Читать книгу Ведьмин амулет - Екатерина Шитова - Страница 3

Так уж заведено в этом мире: кто-то всю жизнь проживает спокойно и размеренно, а кто-то постоянно попадает в различные «истории». Одни люди твердо стоят ногами на земле, в реальности, другие постоянно выходят «на связь» с чем-то мистическим, загадочным и потусторонним.

Эту историю я услышала от подруги, а та, в свою очередь, – от своей бабушки.

Когда бабушка моей подруги (ее звали Дарья), была совсем молоденькой девушкой и жила в родительском доме на окраине маленькой глухой деревушки, то была у нее подружка Анисья. Жила Анисья в доме напротив.

С Анисьей они с раннего детства были «не разлей вода», по-другому не скажешь. Вместе бегали по дворам босоногими девчушками в рваных платьях, потом вместе работали в полях, вместе помогали родителям, вместе ходили за грибами и за ягодами.

Потом Дарья с Анисьей повзрослели, и так и остались лучшими подругами. Стали вместе ходить на вечорки. Хорошо, что на парней заглядывались разных, не портили своей дружбы.

А внимания парней у обеих было предостаточно. Обе девушки были полные, статные, румяные. У Дарьи черные кудри вились до пояса, даже косы она заплетала без лент, потому что и так не расплетались. А у Анисьи волосы были цвета яркой меди, а глаза голубые-голубые, как небо в летний день.

Дарья громче всех пела на вечорках, а Анисья лучше всех отбивала топотуху, никто ее обойти в мастерстве не мог.

Внимание парней подруг не смущало. Обе любили и поговорить, и посмеяться. Но к свадьбе пока ни та, ни другая не готовились и общение с парнями переводили в шутку. Даже домой с вечорок чаще всего ходили вдвоем, ведь жили-то друг напротив друга.

Как-то раз, в один теплый летний вечер, шли девушки с вечорки домой, пели тихонько песню, и внезапно обе подскочили и вскрикнули от неожиданности. Тропинку к дому им преградил незнакомый мужчина, непонятно откуда взявшийся.

Мужчина был уже не молод, но хорош собой. Вероятно, родом он был не из их деревни и даже не из соседних сел, иначе бы они его узнали. Вид у мужчины был уставший, как будто он пешком проделал огромный путь. Кожа отливала белизной, а глаза были черными, как ночь.

Мужчина поздоровался с девушками и представился Яковом. Сказал, что здесь он оказался проездом, повозка его в пути поломалась, и он долго шел до деревни, чтобы попроситься на ночлег. Потом он спросил, не знают ли они, кто из местных может пустить его на постой до утра, пристально посмотрев сначала на Дарью, а затем на Анисью. На Дарье взгляд его не задержался, а вот Анисью он словно бы буравил глазами насквозь.

Дарье захотелось поскорее уйти домой. Она впервые пожалела, что они с подругой всегда отказываются от парней-провожальщиков. Что-то настораживало ее в этом незнакомце и даже пугало. Она показала рукой на соседнюю улицу и сказала, чтобы мужчина шел туда спрашивать, а потом взяла Анисью за руку и потянула за собой.

Но Анисья, к удивлению Дарьи, выдернула свою горячую ладонь из руки подруги и сказала мужчине каким-то не своим, тонким голосом: «Мои батя с маменькой пускают на ночлег путников за плату. Можете пойти со мной». Дарья взглянула на нее и заметила во взгляде Анисьи то, чего раньше не замечала – тоску и загадочную отстраненность. При этом щеки у Анисьи пылали огнем, словно она страшно смутилась или, наоборот, загорелась каким-то тайным желанием.

Дарья не на шутку разволновалась. Она знала характер и повадки Анисьи наизусть, но такой странной ее видела впервые. Оставшийся путь до дома все трое проделали в полном молчании.

Перед тем, как уйти домой, Дарья попыталась спросить подругу, что с ней происходит, но Анисья отмахнулась от нее и быстро сказав «До завтра, Даша», закрыла за собой и незнакомцем деревянные ворота.

