Читать книгу Качорра. Сохрани мою тайну - Екатерина Юша - Страница 6

– Куда это вы крадётесь? – услышала я в темноте.

– Бруно, это вы? Почему не спите? – немного невпопад спросила я хозяина, теребя в руках кроссовки.

– Да, это я, Бруно. Но лучше расскажите мне, где вы были так поздно?

– Я… я ходила на пробежку, – не придумав ничего более убедительного, соврала я.

– А зачем сняли кроссовки? – спросил он, включив свет. – Что с вашим платьем?

– А что с ним? – стала я машинально поправлять одежду.

– Оно словно стало на пять размеров меньше…

– Десять!

– Что десять?

– Ничего не десять! Я пойду наконец? – сердито ответила я.

– Зря вы сердитесь, Роза, – примирительно упрекнул меня Бруно. – Вы не ответили мне на вопрос. Зачем вы сняли обувь?

– Чтобы не запачкать пол! Это же очевидно. Кроссовки в грязи, я, кажется, наступила пару раз в лужу, а здесь белый ковер. Нехорошо было бы наследить на нём, – и ретировалась.

Добравшись до своей комнаты, я скинула с себя одежду и упала на кровать, не переодевшись в ночнушку. Но очень скоро поняла, что это плохая идея, ведь утром могут зайти дети.

Перед сном ещё некоторое время дала себе насладиться теми впечатлениями, которые принесла сегодняшняя вылазка из дома.

Пусть мне и не удалось поговорить с отцом, хоть я и жалею теперь об этом, но я увидела его – и это уже большая награда! А тот разговор, который мне удалось подслушать в церкви, куда я зашла на обратном пути, был очень кстати. Теперь я знаю, почему отец не брал трубку: ведь у него не оплачены счета, а в приходе дела идут настолько плохо, что всю выручку из нашего кафе-магазина папа отдаёт им.

С самого утра попрошу Лео помочь мне оплатить счёт через интернет и позвоню в церковь, чтобы нашли за алтарём спрятанные мною деньги.

* * *

– Удивлена, что ты ещё здесь, девочка!

– И тебе доброе утро, Вера, – улыбнулась я.

Вера решила, что я сбегу ночью. Признаться, у меня были такие мысли, но тогда бы я лишь подтвердила свою виновность. А мне это не нужно.

Но от того, что Вера знает правду, одновременно легко и тяжело. Легко, потому что теперь мне есть с кем поговорить по душам, не строя из себя Розу тридцати двух лет, и я могу быть собой, обычной двадцатипятилетней девчонкой, у которой одежда по размеру. И ещё Вера обещает помочь с поиском убийцы. А сложно потому, что теперь она хочет узнать обо мне всё и постоянно ждёт какого-то подвоха с моей стороны.

Завтрак прошёл напряжённо.

Хосефина зла на Бруно из-за домашнего ареста, а Бруно зол на неё из-за бабушкиных часов. И между этих двух огней не очень комфортно находиться.

Когда дети отправились в школу, Бруно спросил об их успехах. Я не сразу нашла, что ответить. Я же не скажу, что с чтением помогает Вера, потому что я читаю не ахти, а с домашним заданием им лучше справляться самим, потому что так принято в Штатах.

– Ну, Лео мне хочется обнять, – ответила я, – а Хосефину, напротив, задушить.

– Всё так плохо? – рассмеялся Бруно. – Хотя я вас отлично понимаю. Мне иногда хочется того же.

– Ну посудите сами: в тетрадках у Хосе рисунки вместо конспектов, оценки ниже, чем унитаз для карлика, в дневнике – одни замечания.

– Но я уже наказал её на месяц, – пояснил Бруно.

– И сделали только хуже, – запальчиво возразила я.

– Хуже?

– Конечно, все эти поступки Хосе – лишь способ привлечь к себе внимание, – принялась объяснять ему я как воспитатель с приличным профессиональным опытом. – К ней нужен особый подход. Я его пока не нашла, но всему своё время. Она очень старательная девочка, однако сейчас бунтует. Ей сложно, она потеряла родителей, а ещё и родной брат не защищает её, а наоборот. Оставьте нравоучения Берне, будьте просто братом – старшим мудрым и любящим братом.

Бруно ничего не ответил на это, но по его реакции я видела: он понял мою мысль. И здесь не надо быть психологом с дипломом, чтобы понять, что затеяла Хосефина: ей просто нужно побольше обнимашек. Я уверена.

– Почему ты делаешь это? В чём ты меня хочешь убедить? – спросила Хосефина, когда я пришла к ней с пламенной речью о том, что ей надо постараться подтянуться в учёбе, чтобы не остаться на второй год.

Хотя тут и так всё ясно: если Хосе останется на второй год, значит, меня уволят за некомпетентность, что будет совершенно правильно и вполне логично. Второгодница Хосефина – мой педагогический брак!

– Что ты хочешь от меня? – вопрошала Хосе.

– Ты прикладываешь усилия и заканчиваешь этот год без троек – я даю тебе 500 евро.

