Читать книгу Карабах – горы зовут нас - Эльбрус Иззят оглы Оруджев - Страница 3

Глава первая

Ангелочек с небес

Горы ослепляют войска.

И смерть ползет рядом,

дыша пороховым смрадом.

Снежная вьюга всю ночь кружилась в бешеной злобе, завывая свою грустную песню в распадке Карабахских гор. Устав, стала стихать, и прилегла у подножья скал отдохнуть.

К утру снег перестал, было пасмурно и холодно. Облака плыли низко, вершины гор царапали им брюхо, притягивая к земле. Двое в военной форме лежат на полу в полуразрушенном доме, вид у них жалкий. Солдат и полковник вымокли и теперь дрожат всем телом. Прошло несколько часов, как они попали в засаду. Пришлось принять неравный бой. Отстреливаясь от армянских боевиков, пытались оторваться от них на «Ниве», но наскочили на мину.

Полковник, открыв глаза, огляделся. Сквозь серую пелену он увидел крышу над головой, домик выглядел заброшенным и таинственным. В углу, прислонив забинтованную голову к стене, кто-то сидел. Приглядевшись, полковник узнал своего водителя Тельмана. Он спал, прижав к себе автомат. Но, услышав возню, сразу же вскочил и заглянул за стену разрушенного дома. Вернувшись, он склонился над раненым.

– Командир, как вы? – Тельман, не знал, как и чем облегчить участь своего командира. Я тут немного еды раздобыл, в подвале нашел, может, перекусите?

Слабость волной надвигалась на полковника и он почувствовал, что приближается к опасному порогу жизни, за которым пустота.

Смерть подступала, казалось, что ничто не могло уже ее остановить. Хриплый стон вырвался из груди раненого, из горла cтекала кровь. Увидев алые струйки, солдат быстро завернул в тряпицу разложенную еду, взялся за ремни самодельных саней, поволок повозку по снегу. Сам израненный осколками мины, он еле тянул сани, на которых лежал его командир. Проваливаясь в снег, падал, снова вставал, и шел. Его искусанные губы распухли, кровь сочилась из них. Тельман сплевывал на белый снег алые капли, шел вперед, превозмогая боль и страдания. Вдали, сквозь пелену утреннего тумана, вырисовывались очертания деревни.

Когда до ближайшего дома оставалось метров триста, из-за кустов кто-то окликнул их.

– Эй, ты, стой, где стоишь, а то стрелять буду! Голос был детский, но такой родной голос земляка.

Тельман остановился, последние силы покинули его, и он повалился на снег. Кусты у дороги зашевелились, оттуда вышел небольшого роста паренек, одетый явно не по росту в деревенский тулуп из грубой овчины. Прежде чем подойти, паренек нагнулся и взял камень. Медленно приближаясь, он постоянно следил за автоматом, который солдат отбросил от себя. Подойдя ближе, он остановился, и держа камень наготове, и спросил:

– Вы армяне или кто? – вопрос казался неуместным, но время было такое тревожное, что ни к кому не было доверия. Услышав ответ на родном языке, мальчишка подбежал, опустился на колени и спросил:

– Что с вами? Кто вас так?

По щекам солдата стекали крупные капли пота, он хватал ртом воздух, стараясь вздохнуть

– Позови, кого– нибудь из взрослых, – хриплым голосом попросил он. Видишь, командир мой умирает. Только быстро.

Юноша стремглав побежал к дому, влетел в комнату и тотчас вернулся. За ним выбежали человек пять, и бросились к раненым. Паренек прибежав первым на ходу скинул с себя тулуп и протянул его Тельману.

– Возьми и укрой его.

Подбежали деревенские жители, среди которых выделялся один с большой, как совковая лопата, бородой.

– Берите осторожно, – скомандовал бородатый мужик и первым взялся за ручки самодельных носилок. Мужчины подхватили раненого, а паренек взял под руки Тельмана. Все пошли к дому. Полковника несли осторожно, стараясь не беспокоить. Внесли в дом, и положили на пол. Тельман опустился возле дверей и закрыл глаза.

Бородатый подошел к солдату, тронув за плечо, спросил:

– Откуда вы и как сюда попали?

Тельман открыл глаза и сквозь покусанные, распухшие губы тихо прошептал:

– Срочно сообщите в Баку. Пусть пришлют вертолет, ранен полковник…. Он потерял много крови, не доживет, если повезем на машине.

