Читать книгу Насилие. Социально-правовые этюды - Екатерина Самойлова - Страница 3

Данная монография представляет собой результат систематизированного категориального анализа общественного сознания, прежде всего постсоветской России.

Для этого выбрана наиболее актуальная, по нашему мнению, тема – насилие. Так как ячейкой общества, вопреки разногласию на этот счет, остается семья, то ближайшей, сопряженной с главной категорией нашей работы, будет категория «семья»: «Миллионы россиян становятся жертвами домашнего насилия. Насилие в российских семьях достигло угрожающих масштабов. Ежегодно около 2-х млн. детей в возрасте до 14 лет избивают родители, для многих подобное воспитание заканчивается гибелью. Около 7 тысяч детей в год становятся жертвами сексуальных преступлений. Более 50 тысяч детей убегают из дома, спасаясь от домашнего насилия. Министр внутренних дел России Рашид Нургалиев, выступая на «круглом столе» «Год семьи в России. Нет семейному насилию», обещал создать систему противодействия. Но пока предложенные им меры не кажутся экспертам эффективными.

По данным МВД, две трети умышленных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью обусловлены семейно-бытовыми мотивами, пишет «Газета GZT.ru». Ежегодно около 14 тысяч женщин погибают от рук мужей, и чаще всего их гибели предшествовало систематическое избиение.

Насилие в той или иной форме наблюдается в каждой четвертой семье. Среди причин подобной агрессии в семьях доминируют экономические и социальные: безработица, низкие доходы, алкоголизм и наркомания»

(время публикации: 21 февраля 2008 г., 09:46 последнее обновление: 21 февраля 2016 г., 14:04)

Под категорией (от греческого – высказывание, обвинение; признак) мы полагаем предельно общее, фундаментальное понятие, отражающее наиболее существенные, закономерные связи и отношения реальной действительности. Категория – предмет и одновременно организующий принцип нашего анализа, данные в предельно всеобщей и концентрированной форме. Наше понимание категории ближе всего к аристотелевскому.

В категорию входят такие свойства, как сущность, количество, качество, отношение, место, время, положение, состояние, действие и страдание. (См.: Аристотель. Трактат «Категория»).

Под систематизированным анализом (от греческого – разложение, расчленение) мы понимаем теоретическое «расчленение» – «предмета», «свойства предмета», «отношений между предметами» и т. д. на «части» по характеризующим предмет признакам. В результате чего анализируемый предмет предстает в качестве доказанного факта (строго силлогизма). Можно сказать, что наша методология базируется на аналитике Аристотеля (См.: «Топика», «Вторая Аналитика»).

Мы отдаем себе отчет в сложности поставленной задачи. Эту сложность мы видим, прежде всего, в том, что современный исследователь вынужден, так или иначе, работать в виртуальной реальности – интернете. Где «предмет» и знания о нем скорее выступают как кантовские феномены (от греческого – «являющееся», «явление»), оставляя по ту сторону возможности истинного познания ноумены. Работая с «предметами», мы все время имеем в виду следующее суждение Канта: das Phänomen die Abstraktion des unkennbaren, unwissbaren Dinges an sich, des Noumenon dar, das als solches nicht unmittelbar im Bewusstsein des Beobachters erscheint, sondern nur indirekt, als Phänomenon, bewusst werden kann. Bestimmte, dass Phänomene die erfahrungsmäßige Erscheinung, d. h. das in Raum und Zeit wahrnehmbare Mannigfaltige, bezeichnen, wie es für uns nach unserem subjektiven Wahrnehmungsvermögen ist, gegenüber den Dingen an sich, die als solche nicht erscheinen, sondern bloß von uns als das den Phänomenen zu Grunde Liegende gedacht warden.

(Феномен – это явление, и как явление есть чистая абстракция непостижимой, непознаваемой вещи в себе. Суть же ноумена в том, что он не сразу появляется в сознании наблюдателя (Я), и не непосредственно, но лишь косвенно, опосредованно. Но ноумен есть, конечно, в феномене. Некоторые феномены, то есть, эмпирические явления, ощутимые в пространстве и во временном многообразии, даются нашему субъективному сознанию, как «вещи в себе». Но, для нашего «Я», внутреннего созерцателя обыденного сознания, феномены вполне достаточны.)

В нашем категориальном анализе персоналии также являются «предметами». То есть, кантовскими феноменами, как например двуликий Янус ельциновского «святого семейства» – «Абрамович-Березовский». Или «вечный Жид» Ходорковский. Как такое происходит сплошь и рядом со знаменитостями, прекрасно изобразил еще Хорхе Луис Борхес в рассказе «Борхес и я». Реальных людей – Абрамовича, Березовского и Ходорковского мы не знаем, никогда с ними не встречались. Анализируем то, как они появились в общественном сознании постсоветской России и функционируют в основных качествах, да настоящего времени. Поэтому сразу подчеркиваем, что всякое совпадение в нашей книге с реальными людьми, которые находятся сами-для-себя (Ding an sich, по Канту), по ту сторону общественного сознания, вещь случайная. И за такое совпадение, мы ни моральной, ни юридической, ни фактической ответственности не несем. Мы вынуждены изучать (анализировать) предметы-персоналии, ибо они даются нам как категории общественного сознания, без которых невозможна его аналитика. Реальные люди могут предъявлять претензии или к своей карме, благодаря которой они вошли в статус категории. Или к СМИ.

Цель нашей работы – выявить структуру и институты современного общественного сознания и затем «построить» (синтезировать) некую модель как проект и перспективу для нашей реальной действительности и ее перспективному развитию.

Средства есть социально-юридические методы (путь), которые мы использовали для достижения поставленной цели: беседа, интервью, эксперимент (в том числе естественный), анкетирование, экспертиза различных документов и материалов СМИ и др.

Задача настоящего исследования скорее философское. Или, как говорил выдающийся советский философ и психотерапевт, профессор Владимир Евгеньевич Рожнов, психоортопедическая.

И, наконец, мы считаем своим долгом назвать нашу шкалу ценностей, с которой мы сверяли свои оценки. В этическом плане мы тяготеем к взглядам Адждивики (санскрит.) (См.: A.L. Basham. History and doctrines of the Ajivikas. London, 1951).

Марина Цветаева, несомненно, была последовательницей кодекса Адживики:

Портрет Марины Цветаевой, кисти известного ленинградского художника Анатолия Захариевича Давыдова.

Разве не tάpа?