Читать книгу Любовь под наркозом - Екатерина Ромеро - Страница 10

Глава 10

Оглавление

В травматологическом отделении я уже второй день, однако, привыкнуть к этому всему до сих пор не могу. Постоянно кто-то ходит, кто-то орет, и еще эти запахи! Боже, везде медикаменты, и пахнут они, прямо скажем, не розами.

Я очень сильно переживаю за бабулечку. Она одна дома осталась. Надеюсь, ей хоть соседка с продуктами поможет, а то я сейчас даже не доковыляю домой. В последнее время бабушка почти не выходит из дома, и часто пьет таблетки от давления, но я надеюсь, что она все же поправиться.

Благо, Климнюк вчера позволил ей на домашний. Мобильного у бабушки нет, да и не хотела она его никогда. По словам Геннадия Петровича, бабушка моя божий одуванчик. Слышать это от угрюмого пожилого хирурга было странновато, но я ему все же сказала спасибо.

Только сегодня мне удалось забрать вещи, в которых меня привезла скорая. Честно говоря, не густо, всего одни разорванные брюки для тренировки, и тонкая кофточка, но уже что-то. Зато мобильник там был, и я смогла позвонить Надюше.

Она моя подруга с балета. Мы не конкурируем, так как она на год старше, и уже поступила.

Надя обещала мне притащить одежду и еду. Я уже жду не дождусь, когда получу свою пижаму. Сидеть в больничной одежде на казенном постельном белье мне не очень нравиться. От слова совсем.

Нога уже получше, но все еще болит, да и наступать на нее нельзя. Как только я заикнулась об этом, Геннадий Петрович чуть было мне по голове костылем не настучал. Кстати, на костылях я уже учусь ходить! Сегодня впервые прыгаю на них, как подбитый заяц, по палате. Сначала было странно, но потом я как-то приловчилась.

Сегодня понедельник, и в отделении куча людей. Новенькие, старенькие, все с какими-то травмами. Периодически в коридоре ходит Семеров, один раз издалека мельком видела Загорского, но никто из них даже не посмотрел на меня. Совсем. Даже голову не повернули.

Тоже мне. Я так понимаю, там корона у них на голову давит, или что. Может просто много пациентов, и им не до меня.

Честно говоря, мне без разницы. Скорее всего, они просто чертовски заняты, так как на них почти все время хирургические костюмы вместо белых халатов, будто они в операционной живут, ей Богу.

Крепко удерживая костыли в руках, я с трудом открываю дверь палаты, и выглядываю в коридор. Людей много, но и ходить то мне надо. Становится полным инвалидом я еще как-то не планировала.

Мне двигаться нужно, иначе не то, что форму потеряю до поступления, а вообще, забуду, как ходить.

Я ковыляю медленно, согнув в колене свою лапку горемычную, когда вдали коридора замечаю его. Загорский. Точно он. Очень быстро заходит в какую-то палату, а за ним идет…женщина. Чуть ли не бежит, так как шаг у мужчины большой.

Брюнетка. Такая яркая, шикарная даже. Я вижу ее накрашенные глаза даже отсюда. Красивая. Нет, она чертовски просто красивая.

Становится не по себе. Кажется, это и есть драконовна. Янина драконовна, только на дракона она вообще не похожа. Скорее, на богиню Афродиту.

Формы тоже соответствуют. Фигурная. Даже в ее белом халате я замечаю, что у нее большая грудь, тонкая талия и округлая попа. Сама высокая, точно модель.

Что-то мне уже не очень хорошо. У меня тоже фигура красивая, но груди нет такой и близко. Я худенькая и мелкая. Для балета сойдет, но для мужчины пресно. Так бабулечка всегда говорит. Наверное, это, и правда, так.

От увиденного что-то больно сжимается в груди.

Медсестра Наташа, значит, не соврала. Вместе они. Любовь там у них, и все дела.

Да и на что я надеялась? Что такой мужчина, как Кирилл Александрович на меня посмотрит, как на девушку?

Вот дура набитая! Просто бесконечная.

Проковыляв еще пару метров, я решаю не мозолить никому глаза, и просто скрыться в своей берлоге-палате, но резко развернувшись, не замечаю, что полы после меня уже помыты, и просто кулем сваливаюсь на серую плитку.

В тот же миг мою ногу в гипсе пронзает миллионом болезненных иголок.

– Ай, нога!


***

Боже, такого позора я еще в жизни не испытывала. Распластаться посреди коридора больницы на глазах у десятков людей, которым, по-честному, глубоко плевать на тебя.

Но хуже не это. Я упала, и больно ударилась ногой. Она и без того болела у меня, а сейчас так и вовсе кошмар, как болит.