Услышав имя полковника, все засуетились, зашумели. Весть о том, что вчера пропал «Сорвиголова», так называли его приехавшие из Физули военные, мигом облетела всю окрестность. В течение дня в деревню Городиз, куда пришли раненые, дважды приезжали из штаба местной бригады и интересуясь, не приезжал ли полковник, который выехал из Джебраила еще утром. И не найдя его, тут же уезжали искать в других деревнях.

Пока мужики рассказывали последние новости, паренек принес чаю и протянул стакан Тельману. Однако тот не смог поднять руки и обессиленный повалился на бок. Его подхватили, стали стягивать с него мокрую одежду и ботинки. Кто-то принес сухую рубашку и штаны. Тельмана уложили на кровать, укрыли теплым одеялом. Сквозь наступающую дремоту он все твердил:

– Мужики, командира надо доставить в Баку. Нужен вертолет, он много крови потерял. Осторожно с головой, она изранена осколками, – он хотел еще что-то сказать, но не смог. Силы покинули его, бессонница, усталость последних дней навалились разом, а тепло комнаты разморило, и он не заметил, как на полуслове, погрузился в сон. Все притихли, стараясь не тревожить раненых. Бородач, погладив бороду, оглядел присутствующих и многозначительно изрек:

– От трассы Джабраил – Физули до нашей деревни, почти десять километров. Раненый сам, да по такой местности, притащил сюда командира. Это настоящий воином, – ни к кому конкретно не обращаясь, произнес он.

Сидящий в углу сухонький мужичок, зашевелился, посмотрел на бородача и спросил его:

– Ты помнишь, Исмаил – киши, в прошлом году, в мае через деревню проходили беженцы из Шуши, помнишь? – допытывался он.

– Тогда они рассказывали о парне по кличке «Сорвиголова», который спас их в Косаларе, там, в горах, ну когда Шушу уже армяне взяли?

– Ну что ты хочешь этим сказать? – повернувшись к мужичку, спросил стоящий у дверей другой деревенский житель.

– Так вот, они рассказывали, что когда все сельчане вышли из деревни и подались в горы, они повстречались с парнем и десятком его солдат, спешивших к ним на помощь. Ну, вспомнил, наконец, Исмаил -киши, или нет? – мужичку не терпелось услышать утвердительный ответ от товарища.

Бородач, продолжая поглаживать свою бороду, многозначительно кивая головой, пытался, что-то припомнить.

– Ну что дальше-то, – не выдержал третий из присутствующих, укрывавший полковника овчинным тулупом.

– Так вот, – мужичок оживился, – остановив уходящих из деревни жителей, он схватил за грудь первого из них и стал материться по-русски, требуя вернуться назад и воевать. Когда парень убедился, что никто не хочет возвращаться, он, обращаясь к жителям, сказал: «Посмотрите, как надо защищать свою Родину» и побежал навстречу противнику, который уже входил в деревню. Так вот, – мужичок, облизнул сухие губы и обвел присутствующих взглядом, – они рассказывали, что те бойцы смерчом пронеслись по деревне и выбили оттуда армян.

Когда жители, все-таки решили вернуться, увидели, что на улицах кругом валялись трупы армянских солдат. А парень, ну тот, что материл их, забрав своих раненых и остальных бойцов, уехал воевать за Шушу.

Все вдруг дружно, перебивая друг друга, стали вспоминать подробности рассказа шушинских беженцев, дополняя услышанное рассказами других очевидцев, тех, кто видел и воевал с полковником на других фронтах.

– Мне рассказывали мои родственники из Агдама, – вмешался в разговор сухощавый мужчина, укрывший полковника тулупом, – этот вот парень, – он показал на раненого, – воевал там со своим старшим братом. На Каракенских высотах они такое творили, что армяне за его голову предлагали кучу американских долларов, но никто не посмел его предать. Отчаянные они были воины. Факт говорю, клянусь Создателем – мужик провел по своему лицу ладонями, в знак подтверждения своих слов.

Однако время шло, и надо было что-то предпринимать.

Неизвестно, как долго еще продолжился бы этот разговор, когда молчавший до того парнишка, который нашел раненых, не спросил:

– А что будем с ними делать? надо вертолет вызывать из Баку, но как?

