Читать книгу Богоявленское - Екатерина Владимировна Дроздова, Екатерина Дроздова - Страница 7

– В такой же любви к флоту и родной земле, какую испытывал сам, Алексей Наумович воспитывал и своего единственного сына Григория.

– Молодец Андрей! – похвалил Петр Иванович сына.

Мальчик радостно хотел было закрыть огромную книгу, и собрался уже вставать из-за большого письменного стола, но отец остановил его следующим вопросом:

– А скажи мне Андрей, в каком году родился Григорий Алексеевич Сенявин?

– Капитан-командир Григорий Алексеевич Сенявин, родился в столице Российской Империи в 1767 году. Отец, ну знаю я все это!

Андрей не отрывал глаз от окна. Глядя, как резвится на улице детвора, ему, как можно скорее хотелось оказаться с ними, а вовсе не повторять историю рода, которую он уже знал наизусть.

– Пойми сынок, знать историю своего рода, свои корни, особенно важно тебе. Ты единственный наследник!

– А как же Вера и Ксюша? – удивленно спросил Андрей. Он не вполне понимал, почему отец называет наследником только его, ведь у него были еще две сестры.

– Вера и Ксюша вырастут, выйдут замуж и у них будут другие фамилии, они станут частью других семей, – начал объяснять Петр Иванович, как можно понятнее для девятилетнего мальчика. – Тебе предстоит продолжить наш род, нашу фамилию и однажды оставить свою запись в этой книге.

В этот момент, постучавшись, в кабинет вошла молодая девушка в белом переднике и монотонно произнесла, будто давно заученную, фразу:

– Митрофан Спиридонович с семьей приехали!

– Отец, ну можно уже закончить урок? – с надеждой в голосе спросил Андрей.

– Да, ступай, – ответил Петр Иванович.

И мальчик быстрыми шагами направился к тяжелым двустворчатым дверям кабинета отца, но остановившись на пороге обернулся.

С портретов на него взирали строгие глаза предков – адмирала Алексея Наумовича в орденах св. Анны 1-ой степени, св. Андрея Первозванного, и св. Владимира 1-ой степени, его генерал-адъютанта и племянника Николая Федоровича, вице-адмирала, капитана над портом в Риге, главного командира Кроншдтского порта Николая Ивановича Сенявина, – последнего из рода Ивана Акимовича. И под этим строгим взглядом Андрей, распрямив плечи, вышел из кабинета.

Петр Иванович, отправился встречать гостей, а тяжелая родовая книга так и осталась открытой на странице, когда в конце 18 века, на авансцене российской истории, появляется прадед Петра, Григорий Алексеевич Сенявин. Один из самых незаурядных представителей династии Сенявиных, сочетавший в себе несочетаемые таланты. Он, начавший службу в чине сержанта артиллерии, с легкостью переводится во флот, в чине подпоручика, и далее его жизнь будет выписывать только самые невероятные зигзаги. Григорий Алексеевич будет участвовать в переходе из Кронштадта в Ливорно и обратно, в качестве волонтера будет служить на судах Королевского флота, примет участие в русско-шведской войне, наградой за которую станет золотая шпага с надписью «За храбрость», совершит переход к берегам Англии, где примет участие в блокаде французских берегов, после чего получит назначение командира Херсонского порта. Друзья из высшего столичного света будут читать его жизнь, как увлекательный роман, ожидая все новых и новых глав даже тогда, когда не угодный новому императору Павлу он, в звании капитан-командарма, будет уволен в отставку. И Григорий Алексеевич их не подведет.

Молодой, полный сил и энергии Григорий Алексеевич не впадет в уныние, не оставит свою офицерскую честь за игральным столом петербургских салонов. Он уединится с семьей в родовом имении, любимом Богоявленском, где проявится в нем совсем уж неожиданный купеческий талант, невесть откуда взявшийся в этом человеке. И даже милость императора Александра не заставит его бросить нового дела.

