами, клубникой и виноградом. Три сорта теплого хлеба размесились на одной тарелке, которая стояла возле Олега Ивановича, а тарелка с пирожными заняла позицию возле Ирины. Место Елизаветы Петровны было ближе к плите, на которой расположился большой заварной чайник с листовым чаем для всей семьи и небольшой кофейник, аромат из которого напоминал всем присутствующим о том, что кофе еще никто не отменял в этом доме.

За столом, как в прежние времена, когда Ирина училась, а Олег Иванович работал, воцарилась атмосфера утреннего счастья. Елизавете Петровне даже на мгновение показалось, что вот сейчас дочь и муж скажут ей «спасибо», выйдут из-за стола, и как много лет назад начнут собираться: один на работу, другой на учебу, но этого не произошло. После завтрака Олег Иванович отправился в свой кабинет, из которого уже ни один раз был слышен требовательный звонок телефона, а Ирина начала складывать грязную посуду в раковину.

– Ирочка, давай еще раз проверим список всех блюд, которые я приготовила к праздничному обеду. Вот, смори, – и Елизавета Петровна достала большой листок бумаги в клеточку, с надписью «Меню».

Дочь начала медленно читать, а мама, следуя услышанному, ходила от холодильника до открытых полок в шкафу лоджии, и проверяла наличие обозначенных в списке продуктов, блюд и напитков: шампанское, коньяк, минеральная вода, хлеб белый, черный и бородинский, оливье, холодец тройной, креветки заливные….

– Мама, ты вот скажи, как ты могла одна все это приготовить? Разве мы все это сможем уничтожить за один обед? А пельмени ты зачем приготовила, если есть папин любимый плов?

– Так Павлик же сегодня прилетает из Екатеринбурга, я разве тебе не говорила?

– Нет, ты мне о Павлике не говорила. Он прилетает на день рождения или по работе?

– Я не знаю, спросить не успела. Он позвонил, сказал, что к обеду успеет, а что, да как, я, дорогая, и не спросила. Да зачем нам гадать-то, когда приедет, тогда и спросим.

И он приехал! У него, как и у Ирины, тоже был свой звонок, услышав который Елизавета Петровна сама поспешила открыть дверь и первой оказалась в его объятиях. В руках он держал два букета цветов, для Ирины и Елизаветы Петровны, такие же пирожные, какие Ирина купила в «Смоленском гастрономе» и огромную коробку. Отдав все, кроме таинственной коробки, женщинам, Павлик подошел к Олегу Ивановичу и торжественно произнес:

– Дорогой Олег Иванович, я счастлив, что встретился с вами много лет назад! Я очень вас люблю и дорожу нашей с вами дружбой! Именно поэтому, я хочу подарить вам подарок, благодаря которому вы не только будете получать огромное удовольствие, но и вспоминать меня. Спасибо вам за все!

Когда Олег Иванович протянул руки, чтобы взять у Павлика огромную таинственную коробку, Павлик обратился ко всем с предложением посмотреть ее содержимое в кабинете. Сдвинув на край письменного стола различные приборы, книги и телефон, он положил подарок на стол и начал его распаковывать. Наконец, все увидели шахматы, которые назывались «Уральские самоцветы». Они были выполнены из камня, и на каждой фигурке была сделана гравировка-пожелание: здоровья, долголетия, новых побед, удачи и т.д.

– Да, это действительно прекрасный подарок. Спасибо, тебе, сынок, – сказал Олег Иванович и крепко, по-мужски, пожал Павлу руку, затем обнял его, после чего начал расставлять фигуры на доске.

От завтрака Павлик отказался, а спустя некоторое время, когда он решил рассказать Ирине о своей командировке, вновь раздался требовательный звон колокольчика: Елизавета Петровна звала дочь продолжить приготовление к праздничному обеду.

– Олег Иванович, как она? – спросил Павлик, когда Ирина вышла из кабинета.

– Да, кто же знает, как она. Молчит, ничего не говорит, а спросим – ответ один: «Все ОК!». Ты бы с ней поговорил, Павлик, расспросил ее обо всем, душа ведь болит за нее.

– Хорошо, я обязательно с ней поговорю, обязательно и сегодня!

Обед прошел замечательно, после чего Елизавета Петровна отправила всех в гостиную, чтобы, не торопясь, накрыть второй стол: сервировка чайно-кондитерского стола была для нее следующим главным событием любого застолья.

– Ирочка, ты сегодня ночуешь у нас? – спросил дочь Олег Иванович.

– Нет, папуля. Сегодня пятница, рабочий день, а у меня выходной, поэтому завтра мне придется дома изучать по компьютеру все сообщения и готовить ответы на накопившиеся вопросы.