Ночью Дарья не сомкнула глаз. Что-то тревожило ее, не давало уснуть. Ей всю ночь мерещились зловещие тени, и на душе было тяжело, неспокойно. Рано утром страхи развеялись, и она, как обычно, зашла за Анисьей, чтобы вместе идти на работу. Но Анисья, бледная, как мел, с растрепанными косами и заплаканными глазами, вышла в сени и сказала, что больна и на работу сегодня пойти не может. Дарья не успела ничего больше спросить, как Анисья уже шмыгнула обратно в дом.

Выйдя на крыльцо, Дарья заговорила с матерью Анисьи, которая как раз выходила из коровника с парным молоком, у них ли еще находится вчерашний постоялец. Ей хотелось убедиться, что подруге и ее родителям ничего не угрожает. Но женщина округлила глаза и ответила: «Ты что, Даша, не выспалась что ли? Какой еще постоялец? Последний раз постояльцы у нас были месяц назад, в крестный ход, с тех пор больше и не был никто!»

Дарья не знала, что сказать, не знала, что подумать. Ей срочно нужно было поговорить с Анисьей, но она уже опаздывала на работу. С тяжелым сердцем она вышла со двора подруги…

***

Вечером Дарья первым делом отправилась к подруге. Мать Анисьи на кухне сказала ей усталым голосом: «Доплясались вы, девки. Больше не пущу Анисью на вечорку. Припозднились вы вчера. Где до утра гуляли? Простыла Анисья, целый день с постели встать не может, лежит в горячке, и все одно твердит про парня какого-то. Влюбилась, что ли?»

«Не про Якова ли?» – с дрожью в голосе спросила Дарья.

«Про него. Тишкин сын что ль? Так оболтус он! Как она могла полюбить такого? Ох девки-девки…» – и женщина, горестно вздыхая, вышла в сени.

Дарье все вдруг стало ясно. Совсем не того Якова звала в бреду Анисья. Вот только что это был за Яков, и что он сделал вчера с ее подругой за закрытыми воротами?

Дарья тихонько отдернула льняную занавеску и вошла в комнатушку Анисьи. Та лежала на постели, раскинув руки, лоб ее был в испарине, а одна грудь случайно обнажилась из-под широкой скомканной сорочки. Дарья заметила на нежной девичьей коже следы, похожие на синяки и укусы. Она присела на край кровати и положила на горячий лоб Анисьи холодную ладонь. Девушка застонала. Губы ее распухли, глаза горели безумным огнем. Дарья смотрела на подругу и не узнавала ее.

«Анисьюшка, милая, расскажи мне, что с тобой случилось? Чувствовала я, что нельзя тебя с этим человеком оставлять, но ты ворота захлопнула прямо перед моим носом!» – тихо прошептала Дарья, наклонившись к самому уху подруги.

Анисья смотрела на Дарью, и из глаз ее текли слезы. Дарья тоже заплакала.

«Он обидел тебя? Снасильничал? Расскажи мне, Анисьюшка, я смогу тебе чем-нибудь помочь!» – умоляла она подругу сквозь слезы.

Анисья отвернулась лицом к стене. А потом прошептала:

«Уходи, Даша. Уходи… Уходи и не считай меня больше подругой. Хочешь узнать, что случилось? Я умерла прошлой ночью, Даша. Умерла… А он… Он муж мне теперь. И он вернется за мной… Так что уходи сейчас же и не возвращайся!»

«Нет, не вернется. Никто больше тебя не тронет, Анисья, я этого не допущу!» – упрямо ответила Дарья.

После этих Дарьиных слов Анисья закричала. Дарья вздрогнула от громкого звука, соскочила с кровати и стала метаться по комнате, не зная, чем помочь подруге. В комнату вбежали родители Анисья, мать принялась успокаивать ее, а отец вывел Дарью из комнаты.

***

С тех пор Дарья не видела подругу несколько месяцев. Она много раз пыталась поговорить с ней, но и сама Анисья, и ее родители, казалось, избегали Дарью. Когда она стучалась в запертые ворота, ей никто не открывал.

Но в один день, когда Дарья ждала своей очереди у мельницы, ее тихонько окликнула мать Анисьи. Дарья подошла к ней ближе, и увидела, что женщина сильно постарела – под глазами залегли темные круги, губы сжались в тонкую линию, а некогда полные щеки – обвисли складками.

