Читать книгу Из жизни одного клана. Книга первая - Елена Александровна Андрианова - Страница 2

На самом деле мало существует таких же завораживающих явлений, как огонь. Рыжие, алые, яркие, быстрые язычки пламени обволакивали, словно обнимая, сухие ветки и зажигали их одну за другой, заставляя те светиться изнутри. Этот процесс увлекал. И далекими стали все переживания дня, какими-то не настоящими и призрачными казались авария, странные люди, мысли о еде. И новые мои знакомые тоже стали менее реальными сейчас.

Внутри было тепло, приятно и радостно, как когда получаешь то, что необходимо, тогда когда необходимо. Покой был мне необходим. Из оцепенения, состояния близкого к эйфории, меня вывело аккуратное прикосновение к плечу.

Повернув голову, я пыталась всмотреться ослепшими от пламени глазами в окликнувшего и через пару секунд даже смогла различить черты лица Алекса. В его расширенных зрачках плясали языки пламени, а ресницы отбрасывали густые темные тени на скулы и подбородок, подчеркивая немного грубые линии лица. Несмотря на то, что пережитая нами трагедия оставила отпечаток на всем нашем облике: одежда, выражение лиц – все было неопрятным, Александр же выглядел так будто успел сбегать к ближайшему ручью искупаться- причесаться, да и пребывал он в замечательной расположении духа, судя по всему. Я снова посмотрела прямо в его глаза. Никогда не могла сколько-нибудь продолжительное время смотреть человеку прямо в глаза, всегда создавалось впечатления, что подсматриваю, испытывала что-то сродни неловкости. В глаза нового знакомого я смотрела спокойно, завороженная танцем огня в них. Между тем, мужчина убрал руку с моего плеча и спустился на земле слева, так же удобно устроив спину на бревне.

– Мы хоте ли бы обменяться информацией, – сказал он вполголоса, так чтобы не быть услышанным никем кроме меня и, пожалуй, Степана.

– А какая информация у вас?

– Мы ходили по следам шин. В лесу нашли два трупа. Женские. Далеко не заходили – темно. А завтра с утра пойдем к шоссе, оно здесь не далеко должно быть.

– Этот урод, -(скорее всего, водитель, додумала я),– потерял управление и съехал с дороги в какую-то старую колею, а потом, мы как танк вломились в лес, – вступил в разговор Степа. – И сто пудов, мы где-то недалеко от шоссе, за несколько минут никак не могли уехать дальше 1 км.

– Согласен, – Александр перегнулся через бревно, взглянуть на Степана. Они быстро нашли общий язык.

– А у вас, что Елена?

– Ну, у меня ничего существенного. Пара странностей, – я не очень люблю высказывать свои домыслы вслух, но у нас честный обмен информацией. – Девушка с которой сидит Макс без сознания с момента остановки. Это не обморок. Я не знаю, каким образом, ее состояние относится к нашей ситуации, но это так – мое наблюдение. Первое. Второе и главное. Ничего не дает о себе знать водитель, – немного смутившись я призналась. – Я нашла его вещи, его портмоне. И не успела его посмотреть, можем это сделать вместе.

– Доставай,– предложил Алекс.

С некоторым трудом мне удалось извлечь предмет из заднего кармана и передать его. В кошельке, как у всех, хранились деньги, пара квитанций, пара чеков, бумажки с номерами телефонов и фото. Согнутое пополам фото 8X12 изображало семейную пару с ребенком на руках. На фоне фонтанов они стояла счастливые и молодые: мужчина левой рукой покровительственно обнимал хрупкую невысокую женщины и на сгибе правой руки удерживал маленького ребенка в синеньких ползунках и синем же чепчике.

– Если это портмоне водителя, то и семья должно быть его, – глубокомысленно заметил Степа, в течение всего времени разорения чужого бумажника, провисевший у моего правого плеча. – Кто-нибудь видел похожего на него среди пассажиров?

Я постаралась напрячь память, но, к сожалению, никаких результатов это не принесло. Объективно говоря, я пассажиров не разглядывала вовсе. А из тех с кем общалась, никто не подходил: ни, Алекс, ни Степа, ни Максим, ни распорядитель, ни тот мужчина, что помогал Любе.

– Я не видела, – пришлось признаться мне.

– Я тоже, – в отличие от меня, кареглазый незнакомец сомнениями не мучился, так уверенно звучал его голос.

– И я, – подытожил Степа.

– Завтра утром, следует показать фото всем, – предложила я.

– Согласен, – сказал Алекс, забирая у меня фотографию. – Я этим займусь, завтра же утром, потом пойдем к шоссе. Хорошо?

– Хорошо, – кроме как согласиться мне ничего не оставалось. Не брать же на себя все это. Нафига?

– Может у тебя есть какие-то предположения, что могла произойти?– неожиданно задал вопрос Александр, когда я уже посчитала тему исчерпанной.

– Э? – глубокомысленно протянула и посмотрела на парней. Им было интересно мое мнение, с чего бы? – Ну, мои идеи крутятся только вокруг водителя, – начала я вслух разбираться в своих мыслях. – Все трое его не можем вспомнить среди пассажиров, так? Значит, его может здесь просто не быть. Это, разумеется, если отбросить тот факт, что мы его не узнали. И причинами того, что его здесь нет может быть, первое – пошел пописать, и долго-долго этим занимается; мог спрятаться из-за страха, что ему по-любому прилетит; ну, и то что меня мучает – он специально нас сюда завез и сбежал; ну, наконец, последнее и на этот вывод у меня вообще нет аргументации, но с ним могло что-то случиться. Сам факт того, что он съехал с дороги, потерял управление, уже могло стать следствием какого-то происшествия. Вот, – без хоть какого-то энтузиазма закончила я.

