Читать книгу Законы амазонок. Сокращенная версия - Екатерина Терлецкая - Страница 2

Всю жизнь меня то и дело, что учат воссоединяться с природой, пропускать её силу сквозь себя и повелевать с разрешения богов лесами. Природа совершенна, а мы ее творения. Но даже у совершенства есть изъян, и этот изъян – это я.

Несмотря на все старания матери и сестринства, я бездарна, как старая коряга. Хотя нет, из коряги можно вырезать отличную кисть для красок, а из меня дочь природы ну никак не вылепить.

Этой ночью во сне я бродила по Фовосу. Ту жуть, что пленила меня сложно описать словами.

На Фовосе царит такая тишина, что даже звук рассекающего воздух сагариса заглушает лесную возню. Вначале я хотела укрыться в тропиках, но моё сердце стучало громче, чем шуршала листва, а значит я была легкой добычей для хищника. Все потому что я трусиха, какую днем с огнем не сыскать.

Моё тело было покрыто красными перьями, местами виднелись серые вкрапления. Я расставила руки в стороны и устремилась ввысь, но не смогла взлететь. У меня не было крыльев… а птичка, без крыльев не взлетит.

Обсуждать Агоналии запрещено, но как-то вскользь я слышала от сестер, что берег самое опасное место острова. Этой ночью я встретила смерть именно там. Стоило мне ступить на берег, легкие с жадностью стали поглощать соленый морской воздух, а потом я почувствовала легкую невесомость, почва плавно утекала из-под ног. Это был самый большой страх этой ночи – зыбучие пески. И я увязала всё глубже и глубже…

И почему сестры так рвутся пройти испытания Фовоса?

Я часто думаю о законах амазонок, особенно сейчас, когда на носу Агоналии. Вот и сегодня, проснувшись в холодном поту я долго лежу в оцепенении от ужаса и смотрю в потолок.

– Солнце встает. Пора и тебе, ― говорит мама, приоткрыв дверь в мою комнату. ― Сестры собираются. Я буду ждать тебя на улице.

– Мам… Я единственный ребенок в семье.

– Надеюсь эти слова никогда не покинут этих стен, иначе… Мне стыдно за то, кого я воспитала.

Её длинные ресницы похожи на крылышки ангелов. Всегда мечтала и себе такие, но увы, от матери мне досталось только упрямство. Хотя, генетика здесь ни при чем.

Она оставляет меня наедине с совестью, что грызет меня каждый раз, когда лень берет верх над другими чувствами. Сквозь окно виднеется едва порозовевший небосвод. Рассвет – время Авги. Из моих окон открывается шикарный вид на сады. Обожаю позднюю весну, как сейчас, в это время Деметра по-особенному разукрашивает мир. Пышные бутоны ярких роз уже раскинулись по кованым аркам. Они завораживают мой взор. Отведенного времени на сборы слишком мало, придется отложить любования на потом.

Говорят, когда-то мир был другим. Суши было больше, и она была густо населена людьми. Эволюция и прогресс погрузил мир в токсины. Экологический кризис привел к развитию страшной пандемии. Сотни тысяч человеческих жертв остановили прогресс.

У нас принято считать, что это боги послали на землю смертельные испытания, дабы вернуть людей к их истокам. К временам, когда человек и природа существовали как один организм, но я склонна к мысли, что здесь не обошлось без руки самого человека. Как иначе объяснить Великую Войну, что прошлась по земле наступая на пяты хвори?

Падали спутники, уничтожалось оружие, искусственный интеллект был стерт с лица земли. Люди воевали за оставшиеся крохи ресурсов, лишившись человечности, пока не утратили последний смысл этой вражды. А потом был ядерный взрыв. Он стал точкой в эпохе. Отсчет времени начался заново. Нам повезло оказаться там, где мы есть. Во всяком случае у нас есть плодородная земля, в то время как в округе одно выезженное токсичными отходами поле.

Омыв заспанное лицо, я надеваю льняную рубаху и громко шлепая босыми пятами иду на улицу. Я долго возилась, но мать терпелива. Она порицательно кивает, и мы спешим на Авги.

Лобное место располагается в самом сердце острова, напротив дома моей лучшей подруги Клиери. В центре лобного места ритуальный костер, его зажигают только на праздники. В обычное время он украшен цветами, иногда девочки приносят к нему что-то своё, говорят он даже когда дремлет, заряжает вещи энергией.

Авги – это ритуальный танец. Так сестры приветствуют новый день и просят природу даровать им силу. Наверное, это единственный ритуал где не нужно убивать кого-то, измазываться кровью, или ещё чего хуже – пить ее. Мерзость!

