Читать книгу Наше прошлое. Часть первая - Екатерина Степанова-Китт - Страница 7

За три часа ожидания успела просмотреть четыре найденные чужие книги. А вот то, что я в них нашла, повергло меня в шок и ужас.

Первая книга оказалось медицинской. Она была написана полностью на латыни. Её только пролистала от начала и до конца. Понятное дело, латынь я не знала. Курс нашей биологии не вмещал в себя изучение мёртвого языка. Жаль, мне бы пригодилось такое знание.

Вторая книга – яды. Не просто их разделение на смертельные и нет, а полная классификация. Точнее: как добыть, где добыть, и даже как изготовить. Если нельзя выделить из какого-то растения или животного, то дана поэтапная инструкция изготовления. Жуткая книга. Почти на каждой странице очень подробные иллюстрации. Её тоже только пролистала, не пытаясь вчитываться в текст.

Третья – строение живых существ и их дальнейшее использование. Она была полностью написанная от руки. Но при близком рассмотрении оказалась больше похожа на личный дневник психопата, сектанта или серийного убийцы, или всё вместе. Хотя почерк очень красивый, прямо завораживает. На некоторых страницах имеются карандашные наброски. Как я поняла, они использованы вместо пояснений к некоторым непонятным действиям в тексте.

Четвёртая книга тоже оказалось не книгой, а дневником. На этот раз автор соизволил подписаться тем же красивым почерком: маркиза Мария дэ Тлинпорт. Фамилия нашей директрисы, а имя медсестры. Получается они сестры. Не просто сестры, а родные сестры. Жесть! Сказать, что подпись меня удивила, значит ничего не сказать. Волосы на голове не просто зашевелились. Они встали дыбом и попытались сбежать. Я бы тоже с удовольствием сбежала, да некуда. В дневнике описывались различные эксперименты с живыми существами. Хуже было другое: около ста страниц оказалось с описанием исследований над людьми. Подопытных было двадцать. Все они погибли. Двадцать первой и самой долгоживущей оказалась Я…

Пыталась осмыслить написанное в дневнике. Прошло пару минут. Я не просто не заметила, а пропустила момент, накрывшей меня истерики. Перед глазами всё начало расплываться. Рыданий не было. Одни только слёзы бежали сплошным потоком. Вот я на автомате убираю книги в стол, а дневник под подушку и сразу иду в душ.

Включаю напор воды на полную мощность, чтобы смыл с меня всё и успокоил расшатанные нервы. Слышу, что в этот момент в комнате хлопнула дверь. Криво и немного злорадно усмехаюсь. Похоже Мари и не знает сколько нового появилось во мне из-за её эксперимента.

Лёгкий стук в дверь. Удивительная манерность! А на самом деле всё оказывается ложью.

– Лори, это Мари, я принесла обед.

– Хорошо, иду, – кричу сквозь шум воды.

Затем беру бритву, прикладываю к руке с тыльной стороны и надавливаю. Лезвие входит в кожу неглубоко, всего на пару сантиметров, калечить всё-таки себя не собираюсь. Зато достаточно ощутимо, чтобы поверить в мою беспомощность. Смываю кровь, обматываю руку чистым полотенцем. Попутно выключаю воду.

Выхожу в комнату. Мари стоит у окна, скрестив руки на груди.

– Зачем сняла шторы? – слишком недовольным тоном спросила.

– Постирать их надо, а то дышать пылью приходиться, – хорошо, успела уборку провести. Потом выдаю с наглостью, на которую способна в данный момент. – Мне нужна мазь от ран.

– Зачем? – так безразлично поинтересовалась, словно она робот.

Зато повернулась с искренним удивлением и участием, написанным на красивом лице. Похоже уборка в комнате её не настолько сильно удивила. А может она просто великолепная актриса. Теперь уже неважно. Доверия к ней и так было мало, а теперь и вовсе нет.

– Порезалась, – разматываю руку, демонстрируя своё творение.

– Ого! Чем только умудрилась? – теперь её удивление и в голосе отчётливо слышно. Точно, актриса. – Сейчас посмотрю мазь. Вот почему у тебя такое лицо наплаканное.

На столе стоит её чемоданчик. Раскрыв его, копается внутри, перебирая «лекарства ли». Достаёт чёрную баночку без надписей.

– Садись, ходячее бедствие, – выдала со вздохом. Можно подумать, её заставляют тут находиться и строить из себя заботливую наседку.

Потом достала какой-то пузырёк, вату, салфетки и бинт. Разложила всё это в ровную линию на столе.

Присев на стул, положила руку на стол. Наблюдаю за каждым движением Мари. Вот она взяла ватку, налила на неё с пузырька жидкость и приложила к моему порезу. Я даже зашипела от сильной и неожиданной жгущей боли, Мари же, как мне показалось, довольно и злорадно улыбнулась.

– Впредь будешь аккуратней, – типо доброе напутствие дала.

Затем она аккуратно открыла чёрную баночку и поставила её на стол. Неужели такая дорогая? Потом маленькой пластмассовой лопаткой зачерпнула прозрачную мазь и густо намазала мне руку. На сам порез наложила лопаткой, не размазывая, около сантиметра мази с верхом. Потом ещё и вокруг него нанесла, немного размазав этой же лопаткой. Пальцами совсем не касалась мази и самого пореза. С чего бы такая осторожность? Инфекцию врятли получится занести. Тем более, что сразу нацепила перчатки. Приложила плотную сухую салфетку и замотала бинтом.

– Оставлю весь набор тебе, – так же осторожно закрутила крышку на баночке и поставила её почти в центре стола. Остальное тоже оставила, выставив снова ровной линией. – Повязку менять каждые восемь часов. Через несколько дней порез полностью заживёт.

– Хорошо. Спасибо за помощь, – растянула губы в подобии улыбки.

Вдруг ощутимый холод от мази резко пошёл вверх по руке. И болеть почти сразу перестала. А прошло всего-то пару минут. Что-то я сомневаюсь, что такое мощное лекарство можно купить в обычной аптеке. А у врачей похоже вовсе куча пробелов в знаниях. Кто же ты такая, Мари дэ Тлинпорт?

– Постарайся быть осторожней, – какой заботливый голос. Я и раньше такой слышала, только нагло лжёте вы, дамочка. Она в этот момент кинула взгляд на пакеты у двери. – Что за пакеты?

Хм, похоже кого-то гложет любопытство. Неужели обычные человеческие эмоции тоже имеются?! Удивительно!

– Одежду в стирку собрала, шторы, постельное, – безразлично пожала плечами точно так же, как делала она.

– Ясно, – рассматривает меня, будто пытается что-то новое увидеть или уже увидела. – Могу отнести в прачечную. Потом тебе принесут.

– Нет, спасибо, – ответила грубей, чем хотела. Она же бровь подняла. Постаралась немного смягчить голос, откашлявшись. – Хочу сама сходить, надоело сидеть в четырёх стенах. Тем более мне нужно книги взять в библиотеке. Учителя дали столько заданий, – неопределённо махнула рукой, – а сделать без дополнительной литературы их невозможно.

– Ладно, – ещё раз окинула взглядом и поджала губы. – Только выходи после отбоя.

– Хорошо. А что входит в состав этой мази? – успела быстро задать, интересующий меня вопрос, пока она снова не перевела тему или не сбежала.

– С чего ты вдруг составом лечебной мази заинтересовалась? – в этот раз в удивлении подняла обе брови. Как-то слишком наигранно получилось. А может, это я стала придираться после получения новой информации?