– Думаю, вариантов может быть и гораздо больше, – продолжил мою мысль А. – Мне кажется самой правдоподобной причиной аварии неисправность автобуса и что он прячется.

– Да, ты прав. – Я перевела взгляд на огонь и крепко задумалась.

Мысли были глупые, Александр, наверняка, был прав, скорее всего, какая-то неполадка в автобусе.

– Но почему не забрал кошелек?.

Александр посмотрел на меня и не удостоил ответом, просто пожал плечами. Плохо у меня было с идеями. Я детективы только читала и никогда не оказывалась в ситуации, требующей применения дедуктивного метода. Но потребность прояснить картину была.

Я поднялась со своего места и пошла вдоль поляны, отговорившись от ребят необходимостью поразмышлять. Украдкой я вглядывалась в лица людей, так кстати освещенные огнем. Нет, водителя среди нас не было. Мужчин в принципе было не больше половины. Рассмотреть их проблем не составило.

И впрямь водитель спрятался? Но чего бояться человеку, если всего лишь машина неисправна? Тем временем моя недлинная дорожка для прогулок закончилась, впереди – лес. Вот дилемма: стоит ли идти туда? Ночь, как никак, и это самый настоящий лес, не парк в центре города. И никакого источника света впереди. Но возвращаться пока рано – все еще внутри черепа царапались вопросы.

Подойдя к самой опушке, я бросила быстрый взгляд через плечо, надеясь, что никому нет дела до моих перемещений. Вроде, так и есть. Я достала мобильник и, дав себе слово, что отойду по дороге, проделанной нашим автобусом, недалеко, ровно настолько, чтобы свет костров еще был виден, принялась подсвечивать дорогу.

Есть в этом какой-то парадокс. Мне, ну, совершенно не хотелось наткнуться на трупы, о которых говорили Степан и Александр. Еще было неприятное волнение, пожалуй, почти страх, но я продолжала медленно идти вперед. Я искала что-то. Подсказки может быть? И еще я вслушивалась в окружающую природу и свои шаги. Никогда в жизни так ни к чему не прислушивалась. Жду чего? Вдруг пришла мысль, что поступаю как в американском фильме ужасов, когда главный герой, наверняка зная, что за ближайшей дверью его ждет нечто убийственное прётся туда, так или иначе. Но мы ведь не в фильме ужасов. Да? И я все еще иду. Звуки леса усилились. Честное слово, живя в городе, не представляешь как это все живо и насыщенно, ярко – сверчки, шерохи, плотный запах листвы и прелой древесины. Немного даже дезориентирует.

Все настойчивей обуревало беспокойство. Я почти уже не двигалась, переминаясь с ноги на ногу, мучительно принимала решение: повернуть или еще чуть-чуть продвинуться, когда услышала это. Глухой и низкий, и чтоб мне подавиться, предостерегающий, вой! И прямо передо мной. Я замерла, почувствовав, как горячая волна ужаса прокатилась от стоп до самой макушке. Что за блинннн?

– Елена? – прошептал кто-то за спиной.

Приехали…Нет, я как ни странно, не испугалась, но поворачиваться к Алексу, стоявшему за моей спиной не собиралась. Я четко знала, что то, что передо мной, страшнее Алекса. – без вариантов. Я каким-то шестым чувством угадывала, что только мое внешнее спокойствие и статичная поза удерживает животное от броска. Ну, в самом деле, кто еще может выть? Там какое-то животное.

– Елена? Да, что с тобой? – его раздраженный голос меня несколько нервировал. Лучше бы молчал. Лично я почти не дышала.

На мое правое плечо легла тяжелая рука и Александра,он встряхнул меня:

– Что ты увидела? -требовательно спросил.

Я не успела предупредить его, прежде, чем он выступил вперед, почти закрыв от меня ряд кустов, откуда я ожидала с секунды на секунду нападения.

– Алекс не надо!– просипела я, – там волк…

На долгие секунды повисло молчание. Напряжение, которое читалось в его позе, говорило, мне так или иначе, что он отнесся с доверием к моим словам, до того момента пока он не заговорил:

– Какие волки? Ты просто услышала какой-то шум. Все остальное дорисовало твое воображение, – выдал мне он, повернувшись. – Там ничего нет, ничего, – он заглянул мне в глаза и повторял эту фразу еще пару раз. Очевидно, он смог рассмотреть на моем лице, нечто послужившее поводом к повтору. Страх, может быть.

– Все хорошо, Лен, – продолжил он. – Это усталость. Идем.

Молча я повернулась к Алексу спиной и мало интересуясь, что еще он мне хотел сказать пошла к поляне. Я, слава Богу, слуховыми галлюцинациями еще не страдаю. Или страдаю..?

Я наматывала один круг за другим по наружному диаметру костров, успокаиваясь. И это возымело эффект. А может я просто, наконец, устала?

Вернувшись, я с сожалением увидела, что спальные места никто не готовил. Зато Степа между прочим сообщил, что вызвался поддерживать наш костер ночью. Сказал, что Николай Петрович, назначает дежурных, чтобы те не дали огню ночью потухнуть.

Я выдавила из себя улыбку, типа молодец-огурец и призадумалась. Спать на голой земле не хотелось совершенно. Я сильно сомневаюсь, что способна получать удовольствие от впивающихся в спину иголок и веток. В моей сумке должно быть махровое постельное белье и плед, они чуть-чуть сгладят неприятные впечатления предстоящей ночи. Сумку удалось разыскать в 10 метрах от автобуса, она валялась на дороге в гордом одиночестве почти невидимая в летних сумерках. Если не считать побитого вида – все было в порядке и вещи все на месте.

Плед я постелила на лежанку, а простынь оставила в качестве покрывала. С Александром мы улеглись на расстоянии 30-40 см. Я честно устроилась ближе к костру.

