Читать книгу Качорра. Сохрани мою тайну - Екатерина Юша - Страница 5

– Нужно ехать в больницу, так мы можем потерять ребенка! – измеряя гостиную шагами, причитала тётушка Берна.

– Лео, тебе стало легче после приема таблетки? – спросила я в надежде услышать «да».

– Нет, – печально ответил Лео.

И мы приняли решение ехать в больницу.

На въезде в город нас остановил полицейский. А ведь я просила не гнать так, несмотря на то что Берна уже начала угрожать водителю увольнением.

– Ваши документы! – попросил представитель закона, и водитель передал ему через окно водительское удостоверение.

– Женщина, вам плохо? – обратил полицейский внимание на то, как я согнулась. Я же делала вид, будто что-то ищу на полу.

– Нет-нет, всё хорошо, – ответила я, сгибаясь ещё ниже.

– Что с вами, Роза? – обеспокоенно спросила Берна.

– Я хочу умереть.

– Ну и шуточки у вас!.. Уважаемый, с удостоверением, надеюсь, всё в порядке? Мы можем ехать? Моему племяннику и, похоже, его няне срочно нужно в больницу.

– Да, хорошей дороги, – отпустил нас полицейский.

Как только мы отъехали, я с облегчением вернулась в нормальное положение.

Мы уже подъезжали к району, где находилась больница, как вдруг краем глаза на открытой террасе кафе я увидела Хермана. Моего Хермана! Он сидел за маленьким круглым столиком и читал газету. Бедный мой! Наверняка переживает. И только я подумала об этом, как увидела около его столика какую-то девушку. Херман совсем не по-дружески обнял её за талию и предложил сесть. Да как он?!

– Мы уже приехали. Вы выходите? – услышала я голос Берны.

– Можно мне остаться в машине?

– Но, Роза, пожалуйста, пойдём со мной, – жалобно попросил Лео, и я сдалась.

В конце концов, попробую из больницы позвонить отцу.

Заприметив телефон около входа, я нащупала в кармане монеты и пошла звонить – сразу, как только Берна и Лео зашли в кабинет к врачу.

Трубку никто не взял, и я не расстроилась. Я очень хотела услышать голос отца, но что ему сказать – я не знала. Вдруг его телефон прослушивают или он станет упрашивать вернуться? Я бы не вынесла этого. Уж лучше схожу к нему вечером, чтобы хоть одним глазком увидеть его.

* * *

Когда мы вернулись домой, нас с порога встретили крики Бруно и Хосефины. Неизвестно, что на этот раз они не поделили, но кричали эти двое из моей комнаты. И я, как всегда вовремя, вспомнила, что утром оставила на кровати дневник.

Промчавшись мимо Веры, я прямой наводкой ринулась к себе в комнату. Рассерженный Бруно за что-то отчитывал Хосефину и размахивал моим дневником, как дирижёр перед оркестром. Они не прервали спор даже при моем появлении.

– Что случилось? – спросила я, пытаясь забрать у Бруно свой дневник.

– Бруно обвиняет меня в том, что я украла часы бабушки. Но как я могу украсть то, что по праву предлежит и мне? Согласись, Роза! – психовала Хосефина.

– Наверное, да, – подтвердила я. – А ты и вправду взяла их? – мягко спросила я девочку, пытаясь тем самым снизить накал страстей.

– Да, я же сказала: взяла! Но Бруно не дал мне денег на косметику! И что мне оставалось делать? Идти самой воровать или что-то продать, – скрестила руки на груди Хосефина.

– Бабушкины часы – это семейная ценность, понимаешь: се-мей-ная! Значит, не только твоя, но и принадлежит всем нам, – не мог успокоиться Бруно. – Ну как же ты не поймёшь элементарных вещей?! Ты же могла взять и продать что-то попроще?! – кричал Бруно.

– Нет, не могла! – фыркнула рассерженно Хосефина. – В следующий раз… В следующий раз возьму и продам… свою честь! – победно выкрикнула она, довольная своей остротой.

– Хосефина! – вмешалась я. – Выбирай выражения!

– Что, Роза? Ты не готова слушать такое? Слишком стара для всего этого?! Да?!

– Прекрати, Хосе! – попыталась я её обнять, дрожавшую от возмущения и обиды, но Хосефина лишь ещё больше психанула и выбежала из комнаты.