– Я, – кривовато усмехнулась, – всем интересуюсь. Постоянно сижу в четырёх стенах. Как думаете, мне тут очень весело и интересно? – развела руки в стороны, показывая на маленькую комнатку. И добавила, рассматривая её в ответ. – А самое главное, мне есть с кем пообщаться. Прямо, так и вижу очередь из подруг и друзей.

Мисс Невозмутимость даже скривилась. Похоже эксперимент дал серьёзный сбой. Интересно, чего именно она от меня ждёт?

– Раз уж тебе скучно, в составе мази есть яд змеи и несколько видов редких растений, – наверно, на моём лице проступила какая-то эмоция, так как она усмехнулась. – Так, всё, я пошла, – ухватилась за ручку своего чемоданчика. – Не забудь, повязку менять каждые восемь часов. Это очень важно. Саму руку старайся сильно не напрягать, – посмотрела на свои часы. Снова сделала вид, что спешит. Ну-ну. – Меня не будет до завтрашнего вечера. Зайдёшь на кухню, возьми себе поесть. Сейчас схожу предупрежу повара, чтобы тебе оставили.

– Поняла, – кивнула. – Ещё раз спасибо.

– Пожалуйста, – недовольно, даже раздражённо буркнула.

Подхватила свой чемоданчик и рванула на всей скорости из комнаты. Опять спешит сбежать. Как-то предсказуемо выглядит такое поведение. Теперь уже я сама закрываю дверь изнутри на замок.

Услышав быстрые удаляющиеся шаги, отхожу от двери. Залезаю с ногами на постель. Сижу некоторое время, обдумывая новую информацию. Похоже, у меня есть всего сутки, чтобы спасти свою жизнь. Посидела ещё несколько минут без движения. Всё-таки на мне сказался шок. Затем достаю спрятанный под подушкой дневник. Открываю почти на середине, именно там я остановилась до истерики.

Сначала просто тупо смотрю на страницу. Следующие несколько минут понять написанное на бумаге вообще не могу. Потом глубоко вдыхаю и выдыхаю. Только после этого получается выкинуть из головы все посторонние мысли. Точнее сказать, ненужные сейчас мысли. Успею ещё подумать. Ещё раз перечитываю.

Тут очень неточно описаны мои данные, а также предполагаемые показатели. Из этого можно сделать вывод, что во время написания этого дневника, наблюдения за мной не было. Тут также указано, что до шести лет я находилась в закрытом доме малютки. А потом уже была отправлена сюда. Это правда. Именно так я всё и помню. Но есть то, что вызывает вопросы. Тут указано, что до шести лет мне постоянно давали препараты и описана каждая реакция организма. Не понимаю, как такое можно было незаметно провернуть?! Или не скрывали свои действия? Сомневаюсь, что я настолько уникальная и ценная персона, чтобы мои мучители подкупали кучу народа?! И всё ради того, чтобы иметь ко мне доступ. Это слишком уж невероятно!

Есть то, о чем никто не знает. Я с самого детства сознательно не демонстрировала свои знания и таланты. А они у меня есть: повышенный уровень мозговой активности: я очень быстро обучаюсь, полностью запоминаю информацию с первого прочтения, тактик; у меня очень острый слух и зрение; выносливость: могу долго бегать, заниматься физическим трудом, когда мне нужно, могу не спать по несколько суток, в течении нескольких часов полностью восстанавливаю затраченную энергию и совершенно неважно сколько её было потрачено; раны на мне заживают долго: от недели до месяца, это касается даже самой простой царапины; очень худая для своего возраста, мышечная масса набирается слишком медленно и то благодаря упражнениям, которые делаю постоянно, но при этом физически сильная; полное отсутствие страха.

Я с самого детства скрываю эти особенности. Специально делаю ошибки в учёбе, часто очень много ошибок. Всё для того, чтобы никто даже не заподозрил, что я гений. А всё из-за подслушанного в детстве разговора моих воспитателей о проведённых экспериментах над самыми умными детьми. В этом мне как раз и помог острый слух. Одна хвасталась другой о том, какие в их команде получены великолепные результаты. Но большинство испытуемых скончалось. Тогда выжило только несколько детей, но через неделю они тоже погибли. (И я тоже успела на них посмотреть. Жуткое было зрелище!) Их тела оказались слабыми и не выдержали нагрузки от тех препаратов, что им регулярно давали. Меня же записали в следующую группу. А пока посмотрят за моими успехами в развитии. С тех пор все считают меня неуклюжей дурочкой – с дуры никакого спроса.

А тут оказывается, что Мари та, кого мне стоит за всё это благодарить. Только возникла новая проблема – в дневнике написано, что препарат полностью готов. Что за препарат?! Далее от объекта, то есть меня, можно избавиться. Даже описано как именно. Для нового витка экспериментов им нужна только моя кровь.

Также в конце есть информация относительно остальных воспитанников детдома. На них тоже тестируют препараты, только другие: для подавления воли, подчинения, стирания памяти и ещё от некоторых неизлечимых болезней. Описанные побочные эффекты немного напрягают. Хотя нет, они очень сильно напрягают: полное разрушение всех внутренних органов. Про большинство испытуемых написано, что они находятся уже на грани. Рекомендуется прекратить тестирование в самое ближайшее время. Они почти ходячие трупы. Их органы функционируют только из-за сильнейших стимуляторов, которые Мари даёт им несколько раз в сутки. Жуть!

Я думала, что зомби – это вымысел и они бывают только в кино и книгах. Раз в год к нам приезжает проверка из города. И в этот день всем нам, а не только избранным, разрешают посмотреть два фильма. Надо ли говорить, что выбирают всегда любимчики. Остальные же воспитанники после просмотра ужастиков боятся собственной тени. В остальное время доступ к телевизору в закрытой части детдома могут получить только избранные прихвостни. В отличие от остальных, им всё достаётся. Остальные воспитанники могут только наблюдать со стороны за их радостью и то только издалека, чтобы не попасть под чью-нибудь горячую руку. А такое бывает очень часто.

Я же в библиотеке наткнулась на несколько забытых книг с таким сюжетом. Прочитала и вернула на место. Оказалось, что я не любительница подобного рода литературы и кино. Иногда директриса заказывает книги вне учебного списка. Но они сразу убираются на склад. Оттуда их могут взять всё те же любимчики. А тут оказывается живу среди них, прямо в самом эпицентре.

Дочитав дневник до конца, немного зависла. Если я сбегу, что вполне реально сделать, то куда именно и на что там обосноваться?! Денег, понятное дело, у меня нет. Сбежать – не проблема, проблема – чтобы не поймали и не вернули назад. А для этого нужны деньги, одежда, разрешительные документы на проезд, отсутствие преследования, возможность получить безопасное убежище. Если с побегом и убежищем более-менее просто, то остальное вызывает много вопросов, но не даёт ни одного ответа.

Похоже сегодня надо наведаться в кабинет директрисы, пора разузнать обстановку более конкретно…

Несколько следующих часов я перебираю всю свою одежду и личные вещи. Необходимо заранее решить, что из всего этого мне может пригодиться. И соответственно выбрать, что возьму, а что оставлю. Эти дневники и книгу на латыни беру стопроцентно. Язык со временем выучу, да и пригодится знание того, что со всеми нами делали. Если бы в местной библиотеке были учебники по-латыни, я бы их уже изучила. Все остальные книги, до которых смогла незаметно добраться и потом вернуть назад, уже прочла. Знаю два языка. Пусть у меня и не было разговорной практики, но это не страшно. А вот медицинских книг тут, к сожалению, вообще нет. Только расширенная биология, но там ничего интересного и полезного нет. А искать в медпункте слишком рискованно. Там сразу заметят пропажу, да и не попасть туда незамеченным.