Степа сел на бревно, спиной к огню и уставился в лес. Размышления, прерванные приготовление постели никак не желали возобновляться и мысли текли сейчас совсем в другом направлении. Перекатившись на спину и подставив теплу костра левый бок, я посмотрела не темно-синее небо. С тех пор, как живу на Урале, редко смотрю на небо. Зачем, если чаще всего звезд не видно, даже ясной зимней ночью они такие маленькие, что удовольствия от созерцания никакого. Летом – белый ночи и звезд тем более не видно. В чем романтика созерцания ночного неба? Не понимаю. Я сейчас вглядывалась в темноту, пытаясь определить наугад который час. Телефон было доставать лень. Около 4-ч наверное. Восток начинает окрашиваться прозрачным красным золотом. В моем городе через несколько минут станет совсем светло.

Родители не знают о пропаже автобуса и спокойно спят. Через три часа в пункте нашего назначения должны забить тревогу. Автобус вместе с пассажирами пропал. Неслыханное дело! Вскоре они сообщат в милицию о происшествии. А там – бюрократическая волокита, невозможность установить личности пассажиров, поиск свободных нарядов милиции, ожидание утренней пересменки. Одним словом, выбираться будем сами. Я снова повернулась лицом к огню и настроилась на сон. А сон на меня не настроился.

Уже несколько минут на поляне не слышалось звуков голосов и шуршания устраивающихся на ночлег людей. За моей спиной спокойно и размерено дышал Алекс. Обернуться и проверить спит ли он, я не решилась. Не хотелось лишний раз привлекать его внимания. К сожалению, я быстро теряю голову от красивых и неглупых мужчин (как и все, чего уж тут) и совершенно не способна скрыть своих эмоций. Может поэтому держусь от таких подальше? А Саша еще лежит совсем близко. Я поерзала на неудобной постели, стараясь устроиться удобней и выкинуть из головы неуместные игривые мыслишки.

– Не спится? – неожиданно спросил Степа за моей спиной.

– Не спится – подтвердила я, обернувшись к нему.

Уж лучше разговор со Степой, чем собственные мысли. Взглянув мимо меня на Алекса, рыжий без комментариев отвернулся. И что это было?

Я тоже посмотрела на Александра. Он не спал.

– У вас со Степой такое взаимопонимание…

Он окончательно перекатился на спину, закинул правую руку за голову и посмотрел на меня немного удивленно?

– Какие взаимоотношения? Мы знаем друг друга не больше 3 часов.

У него было очень спокойное, умиротворенное выражение лица и не тени лукавства в глазах. Разве можно не поверить? И чего это я такая подозрительная? День такой, наверное.

– А почему не спишь? – нашла я нейтральный вопрос.

– Сон прошел. Ты ведь тоже не спишь.

– Надеюсь это не надолго, – сообщила я , как мне показалось вполне уверенно и даже собиралась отвернуться от Алекса, чтобы привести свои слова в исполнение, когда поймала его взгляд. И этот взгляд, сопровожденный легким изгибом соблазнительных губ, заставил меня остановиться в начале движения.

Перекатившись на бок одним движением, он навис надо мной и без намека и эдакой многозначительной паузы налетел на мои губы. Поцелуй был напористым, не нежным, но сладким. Таким каким нужно. Первая секунда моей нерешительности забылась под его руками.

Его язык исследовал мой рот и губы, его тело тесно прижималось к моему. Он целовал шею легкими, как пух прикосновениями.Когда он возвращался к губам, я не желала для себя большего, чем быть с ним и чувствовать его каждую секунду. Алекс не давал и мига, чтобы осознать происходящее – забравшись под рубашку, ласкал руками живот и грудь. В конце концов, и я дала волю себе, обняв его шею, и попробовав мягкость его волоc. Затем опустилась по спине вниз и начала подниматься медленно к плечам уже под футболкой, касаясь подушечками пальцев его обнаженной и такой горячей кожи, и снова направилась вниз по рельефам мышц, проводя ногтями. Его спина была широкой и сильной, моим ладоням было, где разгуляться.

Алекс резко втянул в себя воздух и стал поднимать мою рубашку нервными пальцами вверх.

Опс. Вокруг же люди! Ну, уж нет.

– Стой, – прошептала я.

Твердости в голосе не наблюдалось, да и решимости тоже, только томление и желание. Боже, надеюсь это очевидно только мне. Мои чувства сейчас были в полном разладе с разумом.

Александр видимо все прекрасно понял и решил за меня, снова склонившись к губам. Я резко вытащила руки из-под его футболки и накрыла его запястья поверх моего живота.

– Саш, стоп, – мой голос стал уверенней. – Не сейчас и не здесь.

Вторая попытка остановить поцелуи была успешной. Алекс застыл надо мной. Я очень была ему благодарна, что он смог услышать меня, хоть и со второго раза.

Медленно подняв голову, он завис в сантиметре от моих полураскрытых губ, на которые смотрел долгие секунды и, наконец, заглянул в мои глаза. Быстренько попыталась стереть из них желание и вину. На самом деле от его близости сердце щемило и гормоны устраивали цунами. Целую бесконечность смотрела в золотые глаза, а в голове шумело и не приходило на ум приемлемого оправдания своему поступку: сначала завела, а потом на попятную. Глупо.

– Не сейчас, – только смогла я выдохнуть.

Эта грандиозная по содержательности и смысловой нагрузке фраза единственные два слова, что все-таки наскребла из своего словарного запаса.

– Ты меня хочешь, – прошептал Алекс мне в ухо и жар его дыхания заставил меня снова податься ему навстречу и обвить плечи.

Блин, нимфоманка чертова!

Я опять убрала руки, ощущая острое нежелание расставаться с уже привычным теплом. Движение получилось медленным. Алекс снова посмотрел на меня и перевел взгляд на губы. Он улыбался. Он чувствовал нечто сродни власти надо мной. Это отрезвляло. Я терпеть не могла такого уверенного выражения лица на свой счет. Раздражение прошло от моего мозга вниз по телу, приводя чувства в норму и охлаждая жар тела.