Мать Анисьи спросила Дарью про ту ночь, когда девушки встретили Якова. Дарья рассказала ей все, и тут женщина заплакала, прислонившись к ее плечу. Яков, действительно, не заходил к ним на постой. Но сейчас Анисья была в положении. Значит, опасения Дарьи оправдались: он силой взял девушку той ночью, а потом сбежал. А сейчас она ждёт ребенка от своего мучителя и, по словам матери, медленно сходит с ума. Дарья побледнела от услышанного.

«Живот уж видать, – сквозь слезы шептала мать Анисьи, – Днем-то не идет никуда, стыдно людям казаться на глаза, а ночью все к озеру ходит. Сядет на снег, и сидит, ждет. Как будто бы лед сейчас треснет под ней, и она на дно вместе со своим выноском пойдет. Уж лучше бы и вправду так случилось, сил наших с отцом больше нет…»

***

К весне Анисья родила мертвого мальчика. Дарья своими глазами видела его маленькое синее тельце. Ей было очень жаль младенца, он казался таким крошечным и беззащитным… Но родители Анисьи даже не стали его хоронить по-человечески – завернули в старую тряпицу, унесли в лес и закопали там.

После родов Анисья, казалось, немного ожила. Стала выходить из дома, снова начала работать. Дарья пыталась не напоминать ей о случившемся. Но однажды летним вечером, когда они гуляли около озера, Анисья вдруг сказала: " Скоро он придет за мной, я это чувствую».

Дарья сначала даже не поняла, о чем она.

«Кто придет, Анисья?» – спросила она, обернувшись к подруге, но, увидев ее побледневшее лицо, испугалась и поняла, кого та имеет в виду.

«Он придет, Даша. Муж мой Яков. Мне вода это сейчас говорит, слышишь?» – так сказала, потом скинула с себя платье, медленно зашла в воду и поплыла.

Дарья изумленно смотрела на подругу. Анисью можно было считать сумасшедшей за ее нелепые высказывания, но как объяснить то, что она сейчас плыла в самую глубокую часть озера? Ведь подруга никогда не умела плавать и с детства боялась воды…

***

Как-то в разгар лета, посреди ночи, Дарью разбудил громкий стук в окно. Дарья накинула платок на плечи и распахнула деревяннные створки. Мать Анисьи стояла под окном в слезах: «Дарьюшка, помоги, Анисья наша ушла на озеро. Не могли с отцом остановить! Может, ты приведешь ее обратно? Поди как правда утопиться хочет наша доченька!»

Дарья быстро оделась и кинулась со всех ног к озеру. Мать Анисьи побежала за ней, но быстро отстала.

Добежав до озера, Дарья встала на берегу, переводя дух. Вдруг где-то в прибрежных зарослях рогоза она услышала всплеск воды, как будто там кто-то опускал лодку на воду. Дарья кинулась в ту сторону, клича Анисью, но увидела только отплывающую на тот берегу лодку. В лодке сидела Анисья в белой ночной сорочке и мужчина. Это был Яков. По телу Дарьи пробежала дрожь. Казалось, этого просто не может быть, но она видела их сейчас своими глазами…

«Анисья! Анисья, вернись!» – изо всех сил кричала подруге Дарья, но она как будто не слышала ее.

Околдовал ее что ли этот негодяй?

***

Анисья вернулась домой к утру. Истерзанная, в разорванной ночнушке – выглядела она так, как будто ее трепал дикий зверь. Ноги ее были в грязи, а в волосах застряла тина. Взгляд ее помутился, щеки осунулись, губы побелели. Она не могла внятно ответить ни на один вопрос, точнее, она не говорила совсем, а только мычала что-то себе под нос.

Отец Анисьи собрал всех деревенских мужиков на поиски насильника. Они обыскали окрестные леса и даже соседние деревни, но следов Якова нигде не было. Более того: о нем никто даже не слышал, как будто он возник из воздуха.

Анисья в себя так и не пришла. Никого не узнавала, почти не ела и не вставала с постели. Иногда принималась сильно кричать и царапать себе грудь и живот – так, что родителям приходилось ее связывать и затыкать ей рот тряпкой.