Я могу нести десять килограмм. Это при условии, что буду идти, а не бежать. Если передвигаться бегом, то такой вес большой. Значит максимум смогу взять пять килограмм.

Все свои вещи вытащила из шкафа и разложила на кровати. Да, негусто. Несколько новых тёплых комплектов одежды: толстовка, кофта, свитер, носки, брюки, спортивный костюм однозначно беру. Это всё я честно стырила со склада. Нам с роду таких новых вещей не выдавали. Оставшееся старье оставлю, оно мне не нужно. Забракованное раскладываю обратно на полки. И тут меня снова клинит. Замираю, моргая от внезапно ударившей мысли. Все недостающее я могу взять на складе! Тем более теперь знаю как туда незаметно пробраться.

Все здание испещрено тайными ходами. И я могу собой гордиться – знаю обо всех и могу выйти за пределы территории незамеченной. С последними событиями совсем об этом забыла.

Всё, что отобрала брать с собой, положила на самую нижнюю полку вместе с книгой и дневниками. Всё это накрыла старой одеждой. Когда закончила с этим, на часах уже было пять вечера. Пора в душ и на дело…

Быстро приняла душ. Оделась в спортивные штаны и старую кофту с длинным рукавом, натянула потёртые кроссовки.

Попутно в голове составляла план действий. Прежде всего отправиться в прачечную и создать себе «алиби». Затем зайти в библиотеку в потайной отдел и послушать новости из кабинета директрисы. Потом, скорей всего, на склад и кухню за провизией.

Сомневаюсь, что мне бояться совсем нечего.

Беру пакет с одеждой в стирку и тихо выхожу из комнаты…

Закрываю дверь на ключ и осматриваю коридор на наличие опасных элементов, то бишь старших девчонок и ребят. Никого. Тишину можно резать, только нечем. Странно, что совсем никого нет в коридоре и не слышно вообще ни одного звука.

Осторожно иду в сторону лестницы, всего шагов двадцать надо пройти. Быстро дойдя до перил, перегибаюсь через них и смотрю вниз. А внизу картина маслом: чистота, пустота и тишина. И куда всех загнали?! Ежегодная проверка была два месяца назад. Странно.

Медленно спускаюсь вниз до первого этажа. Прошла прогулочным шагом три пролёта и никого не встретила, а сейчас только шесть часов, отбой будет только через три часа. Похоже я что-то ещё пропустила, пока была вынуждена сидеть в комнате.

На первом этаже тоже никого не обнаруживаю. Поворачиваю в сторону кухни. Около двери останавливаюсь и прислушиваюсь. Вообще ничего не слышно. Толкаю дверь, тут как обычно открыто. Захожу в пустое помещение. На плите стоит две большие кастрюли. Проверяю их на внутреннее содержание. В одной оказался суп, а во второй плов. Всё тёплое и свежее. Значит недавно приготовлено, но ещё никем не тронуто. Значит всё это на завтра будет. Заглянув в холодильник, чуть не присвистнула – битком забит продуктами. Точнее сказать разными деликатесами вроде сыра, колбасы, мяса, свежих овощей и фруктов. И всё ещё упаковано. Понятно, что все эти продукты не для воспитанников. Похоже это всё закуплено для директрисы и её сестры.

Не в первый раз вижу, что они не экономят на себе. Только воспитанники питаются кое-чем. Повар готовит на всех первое и второе. Посторонние не знают, что на всех еды не хватает. Чаще всего остаются ребята, которым вообще ничего не достаётся. Они вынуждены ждать, пока она им сварит обычную пустую и жидкую овсяную кашу вместо какого-то основного блюда. Поэтому у нас так часты случаи заболевания детей. Организму для роста нужны правильное или хотя бы своевременное питание и витамины. А тут можно ни одного из вариантов не получить. Я очень часто оказываюсь среди таких вечно ждущих еду. Но я, в отличие от остальных, могу пробраться ночью в любое помещение здания. Только несколько из них под запретом, так как там постоянно кто-то есть.

Слышу шаркающие шаги в направлении кухни. Быстро закрываю холодильник. С подставки беру стакан и подскакиваю к раковине.

Резко открывается дверь. Делаю вид, что ничего не услышала и включаю кран.

– Ох, Лора! – вскрикнула от неожиданности повар. – Не знала, что ты уже выздоровела.

Немного подкидываю стакан в руке, делая испуганный вид.

– Извини, – всплеснула руками, – не хотела пугать. Думала ты слышала, как я иду.

Выключив воду, поворачиваюсь к повару.

– Я не слышала, что кто-то идёт. Попить зашла. Мисс Мари разрешила сходить сегодня в прачечную.

– Понятно. Мари сказала, что ты сама придёшь за едой. Бери сегодня, а то завтра может не достаться.

– Там же много, – делаю вид, будто не знаю о том, кто первыми получают еду и сколько остаётся на остальных воспитанников.

– Много, – кивнула, – но сегодня у меня последний день. Утром поеду домой.

– А почему? – делаю удивлённые глаза. – Вы тут так долго работаете.

– Меня уволили, – вытерла сухие глаза от воображаемых слёз. Прямо все актрисами стали. – Не знаю кто будет вам готовить с завтрашнего дня. Так что возьми всё, что тебе надо сегодня, – кинула взгляд на холодильник, – дверь будет открыта.

– Спасибо. Хорошо, тогда я зайду позже. Скажите, а где все? Отбой же ещё нескоро.

– Ну да, ты же ничего не знаешь.

– Чего не знаю? – навострила уши.

– В детдоме почти все дети заболели. Мари провела исследование и выяснила, что нам прислали некачественные продукты. В некоторых были обнаружены какие-то жуки. Они оказались ядовитыми. На детский организм действуют почти сразу. Она успела всем сделать уколы с каким-то редким противоядием. Пока никто не умер. Но большинство в критическом состоянии. Часть из них сейчас находится в медпункте, остальные в своих комнатах. Почти у всех постельный режим. Учителя помогают Мари за всеми приглядывать. Она сегодня вечером с врачом поедет в город. Одни они не справляются. Да и лекарства почти закончились.

– А… даже не знаю, что тут можно сказать, – оказывается, я пропустила очень много событий. – А вызвать помощь с помощью телефона нельзя?

…Значит в её дневнике написана правда. Похоже Мари решила избавиться не только от меня, но и от всех остальных…

– Нет, мы отрезаны от связи. Ещё несколько месяцев назад произошла какая-то авария на электростанции. Главное, что людям об этом даже не сказали. И починить до сих пор не могут. А Мари всех спасла, мы ей очень благодарны.

– Конечно.

– Ладно, мне пора. Выздоравливай. И удачи тебе.

– Спасибо. И вам.

Не знаю как её зовут, за все эти годы она так и не сказала своего имени. Её так все и называли, просто повар, будто это имя. Она сразу развернулась и вышла вон. Спрашивается, зачем шла сюда?

Странно всё это. Слишком резкие и масштабные изменения вокруг.

Выжидаю пару минут. Ставлю стакан обратно на подставку. Беру пакет и иду к двери. Прислушиваюсь. Теперь мне понятна окружающая тишина. Выхожу с кухни и сразу поворачиваю направо. Иду к подвалу. Открываю дверь и спускаюсь по узкой каменной лестнице. Шарю рукой с левой стороны стены. Найдя выключатель, включаю свет. Приходится щуриться от яркой лампочки.