Мне удалось выскользнуть из под его поцелуя и немного грубо столкнуть его самого с меня. Он меня не удерживал, но улыбаться продолжал. Одобрительно? Я с ума схожу. Я разозлилась. И плевать, что чувства мои противоречивы, а поступки не логичны. Я встала, и ничего не объясняя, пошла по кругу костров, ближе к автобусу и костру Макса. Алекс не окликнул и не последовал за мной.

Испытывая спокойствие, но и некоторый горький осадок в душе, я подняла лицо навстречу неожиданному ветерку и позволила ему унести все произошедшее прочь. Не думать, не придавать значения.

Я подошла к Максиму. Он свернулся калачиком у бока Любы и спал. На голой земле и ничем не укрыт. Он выглядел таким беззащитным и замерзшим. Я вернулась к своей сумке, достала пододеяльник и накрыла им Макса. Немного постояла над ним и сходила за махровым халатом. Он очень теплый. Под ним Макс больше не будет чувствовать холода. Уже через минуту Макс вытянулся под импровизированным одеялом во весь рост и прижался к Любе всем телом. Он согрелся. А я в заботе о нем отвлеклась. Возвращаться в свою постель, рядом с Алексом не хотелось, но бодрствовать остаток ночи не хотелось больше. Побродив по лагерю еще пять минут, я все же была вынуждена пойти к своему костру. Оставалось надеяться, что мужчина заснул или хоть бы притворяется спящим.

Алекс лежал на спине, закинув руку за голову, а другую, опустив вдоль тела. Глаза его были закрыты. Я вздохнула с облегчением. Не хватало, еще занимать себя разгадыванием выражения его глаз и мимики в целом.

Я осторожно села на свою сторону постели и легла спиной к нему. Эта ночь мне осточертела. Но я знала, что сейчас стоит закрыть глаза, ночь закончится и неожиданно настанет завтра. Лишь бы без снов.

***

Мне снилась погоня. За мною гнались люди в маскарадных костюмах, с масками волков под сдвинутыми на затылок капюшонами. Мы бежали по пустынным улицам неизвестного мне старого красивого города, бежали по этажам недостроенного дома, по крышам.

Я падала во сне, поднималась и снова бежала, чувствовала безумное отчаяние и страх. Но погоня меня настигала. В руки впивались занозы он старых перил, голые ноги касались битого стекла, а я все бежала, открывая незнакомые страшные своей пустотой комнаты в огромном дворце. Теряла драгоценные секунды в поисках выхода их дома, превратившегося в секунду в лабиринт. А погоня приближалась. Надсадное дыхание моих преследователей стало так отчетливо слышно, что я поняла, вот оно…Меня настигла волна воя. Выли волки.

Выли волки! Я проснулась в тот же момент, когда поняла, что слышу вой не только во сне. Я быстро обернулась к Александру. Ни его, ни Степы не было у нашего костра. Я огляделась. Проснулись еще несколько человек. Мы смотрели друг на друга, глазами полными страха. Первобытного и всеобъемлющего. В лесу выли волки. Так громко, так угрожающе и чертовски близко. Я не могла унять сердца, все еще скачущего в погоне.

Костры потухли. Те, кто должен был их поддерживать, спали уже тогда, когда я ходила к Максу. Степа поддерживал наш дольше всех. Но и он не горел. Даже угли не мерцали. Я протянула руку над ними. Жара не было. Я потрогала землю около него. Земля была влажной. Кто-то залил огонь водой или роса? Ага роса на земле. У меня волосы стали дыбом на затылке. Зачем! Зачем же? Я бросилась к запасам воды. Вся вода, вся, что была еще вчера, исчезла!

Из леса снова послышался вой. Он летел к нам. Не сговариваясь проснувшиеся бросились тормошить своих спящих, старясь создать как можно больше звука. Отовсюду слышалось: "Просыпайся! Подъем!".

Неожиданно вой прекратился. На одну минуту, все мы застыли. Надежда и ужас бушевали в нас. Если бы вой больше не повторился, если бы…

Один очень низкий и очень громкий протяжный вой заморозил кровь в моих венах. Я все еще переживала сон. Я все еще убегала, и меня преследовали по пятам волки, и первобытный страх перед безжалостным зверем внутри меня сжимал сердце.

В лесу выл всего один волк. Всего один, но он был страшнее всего, что мне приходилось испытывать в жизни. В нем была угроза и сила. Он был хищник. Сильный. Молодой. К этому голосу начали присоединяться другие. Более высокие и менее громкие. Их было много. Все вместе они были великолепны и страшны. Стая.

Утро был яркое. Небо безоблачно. Упорные лучи боролись с тенями в лесу не то чтобы успешно, но мы видели гораздо больше, чем нам хотелось бы. Мы видели тени. Всматриваясь в лес, до рези в глазах начали различать и серые неподвижные тела. Этого было достаточно.

– В автобус! – завопили со всех сторон.

Первые два десятка человек, расположившиеся у костров, ближайших к автобусу, влетели в него без потери времени. Вторую волну пассажиров, тоже многочисленную, остановили животные.

Волков было 8. Но 7 все вместе, не были так страшны, как один.

Один был огромным. Серым. В нем было, как минимум 1,5 метра в длину и он был очень-очень высок. Черт!

Он неотрывно смотрел на группу женщин столпившихся у автобуса, совсем близко к Максиму с Любой. Секунды текли, как в замедленной съемке – я видела огромного серого волка с богатым переливающимся мехом и страшными мерцающими прозрачно-серого цвета глазами. Только сейчас волк стоял, а уже через секунду, оскалив клыки, бросился в стелящемся прыжке вперед, уводя с собой стаю к тому месту, где был Максим.

