Читать книгу 18+ странствий. Живая книга - Екатерина Зиновьева - Страница 8

Что-то произошло, вжух и… я сама толком ничего не поняла, но где-то в полночь по московскому времени, немножко весёлая от самолётных напитков, случайно оказалась в Женеве. Впервые в жизни я узнала о том, что куда-то лечу, за пару часов до самолета. Покидав в рюкзачок самое необходимое, я прыгнула в такси и попросила ехать быстрее. Можно было не успеть.

Это была непередаваемая неделя, полная путешествий и очаровательного настроения. Четыре страны, из которых с двумя у меня произошло первое знакомство.

Каждый раз, когда мы открываем глаза, начинается наше будущее. Утром я проснулась и увидела в окне Альпы. Зажмурила глаза. Это правда? Самое лучшее, что может произойти с человеком – вид из окна утром на место, в котором и не думала очутиться накануне. Это происходит со мной? Я снова закрыла и открыла глаза. Встала, приоткрыла окно. В комнату влетел невероятный воздух. На вкус как чистая родниковая свежая вода. Но… воздух. Под Альпами с острыми снежными вершинами расстилалось гладкое Женевское озеро.

Здесь невозможно заскучать, даже если никуда не ездить. Картинка в окне меняется каждую минуту от освещения, солнца, облаков, времени дня, преломления солнечных лучей. Я как зачарованная, стою на кухне в трусах и футболке у панорамного, на всю стену, окна, и меня не отвлечь от созерцания пейзажа.

– Куда поедем?

– Я не знаю здесь ничего. Давай ты всё придумаешь.

– Начнем с Монтрё.

– А что это?

– Минут десять езды. Тебе понравится. Там прекрасная набережная. Здесь тоже красиво, если хочешь, прогуляйся, пока я доделаю дела. Надо только спуститься, перейти через дорогу и ты на месте. Две-три минуты.

Ты сидишь за ноутбуком на диване, я забираюсь к тебе, сворачиваюсь вокруг как кошка и лениво сообщаю, что лучше спущусь к набережной завтра. Удивительно, мне всё время хочется спать. Едва принимаю горизонтальное положение, и меня вырубает. Это всё горы.

– А где мы еще побываем? – зевая, интересуюсь я.

Фрибург, Лозанна, Шамони… Мне открывается огромный пробел на карте мира. Не хотела бы ли я доехать до Лиона? Хотела бы.

– Когда будем в горах, увидишь Монблан.

– Шутишь?

– Нет, правда.

От счастья я, дурачась, как уж, сползаю головой с дивана, касаюсь макушкой пола и мои волосы рассыпаются по ковру.

А-а-а-ааааа! Я увижу ту самую Монблан собственными глазами! Завидуйте мне, учителя географии! Мне никогда не давался этот предмет с его скучными параграфами о полезных ископаемых и плотности населения. Мне было не запомнить столицы и места нахождения стран на карте, от контурных карт я просто плакала, но сейчас мне ничуть не стыдно за то, что мой мозг по жизни относится к теоретическим знаниям, не применяемым на практике, с таким пренебрежением. У меня получается гораздо больше: найти ключ к реальному миру, он осязаем для меня, я всё могу трогать, рассматривать своими глазами, приземляться на самолетах, пробовать на вкус, знать запах. Я имею возможность познать гораздо больше, чем давал школьный учебник.

Я ненавидела школу за сотни часов зубрежки предметов, которые так и не освоила. Ненавидела логарифмы, корни, прыгать через козла. Иногда я сладко мщу системе образования за отнятые годы жизни и развития в ногу со временем. Но с географией у меня особенные счеты. Я зла, что ее преподают скучно. Зла, потому что столько лет ненавидела то, что сейчас больше всего люблю и что сегодня составляет смысл всей моей жизни.

– Подожди, а Леон же в Испании!

– Лион. Во Франции, здесь неподалеку. Очень приятный, тебе понравится.