Загружаю все три машины сначала большим: шторы, постельное, покрывало, которое захватила в последний момент. Включаю и ставлю стирку на пять часов. Этого времени мне вполне хватит на разведку.

Свет оставила включённым. Под самой нижней ступенькой лестницы сделано небольшое скрытое углубление. Там я спрятала связку ключей от всех замков в здании. Скольких же трудов мне стоило их раздобыть! Достаю и сразу же внимательно рассматриваю, проверяя трогал её кто-то или нет. К счастью ещё ни одну мою тайную закладку никто не нашёл. Поднявшись наверх, закрываю дверь снаружи на ключ.

Быстро бегу в свою комнату за книгами. Взяв их, медленным шагом спускаюсь в библиотеку. Тишина вокруг начинает нервировать. Теперь в этих стенах она является предвестницей беды.

Дёрнув за ручку дверь в библиотеку, на полном ходу врезаюсь в нашего нового врача. Он приехал к нам месяц назад. Отшатываюсь, едва не упав вместе с книгами, но он успевает схватить за руку. От такой сильной хватки даже больно становится, а потом начинает сводить челюсть. Похоже он просто стоял прямо за дверью.

– Извините, я случайно в вас врезалась, – с трудом выдавила. Ну и хватка.

– Ничего, бывает. Выздоровела?

И почему он так внимательно меня рассматривает, неизвестную миру зверушку увидел что ли?!

– Не полностью. Мисс Мари разрешила взять книги для учёбы.

– Хм, Мари, значит. Ясно. В зале уже никого нет. Тебе придётся искать книги самой. И не шастай по коридорам, поздно уже. Да и на карантине все.

Поздно уже… В седьмом часу вечера уже поздно?! Издевается он что ли?!

– Эм, хорошо, постараюсь долго не задерживаться, – сдержанно выдала. Сделала вид, что не заметила упоминание карантина.

Резко отпустил мою руку и вышел из дверей. Ни разу не оглянувшись, очень быстро направился к лестнице.

В дверях стояла, пока звук шагов не стих полностью. Потом зашла и ключом закрыла библиотеку изнутри. Прошла к стойке библиотекаря и вытащила свою карточку из специального ящичка. Её ручкой вычеркнула все взятые ранее книги. Потом пошла и расставила их все на полки. Я уже привыкла не оставлять после себя что-то не на своих местах. Выключила свет во всём помещении. С маленьким фонариком, который забрала из ящика библиотекаря ещё в самый первый ночной визит, пошла в закрытый фонд. Ключом открыла дверь и посветив на пол, увидела следы шагов. Судя по их свежести, – это был док. Меня то тут не было больше двух недель. Очень интересно.

Получается у него тоже есть ключ. Медицинских книг тут никогда не было и нет. Чем он тогда мог тут заниматься? Может что-то искал? Внимательно осмотрела полки с книгами. Визуально вроде всё на своих местах. Закрываю дверь изнутри на ключ и иду к самому дальнему стеллажу. Зато тут никаких следов нет. Странно. Тяну вторую снизу полку на себя и весь стеллаж открывается вперёд, как дверь. Тихо захожу и потянув его снова на себя, закрываю проход. Этот ход открыть в первые мои посещения было очень трудно. А потом нашла на складе машинное масло и смазала петли с обеих сторон. С того момента стала приходить сюда чаще. А главное бесшумно.

Впереди длинный и тёмный коридор. Первый раз проходя по нему едва не сломала ногу. Теперь уже наученная набитыми синяками и растяжениями. Светить фонариком тут нельзя, видно с улицы. Идти приходится только на ощупь. Дотронувшись правой рукой до стены, медленно пошла вперёд. Несколько минут и выхожу в большое прямоугольное помещение. Прямо под ним спортивный зал. Там очень высокие потолки. Если я тут буду прыгать и бегать, то меня совершенно не будет слышно. Покрытие полностью поглотит звук. А вот говорить и кричать совершенно нельзя – слишком хорошая акустика наоборот усилит звук.

Медленно дохожу до арки с двумя колоннами по бокам. Проём полностью скрыт в темноте. Провожу рукой в проёме немного выше своей головы, ища большую кручёную ручку двери. Всегда было интересно, зачем её сделали так высоко? Просто перепутать верх и низ врятли можно.

Найдя, медленно и осторожно открываю. Стараюсь при этом не создать лишнего шума. В противном случае моё местонахождение станет известно. Захожу внутрь маленькой комнатки, сильно похожей на отгороженную пустую кладовку. Так же аккуратно прикрываю за собой дверь. Включаю фонарик, тут можно светить. Прохожу дальше и прислушиваюсь.

Соседняя большая комната прилегает к этой. Они отделены лишь тонкой перегородкой из фанеры. Слышимость прекрасная в обе стороны. Но я научилась быть не просто тихой, а передвигаться не издавая никаких звуков. Это умение пришло ко мне не сразу, а путём кропотливых тренировок и огромного количества набитых шишек.

Соседняя комната – кабинет директрисы.

Сейчас там явно спор. Слышно, как она спорит с Мари. А вот о чём пока непонятно. Подхожу ближе и сажусь на припасённый заранее стул. Скольких трудов мне стоило его сюда затащить. И сразу же подскакиваю с него, так как он тёплый. Похоже, на нём до этого долгое время кто-то сидел. Даже знаю кто. Док. Больше некому. Тем более столкнулись с ним у библиотеки.

Значит не только я изучила план этого здания. Думала, что забрала и уничтожила единственный чертёж. Оказывается, нет.

От того, что дальше услышала, волосы зашевелились на голове. Жесть!

– Мари, ну зачем нам от него избавляться?! Он – светило медицины. Его гибель вызовет ненужные вопросы и привлечёт к детдому лишнее внимание. Тем более у нас столько трупов спрятано в холодильной камере. Остальные тоже скоро окочурятся.

– Успокойся, Мади! Я тебе уже сказала, что это будет несчастный случай. Он окажется в невменяемом алкогольном состоянии. Потом случайно попадёт под поезд. Сам. А через два дня я вернусь сюда. И мы с тобой, малышка, заберём бесчувственную Лори и уедим. А здание и вся прилегающая территория взлетит на воздух. Взрывчатка уже установлена. Как раз вчера закончила с ней возиться. Избавлюсь от него и поеду установлю камеру для хранения органов. Тут девчонку потрошить нельзя, к сожалению. Придётся целой и невредимой везти…

У меня глаза на лоб полезли от таких новостей. Твою ж мать! Времени в запасе ещё меньше, чем я думала. Это очень плохо! И как успеть себя спасти?!

– Тебе не жаль пускать её на органы?

– С чего бы мне её жалеть?!

– Всё-таки она твоя родная племянница.

– Я хочу жить, Мади! Её органы мне необходимы. В противном случае максимум через месяц или два я стану такой же, как наши подопытные в камере. Органы медленно начинают отказывать, сильные лекарства только и держат. Но эти лекарства самый настоящий яд. Мне ли этого не знать – сама же врач. Эта девчонка – мой единственный шанс на спасение. Пересадишь мне её органы и сделаешь переливание крови. Детка, я только тебе могу доверять. А потом мы продадим наши тестируемые тут препараты. Покупатель на всю партию уже есть. Он готов очень много заплатить за них.