Мужики вдруг сразу спохватились и стали решать, как быть. Бородач, на правах аксакала, вышел на середину комнаты и сказал:

– Я поеду на железнодорожную станцию и оттуда свяжусь с Министерством обороны. Ты, Фидан, – он повернулся к мужичку, который рассказывал про беженцев, – пойди в деревню и разыщи там Фрянгиз-ханум, фельдшера нашего, пусть придет и осмотрит раненых. Ты, Сулейман, – бородач обратился к молодому парню, стоящему у дверей, возьми коня во дворе и скачи в штаб бригады, скажи, что нашелся полковник и, что надо срочно прислать врача.

Отдав распоряжение, бородач надел свой тулуп, нахлобучил шапку из грубой овечьей шерсти, потом подошел к спящим бойцам, внимательно посмотрел на них, что-то сказал про себя в сердцах, и не глядя ни на кого, вышел. За ним поспешили и остальные. В комнате остался лишь паренек, в овчинном тулупе, который нашел раненых.

На дворе смеркалось. С гор налетел холодный ветер, кружа по двору, рассыпал снег по углам.

Раненый открыл глаза. Он дышал тяжело и хрипло, хотел повернуться на бок, но, он почувствовал страшную боль в голове.

– Пить – только и смог проговорить он. Рана открылась и новые бинты, повязанные умелой рукой деревенского фельдшера, мгновенно пропитались алой кровью. Ему казалось, что сейчас он умрет. Кто-то бережно приподнял его голову и поднес кружку воды. Раненый хотел сделать глоток, но потерял сознание.

Он бы, наверное, умер. Но внезапно перед ним всплыл волнующий образ жены, и когда он увидел расплывающиеся силуэты детей, все в нем восстало против смерти. Полковник, собрав остатки воли, стал медленно выходить из того страшного состояния, за порогом которого пустота. Ради них он должен был выжить, чтобы находиться рядом с ними. Он не мог так легко сдаться. В нем еще теплилась слабая искорка жизни. Он попытался поднять голову, но не смог. Уже в который раз за последние сутки он впал в забытье.

В комнату, где находились раненые, вошли вооруженные боевики, прибывшие из Физули. Бережно переложили полковника на носилки, осторожно, вынесли из комнаты и погрузили в медицинский УАЗ. Затем вернувшись, попытались поднять водителя, однако тот, очнувшись, резко оттолкнул военных и бросился к автомату. Если бы стоящий поодаль боевик не успел перехватить его, то быть бы беде. Трое здоровых мужиков еле успокоили мечущегося Тельмана, доказывая ему, что они не враги, а тоже, как и он азербайджанские бойцы – из физулинского отряда. Поняв, что его командиру не угрожает опасность, он, обессиленный, упал на руки своих спасителей. Бойцы вынесли Тельмана, который не выпускавшего из рук свой автомат, и положили его рядом с полковником. Их окружили деревенские жители. Женщины, украдкой, уголком платков, смахивали слезы. Мужики, дымя сигаретами, все качали головой, восхищаясь преданностью и верностью солдата своему командиру.

Санитарная машина, скользя на поворотах, помчалась на станцию Городиз, куда с минуту на минуту должен был прилететь вертолет из Баку.

Рев мощных моторов вертолета, вернул полковника из небытия.

Он осторожно открыл глаза, попытался повернуть голову, но она оказалась привязанной к носилкам, руки, прижатые к бедрам, тоже были зафиксированы. Над ним склонилась миловидная девушка, и, как показалось полковнику, ангельским голоском спросила:

– Как вы себя чувствуете? Я сделала вам несколько обезболивающих уколов, так что не волнуйтесь. Скоро прилетим, вот только возьмем еще раненых в Бейлаганском госпитале и полетим в Баку.

Медсестра говорила ласковым голосом, ее большие миндалевидные, черные, как агаты, глаза светились лучезарным светом, казалось, что она АЛЛАХОМ послана с небес для спасения его израненной души, для вселения в него мужества и стойкости.

Из-под ее белой шапочки выбилось несколько локонов смолянисто-синего цвета, они свисали вдоль ангельского личика, развевались из стороны в сторону, при малейшем движении.

Он хотел сделать ей комплимент, но не смог даже пошевелить языком. Губы полковника шевелились, но слов не было слышно.

– Не говорите ничего, вам нельзя волноваться, – засуетилась девушка, склоняясь и поправляя одеяло, которым был укрыт полковник.

