Читать книгу Время любить. Сборник рассказов и стихов - Елена Ахматова - Страница 5

– Алло, алло… Ты слышишь меня? Раечка умерла сегодня… В десять утра. Что мне делать теперь? – телефон донес дрожащий голос любимого дядьки, маминого брата.

– Дядь Саш, держись! Это действительно большое горе. Чем тебе помочь? Мы тебя очень любим. Это жизнь, тебе надо жить дальше… Да, без нее. Сколько ей было лет?.. Восемьдесят восемь – это много. Она прожила долгую интересную жизнь. С тобой. Я понимаю, как тебе больно, и знаю – вы были счастливы вместе. Но тебе еще далеко до этого возраста. Тебе надо жить. У меня нет слов, чтобы тебя утешить…

У меня действительно не было нужных слов. Я не могла представить, как дядя Саша, вечный весельчак, балагур и жизнелюб будет жить один. Без нее. Они прожили вместе пятьдесят лет. И это был необычный брак. Не как у всех.

Я не могла к нему приехать, но старалась поддерживать: мы часто разговаривали по телефону и переписывались в мессенджере, он даже научился общаться по видеосвязи, и я могла видеть плотный ежик седых волос, очки и иногда полностью лицо, когда ему удавалось правильно расположить камеру на ноутбуке. Но чаще мы вели разговор переписываясь. Время от времени среди разных сообщений появлялись такие:

«Сегодня ровно месяц, как нет с нами Раюши. Очень горько и обидно. Никак не могу смириться».

«Если взрослый человек может ощутить сиротство, то оно сейчас относится ко мне в полной мере».

«В десять утра сегодня было ровно шесть месяцев, как не стало моей Раечки. Прости, что напоминаю…»

Мне было больно от того, что он так тосковал и считал дни и даже часы с момента ее ухода. Я очень переживала за него, хотелось обнять, поговорить, сидя рядом, но он жил в другом городе, и я только через год смогла уговорить его приехать к нам погостить, провести медобследования – в его возрасте всегда найдутся проблемы. Он пробыл у нас две недели, и каждый вечер мы сидели допоздна за столом, пили чай и разговаривали обо всем – и конечно, о Раечке, о которой он мог говорить бесконечно. Один вопрос, немного пикантный, интересовал меня особенно, потому что в нашей семье было много перешептываний и домыслов на этот счет. В последний вечер я собралась с духом и наконец спросила:

– Расскажи, как тебе удалось познакомиться с ней?

– А это очень просто случилось, – дядька оживился, вопрос, который все стыдливо обходили стороной, ему явно доставил удовольствие. – Я тогда работал на заводе и подрабатывал внештатным корреспондентом в «Крымском комсомольце». Газета такая была. Мне дали задание – написать статью о Симферопольском музее. В редакции меня снабдили бумажкой с фамилией и именем главного хранителя. Это была Раиса Иванова, а вопросы, сказали, подготовь сам, но чтобы деятельность музея осветить.

Пришел я в этот музей – меня сразу в ее кабинет проводили. Захожу – он такой узкий, тесный был, везде картины, даже на диване картины, и только один свободный стул около стола. За столом сидит женщина, красивая такая, с модной короткой стрижкой, в платье без рукавов. Я ей представился, задал все подготовленные вопросы, записал ответы. Она очень хорошо говорила, увлеченно, и мне было интересно с ней, беседа как-то сама перетекла в просто разговор. А в конце – не знаю, что меня дернуло сказать: «Можно я еще приду?» Она отвечает: «Можно, приходите», – и встает. И я встаю. Отмечаю, что она сильно выше меня ростом. Но меня поразили ее глаза! Искорка заинтересованности. Такие глаза нечасто увидишь. Меня это покорило. Я приходил еще и еще – разрешила ведь! Во второй или третий визит уже читал стихи, которые посвятил ей. Потом пришел как-то уже к концу рабочего дня, проводил ее домой, а она меня пригласила к себе попить чай. Так закончился наш «музейный» период. После я приходил уже только к ней домой. Мы читали стихи, обсуждали книги. Нам было интересно вместе. Интеллектуально. Я не проявлял никакого нахальства по отношению к ней в смысле близких отношений.