Мы родственники?! Как такое вообще возможно? Не верю! Она значит жить хочет, а я – нет. Вот сука!

– Мари, ты думаешь ни у кого не вызовет вопросов неожиданный взрыв детдома, а?! Не все же полные идиоты. Да и убрать дока слишком опасно для нашего дела.

Потом было слышно передвижение в кабинете, будто кто-то ходит взад-вперед. Стук стаканов о стол, плеск жидкости и бряцание льда о стенки. Похоже заливают стресс спиртным.

– Успокойся! Я ведь всё продумала, – ну-ну, давай расскажи мне, что ты там придумала. А я придумаю способ выжить, вопреки твоим желаниям. – Первое: дока необходимо убрать – это он украл мои записи относительно испытаний препаратов. Плюс ко всему, смог незаметно обследовать ребят, которые ещё держатся. Он слишком много знает. И, как следствие, может открыть рот там, где не надо. В нашем случае, ему лучше замолчать насовсем. Нет человека – нет проблемы. Второе: организм Лори больше не воспринимает препараты. Их концентрация стала достаточно высокая. И ещё, сегодня увидела на ней прыщи. Это значит, что началось отторжение препаратов и очистка организма, – а я и забыла про свои прыщи. – То, что она моя племянница – очень хорошо. У нас один резус фактор. И у неё есть природные антитела, которые меня спасут. И мне плевать на её боль. Именно для этого момента я позволила ей родиться и вообще приняла роды у её мамаши. Она появилась на свет только потому, что я этого захотела. Её жизнь принадлежит мне.

– Ты так и не сказала, кто её мать.

– Дрянь, которая украла любовь всей моей жизни. Он должен был быть со мной, а не с ней. Девчонка похожа на него. У неё даже родинка на руке там же, где у него.

С сомнением посмотрела на свою руку. Посветила фонариком, чтобы увидеть родинку. Она действительно с самого детства у меня. Всегда было интересно, почему она такой странной формы. Будто взяли, соединили круг и квадрат вместе, а потом разрезали напополам. И получилась такая странная родинка с толстой белой полоской посередине.

– Ты приняла у неё роды?

– Да. Только это не главное.

– А что тогда главное?

– Задолго до того я напоила его до усрачки. Потом отвезла домой и переспала с ним. Кто бы мог подумать, что он под утро будет хоть на что-то дельное способен. Он, конечно, активного участия не принимал, но оказался не совсем в отключке. А как оказалось потом, совсем ничего не помнил. Когда проспался, выволок меня за шкирку из своего дома. Я только и успела, как проснулась сразу признаться ему в любви. А он бешеным стал. Орал и сообщил, что мы брат и сестра по матери. А потом выкинул на улицу, сказав больше к нему не приближаться.

Обалдеть! Вот блин, родственники.

– Тогда у меня истерика была. После того он сразу уехал и не появлялся два года. Но мои чувства никуда не делись за время разлуки. Даже несмотря на наше родство. Ничего не значащее для меня родство. Потом он вернулся в город со своей женой. Джуанна – мать Лори. Она на тот момент уже была беременна на восьмом месяце. А я уже знала о болезни. Вот тогда и решила выжить любой ценой. Похитила её и держала под замком до родов. Девчонка родилась здоровой и крупной. Джуанну сразу после родов порезала на кусочки и скормила своим собакам. Потом пришлось их убить. Пока избавлялась от улик, ребёнок пропал и появился в доме малютки. А там работала одна моя коллега из старой жизни. Она всегда была очень большой любительницей экспериментов. С ней договориться было всегда легко. Она никогда не любила мараться, но кайфовала от зрелища угасания жизни во взгляде подопытных. А потом девчонку перевели к нам. А дальше ты знаешь.

Несколько минут была полная тишина с той стороны. А я сидела в шоке, обхватив плечи руками. Как можно быть такими монстрами?! Не понимаю. Потом потекли слезы. Хорошо, рыданий не было. Даже не пыталась их стереть.

Знакомая из старой жизни. И что же за жизнь до того была у Мари? И что у неё за болезнь такая? И как я тогда смогла пропасть?

Одни вопросы. Я в любом случае найду ответы!

А потом Мади снова заговорила:

– А с ним что произошло?

– Физически ничего. Я ему сообщила о рождении ребёнка и почившей жёнушке. Не лично, конечно, видео прислала и тест днк. Он до сих пор пытается найти девчонку. Её считают последней в роду. Хотя он не единственный ребёнок в семье и племянники у него есть.

Последней в роду… Как это?!

От того, с каким стуком был поставлен стакан на стол, вздрогнула. Судя по всему Мари очень зла.

– Мари, может тебе не стоит столько пить, а? Или ты совесть пытаешься утопить в спиртном?

Мади рассмеялась, хотя мне было не смешно. Они тут решают кому жить, а кому – нет.

Мари тоже рассмеялась, только как-то грубо что ли. Голос у неё был севший и сильно хриплый. Никогда такого раньше не слышала.

– Совесть, говоришь. У меня её никогда не было, сестрёнка. Было хорошее, что принято воспевать в нашем обществе. А я смогла от этого бесполезного дерьма избавиться. И, как видишь, не страдаю.

Всё-таки они родные сестры.

– Хм, ну да. Значит ты от счастья в таких количествах пьёшь. Кто бы мог подумать.

Мне кажется или Мади действительно такое поведение сестры не одобряет? Хотя, обе они чокнутые.

– Забей, Мади! Поезд через три часа. К тому времени я буду уже трезвая, – это каким образом интересно?! – Хорошо быть мной, сама травлю и сама же вылечить могу, – и заржала, будто рассказала самую смешную шутку в мире. Потом ещё добавила, – если захочу.

– Ладно, делай, что хочешь. Надоело вытаскивать тебя из ямы. Ты даже не замечаешь, что с каждым разом затягивает всё сильней.

– Мади, ты забыла, кто из нас старшая. А я помню. И стараюсь сделать всё, чтобы мы жили так, как всегда мечтали.

Как гордо и пафосно это прозвучало. Мари действительно гордиться тем, что вытворяет. Неужели, ей это нравится?

– Вижу. Я всегда мечтала о жизни в морге. Рядом с разлагающимися, но ещё живыми трупами. О таком явно больше никто не мечтает.

Значит директриса обо всём знает, но никак не помогает нам. Может полностью участвует во всех начинаниях старшей сестры. Было несколько раз, что я приходила к ней в кабинет и всегда видела её что-то пишущей. Иногда от руки, а бывало и печатала на своём новеньком компьютере. Может она результаты исследований записывала или у неё есть тайная жизнь? Стоило открыть дверь в её кабинет, когда она этим занимается и сразу всё прячет. Сразу встаёт из-за стола и с тобой выходит в коридор. Странное поведение для той, кому претит поведение сестры и место нынешнего обитания.

– Надоела нытьём своим и бесконечными жалобами, – несдержанно и грубо бросила Мари.

Опять грохот стекла о стол. А запасы выпивки у Мади похоже серьёзные.

– Нытье и жалобы?! – от такого громкого визга я подскочила. При этом сдвинула стул, проскрежетав им по поверхности пола. Замерла, не решаясь снова сесть. Потом прислушалась, но Мади продолжала кричать без остановки. – Это из-за тебя загублены наши карьеры! Я была ведущим и самым высокооплачиваемым специалистом ядерной физики в самом престижном научном центре страны. И что получила в итоге? Появилась моя сумасбродная сестра, – чокнутая – звучало бы намного лучше и правдивее, – и уничтожила не только мою репутацию специалиста на корню, но и лишила семьи! Муж выставил меня не просто на улицу, а вызвал копов. Угадай, зачем?! Я подскажу, чтобы забрали сестру убийцы и посадили. Хотя я ни в чем не была виновата перед миром. Это всё из-за тебя, Мари!