– Ты себе оформила дистанционный доступ? Я же просил тебя не делать этого, это как инфекция: приходишь домой и вместо того, чтобы отдыхать, сразу включаешь компьютер!

– Павлик, чудной ты, право! У тебя есть дистанционный доступ в любой точке мира, а я не должна его иметь хотя бы в Москве. Конечно, у меня в подчинении, как, например, у тебя, не целый завод, но человек двенадцать наберется точно. Согласись, я за них и за результаты их работы отвечаю вне зависимости от того, в отпуске я или на работе.

– Павлик, а ты остановишься у нас? – спросила Елизавета Петровна, осторожно вмешиваясь в диалог Ирины и Павла, – в шахматы ведь надо сыграть.

– Увы, Елизавета Петровна, вместе с билетами на самолет фирма забронировала гостиницу, так что я, с разрешения Ирины, провожу ее, и поеду в отель Marriott.

– Давай закажем такси, как в былые времена? – предложила Ирина.

– Конечно, я сейчас же сделаю заказ, только давай еще часик побудем с родителями, ведь Елизавета Петровна права – в шахматы сыграть надо!

– Хорошо, – подытожила Ирина, – идите играть в шахматы, а я сама вызову такси и помогу маме на кухне.

***

Они ехали по заснеженной Москве, когда Павлик вдруг спросил:

– Ты написала что-нибудь новое?

– Написала. Сегодня утром выпал первый снег, вот я и написала:

Заметелило, завьюжило, завьюжило,

И покрылась льдинками душа.

И откуда, только эта стужа?

Ведь стоит осенняя пора!

Все пройдет, моя родная,

Все наладится,

Сбудутся все цели и мечты.

И судьба подарит тебе счастья,

Чтобы горести не знала ты…

– Ирина, у тебя все хорошо? – услышала она взволнованный голос Павлика.

– Все ОК, дорогой, все ОК! Пятого декабря защита моей диссертации, а это означает, что свою первую пятилетку я, Слава Богу, выполнила!

– Ира, пятого я обязательно прилечу в Москву.

– Как, прилетишь? Кто тебя отпустит? Ты и так весь год только и делаешь, что прилетаешь и улетаешь.

– В середине декабря в Лондоне большой форум, я буду на этом форуме выступать с единой презентацией от компаний всего Главка. Наш Главк, как ты знаешь, в Москве, поэтому, я смогу спланировать очередную командировку для согласования полного пакета документов, включая презентацию моего выступления, именно на пятое декабря. Что ты так загадочно улыбаешься?

– Всегда улыбаюсь, когда ты, работая в региональном филиале, называешь московскую материнскую компанию Главком! По правде говоря, я и сама хотела тебя попросить быть в Москве в день защиты диссертации. Я все же волнуюсь: давно не сдавала серьезных экзаменов.

– Ирина, выброси из своей бриллиантовой головы этот мусор! Твоя работа безупречна и будет востребована многие годы, это я тебе говорю! Поэтому, никаких волнений!

– Моя работа не была бы такой, если бы ты не помогал мне все эти годы, а самое главное, если бы ты не отправил меня в прошедшем январе в Белокуриху.

– О том, как и кто из нас помогает друг другу, мы поговорим с тобой после защиты, а пока, отдыхай. Да, я совсем забыл тебе сказать: в багажнике машины лежат «твой-мой» букет и большая сумка с продуктами. Елизавета Петровна приказала взять, а то ты завтра, сидя весь день перед компьютером, забудешь о том, что существует обед и даже ужин, и в итоге, появится риск впасть в голодный обморок!

Машина остановилась возле второго подъезда многоэтажного кирпичного дома, расположенного недалеко от Белорусского вокзала. Ирина жила в этом доме в двухкомнатной квартире на восьмом этаже. Эту квартиру, несколько лет назад, купили ее родители в подарок единственной дочери по случаю окончания института.

Павлик вышел из такси и, взяв цветы и сумку с аппетитным запахом, исходившим из нее, проводил Ирину до двери подъезда, которую, опередив его, открыла консьержка Анна Максимовна. Ирина, попрощавшись с Павликом, поздоровалась с пожилой женщиной и положила на ее стол один из пакетов с мамиными пирожками, затем поинтересовалась, была ли почта, после чего вошла в лифт. Ирина и Анна Максимовна, несмотря на разницу в возрасте, дружили с первых дней знакомства. Пожилая женщина напоминала Ирине ее маму, Елизавету Петровну, в то время как Анна Максимовна, у которой было четверо сыновей, относилась к Ирине, как к собственной дочери.