Гуляем по набережной. Я не могу надышаться и наглядеться. Мы, наверное, в раю. Тепло греет солнце, но я не снимаю пуховик, только расстегиваю. В Питере февраль. А я здесь балдею под нежными лучами. Телефон позабыт в машине, так что просто наслаждаюсь моментами и не отвлекаюсь на то, чтобы их запечатлеть.

Женевское озеро – одно из самых красивейших мест в Западной Европе, оно почти в равных частях принадлежит Швейцарии и Франции. Место, где находится озеро, образовалось благодаря отступающему леднику. Два берега укрывают Альпы – мои первые серьезные горы, и они, конечно, останутся в памяти как особенные. На них можно смотреть бесконечно.

Женевское озеро

Северное побережье – Швейцарская ривьера – усеяно курортами, которые повидали много известных лиц. Чарли Чаплин умер в Веве, группа Deep purple написала под впечатлением от пожара в казино знаменитую «Smoke on the water». Но главная достопримечательность здесь – Шильонский замок на скале. Не всегда туристические объекты сохраняют свою ауру, но мне показалось, что он её хранит.

Это совершенно непередаваемое чувство – стоять у зарешеченного окна с видом на воду. Есть ощущения, которые невозможно забыть, они уникальные. Для меня уникальным останется навсегда это чувство – когда я стояла тогда у окна, то открывала глаза и смотрела через толстую решетку на лазурь, то, закрывая глаза, слушала как волны шумно бьются и плещутся о неприступные стены и вдыхала воздух, чистый, вкусный, которым невозможно было насладиться, надышаться.

От русских туристов наслушалась, что в замке заточали Байрона и нам показали даже выцарапанную на стене, якобы им самим, надпись. Но потом вычитала в интернете, что в замке сам он задержан не был, но в нем происходило действие поэмы «Шильонский узник». Не помню, читала ли я её?..

Немного оглушает снова оказаться на улице. Тёплое солнце, нежный ветерок, ощущение легкости и свободы. Можно бесконечно идти по тихой набережной, любоваться гладью воды, которую нарушает разве что воткнутая в нее восьмиметровая вилка: в Веве придумали сухое молоко и порошковое питание.

На французской стороне едем до города Эвьян-ле-Бен, того самого, откуда качают и экспортируют знаменитую Evian.

– Теперь можешь всем рассказывать, что пила её из местного источника, украшенного мозаикой.

Едем вверх по горному серпантину. Почта разрывается от сообщений, а телефон от звонков. Я ищу в интернете что-то про материалы, столь редкие, что ничего не найти. Или это закон подлости: не мочь найти что-то, когда это что-то надо. Меня ужасно тошнит. За окном прекрасные пейзажи, а я не могу ими любоваться из-за того, что во всем остальном мире, кроме пространства этой машины, обычный будний день – среда – и кому-то от тебя нужен прайс, информация и стопятьсот писем. Ты за рулём, просишь меня закрыть ноутбук и расслабиться, но процесс запущен, я осознаю его важность и что мне уже совесть не позволит отправить ноут на заднее сидение.

Мне становится катастрофически физически нехорошо, я перестаю понимать информацию. Начинаю злиться. Ты, кажется, тоже. Для меня все эти письма – всего лишь твоя работа, в которой для меня много непонятного и скучного, а для тебя они – жизнь. Включив режим «Тревога, грядёт ссора!», я выдохнула и моментально остыла. Как хорошо, что простой поцелуй в щёку и «ну-прости-пожалуйста-я-не-хотела-тебя-расстроить» может моментально уладить любой конфликт в паре!

Мы решили остановиться и подышать. Остановились в небольшой горной деревеньке. Пуховик на заднем сидении. Я в майке. Солнце греет. Очень тепло, воздух ласковый, ни ветерка. Под ногами снег. За забором – пропасть.

– Ты такой молодец, что привез нас сюда. Спасибо. Давай постоим, найдем спокойно всё что надо, а потом поедем дальше. Меня сильно тошнит, когда читаю на ходу.