Мои костыли падают вместе со мной, и звонко ударяются о плитку, а я…реву. От шока, боли и, наверное, несправедливости второго падения за три дня.

Все тело враз немеет. Чувствую, как щеки становятся горячими, но плакать не могу. И шевелится, кажется тоже.

– Давай руку.

Кто-то меня с легкостью буквально за шкирку от пола отдирает, и за руку придерживает, но я не понимаю. Что, кто. Что произошло…

– Ляля, посмотри на меня.

Поднимаю взгляд, и вижу напротив ого-го какого высокого врача. С такого расстояния он еще выше кажется. Я ему едва ли до груди достаю и то, если только на носочки встану. Моргаю, высоко задрав голову. Встречаюсь с красивыми зелеными глазами. Его глазами.

– Кирилл Александрович…

Как он подошел ко мне, когда?

Он ведь был на другом конце коридора, или я так долго лежала на полу, что даже не заметила, как Загорский пришел?

– Хватайся за меня. Янин, возьми костыли ее, пожалуйста.

Еще миг, и Загорский подхватывает меня на руки. Прижимает к груди. Он сегодня в синем костюме. Через мощную смуглую шею перекинут стетоскоп.

Я снова тайно вдыхаю его запах, который так нравится мне. Будоражит, волнует очень сильно.

Все еще не до конца понимая, что случилось, я лишь сильнее ухватываюсь за Кирилла Александровича, ощущая его сильные руки, которыми он меня прижимает к себе.

Врач быстро относит меня прямо в мою палату, и укладывает на кровать.

Сглатываю, обхватывая колени руками. От падения меня все еще колотит.

– Спасибо.

– Надо под ноги смотреть.

Грубо и сухо. Сухарь!

– У нас тут не богадельня вообще-то. Лангету могла сломать, и потом снова никто бы не оперировал, все и так заняты.

Это говорит женский голос. Янина. Она тоже зашла следом за нами с Кириллом Александровичем. Вблизи эта женщина еще более красивая. Холеная, я бы сказала. Рядом с такой себя серой мышкой ощущаешь.

– Извините, я случайно.

 От волнения лишь всхлипываю. Язык словно заплетается, особенно в присутствии Кирилла Александровича. Блин.

– Куда ты шла? Зачем ковыляешь, если еще не умеешь на костях ходить?

– Кир, я помогу ей. Иди. У тебя операция уже.

Застываю, когда Янина лучезарно улыбается мужчине, источая прямо потоки добра и ласки. Аж неловко как-то становится. Похоже, я тут явно лишняя.

– Под ноги научись смотреть. Я тебе наркоз больше делать не стану.

Холодно, и даже как-то обидно. Бросает, разворачивается, и уходит.

Кажется, я уже ненавижу его.

– Ты у нас Ромашкина?

Голос драконовны, в отличие от ее клички, не жесткий. Напротив, он такой…как вода. Красивый, лилейный, я бы даже сказала.

– Да.

– В моем отделении такие пациенты, как ты, должны по палатам сидеть. Нельзя тебе по коридору ходить после такой операции. Выздоравливай.

Понимая уже, что прозвище ей идеально подходит, я просто офигеваю, когда вижу, как эта красота неописуемая берет мои костыли, и относит их в другой угол от моей кровати. Эта сука ставит их максимально далеко от меня, молча разворачивается, и выходит, хлопнув дверью.

Мои соседки по палате только брови вскидывают вверх от удивления, но после все отворачиваются. Никому до меня нет никакого дела.

Я же сижу, смотрю на все это, и что-то не понимаю.

То ли я дура, и мне это просто показалось, то ли Янина сейчас специально мои костыли закинула подальше, чтобы я, как заяц, прыгала к ним по всей палате?

Зачем? Наверное, я просто что-то не так поняла.

Одного только воспринять не могу. Как Кирилл Александрович может быть с вот этим вот…огнеметущим? Что, реально что-ли?

Похоже, внешность действительно обманчива, хоть мне и далеко, конечно, до нее. Понятно, что мужчины на фигуру смотрят, ну так и у меня есть фигура! И грудь небольшая, и талия тонкая, и ноги. Не от ушей, конечно, но тоже, красивые. Я же балерина, но, наверное, ему более яркие нравятся.

Такие, как Янина. Куда уж мне до нее.

И так обидно в этот момент мне становится. До слез прямо. Сама даже не знаю, почему. Просто мне хотелось, чтобы я в глазах Кирилла Александровича тоже симпатичной была.

Просто хочется мне так. Не знаю, почему.

Любовь под наркозом

Подняться наверх