Месяца три так ходил. И вот в одно из таких посещений я ей сказал: «Раечка, давай поженимся». Ты знаешь, что меня сподвигло сделать это предложение ей? Родство душ. Мне было так легко с ней общаться. Я мог спокойно поднимать любые темы. Где я что-то не знал, так и говорил, но я был начитан и, наверное, был ей интересен. А она мне отвечает: «Но я же выше!» Я ей – «Ну и что?», она – «Я же старше», я – «Ну и что?» И вот это… Я, конечно, подозревал, что она старше меня, но не ожидал такого перепада… Я думал, ну лет пять, наверное. Это же допустимо. Она мне говорит: «Нет, у нас слишком большая разница в возрасте». А я продолжаю – «Ну и что?» Но уже интересно стало – насколько же? И тут она говорит: «Мне тридцать девять лет». А мне тогда было двадцать пять! И я по инерции опять – «Ну и что?!», а сам прикидываю – это ж четырнадцать лет разницы! И Раечка тогда говорит: «Хорошо, давай». А я же уже сказал «Ну и что!»… Вот тогда мы начали жить вместе уже как муж и жена.

Правда, она мне первое время иногда давала понять, что я еще очень юн, и это меня сильно ранило, просто очень. Я даже однажды таблеток наглотался – не знаю, зачем я это сделал. Увезли в больницу. Раечка тогда сильно перепугалась за меня. Приходила каждый день. И вот именно после этого у нас завязались особенно теплые отношения. Нам было хорошо вместе. Но мама – бабушка твоя – просто взбунтовалась против этого союза. Она мне прямо так и сказала: «Ты что, сдурел? Не надо. Одумайся! Ты – молодой! Не совершай такую ошибку. Тебе нужна другая женщина, не такая старая». Да-да, прямо такими словами и сказала. Меня это очень обидело. Ведь Раечка выглядела очень хорошо, ей никто бы не дал ее возраста. Старший брат, ну Вовка, тоже был сильно против. Все шутил, что он с ней ближе по возрасту, чем я. А твоя мама – вот единственная, кто сказал: «Если вы любите друг друга, то и живите, никого не слушайте». За этой я ей прям благодарен всю жизнь. Но самое тяжелое для меня было, когда мы поехали к ее родителям. Они люди простые были и вообще, не стесняясь, насмехались: «Усыновила, что ли?», «Где ты этого недомерка нашла?» Я не знаю, как я это выдержал. Если б не Раечка…

Конечно, потом уже Раечка иногда и ревновала, и сердилась – я же легко общаюсь с людьми, схожусь, и можно было что-то подумать… Но у меня есть кредо: если живешь с человеком, то сделай все, чтобы он был счастлив. Я мечтал отправить ее в Париж, она так хотела там побывать… Не получилось. Но я много раз спрашивал Раечку: «Ты не жалеешь?» – и она мне каждый раз отвечала, что благодарна судьбе, что мы встретились…

Глаза его наполнились слезами, а голос стал слабым. Вся его небольшая, чуть полноватая фигура как будто стала меньше. Он достал из кармана спортивной олимпийки носовой платок, снял очки в роговой оправе, протер их, промокнул слезы и высморкался.

– Детей вот – да, не получилось у нас. Она работала много. Потом проблемы со здоровьем начались.

Дядь Саша замолчал. Я не смела больше ничего спрашивать. Через несколько минут он сам заговорил:

– Я чувствую, что скоро и я тоже… Не могу без нее…

– Ну-ну, ты что? Тебе только семьдесят пять, тебе еще до ее возраста дожить надо. С чего тебе помирать? Подлечили тебя здесь, ну подумаешь, диабет нашли. У многих диабет. Таблетки буду высылать, чтобы ты на них не тратился. Не собирайся раньше времени – а мы как же? Совсем не думаешь, как нам плохо без тебя будет.

Через неделю дядька уехал. А через полгода ушел совсем – воспользовался пандемией, чтобы навсегда быть с Раечкой.