Читать книгу Вибрации жизни. Эссе и исследования - Эльдар Ахадов, Эльдар Алихасович Ахадов - Страница 5

Есть одно имя, которым он точно себя называл. Можно отрицать всё, что угодно, иметь любые убеждения или не иметь никаких, но то, что это имя принадлежало ему при жизни – отрицать невозможно. Бар-наша. Сын Человеческий. Человек. Это имя в отношении себя, безусловно, звучало из его уст многократно. Словосочетание «бар-наша» («barnasha») в древнееврейском и арамейском языках означает, прежде всего, «человек». Возможно, в этом слове и сокрыта тайна его носителя.

Каким же человеком был Бар-наша, которого мы, люди, вот уже третье тысячелетие именуем Иисусом Христом? О нём написана бездна литературы исторической и художественной, религиозной и антирелигиозной. Но до сих пор никто не может с полной достоверностью утверждать, что он был именно таким-то или таким-то.

Долгое время серьёзным поводом для отрицания исторического существования Бар-наша считалось то, что ни один автор-язычник I и начала II столетия в качестве независимого подтверждения информации, изложенной в канонических Евангелиях, якобы не упоминал о таком человеке. Определённая логика в подобном подходе к изучению истории есть. Действительно, несмотря на то, что десятки христианских авторов в течение 150 лет после евангельских событий упоминали о нём в своих повествованиях, все эти упоминания можно подвергнуть сомнению на том основании, что сами их авторы относятся к стороне, заинтересованной в распространении новой религиозной идеологии. А, следовательно, их утверждения можно расценивать, как субъективные.

Такие античные авторы, упоминавшие о Христе, как римско-иудейский историк I века Иосиф Флавий, писавший на древнегреческом языке, Тацит и Плиний Младший, которых цитировали христианские апологеты, не принимались всерьёз представителями исторической науки на том основании, что их тексты выглядят заимствованными вставками изречений раннехристианских служителей церкви, а не независимыми источниками информации.

Тем не менее, археологические открытия продолжают подтверждать историческое существование людей и мест, описанных в Новом Завете, включая последние подтверждения о Пилате и священнике Каиафе.

Помимо того, существует текст письма Мары бар Серапиона, который интересен тем, что, возможно, содержит самое раннее из нехристианских упоминаний о Сыне Человеческом. Мара бар Серапион – языческий сирийский писатель I – II веков, от которого дошёл единственный текст «Письмо к сыну». Родным городом Мары был город Самосата (современный Самсат в Турции). Человеком он был состоятельным, образованным и уважаемым. Из письма ясно, что Мару взяли в плен и изгнали из Самосаты. Исследователи пришли к выводу, что это произошло после завоевания Коммагенского царства, чьей столицей была Самосата, императором Веспасианом в 72 г. новой эры. Текст письма свидетельствует о том, что его автор не был ни христианином, ни иудеем, так как Мара бар Серапион прямо говорит о «наших богах». Доказательства того, что Мара был язычником, приводили такие крупные исследователи, как Себастьян Брок и Герд Тайсен.

Текст письма представляет собой моральное поучение к сыну. Мара восхваляет мудрость как единственный достойный предмет стремлений человека и единственное содержание его жизни, и в связи с этим ссылается на ряд мудрецов, среди которых упоминает некоего «иудейского мудрого царя», под которым, скорее всего, имеется в виду Сын Человеческий – Бар-наша. «Так что доброго стяжали афиняне, убив Сократа, возмездие за коего получили они в голоде и моровой язве? Или сыны Самоса, сжегшие Пифагора? Ибо земля их в одночасье сокрыта была песком. Или иудеи, казнившие Мудрого Царя своего? Ибо царство их с того времени отнялось у них… иудеи же, покинутые и прогнанные из царства своего, рассеяны по всякой стране. Сократ бессмертен через Платона; Пифагор же – через кумир Геры; а Царь Мудрый – через законы, им данные».

Мара бар Серапион, будучи язычником, видит Бар-наша не с точки зрения христианского богословия, а одним из великих мудрецов, наряду с Сократом и Пифагором, который прославился данными им законами. Однако из текста письма видно, что он знаком с христианской проповедью, в частности, с интерпретацией гибели Иерусалима в Иудейской войне, как кары за смерть Христа.

Одна треть мирового населения – около 3 млрд. человек – называют себя христианами. Ислам, представляющий еще около 2 млрд. человек, фактически признает Иисуса вторым величайшим пророком после Мухаммеда. Причём, по некоторым христианским канонам традиционной истории ислам признается ветвью христианства – несторианства. В то время, как в мусульманской традиции само христианство (инджиль) признаётся предтечей ислама, евангельская суть которого прекратила свою действенность с момента явления миру Корана. В любом случае, несомненно, что личность Иисуса – Бар-наша оказала огромное влияние на всю мировую историю.

Великий учёный Альберт Эйнштейн, авторитет которого в мировом научном сообществе безупречен, однажды сказал: «Евангелие невозможно читать, не чувствуя реального присутствия Иисуса Христа. Им напитано каждое слово. Ни в одном из мифов нет такого присутствия жизни.… Никто не может отрицать ни того факта, что Иисус Христос существовал, ни красоты его слов».

Безусловно, наилучшим источником для исследования личности Сына Человеческого являются Евангелия. Однако, огромным препятствием для установления реальных признаков личности, о которой в них повествуется, является сама направленность текста этих книг. Ибо основной целью их авторов и переписчиков являлась цель религиозная, цель внушения мыслей весьма определённого церковного рода, а вовсе не научное изложение исторически достоверных фактов. И эту ситуацию надо понимать и принимать таковой, какова она есть.

Поэтому, если не учитывать подобный фактор, никто не сможет даже приблизительно определить реальную историческую фигуру человека, именовавшего себя при жизни словом «Бар-наша».

Каким же образом ориентироваться в словесных морях четырёх канонических Евангелий? Такая возможность появляется в том случае, если начать изыскивать в текстах, насыщенных фразеологией религиозного догмата, внушающих читателю определённые религиозные мысли… необязательные фразы. То есть, фразы, не обязательные для внушения и утверждения в читателях определённых, исключительно религиозных, настроений. Если фраза (мысль) многократно повторяется в разных местах текста, то она наверняка преследует вполне определённые цели внушения читателю представлений конкретного рода. Если же она возникла как бы случайно и для внушения мыслей определённого рода совершенно не обязательна, но, тем не менее, она в тексте есть, то именно за ней следует искать реальную подоплеку. Ибо в Евангелиях ни одно слово не возникло на пустом месте, пусть даже как бы случайно обронённое, на первый взгляд. В любом случае, во всём следует искать логику повествования. Она и должна стать путеводителем среди описываемых евангельских событий.

Чтобы добраться до истины, необходимо в своих изысканиях всячески избегать текстов, преследующих определённые цели, высказываний, призванных убедить читателя в религиозных предпочтениях. Применять принцип поиска неопределённости цели высказываний.