Если не проговаривать свои чувства и ощущения, окружающие о них никогда не узнают. И все равно я многое перевариваю внутри и часто сержусь на недопонимание, вместо того, чтобы сказать: вот проблема, давай прямо сейчас сделаем паузу. Это работает.

Медленно ползём по Шамони. Я впервые в жизни увидела горнолыжную деревню: как всё устроено, живописно, красиво и с видом на… о даааа… Монблан.

– Всем расскажешь, что я в Швейцарии заставлял тебя работать и разбирать мусор.

(И ведь рассказываю, кто бы мог тогда подумать).

– Подожди-подожди. Цветные картонки – отдельно.

– Зачем?

– Потому что они цветные. Газеты не туда, это тоже отдельно.

– Почему? Они же – бумага.

– Да, но они – отдельно. Зеленые бутылки тоже отдельно. Вот эти от молока отдельно. И от воды отдельно.

Мы разбираем на кухне большой шкаф мусора, потому что я с большим энтузиазмом откликнулась на предложение съездить на швейцарскую свалку. Мусор лежит в шкафу на полках. Ничем не воняет. Моё суперзадание – разобрать его по бумажным пакетам отдельно, по всем правилам мусоросбора. Я увлечена процессом, у меня много вопросов. Пока что поняла только одно: хотя бы мусор в белом пакете из-под раковины разбирать не надо, за ним приедут отдельно. Но и кидать туда то, что положено разбирать, нельзя. Почти всё, что туда кидала первые дни своего приезда, сегодня с удивлением обнаружила лежащим в большом широком белом мусорном шкафу и теперь разбираю.

– Вообще, здесь каждый день приезжает мусоровозка за определенным видом мусора. Но я не знаю расписание. Проще съездить самому.

Мы собираемся выезжать в Италию, и по дороге как раз вывезем мусор. Выходим из дома наверное с пятнадцатью бумажными пакетами, кладем все в багажник и едем на свалку. Wow! Наверное, это самая необычная экскурсия в моей жизни.

На мусорке не воняет. Картон, бумага, деревянные доски, мебель перерабатываются на месте: всё зажёвывает машина. Контейнеры подписаны и с иллюстрациями. Но я все равно бы растерялась. Слишком много вариантов!

Я восхищена. Вот бы у нас также! Европа очень заботится о здоровье планеты, и это не то, над чем мы привыкли стебаться. В Швеции закончился мусор, и они готовы брать его на переработку у других стран. Швейцария была очень загрязнена, но полностью вылечила свою экологию и теперь имеет самый чистый воздух, самую чистую воду.

В России так не будет никогда. Понимаете как это страшно – никогда! Потому что мы совершенно бессознательные, нам в подкорке надо менять мышление, и потребуется несколько поколений на это, но ситуация ухудшается тем, что государству категорически не выгодно перерабатывать мусор. Поэтому формировать национальное сознание и создавать цивилизованные современные условия для сбора и переработки мусора никто не станет.

Да, европейцы стремятся ездить на электромобилях (заправки для них бесплатные и есть повсюду). Да, им важно вырабатывать энергию самостоятельно и перерабатывать мусор, они уже делают на этом огромные деньги. Да, во многих странах обычное дело – бумажные пакеты, пластиковые биоразлагаемые пакеты. Нет, не такие, на которых у нас пишут, что они биоразлагаемые, а реально биоразлагаемые, наощупь это нечто совершенно новое, я ещё не сталкивалась в России.

Да, «загнивающая» Европа не хочет задохнуться выхлопами и не хочет иметь такие свалки, как у нас в районе Выборгского шоссе, когда в течение пяти минут, проезжая мимо на 120 км/ч, не знаешь чем дышать, а потом ещё долго не знаешь, как это выветрить.