Сестры собираются вокруг дремлющего костра. Старейшинам негоже просить силы у земли, они давно не тренируются и не охотятся, но им отведена важная роль в ритуале – бубен и воспевание. Я занимаю место возле матери, усаживаюсь на колени, поджимая ноги под себя. Из-за россы подол ритуальной рубахи становится мокрым. Неприятно.

Все девушки одинаково одеты – белая льняная рубаха свободного кроя. Мои ладони упираются в сырую почву. Опустив голову, я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Нужно выбросить все мысли из головы, услышать, как бьется сердце, шумит кровь, и только тогда впустить свои корни в землю, и пропустить через себя сотни вольт жизни. Наша сила в единстве с природой.

Стоит первому лучу солнца коснуться верхушки костра, царица Астер поднимает над головой чашу с животворящим варевом и выходит в центр кольца. И так, кружа хаотично в танце под ритмы старейшин, мы освобождаем своё сознание от земных тягот, возвышаясь духом над ритуальным кольцом, пропитываемся магией утра, заряжая каждую клеточку своего тела безграничной силой природы.

Изведя земное тело до изнеможения, девушки делают глоток варева из чаши Астер и преподают к земле, раскрывая чакры до тех пор, пока земное тело вновь не сольется с бессмертным духом. Мы – дочери природы и преемницы богов, поцелованные самой Афиной. Мы – амазонки.

Все, но не я…

Клиери говорит, когда она делает глоток отвара и припадает к земле, она буквально чувствует горячий поток силы, что разливается по телу кипятком в жилах, а не кровью. Я же, как бы не старалась начать ритуал с чистыми мыслями и слиться с ритмами в танце, всё равно чувствую лишь горечь заваренных трав с наших садов, а развалившись после этого на траве, едва перевожу дух под ритмичное биение сердца.

Я часто думаю: ну что во мне не так? Почему прислонившись к великому дубу, я не слышу его шепот? Мать говорит мне нельзя болтать об этом ни с кем, а лучше и думать об этом перестать. Так я и сделала. Смирилась. Я – изъян.

Даже внешне я не похожа на сестёр: у меня светлые волосы и глаза, бледная кожа. Сколько не загорай, могу только что на несколько дней превратиться в подобие помидора, а потом точно змея скидываю обгорелую кожу, и я снова бледная как сама смерть.

Амазонки преимущественно смуглые и кареглазые. Правда у Клиери потрясающие зеленые глаза. Немного карие у ободка, но в сердцевине такие яркие, что завораживают взор.

– Готова? ― возвышаясь надо мной спрашивает подруга.

Я глубоко вдыхаю несколько раз и переведя наконец дух, приоткрываю левый глаз. Солнце нещадно слепит, поднявшись высоко в небо. День обещает быть жарким.

– Разве можно быть готовой к ферме?

Сегодня среда. По расписанию после учебы и до обеда ферма, ну а на конец дня и до самого сна – тренировка. Ненавижу ферму! Клиери громко смеется и протягивает мне руку.

– Братья наши меньшие сами себя не накормят, а ты не научишься уважать труд старейшин, если не будешь помогать.

Как и велит мать я никому не раскрываюсь. Никому кроме Клиери. Она знает меня с самого рождения, мы как сиамские близнецы, словно приросшие одна к другой.

– Но там плохо пахнет, ― пытаюсь замаскировать свою лень оправданиями.

– Да, сестренка. А ещё тяжелые мешки с зерном, неубранные ставни, нечёсаные кони, и много-много других приятностей, от которых ты просто в восторге.

Поскулив немного о своей тяжелой доле, я соскребаю себя с травы, собираю волю в кулак, и шагаю навстречу новому дню.

Одежды мы носим простые и удобные, ритуальную рубаху пришлось сменить на тонкие брюки и футболку, босые пяты на сапоги, а растрепанные волосы на косы.

Работа на ферме самое гадкое ремесло. Хорошо, что приходится барахтаться в конюшне и загонах всего раз в неделю. Работой с лошадьми и курами у нас занимаются старейшины, те кто уже давно отошли от дел и пересели из седла в кресло качалку, но молодое поколение тоже приобщают к работе, чтобы мы не думали, что жизнь заканчивается на метании сагариса и верховой езде.

По понедельникам мы осваиваем ремесло садоводства, помогаем старшим амазонкам. Касаясь природы, они перенимают на себя силу и вдыхают любовь в плоды. Младшие из сестер, вплоть до тридцати лет преимущественно заняты только тренировками. Мы живое оружие, дочери Ареса. Война – это первое чему нас учат. Только зачем, я за свои шестнадцать лет так и не поняла. Может традиция такая? Период затишья длится уже несколько поколений.

