Читать книгу Они не слышат - Екатерина Северная - Страница 18

Хозяйка замешивала тесто для лепешек в огромном тазу. Ее красные руки побелели от муки и ловко танцевали, летали над тестом. Тревис завороженно наблюдал за ней. В городах уже много лет булочки изготавливались исключительно на конвейере. Исчезли мини-пекарни и уютные кафе с домашней кухней, остались только крупные монополии, сетевые рестораны с обезличенной, одинаковой, штампованной едой. Все большей популярностью пользовалась молекулярная кухня и замороженные полуфабрикаты. Найти в городе свежий круассан из настоящего теста с каждым годом становилось все труднее, а уж лепешка, замешанная и испеченная вручную, в старинной печи, источающая сладкий аромат – такое и не снилось жителям мегаполисов; впрочем, никто не жаловался.

– А как вам вообще живется здесь? – начал разговор Тревис. – Всем ли вы довольны?

Хозяйка с недоумением на него посмотрела, на миг остановив свой танец рук над тестом.

– Стало быть да. Вообще-то мы вполне счастливы здесь. Вас это удивляет? Многие не понимают, как можно жить так далеко от цивилизации.

– Я понимаю, – возразил он.

– А у нас тут своя цивилизация. Близкая и понятная нам. У нас нет «вьи-эр» (женщина произносила это непривычное для нее слово со странным акцентом), нет чипов, нет даже глазных фильтров. По старинке пользуемся фонариками в темноте. Но не жалуемся.

– И вы бы ничего не хотели изменить в своей жизни?

Женщина задумалась.

– Да денег нам не достает. Мы тут варимся в собственном соку. Что сами производим, то и потребляем. Раньше мы хоть как-то могли деньги раздобыть: то шерсть продашь в город, то молоко, то овощи. А теперь не берут, не надо никому.

– Монополии захватили рынок и вытеснили вас на обочину, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Тревис. Хозяйка только тяжело вздохнула.

– Да все бы ничего, да старший мой вон хочет в город податься. А денег нет даже на дорогу, да и вообще, куда нам, нас там всех дикарями считают.

– Не преувеличивайте.

– Так и есть. Это вы с нами нормально общаетесь, в вас нет снобизма, а это сейчас редкость. Другие, из тех, что изредка сюда приезжают – свысока смотрят, как на прислугу. Мол, мы даже образования нормального не получаем, в «вьи-эр» не заходим, о чем с нами говорить! Да только в нашей сельской школе все еще живые учителя преподают, а не цифровые болванчики, как в городах! И книг много читаем.

– А почему ваш сын хочет уехать в город?

– Думает, там лучше, чем у нас. Больше возможностей, говорит. Деньги хочет зарабатывать, чип себе мечтает вставить в голову. Не пойму только, зачем.

– Молодость, – усмехнулся Тревис, – не хочется сидеть на месте. Вот только как бы он не разочаровался в своих идеалах. В городе молодежь другая совсем, всех только подвиги в VR интересуют, а о реальных достижениях никто не заботится.

Женщина только рукой махнула, обреченно качая головой.

– Мой покойный муж тоже когда-то мечтал в городе работать, да толку-то? Когда слышали, что он из деревни, все разговоры с ним прекращали. Похоже, нас считают неполноценными людьми.

– Корпорация так считает. Как вы думаете, почему? Причина проста: вы не потребляете их товаров и услуг. Вы для них – экономически невыгодные социальные элементы, нули в таблице, где ведется подсчет прибыли. Вы не покупаете беспилотники, абонементы на VR и чипы, вы не приносите им денег, а значит, вы для них – пустое место.

– Хм, – только и смогла вымолвить хозяйка, и ее морщинки под глазами стали еще заметнее. Мимо стрелой пронесся младший сын, объявивший охоту на рыжего пушистого кота.

– Вот если бы в обществе ценились люди, а не потребители – все было бы иначе. Но это невозможно при существующей системе. Меняем систему – и человек с его потребностями выходит на первый план. И вот уже все устроено для него, а не для олигархов из корпорации. Можете себе такое представить?

– Странные вещи вы говорите. Наверное, вы правы. Но все, чего мы хотим – чтобы нас оставили в покое. Так нет, европейские чиновники не дают нам спокойно жить. Наши земли им покоя не дают. Все хотят элитные города отдыха для своих здесь построить. Единственное, что нас спасает – наши горы. В горах трудно дышится, кислорода меньше, чем на равнине, ну вы уже заметили. Мы-то привычные к этому, а они… К тому же, горы затрудняют движение беспилотников. Поэтому у нас все еще летают соколы. И нас пока не трогают…

Тут к хозяйке подошел ее старший сын-подросток, и они погрузились в обсуждение бытовых дел: на что выменять овечью шерсть в соседней деревне, сколько сыра сделать из козьего молока, когда чинить прохудившуюся крышу. Молодой смуглый парень то и дело бросал на Тревиса неприязненные, враждебные взгляды. Тревис немного понаблюдал за ними, налил себе молока из глиняного кувшина и ушел.

– Зачем ты вел с хозяйкой такие разговоры? Ты что, всерьез думаешь, что они захотят участвовать в нашем проекте? – спросила Луна, когда Тревис вернулся в комнату с чашкой молока.

Тот удивленно на нее взглянул, но промолчал.

– Я задала тебе вопрос, – не сдавалась девушка.

– Да он даром им не сдался, этот проект, – отмахнулся Тревис.

– Тогда зачем…

– Так, почву прощупываю, – с натянутой улыбкой ответил мужчина, пролил на себя немного молока, чертыхнулся, поставил чашку на стол и улегся на кровать, погрузившись в свои мысли.