Я на секунду зажмурилась, в надежде, что когда снова открою глаза – и ничего, никакой опасности. Черта с два! Стая двигалась прямо на Максима .

– Максим, беги, – заорала я. – Максим!

Еще раз ЧЕРТ! Если этот дурак не собирается спасать себя, чем я ему могу помочь! Черт!

Я говорила, что в период опасности начинаю мыслить на удивление ясно? Так вот. Сейчас мысли в голове замедлили бег и дали себя рассмотреть.

Все животные бояться огня. Нужно добыть огонь, во что бы то ни стало. Я крутанулась на месте, высматривая подходящие предметы для самообороны на первое время. Я стояла около одного из костров с заготовленными для поддержания огня сучками и палками. Схватив самую большую из них, я начала продвигаться к автобусу, не переставая смотреть на группу, окруженную волками. Плана, как такового не было, была идея с большой буквы И. Я собиралась добраться до автобуса, желательно, без повреждений, найти способ зажечь что-то и пускай этого "чего-то" будет много и прогнать стаю. Просто и со вкусом. Главное сейчас добраться до автобуса. Я спиной начала медленное движение по самой короткой траектории к убежищу. Мне не было страшно. Зато был избыток адреналина и руки немного тряслись.Я крепче стиснула оружте. Тело было напряжено до предела. Я продолжала двигаться мелкими шагами задом наперед, голова гудела, и только усилием воли удавалось удерживать себя от резких движений. Еще шаг. Я бросила взгляд по сторонам. К автобусу продвигались еще двое.

Стая не замечала остальных людей. Одинокие фигурки разными дорогами, тихо, стараясь не привлекать к себе внимания пробирались к автобусу. Волкам не было до нас никакого дела. Они выбрали жертву, окружили ее и сейчас, наверное, раздумывают, что с ней делать.

Сменив положение корпуса, став прямо лицом к волкам я поняла, что, наконец, добралась. Еще пара шагов и я внутри. Отдернув дверь, я протиснулась внутрь автобуса. Прятавшиеся внутри, особо не обременяли себя угрызениями совести. Свая шкура ой, как дороже. Некоторые прильнули к окнам, и понизив голос, переговаривались. Основная масса, тем не менее, предпочла не смотреть на улицу. Смелые, смелые мальчики и девочки.

Только по одинаково решительному выражению пары лиц, можно было догадаться, что они, пожалуй, прошли тоже перепутье, что и я и готовы действовать.

Я посмотрела на поляну еще раз. Их много. Много больших, огромных даже, страшных волков. И они действуют как единый организм, как настоящие охотники. Они отрезали людям путь к автобусу и сбили в тесную кучу, чтобы без проблем контролировать. Пока они ничего не предпринимают. Это очень странно, но все же это хорошая новость.

Я все усилия приложила, чтобы не перекинуть свое внимание на тех, кто был в осаде, не начать прислушиваться к тихим всхлипам и не смотреть в испуганные глаза. Еще хорошая новость – никто из попавших в беду пассажиров не делал резких движений. И у нас в автобусе было относительно тихо.

Чтобы будет, если эту тишину что-нибудь нарушит? А на хрена ждать этого момента?

– Дайте кто-нибудь зажигалку или спички, – я старалась говорить тише.

Ноль внимания. Только пара заинтересованных взглядов.

Я принялась сдирать с кресел салфетки, что служили подголовниками. Я собрала все. Они были плотные и большие.

– Дайте спички или зажигалку, – повторила я громче и жестче.

Слава Богу, на этот раз ко мне потянулись несколько рук с зажатыми в них грязными и не всегда исправными зажигалками. Я взяла все.

Неожиданно со стороны поляны послышался низкий вой, если бы я могла сравнить его с человеческой интонацией, я бы сказала "угрожающий". "Это знак! Они нападут! – пронеслось в голове". Я обернулась к поляне. Диспозиция изменилась.

Морды волков были обернуты в сторону леса. Что-то было не так. Большой серый волк, низко опустив голову, и обнажив клыки, зарычал на кого-то невидимого.

У меня горло пересохло от нахлынувшей волной паники. Я говорила, что первый одинокий вой был страшным? Это я от нехватки опыта. Вот этот был страшным.

Со стороны леса снова послышался вой, только он уже был громче и длился дольше. Ну, и хрена тут, происходит? Здесь не одна стая? Не одна?!

Два волка из стаи заскулили по-щенячьи, поджали хвосты, и нарушив кольцо, охватывающее людей, вышли на середину поляны ближе к лесу.

Серый волк тоже завыл. И тоже грозно и протяжно. Может все утрясется, и они уйдут? Хорошо бы.

Внезапно кто-то из окруженных пришел в движения.

Какая-то девушка из середины кучи, в которую сбили людей волки, попыталась вырваться. Все произошло до омерзении медленно. У нее не было шансов. Какая-то женщина осела мешком под ноги другим, а из-за ее спины выскочила невысокая плотная полураздетая девчонка и бросилась к автобусу.

– Откройте дверь – орала она.

Серый волк в два прыжка настиг беглянку и прыгнул ей на спину. Я только успела отвернуться, как послышалось рычание, за ним – истошных женский крик. "Хороший конец, по-видимому, отменяется, – пронеслось в голове"

Все, пора действовать. Я постаралась не смотреть до поры на происходящее на поляне вообще. Придет и мое время. В голове шумела кровь, и стучал пульс. Я слушала только пульс. Полностью сосредоточилась на нем и на дыхании. Я уже выбрала своих будущих союзников, тех молодых людей, которых отметила раньше.

– Есть спирт, водка, бензин? – крикнула я.

Ни слова не говоря, блондин с искрами рыжего в волосах поднялся с места, оторвал от себя, какую-то девушку и рысцой бросился в хвост автобуса.