С тех пор как мир переменился, после Великой Войны, много суши ушло под воду, выжили немногие. На одном берегу оказались представители разных общин и государств, им пришлось строить новое. Начались разногласия и новая война. Лидеры женщины склоняли общество жить в единении с природой, не нарушая ее законов, но мужчины выбрали науку, в надежде поставить как можно быстрее прогресс на ноги.

Отчаявшиеся женщины, изнеможённые властным миром мужчин, миром воин и болезней, похоти и прогресса, отправились на остров, где отгородились от всего мира. Они восстановили природу существования человека на земле, построили новое общество и стали называть себя амазонками. Пришлось завоевывать уважение, сея страх при одном только упоминании воинственного народа.

Мы живем затворниками, готовые в любой момент отстоять свои земли, если это потребуется. Те крохи, что остались от мира знают амазонок, а амазонки отказываются знать весь оставшийся мир, что теперь называется Криосом.

В начале года Астер со свитой отправляется на Криос, где они собирают девочек сирот. Там их хватает сполна. Брошенных младенцев мы превращаем в воинственных женщин. Каждая из нас прекрасна, ведь мы последние на земле представительницы человечества, кто действительно почитает мать всего живого – природу.

Мою любимую лошадь зовут Наоми. Она рыжая как огонь, быстрая как ветер и норовливая как я. Во всяком случае так говорит Тессеида – смотрительница конюшни и самая добрая из старейшин. Я увлеченно вычесываю гриву Наоми, сегодня мне нет дела до грязных загонов и мерзких запахов, мои мысли заняты ночными кошмарами.

Клиери досталась грязная работа: надев длиннющие перчатки, она борется с грязными ставнями. Я снова и снова прокручиваю в голове сновидения, перед глазами ярко вырисовывается картина мучительной смерти: я заживо погребена в песках. Брр… Аж холодок пробирает по коже.

– Клиери! ― окликнул писклявый голос подругу.

Девушка верхом на лошади сверху вниз поглядывает на меня унизительным взглядом. Лейла с малых лет из кожи вон лезет, так старается угодить Клиери, всё время набивается ей в друзья, видимо от этого меня и недолюбливает. Не знаю, чего она этим добивается, то ли старается выслужиться перед дочерью царицы Астер, то ли боится конкуренции и старается приблизить к себе главную соперницу. Эти двое лучшие во всем, только что не в точных науках, но какая к черту разница умеешь ты отключить цифровой лазер или нет, если нет тебе равных на охоте. Мои способности ограничиваются науками, что мы вынуждены зубрить для общего развития. Вряд ли это как-то поможет мне на Агоналии.

– Ты сегодня участвуешь в соревнованиях? ― спрашивает Клиери Лейла.

Она всегда делает вид, что меня не существует.

– Конечно! Разве ж можно такое пропустить? ― отвечает Клиери.

– И тебе привет, ― натянув демонстративную улыбку кривляюсь я Лейле.

– Ой, прости, я тебя не заметила. Вечно ты спрячешься где-то в углу, ― с долей яда прыскает в ответ. ― А ты? Порадуешь нас сегодня своими попытками не выронить лук во время стрельбы?

Её надменный тон впивается мне в сознание точно острые клыки кобры, нарастающая злоба заставляет кипеть кровь. Ух и задала бы я ей сейчас! Я сжимаю кулаки, но дружелюбно выдавливаю из себя:

– Я на твоем месте так скоро не списывала бы меня со счетов.

Девушка приподнимает бровь, сдерживает насмешливую улыбку и говорит:

– Ну если успеешь быстрей меня до деревни, я извинюсь за свою несправедливую оценку.

Ляскнув со всей силы кобылу, Лейла натягивает поводья и мчится в сторону деревни. Жар ненависти в мгновение охватывает меня целиком, и я уже не слышу ни окликов Клиери, ни здравого разума. Скидываю сапоги и прыгаю на Наоми. Уцепившись хорошенько за длинную гриву, я зажимаю спину лошади между ног, беру упор голыми ступнями и мчусь вслед за задавакой. Ветер скользит по горячим щекам охлаждая немного мой пыл.

Совсем близко к границе поселка огненная Наоми обгоняет соперницу. Оглянувшись вижу, как самодовольное лицо Лейлы скривилось в ожидании заслуженного позора. Я уже почти готова ликовать, как вдруг, передо мной вырастают закрытые ворота. Деревня огорожена невысоким забором метра полтора высотой. Как правило, ворота всегда открыты, но как назло именно сейчас нет. Наоми замедляет ход.