Дарья иногда заходила к ней, сидела возле Анисьиной кровати, упрашивала ее поговорить с ней, рассказывала, что происходит в деревне, кто на ком женился, кто куда уехал. Анисья не реагировала, только смотрела в потолок безучастным взглядом.

Мать Анисьи, обычно, стояла рядом и всхлипывала, утирая слезы кончиком платка.

***

Несколько месяцев спустя, родители Анисьи с ужасом поняли, что их дочь снова на сносях.

«Этого не может быть. Не может быть,» – прошептала Дарья, когда мать подруги, сдерживая рыдания, рассказала ей эту новость.

«Что делать, Даша? Что делать нам, родителям, со всем этим позором?» – причитала женщина, а Дарья не знала, что ответить ей, как помочь.

Несколько ночей подряд Дарья не могла сомкнуть глаз. Она думала, что делать. Наконец, она приняла решение идти в лесную чащу, в логово старой ведьмы за ответами на свои вопросы. Родители не хотели отпускать ее, говорили, что к ведьме многие уходят, да немногие возвращаются…

И это было, действительно, так. Лесную ведьму боялись все деревенские жители. Была она озлоблена на весь людской род за то, что ее в молодости хотели сжечь на костре, да пожалели и прогнали с позором в глубь леса. С тех пор живет она там одна и на тех, кто осмеливается подойти близко к ее жилищу, насылает страшные проклятия, а то и вовсе убивает.

Дарья была непреклонна в своем решении. Расспросив у местных старожилов, как добраться до хижины ведьмы, Дарья рано утром отправилась в путь. Долго плутала по лесу, ходила кругами – места были явно нечистые, но, к вечеру, наконец, добралась она до избушки.

Старуха сидела перед своим жилищем у костра и что-то варила в котелке. Дарья подошла к ней, поздоровалась и, не ожидая ответа, достала из своей котомки несколько караваев хлеба, муки, сахара и соли.

«К твоему ужину пригодится, бабушка, " – осторожно произнесла девушка, потупив глаза, так как ее предупредили, что в глаза ведьме смотреть ни в коем случае нельзя, можно сгореть заживо от одного ее косого взгляда.

Старуха хмыкнула, взяла в руки один каравай, понюхала его, потом осторожно откусила и медленно прожевала, изучая вкус. Налив в деревянную плошку кипящего варева, старуха стала отхлебывать его вприкуску с караваем.

Закончив ужинать, она, наконец, обратилась к девушке: «Знаешь, почему я не прогнала тебя из моего леса, как паршивую собаку? Знаешь, почему не погубила тебя, посмевшую без спроса приблизиться к моему дому?»

Голос ведьмы был скрипучим, как старое дерево. Дарья молчала, боясь все испортить своим ответом. Она дрожала от страха, но старалась не показать старухе своей трусости.

«Потому что ты не за себя пришла просить. Всех ведет в мое логово себялюбие. А тебя привела чужая беда. И еще огонь в груди, который люди зовут любовью… Так что пошли в избу, темнает уже.»

Дарья вздохнула с облегчением, камень свалился с ее души. Она без слов последовала за старухой. Та зажгла в крохотной избушке лучину и присела на лавку, которую, судя по наложенному в углу тряпью, использовала, как постель. Слабый свет оживил темные углы. Присев на край лавки рядом с ведьмой, Дарья рассказала ей, как на духу, все об Анисье.

«И что ты хочешь от меня?» – буркнула старуха после того, как Дарья замолчала.

«Хочу, чтобы вы Анисью к жизни вернули. Не могу смотреть, как она разума лишается и сохнет, словно сломанное деревце. Хочу, чтобы вы Якова от нее отвадили. Это он всему виной, " – у Дарьи задрожал голос, а на глаза выступили слезы.

«С мужиком не смогу пособить. Я с мертвяками не связываюсь, хлопотно с ними.»

«Как это с мертвяками? Он не мертвый, он живой, бабушка. Он ходит, говорит, как мы с тобой…» – начала было возражать Дарья.

«Думаешь, твоя подруга сошла бы с ума от живого человека?» – резкий и громкий смех старухи, больше похожий на надсадный кашель, заставил Дарью вздрогнуть и покрыться холодной испариной.