Сразу после отечественной войны 1812 года, Григорий Алексеевич принявшийся восстанавливать хозяйство в имении, скупает все пшеничные поля на правом берегу Дона и уже через несколько лет он добивается таких успехов на новом поприще, что становится одним из самых богатых и влиятельных людей губернии. Даже уход из жизни любимой супруги, умницы Капитолины, не заставит Григория Алексеевича опустить руки. Личная драма вернула его в столицу, где пожилой, но еще полный сил князь продолжает жизнь светскую в богатом особняке на Английской набережной. И все бы хорошо, да вот только сыновья не давали спокойно спать. Все делал старик-отец ради благополучия Ивана и Левушки – не жалел денег на их образование, не стеснялся использовать связи в высшем обществе для продвижения их по службе, потакал их прихотям, уступил даже тогда, когда оба сына, в первые за всю историю рода отказались поступать на службу во флот. А что же они сами?

А сами братья жили без дружбы, едва ли не во вражде друг к другу, особенно преуспел тут старший сын Иван, первенец, любимец отца, с детства ни в чем не знавший отказа. Поступив на службу в один год с младшим братом, юнкер Иван Сенявин вступил, будто в соревнование с ним. В отличие от скромного, порядочного, ответственного и исполнительного Левушки вступившим на службу по министерству финансов, Иван предпочел лейб-гвардии конный полк и мгновенно прослыл повесой, хвастуном и забиякой. И если роста и красоты он взял от природы за двоих, то дури и спеси за десятерых, что отталкивало от Ивана многих сослуживцев, но привлекало многих женщин. И зная это, Иван решил, во что бы то ни стало жениться на самой красивой женщине в мире.

Встреча не заставила себя долго ждать. Стоило Ивану появится в обществе фрейлины двора, баронессы Александры Васильевны д Огер, как в ту же секунду, судьба ее была решена. Лучшей партии Ивану было не сыскать, Александра была дочерью голландского дипломата, принявшего российское подданство, внучкой фаворитки Петра III Воронцовой, да еще и поразительной красоты. Перед напором молодого князя Ивана Сенявина устоять было невозможно. Свадьбу отпраздновали пышно.

Тут уж Иван Григорьевич возгордился еще сильнее, чего не простили ему в обществе. Красотой Александры восхищался Вяземский, и недоброжелатели тут же усмотрели в блеске ее черных глаз уныние и печаль, обвинив в том деспотизм Ивана, сам Пушкин назвал его славным малым и своим приятелем, и злые языки принялись обвинять его в надменном обращении с сослуживцами, в заносчивости от родства с Воронцовыми, в желании подчинять и не желании подчиняться, его удостоили награды орденом св. Анны 3-ей степени с бантом за осаду и взятие крепости Варны, а в свете только огорченно вздохнули от того, что Иван на этой войне не был убит. И Иван стал жить, будто наперегонки с высшим светом, – все восхищаются успехами на гражданской службе брата Левушки и Иван, словно в насмешку оставляет военную службу в чине полковника и поступает на гражданскую службу в Департамент уделов. За три года перещеголяв брата, добивается назначения в кабинет Его Величества, Левушку с великими надеждами провожают в посольство в Константинополь, а Иван, пользуясь отсутствием брата, отодвигает его от наследства оставленного умершим отцом, забрав себе и жемчужину – Богоявленское. После возвращения из Константинополя Лев Григорьевич произведен в действительные статские советники, но и карьера Ивана складывается, как песня – управляющий императорскими стеклянными и фарфоровыми заводами, новгородский губернатор, московский гражданский губернатор, товарищ министра внутренних дел, председатель двух комитетов об устройстве быта лифляндских и эстляндских крестьян. Иван Григорьевич прославился своей необыкновенной памятью, знанием законов и, чтобы ему не поручалось со всем справлялся, будь то совет детских приютов или московского художественного общества, будь то комитет по устройству исправительных тюрем или комитет по пересмотру устройства о гражданской службе, или даже комитет для принятия мер против появившейся в стране холеры. Также и в отношении семейной жизни он стремился к совершенству, Лев Григорьевич оставался холост, Ивану же супруга одного за другим родила семерых детей.

