Читать книгу «Те самые Бесы» - Эл Воловик - Страница 6

Эл шёл в гости к скрипачу. По своей всегдашней привычке, без звонка. Даже Америка не переучила. Нет дома, так нет, ничего страшного. Скрипач проживал на последнем этаже в трёхкомнатной квартире сталинского дома, напротив Аэровокзала на Ленинградском Проспекте. Проживал с антикварной музейной мебелью из светлого орехового дерева в чехлах с нафталином. Окна выходили на сам проспект, и чтобы не слышать шума машин, никогда не открывались. Последний раз Воловик был в этой квартире более 4-х лет назад с Виталием Абрамовичем. Виталик заболел бронхиальной астмой, скорее всего на нервной почве. Шурик Штерн, по кличке «скрипач» в связи с работой в ансамбле скрипачей Большого Театра, познакомил его с известным специалистом в этой области доктором Аркадием Новиковым. Намекнул, неплохо бы отблагодарить за знакомство. Принесли ящик армянского коньяка. Но скрипач не стал открывать даже одну бутылку.

– Я не пьянствую дома, можно причинить вред мебели.

Виталий Абрамович потом удивлялся:

– Ну и приятели у тебя, где ты такого нашёл?

– В «Серебряном Бору» на третьем пляже. Юра Гольцман-Гомон познакомил. Первое, что он сказал, когда скрипач пошёл купаться: «Его жену называли Скорая Помощь. Если надо кому-то отсосать, звонили ей. Одна из первых жертв СПИДа. Умерла быстро, и никто не понял, от чего. Он хороший, отзывчивый. Только жутко жадный. Не бывает же людей без недостатков».

Шурик, увидев Эла, не выказал даже удивления, всё-таки проживал в Америке. Начал с наставлений, случайно в рифму:

– Сколько можно говорить, без звонков не приходить. Я через пять минут ухожу смотреть шестикомнатную квартиру у метро Кировская. Находится над квартирой телекомментатора Владимира Познера. У него на первом этаже, а эта на втором. Один раз там был, но две комнаты не показали, соседей не было дома.

Как обычно скрипач обожал похвастаться, и неважно, это связано с ним или с кем-то другим. Воловик не растерялся и предложил:

– Ну и прекрасно. Поехали вместе, такси за мой счёт.

Новый американец решил сделать любой, но правдивый комплимент, чтобы Шурик не передумал брать его с собой.

– Могу тебя порадовать. Ты лицом как две капли воды похож на комиссара НБА Дэвида Стёрна. Скорее всего, ваши папы родные братья, ты Штерн, он Стёрн, что одно и то же. Он 1942 года рождения, и ты примерно того же возраста.

Скрипач неожиданно громко и возбуждённо воскликнул:

– Ой! Моего покойного папы родной брат в начале 30-х годов уехал в Америку. Значит, мы можем быть близкими родственниками.

Вдруг Шурик подверг забвению родственные связи и задал меркантильный вопрос:

– Скажи, этот Стёрн миллионер? Он может помочь деньгами двоюродному брату, бедному еврейскому скрипачу из России? – брызгая от возбуждения слюной и иронично, с недоверием улыбаясь, спросил седовласый, якобы интеллигентный музыкант.

– Шурик! Подают на паперти. Ты какой-никакой еврей. Не уподобляйся гоям, – поучительно отреагировал Воловик.

Хозяйка коммунальной квартиры у метро Кировская, Василиса Никитична, произвела неизгладимое впечатление. Что-то от бандерши из Одессы, а кое-что от столичного управдома в исполнении Нонны Мордюковой. Полная, ещё не совсем состарившаяся женщина, которая от беспрерывного командования безропотным мужем и двумя соседями алкоголиками походила на заведённый будильник, звонящий в самый неподходящий момент. Как капитан готовящегося затонуть корабля, давала противоречивые указания, на всех при этом покрикивая.

– Как тебе квартира? – самодовольно спросил скрипач, выходя из подъезда. – Моя трёхкомнатная у Аэропорта, для начальницы. А алкоголикам куплю по однокомнатной квартирке, где-нибудь на окраине. И буду жить над самим Познером.

Эл решил сбить пыл с московского обывателя:

– Шурик, почему известные люди для тебя идолы? Этот Познер натуральный лизоблюд. Продал родную Америку и лижет жопу коммунистам. Но разговор не об этом. Скажи, как ты собираешься мебель перевозить? Старинное ореховое дерево может не вынести переезда. И куда её денешь во время ремонта? Об этом подумал?