Некоторое время ведьма молчала, перебирая в руке пучок сухой травы, который сняла со стены. Дарья тоже молчала, опустив глаза в пол и стараясь не поддаться ужасу, который медленно овладевал ею.

«На вот, возьми… – после долгого молчания произнесла вдруг старуха, – На могиле его деревянный крестик поставишь, а под ним – полынь эту закопаешь. На круглую луну делай, только тогда поможет! Но помни, девка, долго моя полынь его в могиле не удержит. Если хочешь подругу живой видеть, увози ее из той деревни в тот же день. Но сначала напои ее зельем, чтобы путы мертвеца на ней ослабить».

«А с ребенком что будет, бабушка?» – спросила Дарья, едва живая от всего того, что узнала сейчас.

«Яковом его пусть назовет. Тогда мертвяк успокоится в своей могиле и не будет больше девок молодых губить… – ведьма задумалась, вспоминая, – Давно это было… Жена у него с сыном померли от болезни, вот он с горя и утопился в озере. А покоя не нашел. Вот и ходит все, ходит, ищет, кто ему жену с сыном сможет заменить»

Ведьма замолчала, потом встала, закопошилась в потемках на полке с травами и протянула Дарье маленький пузырек с зельем для Анисьи.

«Могилу его не на кладбище ищи, а на отшибе, под самой высокой сосной, не отпетый он. Да смотри не медли, девка, а то придет он, и худо вам будет… И еще… Сюда больше не возвращайся, не пожалею тебя больше.»

После этого старуха кинула на соседнюю лавку потрепанное одеяло для Дарьи, а сама улеглась на свою лавку, и сразу же в избе раздался ее громкий храп.

Дарья всю ночь глаз сомкнуть не могла, ее била дрожь, на стенах мерещились тени, а за стенами избушки то и дело слышались странные, пугающие звуки.

Дарья забылась тяжелым сном только под утро, а открыв глаза, долго не могла понять, что с ней произошло: она сидела в своей кровати, в той самой одежде, в которой ушла накануне к ведьме в лес. В одной руке Дарья сжимала пучок полыни, а в другой – пузырек с зельем. Как она смогла из избушки ведьмы переместиться к себе домой – это так и осталось для нее загадкой.

***

Долго Дарья собиралась с духом, чтобы отправиться на кладбище. Но полная луна на небе появлялась лишь раз в месяц, поэтому, когда та самая ночь настала, у девушки не было выбора.

Анисье день ото дня становилось хуже, на нее было страшно смотреть, поэтому Дарья должна была остановить мученье подруги. Она была уверена, что ради нее, Анисья бы сделала то же самое.

***

Осторожно пробираясь в темноте между могилами, Дарья была ни жива, ни мертва от страха. Под мышкой она несла небольшой деревянный крестик и пучок полыни. Обойдя кладбище, Дарья, наконец, заприметила высокую сосну. Она возвышалась над другими деревьями, как могучий великан. Прокладывая себе путь сквозь заросли колючих кустарников, Дарья, наконец, добралась до дерева. И сразу же увидела могилу Якова…

Луна в этот момент вышла из-за облака и осветила окрестности своим бледным светом. Казалось, все вокруг замерло, не слышно было ни единого шороха, даже птицы затихли в гнездах. Страх сковал тело Дарьи, ей показалось, что она не может сдвинуться с места. С трудом она подошла к большому камню, который, видимо, служил надгробием.

Хриплый крик ужаса вырвался из груди Дарьи, когда она увидела, что земля на могиле изрытая, свежая, как будто того, кто лежит здесь, похоронили совсем недавно. Но то, что прочитала Дарья на камне-надгробии, заставило ее выронить деревянный крест из рук. Яков не просто был мертвецом, он умер больше ста лет назад! За сто лет это место должно было зарости бурьяном и деревьями…

С трудом взяв себя в руки, Дарья достала из-за пазухи полынь и руками разгребла мягкую землю. Когда она бросила сухую траву в землю, то услышала, как ветер завыл в кронах деревьев. В следующую секунду мощный порыв ветра почти сбил ее с ног. С неба хлынули потоки воды, и в одну секунду одежда Дарьи намокла и стала тянуть к земле. Сквозь потоки дождя Дарья вдруг услышала стоны. Стоны эти доносились из-под земли, куда тянуло и саму Дарью. Наклонив голову к самой земле, девушка вдруг не выдержала и легла, обняв могилу руками. Дождь лил, как из ведра, а она лежала, не шевелясь, закрыв глаза, слушая стоны мужчины, которого она только что заговоренной полынью приковала к могиле.