Мади орала на всю громкость. Неудивительно, на этом этаже нет никаких дополнительных помещений, кроме библиотеки. А вот Мари вроде бы затихла.

– Не знала, что ты винишь во всем случившимся именно меня, – тихо и немного невнятно сказала, а потом будто снова уверенность появилась. – Не думала, что мы с тобой из-за кровного родства очень похожи, а? Ты такая же, как и я.

– Следуя твоей мысли про кровное родство: Карл и Лори – ещё большие психи, чем ты!

Карл? Значит так зовут моего отца?!

На глаза снова выступили слезы. Пришлось опять сесть, просто чтобы не упасть.

А по ту сторону стены затишье. Все на взводе.

– Извиняться не буду, Мади. Раз твой, теперь уже бывший, даже не выслушал тебя, значит он не достоин есть с твоих рук.

– Выслушать меня?! Что я могла ему сказать? Прости, но я просто рядом стояла и держала инструменты для пыток. А потом, как преданная сестра, помогла закопать труп. Это надо было рассказать? Ты совсем что ли рехнулась?! Мне с таким трудом удалось избежать смертной казни. Тем более я не участвовала в твоих зверствах. Ты меня опоила и я провалялась в отключке почти сутки. Очнулась. А тут открытие: О чудо, я и моя сестра – самые жестокие сёстры убийцы века! Думаешь, я этому обрадовалась? На адвокатов ушли все мои личные сбережения. Зато ты после того сразу исчезла, как делала уже не раз. Сама натворишь дел, а разгребать дерьмо всегда приходилось мне. И так с самого нашего детства. Не ври про заботу. Я в это никогда не поверю. Ты всё делаешь только ради себя, сестра.

Опять затишье. Потом наливание жидкости и слышно, как пьют. Блин, похоже директриса сидит прямо у стены, поэтому её так хорошо слышно. Надо стараться не издавать никаких звуков. Она может понять, что за стенкой прячется далеко не крыса.

– Я его любила. Когда ты внезапно объявилась с бешеными глазами, я готовилась к романтическому ужину. Собиралась сказать ему, что у нас будет малыш. А после двух суток тишины от меня и заведённого уголовного дела, смысла бороться за него уже не было. Я видела, как он на меня смотрел в тот день. До сих пор это помню, будто всё произошло только вчера. Потухший взгляд полный ужаса и презрения. Он видел перед собой монстра. И я его прекрасно понимаю, и не виню за это.

– Монстра. Хм. Неужели тебя это так задело, а, мелкая? На меня с самого детства все, включая семью, смотрели так. И ничего. Как видишь жива и собираюсь прожить ещё минимум сто лет.

Неплохие запросы – прожить ещё минимум сто лет. А бессмертной стать не хочется? Интересно, а какая у них разница в возрасте?

– Я не такая, как ты, Мари. Я всегда хотела жить тихой и спокойной жизнью, чтобы у меня были моя работа, любящий муж, куча ребятишек. Я не хотела потрошить всех направо и налево. Ты же с детства препарировала любых животных, что имели глупость попасться в твои руки. Благо, родители об этом не подозревали вплоть до твоего десятилетия. Они верили, что ты совершенный ангелок. Такая вся добрая и милая. А потом ты их разочаровала своими наклонностями.

Глоток и кашель. Стук стекла о стол.

– Ха! Ангелок. До десяти лет они и правда меня так звали. Даже имя хотели поменять на Ангелину. Мерзость! Лично я, Мади, ещё в раннем детстве поняла, что являюсь гением. Тогда и решила взять от жизни всё, что мне понравится.

– Даже, если это что-то будет чужим?

– Да. Если разжать владельцу пальцы или сразу отрезать их, то он уже не владелец. Как говорится, упавшее уже не твоё.

– Тебе не снятся те, кого ты убила?

Мари опять рассмеялась хриплым смехом.

– С чего бы? – усмехнулась. – Хочу кое-что сказать про твоего бывшего.

– Заткнись! – резко скомандовала Мади.

– Ха-ха. Мади-Мади, до сих пор глупая девочка. Любви нет. Запомни это! Твой бывший муж удобно устроился: ты готовила, убирала, зарабатывала бабло и ещё спать с ним успевала. А он не смог понять и простить. Хотя все клянутся: «и в бедности, и в богатстве, и в здравии, и в болезни…» Зачем клясться, если не сможешь выполнить?! Он просто дерьмо и трус! Тем более ты достойна большего. И лучшего, конечно.

Ого, у Мари начал заплетаться язык. Прямо святую из себя строит. Типо Мади должна ей быть благодарна за помощь в избавлении от любимого мужа. Хм.

– Ты его не знаешь, – очень тихо сказала Мади, почти прошептала.

– Мне и не надо его знать. Видела, что ты не для него. И всё тут.

– Из-за тебя погиб мой ребёнок, Мари, – тоже было сказано тихо, но твёрдо и уверенно. – Из-за той дряни, которой ты меня накачала!

Мади опять сорвалась на крик. Те события её явно сломали, если спустя столько лет она её не простила. Может она не такая уж и плохая. По крайней мере явно лучше чокнутой старшей сестры.

Странно всё это.

– С чего ты это взяла? Это была смесь успокоительных, моя, тогда ещё, новая формула. Они никак не могли повлиять на твою беременность. У них не та направленность действия.

– Ты до этого их тестировала или я была первопроходцем? Не бывает полного отсутствия побочек, Мари! Ни в каких, даже самых безопасных, с точки зрения состава, лекарств. Каждое в чём-то да навредит. Будешь отрицать? Ты же врач!

Последние слова Мади звучат, как насмешка и презрение одновременно. Интересно, она пыталась ей уже отомстить или только планирует сделать это?

– Да, ты была первопроходцем. Но никаких серьёзных или вредных для здоровья побочек не выявлено. Хватит психовать из-за того случая.

– Ха, гений! Не выявлено вредных для здоровья побочек. Ну-ну.

– Да, гений! Глупо с твоей стороны пытаться меня оскорбить. Да и не получится. Как только восстановлюсь после операции, продам партию психотропных препаратов. Как раз из числа тех, что тестирую сейчас. Часть вырученных денег вложим в мою новую разработку, а на остальные поедим на острова. Там найдёшь себе красавчика, сделает тебе ребёнка, – резкий кашель Мади прервал её речь, но не надолго. – Родишь. Раз ты так уж хочешь иметь этот бесполезный кричащий комок, значит получишь. У меня есть усиленный препарат, чтобы забеременеть. Его тоже продать собиралась, но не буду. Мне то он без надобности.

– Удивительная щедрость, – просипела Мади. – Может ты мне ещё и найдёшь мужика, и подержишь его для меня, а, старшая сестра?

– Будет брыкаться, не только подержу, но и свяжу. Научу, как нужно и можно вести себя с моей маленькой сестрёнкой. И если мне что-то не понравится, то ему не понравятся мои методы воспитания, – с явным удовольствием рассмеялась.

Когда человек не знает, что за ним следят, показывает свою истинную натуру. Какой противный у неё смех. Меня даже передёрнуло от отвращения. Прямо злой гений в юбке.