Но однажды удача все-таки отвернулась от Ивана Григорьевича. Выйдя в отставку, дабы не сойти с ума от скуки и безделья Иван Григорьевич вспоминает о родовом имении, забытом и обветшалом за годы отсутствия в нем хозяина и с присущим ему азартом принимается облагораживать его усадьбу. Стараясь угодить любимой жене Александре, голландке по происхождению, усадьбу он перестраивает в готико-стрельчатом стиле, близком и родном для каждого европейца-католика, а в память о славном военно-морском прошлом своих предков, крышу усадьбы перестраивает так, чтобы она напоминала своим видом корабельную палубу. Одновременно с перестройкой здания Иван Григорьевич закладывает и аглицкий парк с большим прудом в его середине. Этот необыкновенно модный и красивый парк становится жемчужиной имения и предметом огромной гордости его создателя. Так стараниями одного человека в центральной России, появился двухэтажный, каменный архитектурный шедевр, напоминающий европейскую готику с русскими деревянными постройками вокруг, с православной церковью Иоанна Богослова.

Иван Григорьевич добился, кажется всего, о чем мечтал, но на беду свою неуемный характер не позволил ему почивать на лаврах большой славы, и он возжелал больших денег. Увлечение коммерцией и сыграло с Иваном Григорьевичем злую шутку. Наделав много долгов, он построил сахарный завод в своем имении, но, не сумев организовать грамотное руководство, оказался банкротом.

Сумма долга в 220 тысяч рублей, оказалась слишком большой. Взять такие деньги Ивану Григорьевичу было не откуда, и единственным выходом для него оставалась продажа Богоявленксого в казну. Это было не просто разорение, это был страшный удар по самолюбию, страшный позор. В одну ночь Иван Григорьевич постарел на десятки лет, в одну ночь в глазах его навсегда поселилась нестерпимая боль. Он прощался с имением, в которое вложил столько сил и любви, прощался с усадьбой, в которой витали тени предков, отца и матери, деда и прадеда. Бродил по опустевшим комнатам, где ото всюду слышались детские голоса, где счастливо и безмятежно росли они с Левушкой. Ах, этот чертов характер, из-за которого он наделал столько глупостей, из-за которого он так и не признался в огромной, искренней любви к брату и делал все наперекор родственным чувствам. И, как теперь посмотреть ему в глаза? Да и стоит ли, теперь, на краю жизни что-то объяснять? Нет, теперь было уже слишком поздно, и Иван Григорьевич отчетливо это понимал. Все за, что он боролся и к чему всю жизнь стремился, стало вдруг бессмысленным, ненужным.

Звенящую тишину разрезал пистолетный выстрел. Сорвались с веток деревьев в теплое июньское небо серые галки. Так оборвалась, еще совсем недавно, казавшаяся блестящей, жизнь Ивана Григорьевича Сенявина. Шел 1851 год.

Сильно подкосила эта утрата здоровье жены, красавицы Александры Васильевны. Померк яркий цвет лица, покрыла седина и вороного крыла волосы. Кроткая, очаровательная она пыталась добиться, чтобы несчастного её супруга похоронили в черте кладбища, но, увы, Иван Григорьевич был погребен в кургане парка, своего имения. Таков удел всех самоубийц.

Но не успели просохнуть слезы на прекрасном лице Александры Васильевны по погибшему супруг, как случилась новая беда. Настало время открыть завещание Ивана Григорьевича. Кому достанется то немногое, что удалось сохранить князю Сенявину и особенно богатый дом на Английской набережной в Санкт-Петербурге, устроенный по последней парижской моде, где еще совсем недавно так роскошно все они жили? Казалось, исход был очевиден. Старший сын, семнадцатилетний Александр, обучавшийся заграницей, смекалистый, предприимчивый и расчетливый, мог не только сохранить наследство, но и приумножить его. Но решение Ивана Григорьевича и в этот раз повергло всех в шок. Все, что осталось от богатого наследства он завещал младшему сыну, любимому Ивану, уже в пятнадцать лет известному пьянице и страстному игроку.

«За Алекса душа не болит», – писал отец.– «Он наживет».