– Нет-нет, девочка… Ну, давай же! ― уговариваю кобылу. ― Мы же с тобой учились!

Я натягиваю гриву, уговариваю её прыгнуть, но упрямое животное буквально в метре от преграды тормозит. Едва не размазав нос о забор, я вылетаю, со всей силы трескаюсь об землю. Повезло что влетела в кусты, иначе могла и шею свернуть. Моя соперница грациозно перепрыгивает забор, разразившись громким смехом на всю округу.

Не успела я отряхнуться, как Клиери уже примчалась меня выручать.

– Встать можешь?

Встать больно, всё тело словно сквозь мясорубку пропустили, но показать слабость у меня нет права. Стиснув зубы делаю вид, что падать на скаку с лошади плевое дело.

– Ногу подвернула. Ступить больно, но в целом жива.

– Нужно перетянуть, иначе опухнет, вечером на соревнованиях не сможешь сесть в седло. Митера будет в гневе… ― порицательно качает головой Клиери.

Оседлав лошадей, мы возвращаемся на ферму. Придется просить Тессеиду о помощи. Нет на острове лучшей мастерицы бинтовать растяжения связок, а её растирки и мази просто волшебные. Бывает саданешься где-то, намажешь жеванной зеленой гадостью, а на утро ничегошеньки нет.

– О чём ты только думала, Ливия? Ты сегодня сама не своя, летаешь в облаках. Ты же неплохая наездница, не понимаю, как это могло произойти, ― отчитывает меня подруга.

– Агоналии… Это единственное о чём можно сейчас думать. Разве нет? ― резче планируемого отвечаю подруге. ― Снова и снова я вижу эти ужасные сны, в которых Фовос каждый раз находит возможность сожрать меня ещё в самом начале. Это сводит меня с ума…

Подруга спрыгивает с лошади и больно давит пальцами мне на лодыжку, я морщусь от боли.

– Отек пошел, но вывиха нет, ― выносит свой вердикт Клиери. ― Не понимаю от чего у тебя такой панический страх. Агоналии – ежегодный праздник. Обычное дело. Все через это проходят.

– С чего бы переживать?! ― прыскаю иронично в ответ. ― Всего-то каждая вторая девушка погибает, и это только в первую неделю! До конца дожить удается и того меньшим составом.

– И вовсе не каждая вторая! Не преувеличивай.

Агоналии – это некий экзамен, который проходит каждая из нас по окончанию школы. Каждый год девушки, достигшие возраста шестнадцати лет должны пройти посвящение, после которого они гордо могут зваться амазонками. У нас принято считать это праздником, хотя на самом деле испытания в основном заканчиваются трагично.

Все наши знания и умения плотно переплетаются с истоками природы. Девушек отправляют на отдаленный остров Фовос. Остров достаточно большой, чтобы разделиться. Каждая должна пройти испытания в одиночку. Только настоящая амазонка, искусная воительница, дочь природы с чистым сердцем, может пройти испытания, что готовит для нас Фовос.

Легенда гласит, что первые амазонки не могли выбрать царицу. После длительных споров и различных соревнований на этот пост взошла Лампето, но шестнадцатилетняя Аника взбунтовалась, считая себя более достойной роли царицы, так как правительница народа помимо силы должна обладать милосердием и острым умом. За мятеж Аника была изгнана воинственной царицей на остров Фовос.

Ранее никому не удавалось покорить тайный остров, он буквально выплевывал любого, кто пытался его обуздать. Остров обладает таинственной силой дикой природы. Он проникает вглубь твоего сознания, в самое сердце, и обращает твои страхи против тебя.

Условия Лампето были простые – если Аника продержится двенадцать дней на острове и вернется живой, она займет место царицы. Аника выжила, стала царицей амазонок и положила начало традиции – Праздника Агоналии.

В этом году в Агоналии участвуют двенадцать девушек. Негусто. В предыдущие года собиралось больше двадцати из которых оставалась дюжина, или на две-три больше. Интересно сколько останется достойных из нас на этот раз. Хотя… С моими талантами, у меня мало шансов узнать ответ на этот вопрос.

– Ты неплохо разбираешься в растениях, ловкая, владеешь оружием. Единственное, что может тебя убить быстрее чем низкая самооценка – это страх! И заметь, ты сама его на себя нагоняешь.

– «Неплохо», Клиери, это не «хорошо».