Снежная северная Италия – это небольшие деревни в горах – белоснежных, на вид пушистых, как мохеровый шарф. Мы всю дорогу молчим. Он за рулём, а я под впечатлением. Мы проезжаем длинные туннели, а когда едем вне их, я зачарованно любуюсь снегом. Он падает огромными хлопьями, и чем мы выше, тем зима прекраснее.

Я впервые в Италии. Эта страна достойна глубокого погружения. Каждый город не похож на предыдущий, хотя они сосуществуют практически бок о бок.

Брешиа и её пышная архитектура…

Верона… такая романтичная, чрезвычайно туристическая, неровная! Я хочу помнить о ней то, что мы ходили за руку по узким улочкам – пустым и с толпами туристов, и я говорила: «Только не потеряй меня!». Залитые майским солнцем улицы, тысячи голосов людей, запутанные маршруты. И смешная мысль, что у меня вылет из Праги, а мы отклонились от курса, находимся в яркой Италии и думаем о том, будем ночевать здесь или, может, рвануть в Мюнхен.

Милан впечатление произвел скудное. Мы прошли центр и отправились к парковке. Я улыбаюсь всему новому, но почему-то не щебечу о впечатлениях.

– Знаешь, это так странно… – аккуратно начинаю я.

– Ну вот, а я всё жду, когда же ты уже скажешь, как тебе Милан.

– Такое чувство, словно все так восторгаются, потому что им неловко признаться в том, что он… слабоват.

– Мне тоже не удалось понять прелести Милана. Но улочка, где мы обедали, была приятной, да?

– Очень. Похожа на Питер чем-то.

Тем временем, мы вышли на квадратную площадь.

– Как думаешь, что здесь самое знаменитое?

Я по очереди указываю пальцем на три здания и памятник в поле своего зрения.

– Нет, это художественная галерея.

– Тогда, может это?

– Нет.

– А что это? Расскажи мне.

– Муниципальное здание.

– Кому этот памятник?

– Леонарду да Винчи.

– Он знаменит. Ты про него говорил?

– Что ещё здесь знаменитое, как думаешь?

– Это здание?

– Это музей, нет.

Самым знаменитым на площади оказывается здание Ла-Скалы, которое настолько невзрачно, что я даже не обратила на него внимания.

А Турин понравился нам обоим особенно! Трамвайные пути, огромная пьяцца, без начала и конца гостиные ряды, лица навстречу.

Италия… Это просто песня, а не страна. Как ни странно, ещё одно из самых ярких воспоминаний о той поездки по Италии – дороги. И полная анархия на них!

Машины, припаркованные на пути у всех. Кто-то стоит на трамвайных путях без аварийки, вылез всем семейством. Целое шоу: разбирают покупки из багажника, никуда не спеша.

Стиль парковки в Италии можно охарактеризовать так:

– где упал, там и уснул;

– шёл-шёл и встал как вкопанный и т. п.

Наверное если бы я села за руль в Италии (must have), то к вечеру, если была бы жива, поседела бы, но научилась водить по городу!

Чувство самосохранения отсутствует у итальянцев в принципе. Они кидаются под колёса на машинах, пешком, на велосипедах и с детьми, и вообще не знают что это – красный цвет светофора, зачем придумали пешеходные переходы. Что это за глупости цивилизации вообще, кому нужно всё это?!

Первые часы я ездила, всё время вцепившись в подлокотник, потому что казалось, что мы вот щас-щас, каждую секунду, точно кого-то собьём или в нас врежутся, пока мы едем по своей зелёной улице. На автострадах (да и вообще) итальянцы не пользуются поворотниками. Скакать из полосы в полосу на скорости, не сообщая никому о своих намерениях, для них норма жизни. В том числе в ночное время. Полиция делает тоже самое!

Как бы всё это не было дико, за этот взгляд на мироустройство, наряду с недопонимаем, начинаешь обожать итальянцев и страстно начинает хотеться во всем этом бардаке поучаствовать лично! Совершенно непонятно, как они выживают, каждый день выходя на улицы и используя транспорт. Это достойно восхищения и реально впечатляет!