И в этом Иван Григорьевич не ошибся. Всего десять лет понадобилось Александру, чтобы практически до копейки, нажить такое состояние, к которому отец его шел пятьдесят лет. И всего десять лет понадобилось Ивану, чтобы практически до копейки растратить такое состояние, к которому отец его шел пятьдесят лет.

Иван Иванович больше всех детей был похож на своего отца. Унаследовал он и характер, скверный, неуживчивый, скандальный. Никто не сомневался, что Ивана ждет или тюрьма или ранняя смерть. Так и случилось. Наделав еще больше долгов, Иван был вынужден продать и роскошный дом на Английской набережной, и приданное молодой жены. Но, не справившись с угрызением своей проснувшейся совести, он умирает от сердечного приступа на могиле отца, в возрасте тридцати восьми лет, оставив практически без средств к существованию, молодую жену и только-только родившегося сына Петра.

Это страшное, драматическое событие заставило забыть все обиды и вернуться в родные места удачливого Александра. Словно чувствуя вину за потерянные годы общения с братом, за малыша Петю, оставшегося сиротой, не жалея денег он возвращает то, что многие десятилетия принадлежало их семье, что являлось связующим звеном всего рода Сенявиных – имение Богоявленское.

За несколько недель Александр Иванович выкупает из казны утраченное имение и переводит земли на имя маленького Петра, чтобы достигнув совершеннолетия, тот безраздельно хозяйничал в нем, а вокруг усадьбы строит красную кирпичную стену, словно защищая дом и его маленького хозяина от всех невзгод. Вот только для себя ему найти здесь места так и не удалось. Уехав снова заграницу, оправиться от пережитых потрясений, назад он больше никогда не вернется.

Но гордая Ингрид, мать маленького Петра, наполовину русская, наполовину литовка, в Богоявленское не приедет. Забрав сына, она уедет из Санкт-Петербурга к своему брату, – успешному городскому чиновнику в Москву, в доме которого и будет воспитываться Петр Иванович Сенявин. Здесь он окончит классическую гимназию, сюда же вернется в составе второй бригады Первой кавалерийской дивизии, после окончания Николаевского кавалерийского училища, здесь же встретит очаровательную, белокурую, сероглазую Оленьку, главную любовь всей своей жизни.

И хоть свадьбу новобрачные сыграли тихо и скромно, впереди, их, казалось, ждало только счастье – балы и приемы для Оленьки, чин поручика и Николаевская академия Генерального штаба для Петра. Но трагедия, произошедшая на Ходынском поле, перечеркнула все планы, разрушила все мечты. И Петр Иванович вместе с супругой и дочкой Верочкой вынужден был вернуться в родовое имение, которого не знал больше двадцати лет.

А Богоявленское встретит его заколоченными окнами усадьбы, застоявшимся без работы, обанкротившимся сахарным заводом, поросшими бурьяном полями, да вечно пьяными крестьянскими мужиками. Каждый день в забытом имении потечет бесконечной скукой, похолодеет, замкнется в себе любимая Оленька, и каждую ночь станет приходить во сне застрелившийся в этой усадьбе Иван Григорьевич.

Вот в это то время и появляется рядом с Петром Ивановичем Митрофан Спиридонович Мищенко. Мощный, широкий в кости, рыжебородый Митрофан Спиридонович был расчетливым и предприимчивым человеком. Дружбу с молодым князем Сенявиным он завел практически сразу после печального события на Ходынском поле, заставившего Петра Ивановича оставить службу и поселиться с семьей в родовом имении. Хитрый и хваткий, он вытаскивает своими крепкими, сильными руками имение из разорения. И пусть он не был честным компаньоном, зато с ним всегда и все держалось в полном порядке, вновь засеялись пшеничные поля, заработал сахарный завод, зажило новой жизнью, долгие годы стоявшее забытым Богоявленское.

– Прости меня, Петр Иванович, – склонил Митрофан Спиридонович перед князем Сенявиным свою могучую голову.

– Бог простит, Митрофан Спиридонович! Прости и ты меня!

Троекратно поцеловавшись, и поздравив друг друга с праздником Прощеного Воскресенья, встретивший гостей на пороге, князь Сенявин пригласил всех в дом.