Воловик надавил на больное место, сразу осознав, какие возможности предоставляет внешне задрипанная шести комнатная коммуналка с четырёхметровыми потолками. Через несколько дней явился к управительнице и предложил посмотреть роскошную трёхкомнатную квартиру на Пресненском Валу, между станциями метро «Белорусская» и «1905 года». По сравнению со скрипачёвской выглядела дворцом, несмотря на отсутствие музейной мебели. Жена покойного Петра Львовича Порта, русская женщина Лара, не признавала никого, кроме евреев. С Петькой начала жить ещё со школьной скамьи, и с годами даже внешне стала выглядеть типичной еврейкой. Но, несмотря на все старания выдать дочь за «аида», та выбрала гоя, и Лара не ладила с зятем и хотела разменяться. Узнав, что Эл в Москве, пригласила в гости и попросила помочь в размене. Нашла, к кому обратиться. Забыла, вся еврейская «мишпуха» считала его аферистом, ведущим неправильный образ жизни.

Воловик, ещё в бытность на Брайтон-Бич в первый год эмиграции, познакомился с молодым неврастеником, начинающим игрочишкой Эриком. По отцу грузин, по матери русский. Выходец из Тбилиси, учился в московском университете и разъезжал по Москве за рулём родительской 9-й модели «жигулей». В Нью-Йорке был в гостях. Познакомились на катране, в то время находившимся между 2-м и 3-м Брайтоном. Эл, услышав про несметные богатства Эрика и расточительных приятелей, решил проиграть новому человеку и произвести своими манерами поведения благоприятное впечатление. Он оставил неопытного мальчика от себя в восторге. И тот дал ему московский телефон. В Москве выяснилось, денег у человечка нет, а как у всех грузин – сплошной понт. Зато обширные связи. Его однокашник по Тбилиси молодой армянин Рубен заработал большие деньги на нефти и хотел приобрести в центре Москвы многокомнатную квартиру. Каким образом армянин, да на нефти, вызывало удивление, но особо не интересовало. Главное, хотел купить. Василисе Никитичне, запавшей на квартиру Пресненского Вала, Эл дал указание вести себя спокойно с приводимыми им посетителями и выдал деньги на водку для алкоголиков, чтобы не присутствовали при просмотрах. В итоге армянин согласился заплатить 188000 долларов за всю квартиру и переслать на счета в Америку. Но Воловик не торопился, нельзя не добирать. Типично еврейское качество довольствоваться малым. Пора это исправлять. Проводить аферу, так на всю катушку. Беллочка – женщина не дешёвая. Он решил подловить клиентов у крупных церквей, где так называемые «новые русские» вдруг, по мановению волшебной палочки, стали религиозными и совершают обряд бракосочетания. Чтобы привлечь к себе внимание, надел на голову кипу и вошёл в храм «Василия Блаженного». Вокруг раздались возмущённые крики православных антисемитов:

– Сними головной убор, жид пархатый. Не у себя в синагоге!

В ответ Эл возразил:

– Это вы не уважаете Всевышнего, поэтому без головного убора в храме. А я «Вечный Жид», надел кипу из уважения к Творцу и никогда её не сниму. А с небес меня послали, чтобы помог молодожёнам приобрести шестикомнатную квартиру в центре Москвы. Приведите ко мне жениха.

Жених оказался крепким, бандитского типа, налысо постриженным, с наглыми глазами и жёсткими манерами. Чёрный смокинг с бабочкой смотрелся на нём, как на корове седло. На следующий после свадьбы день, после осмотра квартиры, не выказав ни восторга, ни неприязни, с блатным налётом произнёс:

– Слышь, ты! Я никаких переводов за границу делать не буду. У меня деньги не в банке, а наличными. Хочешь, бери 150000 долларов. Не хочешь, не бери, и разойдёмся.

Эл позвонил «Боцману» в Нью-Йорк и спросил, кому передать деньги в Москве, чтобы получить от него в Америке. Только после этого выдал первоначальному клиенту армянину-нефтянику номера американских банковских счетов и благополучно улетел. При этом почувствовал, садясь в самолёт: «Высшие Силы наблюдают за ним и одобряют его действия».

Белла с дочкой к тому времени уже гостила у Золоторевских в Роквилле, штат Мериленд, что в 13 милях от Белого Дома в Вашингтоне.