– Хм. Бессмысленно всё это, – как-то уж совсем безнадёжно прозвучало.

– Почему это? Если хочешь ребёнка, значит получишь.

– Не получится. Я больше не могу иметь детей. Несколько лет после того лечилась, но ничего не помогло. Потом опять ты появилась. И твой кровавый захват мира пошёл на новый виток. Теперь уже со мной. И как ты только смогла меня уговорить присоединиться к тебе?! До сих пор не понимаю.

– Нечего понимать. Ты была под действием одного препарата, слабенькое психотропное. В сотни раз слабей тех, что тестирую сейчас. Тогда твоя поддержка и помощь мне были необходимы. Сейчас тоже нужна, разумеется, – ого, похоже у Мари язык начал заплетаться ещё сильней. – Можно сказать, что сейчас я нуждаюсь в тебе намного больше, чем за все годы до этого.

Потом кто-то пьёт. Затем в полной тишине раздался громкий звук оплеухи, и бьющегося стекла. Один стакан точно разбит.

А Мади разозлилась. Ещё бы, кому понравится роль лабораторной мыши. И никакого права голоса, жизни, возможности спастись. А мы тут все такие. Добро пожаловать в ряды подопытных, директриса!

– Какая же ты тварь! Из меня тоже решила сделать подопытную? Тебе мало что ли тех, от кого отказались из-за ненужности? Ты ещё умудрилась притащить в этот рассадник малолетней преступности племянницу.

– Больше никогда не смей поднимать на меня руку, сестра. Не посмотрю, что мы родные. Поняла? Тот препарат был безвредный, к тому же я проследила, чтобы он был максимально быстро выведен из организма.

Теперь Мади рассмеялась злым смехом.

В этот момент в дверь кабинета неожиданно громко и требовательно постучали.

– Кого там принесло? – недовольство Мари уже можно ложкой есть. Только есть огромная вероятность сразу же отравиться.

– Входите, – Мади всегда так отвечает на стук. Ровно и миролюбиво.

Дверь противно скрипнула, оповещая о визитёре. И она всегда скрипела. Её так ни разу и не смазали.

– Добрый вечер, директриса, – ого, док, собственной персоной, – О, Мари, и ты тут. Празднуете что-то?

– Да. – Мари прямо сама невозмутимость. – Похороны празднуем. Выпьешь с нами, а? Угощаем.

Наверно он в шоке.

– Нет..мм..спасибо. Хотел сообщить, что в столицу нам ехать завтра днём, в четыре часа. Мари, будь готова к полудню. Пока доедим до вокзала, разместимся. Опаздывать нельзя.

– Стоп, а почему завтра? Мы ведь должны сегодня к полуночи ехать на вокзал, разве нет?

– Нет. Билеты доставили час назад. Они на завтра. На сегодня в продаже билетов не оказалось.

– Хм. Ясно. Ладно, буду готова. По крайней мере успею хорошенько выспаться.

Слишком недовольный тон голоса. Разработанный план убийства так неожиданно, ещё на стадии планирования, сорвался.

– Ладно, я пошёл. Спокойной ночи, дамы.

– Спокойной.

– Ага.

Шаги. Скрип и дверь захлопнулась.

Прошло минут десять. Все это время был слышен только стук льда о стекло. Алкашки, блин.

Первой снова заговорила Мари.

– Плохо. Ну, ничего, я умею импровизировать.

– Ну-ну, импровизатор.

– Значит сегодня спешить некуда.

– Ты и до этого не спешила.

– Что ты бурчишь? Всё будет просто отлично! План всего лишь переносится на завтрашний день. Ты говорила про Карла и Лори.

– Хочешь рассказать про них? Ну давай.

Я даже пододвинула стул ближе к стене, не хочу пропустить ни одного слова. Затаила дыхание, готовая слушать.

– Карл – непревзойдённый гений так же, как и его отец, они очень похожи, даже внешне. Он великий учёный, изобретатель. Хотя ни разу никому не рассказал, что он там со своей командой изобретал в Исследовательском Институте. Там полностью закрытая зона. Этот Институт находится на военной базе. Допуск даже учёному получить трудно, остальным же просто нереально.

– Удивительно, ты его до сих пор любишь. Пробовала туда попасть?

– Пробовала. Люблю, – и замолкла на долгие несколько минут. Я почти что потеряла надежду услышать ещё что-то о нём. Тут она заговорила, а я вздрогнула от неожиданности, едва не свалившись со стула. – И ненавижу, потому, что не могу быть с ним. Несмотря на то, что о работе, разработках и политике он никогда и нигде не говорит, он очень общительный. Даже аристократическое воспитание не сделало из него сноба. Он может найти общий язык буквально с любым человеком. Очень эрудирован, умеет красиво и содержательно донести свои мысли. Из-за того, что много путешествовал, почти с самого детства, рассказывал много историй, что с ним произошли. Даже что-то страшное может перевести в шутку и все будут ржать в голос. Много историй и не про себя знает. Шутки и анекдоты – его оружие массового поражения. Харизма тоже сражает наповал. Любого человека из любой сферы может расположить к себе так, что этот человек сам будет искать его общества. Никогда, ни до, ни после, не встречала хотя бы отдалённо напоминающего его. Он уникален и неповторим. А также хорош собой. Его тело великолепно вылеплено.

Неужели я услышала её стон или показалось?!

– Ты прямо идеал мужчины описала, – в голосе директрисы слышна явная насмешка над Мари.

– Он действительно идеал. Мой идеал!

Точно чокнутая.

– Я на него и не претендую, – а перед глазами предстала картина, как она руки поднимает в жесте поражения. – А Лори? Джуанна?

Почему тишина? Я нетерпеливо ждала возобновления разговора полчаса. Слышны были только стук стаканов о стол. Соревнуются они там что ли в способности больше выпить?! Наконец Мари, с сильно заплетающимся языком, продолжила говорить.

– Про Джуанну ничего не знаю. Понятия не имею откуда он её притащил. Ей было двадцать пять. Высокая, рост метр восемьдесят, волосы русые, глаза карие, курносая. Вот и все

знания о ней. Ах, ещё она очень громкая.

Мне кажется, что последнее было сказано с улыбкой.

Чтобы руки не дрожали, пришлось обхватить плечи. А вот губы плотно сжать.

Мари тем временем продолжала:

– Лори. Дети гениев очень редко бывают гениями. И она не гений. Тупая, неуклюжая при том, что скелет ходячий. Единственный плюс в ней – это скорочтение. И то, об этом методе ей и остальным ученикам рассказал учитель литературы, когда они начали жаловаться, что надо за день прочитать книгу в четыреста страниц. Она единственная, кто начал заниматься в этом направлении. Смогла самостоятельно развить скорочтение, примерно до третьего уровня. А во всём остальном она – полный ноль. Ах, да, внешностью пошла в него. Глазами только не понятно в кого. И это всё.

Как она начала говорить, я даже дыхание задержала, чтобы всё услышать. Не зря я так старалась строить из себя неуклюжую дурочку. Она уверена в правоте своих слов. Откуда знает про скорочтение? А глаза у меня действительно серые.

Думала, что будут ещё что-то обсуждать. Но больше не говорили ничего интересного для меня, только пили.

Через некоторое время Мади заговорила, продолжая прерванную мысль.

– Хм, понятно. Четыре утра. Выпивка полностью закончилась. Давай спать что ли.

– А давай. Донесёшь, а, сестрёнка?

– Лучше ты меня. Мой диван ближе. Ик.