Я пока обратилась к другому, длинноволосому шатену.

– Будем обливать салфетки бензином, поджигать и бросать в волков. Если что еще найдешь что можно поджечь – не стесняйся.

– Хорошо.

Блондин вернулся с канистрой вполне себе ясного назначения. Бензин! Шатен, как по волшебству достал из под кресла две целые бутылки с прозрачной же жидкостью. Я повторила свою идею. И мы приступили, разделив припасы. В нос бросился тошнотворно резкий запах спирта с примесью какого-то постороннего и бензина.

Нужно отдать нам должное, мы были людьми всесторонне образованными и быстро нашли применение нашим сокровищам. "Коктейль Молотова" оказывается быстро можно соорудить имея при себе пару бензиновых зажигалок, спирт и ловкие руки.

Бутылки полетели первыми. Мы старались целиться в волков, стоявших близко друг к другу. Но попытка посеять панику в стане врага и нанести ущерб удалась не в полной мере, хоть мы определенно смогли отвлечь почти всю стаю от загнанных людей. Ну, кто же, черт возьми, знал что это очень крепкие бутылки и разбиваются они с большое неохотой. Часть молодых самцов отделилась от стаи начала бросаться на автобус, проскребая его железные бока и вызывая отвратительный звук.

Но нам троим некогда было останавливаться и наслаждаться представлением, как и не было времени на оплакивание такого великолепного в своей спонтанности, но, к сожалению, провального плана.

В ход пошли подожженные синтетические салфетки-подушечки подголовников. Первые салфетки полетели через разбитые окна – и упали около автобуса. Опять провал. Ну, ничего. Я искусала губы в кровь в попытке ловчее завернуть в салфетку какую-то металлическую хрень, пока не посмотрела на брюнета. Он оказался на диво сообразителен и вместо складывания салфетки, надрезал верхний слой и особым образом утяжелял их всем, что под руку попадется. Чаще всего попадалось стекло. Теперь удача и меткость были на нашей стороне. Если до сих пор мы слышали только панические крики людей, рвущие твое сердце, то теперь к ним присоединились скулеж волков.

В автобусе было дымно и воняло горелой синтетикой. На этом фоне с трудом улавливался другой запах – паленой шерсти и мяса. Но он был, и это хорошо.

Я вынужденно наблюдала происходящее на поляне. Девушка, которую настиг волк первой, лежала на полпути между стаей и автобусом совсем без движения. Еще пара человек, вели индивидуальные бои. Остальные же, сбившись в кучу вокруг лежавшей Любы, оказывали яростное сопротивление двум волкам палками.

Оставшиеся четверо и среди них вожак были отвлечены нами. Они шли на автобус. Приблизившись вплотную к нему, зарычали.

Но сами они представляли превосходную мишень. А мы были не настроены промахиваться.

Блондин попал одному из мелких особей прямо в морду. Мы с длинноволосым целились, не сговариваясь, в хребет правому из группы. Еще один волк перед нами начал кататься по траве на спине и скулить.

Самым сложным было деморализовать вожака, а салфетки, между тем, стремительно заканчивались. Серому, к нашему огорчению, пока был причинен наименьший вред. Он умудрился увернуться от пары бросков, и все еще стоял перед нашим окном. Нагло. Угрожающе. Мы не сговариваясь направили свои усилие персонально на него. И ДА! Вожаку удалось спалить много шерсти на спине и боках. Но он оказался живучим!

– Ребята, нужно к девчонкам. Нужно их спасать.

– Он стоит прямо перед окнами. Как мы пройдем? – прокричал рядом блондин.

– Я не знаю.

Из леса опять послышался вой. Не сговариваясь, мы с ребятами опустили руки. Внимания людей и животных было направлено в одну сторону – в лес. Что-то должно было произойти. Непременно. Черная тень выдвинулась из-за деревьев неожиданно, хоть видит Бог, я до рези в глазах вглядывалась именно в тот участок леса. Откуда появился этот волк? И чтоб меня черти взяли, если он не больше серого. Стая на поляне застыла. Я затоптала почти прогоревшую салфетку. Тут мы ничего сделать не сможем. Чтобы не случилось, оно случится без нашего участия.

Все: волки, люди, наблюдали за новым персонажем. Две девчонки, которые были вынуждены защищаться от пары мелких особей, валялись без сознания, в крови. Я не могла рассмотреть повреждений из своего убежища, но была рада уже тому, что их перестали рвать. Та группа, в которой били Макс и Люба, плохо просматривались. Мельтешение голов, рук, мешало видеть лица. Оставалось надеяться, что Макс жив.

Я схватила руку блондина и сжала ее. Мне нужна была опора. Он ответил на пожатие и не стал убирать руки. Мы оба нуждались в поддержке.

Раненый серый волк двинулся на встречу черному, низко рыча и вздыбив шерсть на загривке. Черный припал к земле и тоже приготовился к бою. Они застыли на расстоянии трех метров друг от друга и ждали. Эта минута была наполнена тяжелым низким рыком и почти осязаемой борьбой воли. Первым бросился в бой серый. Раскрыв пасть, он врезался в противника как таран. Они кружились, сцепившись друг с другом, резко отдергивая шею и хребет от зубов врага, но, не размыкая связки. Катались по траве, били задними лапами, пытаясь распороть незащищенный живот и выпустить кишки.

Скорость их боя увеличивалась от секунды к секунде, и следить за развитием событий стало почти невозможно. Но неожиданно все прекратилось, и мощные фигуры замерли без движения. Черный волк, вцепившись зубами в хребет серого, встряхнул того и сквозь зубы угрожающе зарычал. Это был конец для вожака. В один момент, рассеянная по поляне стая пришли в движение и начала собираться у места драки. Власть менялась.