Сидящий напротив вооруженный боец окликнул ее, и она отошла

Он давно не слышал такого голосочка, а эта ласка в голосе придавала ему силы, но голос умолк.

– Значит, я еще не умер, это уже хорошо, – подумал полковник. Он чуть пришел в себя и стал смутно припоминать события последних дней.

Сознание порциями стала выдавать информацию, позволяя ему осмыслить ее и осознать. Перед глазами полковника отчетливо пошли кадры прошедшего скоротечного боя, там, в горах Карабаха. Остановив машину, он приказал водителю развернуть ее и ждать, а сам, взяв автомат, вышел из машины и укрываясь от порывов холодного ветра, пошел на свет. Сначала хотел крикнуть, чтобы кто ни будь из сидящих у костра солдат, спустился к нему, но что-то остановило его. Ноги скользили по замерзшему насту, и ему приходилось опираться на одну руку, чтобы сделать очередной шаг. В какой-то момент он не удержал равновесие и сорвался вниз. Наверно, за ним наблюдали с поста, увидев его падение, две темные тени отделились от костра и стали спускаться вниз. Их хорошо было видно в сверкающем, отраженном от снега лунном свете. Когда они подошли на приличное расстояние, один из них спроси по-армянски: «Ха эст?» (ты армянин). Этого было достаточно.

В следующий миг, полковник стремительно бросился на снег. Падая, он успел передернуть затворную раму автомата и дать длинную очередь. В ответ раздались выстрелы. Перед самым лицом пули прочертили линию, оставляя небольшие отверстия на снегу. Выбивая искры из камней, пули, рикошетили и веером разлетались в разные стороны. Караульные с поста вели прицельный огонь, не позволяя поднять голову. Перекатываясь после каждой короткой очереди, полковник заметил, как его стали обходить со всех сторон, почуяв крупную добычу. Тельман, бросился на помощь командиру. Он короткими очередями прижал к земле, бегущих прямо на него армян и перебежками старался приблизиться к полковнику, чтобы прикрыть его огнем. Однако полковник, не позволил ему и приказал отходить к машине. Прикрывая друг друга, перебегая от камня к камню, отстреливаясь, они спустились вниз. Бросив последнюю гранату в наступающих армян, полковник подскочил к «Ниве», запрыгнул в нее. Придерживая переднюю, дверь машины ногой, он вел непрерывный огонь по спускающимся вниз противникам. Тельман, дав последнюю очередь, сел за руль и, включив передачу, силой нажал на педаль газа. «Нива» рванулась с места. Задние колеса пошли юзом, водителю с трудом удалось удержать машину на краю обрыва. Он силой вращал руль, и давил на педаль газа, чтобы скорей вывести командира из опасной зоны. Правое заднее колесо, проскальзывая на снегу, наехало на мину. Страшный силы взрыв разорвал багажник «Нивы». Мощная ударная волна, подхватив полковника, вынесла его через лобовое стекло, и бросила на скалу. Это полковник помнил точно, потом провал, дальше было как в тумане. И он стал напрягать свою память, чтобы восстановить всю картину произошедшего с ним события.

– Ну что мы помним, давай подсказывай, – по своей старой привычке спросил полковник свое второе я.

– Ты должен мне помочь. Ты мое оружие, и мое спасение.

– Ты ведь не дашь мне такого шанса, чтобы я все забыть, ведь мы с тобой вот уже 37 лет дружим. Ты как преданный друг терпел все, не противился и позволял мне решать за нас двоих все трудные задачи, стоящие перед нами. Я учился, читал, собирая не только полезную информацию, но и никому не нужный хлам. Ты, как истинный и близкий мне друг, всегда добросовестно принимал этот новости, раскладывал по полочкам, хранил до лучших времен. Ты меня ни разу не подвел, когда я напрягал тебя, мой дорогой друг. На экзаменах или при тестировании, ты отыскивал и выдавал мне то, что было необходимо мгновенно. Так неужели сейчас, когда нам с тобой так больно, мы не поможем друг другу. Отвечай же, ты со мной или ты хочешь покинуть меня? Почему ты молчишь, трус ты поганый, – полковник выругался самым отборным матом. Стоило нас с тобой чуть задеть ржавыми осколками, как ты уже обиделся на меня.