Я встала со стула, очень тихо и аккуратно поставила его к другой стенке, медленно пошла к двери. Привыкла всё делать тут тихо. И мне пора собираться и сваливать. Я узнала всё, что нужно.

За стенкой раздался грохот от упавшего стула.

Остановилась, посмотрела в последний раз на стену и открыла дверь.

Тихо вышла, хотя они при всём желании меня не услышат. Они явно слишком сильно напились. Закрыла дверь.

Успела выйти из арки и сделать два шага. Меня схватил большими ручищами огромный мужик, зажимая рот рукой. Откуда знаю, что это был мужик?! Он, схватив меня, изо всех сил прижал к своей накачанной груди. Да и не смогла бы Мари оказаться тут так быстро.

Попыталась вырваться, лягнула его ногой и заехала локтем куда-то. Он охнул, но не отпустил, а наоборот поднял над полом. Теперь ногами я не могла его достать, да и руками тоже. Смогла только вцепиться в руку, закрывающую рот, ногтями. Пусть они ещё короткие, но всё равно немного острые.

– Не понял, что она такая сильная, а? На вид дохлятина.

К кому он обращается?! По спине пробежал холодок.

Покрутить головой не могла, а впереди никого не было видно.

Тут он повернулся обратно к двери. Из-за второй колонны вышел второй мужик во всём чёрном с маской на лице.

Испугалась. Кто эти двое? И двое ли их? Промычав, начала вырываться ещё сильней и активней.

Тот, что меня держал, покачнулся.

– Выруби её! Твою мать, какая сильная. Кто эта девка?

И тут второй снял маску и посветил на себя фонариком…

Я обомлела! И испугалась ещё больше. Под маской был док собственной персоной.

Он достал из кармана шприц. На глазах выступили слезы от охватившего отчаяния. Неужели он заодно с Мари?! Сняв колпачок, подошёл и очень тихо заговорил:

– Тише, Лори, тише, тебя больше никто не обидит.

Сказал так ласково и погладил по голове. Я же успела заехать ему ногой, не знаю куда, короче куда-то. Он зашипел сквозь зубы, согнувшись пополам. Глубоко и шумно дышал несколько минут. Я в это время продолжала бороться со вторым или первым.

Придя в себя, он резко подошёл сбоку. Схватил меня за затылок, открывая себе доступ к шее. Быстро и без промедления вколол то, что было в шприце.

Потом смотрел на меня минуту или больше. После укола время будто замерло. Потом я почувствовала слабость во всём теле. Веки налились свинцом, потяжелели настолько, что я больше не могла сопротивляться. Они закрылись, но его голос был последним, что я услышала.

– Не бойся, Лори. Поспи пока что. А мы вернём тебя домой…

Последняя связная мысль в голове: «разве у меня есть дом?!». Потом я уплыла в темноту.

В кабинете директрисы детдома.

– Хм, понятно. Четыре утра. Выпивка полностью закончилась. Давай спать что ли.

– А давай. Донесёшь, а, сестрёнка?

– Лучше ты меня. Мой диван ближе. Ик.

Мади, сильно качаясь, встала из-за стола. Стул с грохотом упал на пол. А Мади едва не рухнула на стол сверху. Успела подставить руки, уперев их в дерево. Очень дорогое дерево после этой попойки приобрело кучу трещин, царапин и вмятин. Теперь ей не жаль тех денег, что были потрачены на покупку всего этого. А вот себя жаль, но уже ничего не исправить. Впереди маячит расплата за совершённое.

– Ха! Мади, спи, лучше за столом. Ты сильно перебрала.

А Мари всё смешно.

– На себя посмотри, – недовольно буркнула.

Постояв пару минут, более-менее смогла избавиться от тумана в голове. Медленно пошла к дальнему окну. Отодвинула штору на несколько сантиметров, как делала каждое утро. Это стало уже ритуалом. Подняла голову, смотря на небо на чёрные грозовые тучи.

– Тучи. Снова будет дождь лить весь день. Ненавижу эту погоду! – недовольство всем вокруг сопровождает на каждом шагу.

– Зато никакие следящие устройства не работают при такой погоде. А нам это на руку, – даже сквозь выпитый алкоголь довольство в голосе очень заметно.

Язык у Мари сильно заплетался, но понять сказанное можно. Пока она говорила, Мади скосила глаза вниз. Понаблюдала, как две огромные фигуры уносят на плече «навязчивую идею» сестры. Мари будет в бешенстве. Но, когда она узнает о предательстве сестры, девчонка будет далеко, в безопасности со своей роднёй.

Очень хотелось сказать: «Прости, Лори. За всё прости, девочка». Но это никому из них не поможет.

Задёрнула штору так, чтобы не было видно окна.

Повернулась к сестре, а она наблюдает.

– Прости, Мари, – случайно вырвалось. Хорошо, что нужное имя назвала.

Пожала плечами и направилась покорять путь до дивана.

– За что простить? – прищурилась, изучая взглядом.

Хорошо, что не поняла. Сейчас рано раскрывать моё участие в заговоре против неё.

– За то, что мы выпили все запасы алкоголя. Не думала, что в нас столько влезет. Ик.

Дойдя до дивана, с трудом стянула с задинки плед. Развернула его и сразу плюхнулась на горизонтальную поверхность.

– Ох, как хорошо! Иди спать. Нам надо отдохнуть.

Зевнув, закрыла глаза, сразу уплывая в сон. Успела только пробормотать:

– Дверь захлопнуть не забудь.

– Ладно, захлопну.

Мари ещё не договорила, а доблестная директриса уже отрубилась.

Встала, качаясь ещё сильней сестры. Медленно по стеночке дошла до окна и выглянула. Чёрные тучи, ветер усилился и начал накрапывать мелкий дождь.

– Верно, сегодня будет сильный дождь.

Перевела взгляд во двор, но стекающие капли по стеклу не дали ничего рассмотреть. Увидела только очертание хозяйственных построек.

– А что собственно, я хотела увидеть ещё?! Хм, непонятно. Мысля уже сбежала. Ладно, пойду спать.

Поправив штору, подошла к Мади. Она уже крепко спала, подложив кулачок под щеку. Мари улыбнулась открытой и ласковой улыбкой, при виде этой милой картины. Наклонившись, поправила съехавший плед. Укутала сестру так, что виден остался только нос. Ласково провела по волосам.

– Прости, сестрёнка. Ты единственная, кого я люблю, не ожидая ничего взамен. За всё прости.

Убрала руку и направилась к двери. Выключила свет, стараясь передвигаться тихо и не сшибать мебель. Вышла из кабинета и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Облокотилась на стену. Постояла несколько минут, приводя дыхание в норму. Потом, держась за стену руками, пошла к себе. Постоянно натыкалась на углы, сами стены и вообще всё, что попадалось на пути. В таком состоянии дорога до спальни заняла вдвое, а то и втрое больше времени.

Дойдя до нужной комнаты, рванула на себя дверь. Зашла и просто захлопнула дверь. Ни одной мысли о произведённом шуме не возникло в затуманенном мозгу. С трудом дошла до кровати. Почувствовала, что на ходу начало вырубать. Скинула обувь, поддев пятки мысками.

Качнулась и отрубилась в полёте на кровать. Соприкоснулась с поверхностью. Только из-за резкого воздействия упавшей туши матрас спружинил и Мари полетела на пол, ударившись головой о тумбочку. На лбу проступила гематома и кровь. От произошедшего она оказалась в ещё большей отключке, чем обычный сон…