Мы ждали, что черный перекусит позвоночник серому. Но он разжал челюсть и выплюнул своего соперника на траву, затем, принюхавшись к поверженному, щелкнул челюстью у самой его морды и резко отстранился. И бой не начался снова. У серого тяжело и быстро поднимались ребра, трава вокруг него была забрызгана кровью. Он проиграл… И признал это…

Это ритуал? В какой-то степени, я могла сказать, что поняла его. Только все это было странно и вряд ли предназначено для наших глаз. Такое чувство, будто мы подглядывали. У меня по рукам пробежались мурашки, когда золотые глаза нового более сильного вожака быстро пробежали по автобусу и людям на поляне. Он оценивал ситуацию. Что же он предпримет сейчас?

Между тем, победитель схватки обернулся к уже своей стае и, задрав морду, резко и отрывисто завыл. Целую минуту по лесу разносились раскаты леденящего кровь волчьего пения, пугая птиц и мелких грызунов. После чего, ничего больше не предприняв, черный волк длинными скачками устремился в чащу. За ним последовали остальные хищники.

Они ушли. Тени их перестали мелькать среди деревьев уже через несколько секунд. Черный увел от нас стаю. Увел, несмотря на то, что некоторые люди были в крови и без сил, и представляли собой легкую добычу.

Я размотала рукава рубашки и аккуратно застегнула пуговички на запястьях, оправила полы. Стая ушла, а мы остались наедине с людьми из окружения и никто из нас не хотел выходить наружу, но идти было нужно. В данный момент я боялась вида искалеченных людей. Чего уж там, мало здесь приятного. На прежней своей работе – в газете – я пару раз видела трупы, полуразложившиеся на жаре и солнце. Тогда было другое, мертвое тело не способно стонать от боли. Я смотрела на них, как на предмет. Здесь все иначе. Я совсем не знаю, каковы последствия укусов волков и к чему себя готовить. Приходится надеяться, что не заблюю все вокруг. Но пока я пребываю в нерешительности, кто-то там может истечь кровью. Я резко вытолкнула воздух из легких. Шатен из нашей боевой троицы уже решительно шагал на выход.

– Ты идешь? – сипло спросила у блондина.

– Никуда Андрей не пойдет, он останется здесь,– с примесью желчи выплюнула мне почти в лицо фразу совсем молоденькая девушка, до того отсиживавшаяся в самом дальнем и чистом конце автобуса. Она подошла к парню, вцепилась ему в руку и, выдвинув подбородок, воинственно запрокинула голову с белесыми кудряшками.

Я приподняла бровь и посмотрела на Андрея. Как на это реагировать я не знала.

– Простите? – протянула я и улыбнулась шире.

– Вера, этим людям необходима помощь,– опережая стычку, проговорил блондин, – я пойду.– И отцепив ее пальцы от себе, добавил. – Сейчас.

Умница мальчик. Будь я на месте мымрочки, почувствовала бы себя дерьмом эгоистичным.

Поняв, что все идет правильно, не стала дальше слушать препирания и, развернувшись, вышла из автобуса,. Мы без того потеряли много времени.

К месту пира волков мы подошли вчетвером. Двое молодых людей и незнакомая женщина.

На поляне было восемь пострадавших. Семь женщин и Максим. Их сгоняли неспроста – они самая легкая добыча: девушки в большинстве своем более подвержены панике, лишить присутствия духа и запугать таких просто. А их вес и сомнительная сила не могут дать преимущества, даже если они бы надумали сопротивляться. Все как на подбор щупленькие.

Я, первым делом, подошла к лежащим Максиму и Любе. Его голова покоилась на плече девушки, руки закрывали ее голову. Присев на колени рядом, попыталась приподнять парня, когда глазами натолкнулась на темно-красное пятно у шеи Макса. Машинально взяла его руку, нащупывая пульс. Его не было. Больше трогать сына травматолога не стала. Люба? На ней не было повреждений,… видимых, по крайней мере. Но вглядываясь в ее черты, поняла, что теперь она бледна. Грузно встав, обошла пару и наклонилась пощупать пульс у нее. Ничего.

Я резко выпрямилась и на миг я потеряла контроль над своим телом. Перед глазами

плыли круги. Не удержавшись осела на землю.

Я не хотела, чтобы умирал Максим. Мне было так жаль, так жаль…Не надо было оставлять его одного.

Кто-то, опустился около меня на землю и положил руку мне на лоб.

– Вам плохо? – донесся до меня как сквозь вату женский голос. Твердая рука приподняла мою голову, и просунув край горлышка бутылки сквозь тесно сжатые губы, полила в меня жидкость. Большая часть воды осталась на моем подбородке и рубашке, но кое-что попало по назначению и это именно то, что мне требовалось. Всего глоток воды.

Теперь я различала голоса, шут вокруг. Перед глазами прояснилось, я заставила себя сесть и не обернуться к Максиму и Любе, потом встать на колени и, наконец, подняться на ноги. Сознание, наверное, в какой-то момент сдается под напором переживаний и предпочитает на время отступить. Теперь разум вернулся. Я оказывается не заметила, что, проходя к Максу, очутилась в окружении людей. Сейчас я медленно поворачивалась вокруг своей оси и видела как лучи разбросанные тела. Не могут же все они быть мертвы? Не могут. Мы медлили только пару минут. Они бы не успели. Прежде чем сообразила, что делаю, я уже шла к ближайшей темноволосой девочке. На ней была сильно порвана одежда, но на груди и животе не было видно укусов, только красные полосы поврежденной кожи, которые могли остаться от тупых когтей. Но руки и ноги несли на себе следы от острых зубов, почти везде из ран сочилась кровь. Слава богу, с ними лишь играли, и рваных ран не было. Она должна быть жива. Под моими ощупываниями, девушка пошевелилась и застонала.