– Что вы здесь делаете? – спросил Бруно, наконец-то обратив на меня внимание.

– Я хочу забрать свой дневник, – объяснила я, и Бруно понял, что выглядит глупо, ведь он находится не в своей, а в моей комнате.

– Простите, я прочитал всего пару строк, честно, – смутился он, подавая мне дневник. – Расскажите, что стало с вашими родными? Почему вы не вместе?

– Я не могу рассказать вам, извините, – ответила я. – Мне надо переодеться после больницы. Идите лучше узнайте, как дела у вашего брата.

– Простите, Роза. Вот, я принёс вам чек.

– Чек?

– Да, у меня совсем нет наличных. Хотя… – Он порылся в карманах и нашёл триста евро. – Вот, держите на карманные расходы.

– Спасибо, Бруно.

И когда я, переодевшись, спустилась вниз, Вера попросила меня помочь ей на кухне.

– Отнеси хлеб на стол, Качорра, – попросила она, и моё сердце упало вниз, в бездну, от такой неожиданности и страха и там замерло. Так меня называет отец.

– Что ты сказала? – сделала я вид, что не расслышала.

– Я сказала: Качорра, отнеси хлеб на стол. Тебя ведь так зовут, правда? – спросила Вера, глядя мне прямо в глаза своими красивыми очами и просвечивая меня насквозь, как рентгеном.

– Н-н-но… откуда ты?.. – заикаясь, спросила я.

– Прочитала сегодня в газете, – пояснила Вера. – Ты Алекса Стоун, сбежавшая преступница, которую обвиняют в убийстве нотариуса. У тебя три минуты, чтобы убедить меня не вызывать полицию!

– Я не убивала его, Вера, поверь мне, это ошибка!

– Неубедительно. У тебя две минуты.

От волнения у меня задрожал голос, но я постаралась как можно скорее взять себя в руки и рассказала Вере, что меня кто-то подставил и я должна выяснить кто. Я объяснила, что пришла в ту ночь к нотариусу, чтобы договориться с ним, но нашла его убитым. Вызвала полицию, но те и слушать ничего не стали – увезли меня с места преступления и кинули за решётку.

– Почему ты не осталась ждать суда? – спросила Вера. – Сбежав, ты только ухудшила ситуацию.

– Если бы я не сбежала, то умерла бы там, – зарыдала я. – Кто я такая, чтобы мне поверили, чтоб меня выслушали и поверили, что я невиновна?! Так оно и случилось: никто меня и не стал слушать. Я не могу вернуться к родным, потому что они будут настаивать на моём возвращении в тюрьму.

– Я не знаю до конца, правду ли ты говоришь, но сердце подсказывает, что правду, – раздумывая, видимо, как же всё-таки со мной поступить, сказала Вера. – У тебя добрые глаза. Вряд ли у преступников такой добрый и чистый взгляд. Но что же ты собираешься дальше делать? Вряд ли у тебя получится всю жизнь прятаться под чужим именем и в этом особняке…

– Я пока не знаю, – призналась я, вытирая слёзы со щёк. – Я хочу заработать достаточно денег, чтобы нанять адвоката. Но вот какая незадача: Бруно выписал чек на имя Розы, и я не смогу его обналичить по понятным причинам. Вера, пожалуйста, не выдавай меня. Проси что хочешь, только не выдавай, – попросила я, не надеясь услышать обнадёживающий ответ.

– Ладно, пока оставим этот разговор, – подвела черту Вера. – Я подумаю, что мне делать с тобой, а пока давай накроем на стол и сделаем вид, что ничего не случилось. И да, один момент!

– Какой, Вера?

– В своё время в театре я сама шила себе костюмы. Кстати у меня в комнате оказалась швейная машинка, поэтому я могу ушить твою одежду. Кажется, она тебе слегка большевата, – усмехнулась Вера.

С огромной благодарностью я обняла Веру крепко-крепко, и в этот момент у меня на душе стало так легко. Легко от того, что хотя бы с одним человеком я могу больше не притворяться…

После ужина я взяла в чемодане Розы несколько платьев, пошла с ними к Вере, и та помогла мне их перешить. Наконец-то у меня будет одежда по размеру, а то в Розиных платьях я могла бы сама себя потерять иногда.