Внезапно в голове ее раздался резкий и скрипучий голос старухи-ведьмы, выводящий из забытья: «Вставай немедля. Вкапывай крест и беги прочь отсюда, девка. Не удержит его долго моя полынь!»

Дарья очнулась от сна, с трудом поднялась на ноги и начала рыть землю, превозмогая холод и боль. Кое-как закопав руками деревянный крест, она поднялась с колен и на полусогнутых ногах побежала прочь от этого гиблого места.

***

Еле дождавшись утра, Дарья пришла в дом Анисьи. Своим родителям она сказала, что повезет Анисью к городскому лекарю вместо ее матери, так как та сильно захворала. Сама между тем собрала в узелок смену белья и краюшку хлеба.

Обнимая мать, она украдкой вытирала слезы, так как знала, что не скоро сюда вернется. Возможно, никогда…

Родители Анисьи без раздумий собрали и сложили необходимые пожитки дочери в дорожный сундук, заплатили извозчику, который согласился довезти девушек до ближайшего городка. Когда мать Анисьи вышла из комнаты, Дарья села на край кровати, приподняла голову Анисьи и влила в полураскрытые губы девушки содержимое пузырька, который дала ей лесная ведьма.

А через некоторое время Анисья, к удивлению подруги, открыла глаза и, осмотрев комнату, произнесла: «Как же долго я спала, Даша, такое ощущение, что вечность!»

У Дарьи по щекам покатились слезы. Обняв подругу, она попросила пока ни о чем ее не спрашивать.

«Мы сейчас с тобой уедем отсюда. И вместе начнем новую жизнь, Анисья. Будем жить в городе. Ничего не бойся, доверься мне, все будет хорошо!»

***

Погрузив вещи в повозку, девушки сели рядом. Дарья обнимала Анисью, та была еще очень слаба и сразу же, положив голову Дарье на колени, уснула.

Дорога из деревни проходила мимо кладбища, где вчера была Дарья. Когда они, минуя его, проезжали мимо высокой сосны, конь внезапно заржал и встал на дыбы. Мужчина-извозчик выругался на него, но усмирить не смог – тот помчался с такой силой, что повозка, казалось, вот-вот опрокинется.

Дарья изо всех сил прижала к себе Анисью, но, взглянув на сосну, увидела, как на камне-надгробии стоит Яков и смотрит им вслед. Лицо его было распухшим, черным, жутким, а руки тянулись вперед, как черные змеи, и, казалось, вот- вот дотянутся до них.

«Быстрее, гони быстрее!» – изо всех сил кричала Дарья извозчику, то и дело оглядываясь назад. Сердце ее готово было выпрыгнуть из груди от ужаса. Но, когда они миновали поле за кладбищем, конь внезапно успокоился, замедлил шаг.

«Испугался чего-то, черт окаянный! Мертвеца что ли увидел? Чуть девок мне не угробил!» – ругался на него извозчик.

Дарья оглянулась и перевела дух – позади никого не было. По мере того, как их повозка уезжала от деревни все дальше и дальше, Дарья приходила в себя, а потом и вовсе повеселела. Анисья спокойно спала, лицо ее было уже не такое бледное, как раньше.

«Все будет хорошо. Сейчас все у тебя будет хорошо,» – шептала Дарья и гладила подругу по рыжим волосам.

***

Дарья и Анисья больше не вернулись в родную деревню. Дарья в городе нашла работу, а Анисья родила живого и здорового мальчика, назвала его Яковом, как наказала лесная Ведьма.

Вскоре обе подруги вышли замуж, обзавелись детьми, но свою близкую, почти родственную связь не теряли до конца своих дней.

Рожденный от отца-покойника мальчик Яков так и не узнал тайну своего рождения. Он вырос умным, талантливым и необычным человеком. Но… Это уже совсем другая история.