Да?..... А помнишь как в 1988 году на Хайдехофском полигоне в Германии, когда 125 мм танковый снаряд просвистел в нескольких сантиметрах от меня и унес жизнь майора Сереги Фарносова, помнишь? Ты тогда не позволил мне сойти с ума. Ты заставил меня сохранить разум и броситься на помощь майору. Да я не смог тогда спасти его, но ведь мы были с тобой одна команда и делали все для его спасения.

Вспомнил, ну вот молодцом, и сейчас помоги мне. Я прошу тебя, как друга прошу, помоги. Мне надо обязательно все вспомнить, чтобы выжить ради моих близких, кто сейчас ждет нас, днем и ночью всматриваясь на дорогу.

– Хорошо, слушай. Нас тобой вызвал начальник Генштаба генерал Нурятдин Садыков.

– Так, это уже хорошо, – похвалил он свое второе Я.

– Потом мы поехали в Джебраил с нашим водителем Тельманом.

– Стоп, погоди, не торопись, а где же тогда Тельман,

– полковник всполошился, пытаясь оторвать руки и повернуть голову, закричать. Медсестра, заметив его волнение, встала со своего места и подошла к нему....

– Вы не волнуйтесь, ваш водитель тоже здесь, – словно она услышала его вопрос. Он спит на соседних носилках. Все будет хорошо. Вы только успокойтесь. Вам нельзя волноваться.

– Вот слышал, нам с тобой ангелочек запрещает волноваться. Итак, давай продолжим.

– Мы поехали в Джабраил, – внутреннее «Я» медленно восстанавливал прошедшие события, – там надо было помочь местным командирам организовать взаимодействие с соседней Физулинской бригадой. Работали мы целый день, на линии фронта, мы попали под обстрел, и тут позвонил по рации подполковник Гейдар Пириев, командир Физулинской бригады и просил срочно приехать, так как армяне прорвали фронт, и наступали на город, ему нужно было с нами посоветоваться.

– Как это с нами, это с кем же – прервал его полковник?

– Ну, с тобой конечно, а ты со мной, вот поэтому я и сказал с нами, чего тебе не понятно, – внутренний голос немного обиделся на хозяина.

– Прости, меня дорогой ты мой, проклятая боль, шумит все в ушах, не могу сосредоточиться, ты уж продолжай, – он немного помолчал, а потом тихо добавил, – пожалуйста.

– Тебя все уговаривали поехать объездной дорогой, но ты как всегда, – голос сделал ударение на слове «как всегда» – заупрямился и приказал Тельману ехать самой короткой дороге, которая проходит рядом с армянскими постами, желая сократить путь, – укорял он полковника.

– В горах пошел снег, поднялась метель, но ты не послушал меня и Тельмана, приказал ехать именно короткой дорогой. Потом мы заблудились. Снежная поземка прошлась по подножью хребта и замела дорогу. Уже смеркалось, небо затянуло туманом. Водитель на вершине хребта увидел огонек и указал тебе на него.

– Ты решил, что это наши бойцы из физулинской бригады стоят на посту и можно у них спросить, как проехать в штаб бригады. Мы остановились, ты пошел к ним разузнать дорогу.

– Все стоп, теперь я сам могу восстановить всю картину. А ты, пожалуйста, не пропусти ничего такого, ладно? – ласково приказал он своему второму «Я».

Дальше не было смысла вспоминать.

Значит, все-таки, остались в живых. Тельман рядом. Мы в вертолете, если верить девушке медсестре, то летим в Баку, хотя она сказала, что надо еще взять раненых из госпиталя в Бейлагане. Но это все мелочи, по сравнению с «мировой революцией». Главное – живы.

Во имя АЛЛАХА,

Всемилостивого и Милосердного.

Хвала АЛЛАХУ Господу миров,

Всемилостивый и Милосердный.

Ты один

Дня судного один Ты Властелин.

Лишь перед Тобой колени преклоняем

и лишь к Тебе о помощи взываем, – стал шептать молитву полковник, но не успел дочитать до конца суру Корана.

Вертолет, сделав вираж, пошел на посадку. Медицинская сестра крепко держала носилки, не давая им раскачиваться. Колеса шасси плавно коснулись земли, пилот выключил двигатели. Пелена затуманила сознание полковника, было видно, как он устал. Несмотря на холод в салоне вертолета, на его лбу выступили крупные капли пота. Глубокий сон унес его из этого грешного мира в далекий мир блаженства и грез.