– Сюда,– заорала я, ужаснувшись, что придется остаться с ней лицом к лицу. Неприятно удивившись истерическим ноткам своего голоса, я замолчала, не решаясь позвать еще раз.

Только бы мне удалось сохранить рассудок. Только бы удалось попасть домой.

Андрей отнес выжившую в автобус. Приходилось надеяться, что люди внутри смогут хоть бы подготовить место, где сможет лечь девушка. Хоть бы отчисть от стекол сиденья.

Мы продолжили осматривать поляну. Еще четыре девушки пришли в себя. Все с укусами на руках, кое-где на ногах. Труднее всего было успокоить их, убедить, что все заживет. Убаюкивая очередную пассажирку, я гладила по-мальчишески короткий ежик волос, и рассказывала, что волки это – злые собаки. Что они ушли и не вернутся, что все у нее будет в порядке. Я была на грани отчаяния, поняв, что мои слова не доходят до ее сознания. Она снова и снова смотрела на свои руки. Укусы опухли и синие кровоподтеки обезобразили ее тоненькие предплечья. Но к счастью были задеты только мягкие ткани. Ей повезло. Всем повезло. Даже мышцы, были задеты поверхностно.

Одна женщина, придя в себя, кинулась на мою шею и разрыдалась. Единственная – от счастья.

– Живы. Живы. – без остановки шептала слова.

И первый раз за это бесконечное утро я почти заплакала.

Парни уже перенесли других девушек в автобус. Те могли бы передвигаться и сами, если бы преодолели приступы истерики и слабости. Девчонки многое пережили и это внимание к ним, то немногое что мы можем сейчас предложить. На поляне остались Максим с Любой и девушка, взглянуть на которую мне не позволил Андрей. А я, видя его почти зеленое лицо, поняла, что и, впрямь, не стоит. Мы их не похоронили. Оставили там лежать к удовольствию мух, и прочей насекомонечисти. А они-то себя не заставили ждать. Думать о том, что насекомые могут предварять вполне себе серьезных хищников не хотелось. На сегодня, пожалуй, хватит....

В автобус мы отнесли остатки еды. Воды больше не нашли. То, что запасы мог унести и один человек, говорило о том, насколько мало удалось спасти.

Наконец и я оказалась внутри. Прикрыв глаза, разместилась на первом сиденье. Руки мелко дрожали, и я их сцепила перед собой, чтобы контролировать. Несколько минут просто прислушивалась к тому, что делается за моей спиной, и давала себе адаптироваться, а главное осознать что произошло. Женщины щебетали возле раненых, тратя остатки зеленки на укусы и причитая. Медикаменты закончились. Меня начало отпускать нервное возбуждение, теперь меня еще и знобило. На мне не было особых повреждений, только ожоги. Наверное, не такие безобидные, как показалось в начале, раз меня всю пробивала дрожь. Я обхватила себя руками и повалилась набок, прижавшись к спинкам кресел и свесив ноги в проход. Старалась плакать без всхлипов, не дать перейти слезам в истерику с рыданием в голос, но не смогла ничего с собой поделать – успела только подставить ладонь под рвущийся из груди всхлип. Я плакала пять минут, не останавливаясь, и мне хватило этого, чтобы, в конце концов, полностью взять себя в руки, подняться и ровно сесть в кресле, а потом, вытерев с лица слезы, встать лицом к остальным. Никто не имел права меня осуждать за пять минут слабости.

– Они уже знают, что нас в Е. не довезли, – говорила, обращаясь ко всем женщина, которая мне помогала прийти в себя у тел Максима и Любы.

Я послала ей благодарную улыбку, и поддержала инициативу.

– На самом деле. Думаю, нужно пойти к шоссе сейчас. Попробовать остановить машину и просить связаться с ближайшим населенным пунктом, с милицией.

«А лучше остановить несколько машин»,– эта мысль пришла в голову сразу за тем, как стая покинула поляну. Я надеялась, что дважды за день они нападать не будут. И готова была сама пойти в лес. Ждать всегда было для меня невыносимо. Да, и честно говоря, я не на много больше рисковала, уходя в лес, чем все те, что собирались остаться. Я мало знала о волках, но все же достаточно, чтобы знать, стая на охоте может осаждать жертву несколько дней, пока она либо сама не попытается покинуть убежище, либо не обессилит совсем. А мы в данной ситуации жертва очень легкая – без воды и еды, мы не продержимся и одних суток, тут собрались далеко не самые отважные люди, да еще и скандальные женщины…

– Вот и иди одна,– к слову о скандальных женщинах.

Еще одно заявления Веры в том же духе и от этой пигалицы останутся рожки, да ножки, поскольку мой организм жаждет разрядки уже физической. И выораться для меня или подраться вполне актуальная тема для размышлений.. Я смаковала эти мысли пару минут, в подробностях представляя свои движения, как в замедленной съемке. Как я буду торжествовать. Наверняка, мое лицо стало согласно с моими мыслями кровожадным. Поскольку в разговор вступил Андрей.

– Вера, клянусь, если не заткнешься, останешься без доступа к расчетному счету, – в гневе этот молодой человек хорошеет замечательным образом.

– Да, ты в своем уме? Ты что говоришь? Ты за нее заступаешься?

– Я предупреждал, – и, может, я плохо разбираюсь в людях, но на лице Андрея отразилось полное моральное удовлетворение. Складочка между бровей разгладилась, и взгляд прояснился. Он поднялся со своего кресла и пошел ко мне навстречу. Можно подумать, он искал повод порвать с той самой крашенной, что собака женского рода.

Андрея встал передо мной:

– Идем?

– Хорошо. Наверное, чем раньше выдвинемся, тем лучше. И спасибо, – я не стала скрывать облегчения от того, что одной идти не придется. И вообще, пусть знает, что делает правое дело, так сказать.

– А вы знаете куда идти? – Спросила коротковолосая девушка, которая на поляне я нашла первой.