– Идёт! – воскликнула хитрая девчонка. А мне захотелось щелкнуть её по хитрому веснушчатому носу. Но я сделала усилие над собой, чтобы сдержаться.

«Воспитывая своих воспитанников, я работаю в то же время над собой», – сделала я вывод. Но, кажется, пытаясь подтянуть свой уровень, я иногда, как бы мягче выразиться, перегибаю палку. Вот, например, слегка погорячилась с перешивкой платьев. Да так, что теперь ни один мужчина в доме не сводит глаз с меня, включая Лео. Я всерьёз уверена, что малец просто влюбился в меня по уши. Он смущается, когда я начинаю с ним разговаривать, и несколько раз я поймала его вороватый взгляд на моей груди, но сделала вид, что не заметила.

– Роза, Хосефина, где вы? – услышала крик за дверью.

Мы выбежали в коридор и увидели, как в гостиной на полу лежит Бруно, а рядом с ним стоит испуганная Вера с окровавленными руками. Надеюсь, она его не убила.

– Что вы стоите как вкопанные?! Помогите мне его поднять! – заорала на нас Вера.

Мы спустились вниз. Хосе принесла полотенец и льда, я помогла Вере положить Бруно на диван.

Наложив повязку, нам удалось остановить кровь. И через несколько минут Бруно пришёл в себя.

– Что случилось, брат? – чуть не плача, спросила Хосефина. – Кто тебя ранил?

– Рабочие, – морщась от боли, ответил бледный Бруно. – Они устроили настоящий бунт на фабрике. В стране кризис, и мы попали под большое сокращение, с чем, конечно, не согласны работники, – пояснил он. – На прошлой неделе они собрали целый митинг, где обещали нам большие проблемы, если мы не вернём на фабрику сокращённых рабочих. Но мы ведь не можем этого сделать. Нам нечем платить им за работу. А сегодня днём мне даже звонил один из них и угрожал. Когда я приехал домой, то увидел, как двое мужчин что-то пишут на нашем заборе. Я вышел, чтобы отогнать их.

– Но тут они тебя опередили, – вставила своё слово Хосефина.

– Хосефина! – укоризненно остановила её я.

– В общем-то, да, – через силу ответил Бруно.

– Вам надо к врачу, это добром не кончится. Нельзя медлить ни минуты, вы ведь уже потеряли столько крови, – вмешалась я.

– Нет! Ни в коем случае! Позвоните нашему семейному доктору, пусть он приедет, – попросил Бруно.

* * *

Наутро Бруно проснулся от сильной боли в голове и увидел… спящую рядом голенькую Розу, то есть меня. Он заглянул под одеяло, но, несмотря на то что и сам был неглиже, всё же не верил, что между нами могло что-то произойти. В конце концов, Роза не в его вкусе, да и с работниками он бы никогда не завёл романтических связей. Он был мужчина строгих правил!

– О, вы проснулись! – зевая, сказала я.

– Что вы здесь делаете, позвольте спросить вас? – шёпотом прошипел Бруно, укрываясь одеялом.

– Как что?! Вас караулю. Вы долго не могли уснуть, а потом сильно бредили. Я не могла оставить вас одного, не дай бог что-нибудь случилось ещё похуже, – разъяснила я непонятливому хозяину.

– Спасибо, что… остались, – запинаясь, поблагодарил он.

– Не благодарите. Мне было очень-очень приятно!

– Роза! – возмущённо воскликнул он.

Но я уже была одной ногой за дверью и сделала вид, что не слышала его возмущений.

Из-за такой ночи безумно хотелось спать. Вера, когда мы остались с нею одни, даже стала подшучивать, мол, имеет подозрение, что между мной и Бруно что-то было! Ведь она приметила, что мы оба чувствовали себя за завтраком неловко, словно нас застали за чем-то неприличным.

– Отчасти это так, – пошутила я, и Вера, кажется, была в шоке.

Но, как бы там ни было, Бруно всё же снял наказание с Хосефины!

Однако в этой семье не бывает идиллии, это я уже заметила. Если потух один вулкан, то следом обязательно взорвётся другой. Так и случилось.

Бруно, хотя просил всех молчать, сам же для чего-то рассказал о вчерашнем инциденте своей тёте. А та и не собиралась держать язык за зубами – поведала всё в подробностях своей любимой Мире.

– Ему наложили восемь швов?! – восклицала Мира.

– Ну, вообще-то пять… – вмешалась я в их разговор и тут же пожалела.

– Откуда ты-то знаешь, Роза? – обернулись они обе ко мне с удивлёнными лицами.

– Я вызывала доктора, помогала ему оказывать Бруно помощь. А потом помогла Бруно подняться в комнату и следила за ним всю ночь, – сделала я подробный отчёт.

Я не знаю, зачем сказала это. Видимо, моя двойная жизнь даёт о себе знать – мне тяжело постоянно притворяться кем-то другим. Я устала.

И когда Бруно пришёл домой, то Мира потребовала от жениха объяснений. Однако тот, разумеется, всё опровергнул.

И тогда Берна обвинила меня во лжи.