Читать книгу «Моя сербская любовь». Рассказы о любви и о войне - Елена Александровна Кибирева - Страница 7

Далеко поскакали его кони-мысли – одна догоняет другую, а другая уже взмыливает третью…

«Какое горькое испытание, – думал он, – жить на чужбине. А может, лучше было бы вообще не возвращаться с этой проклятой войны?»

«Где ты жизнь удалая, молодецкая? Без семьи разве есть настоящее счастье? Вдали от детей разве может быть настоящей радость?

Без любимой и единственной разве можно быть стóящим мужчиной? Да и есть ли она, настоящая любовь?

Эх ты, житуха моя солдатская. Все по госпиталям да клиникам. Не думая, не гадая, стал перекати-полем на чужбине, да и только. А спросите, такой ли я хотел для себя жизни? Нет. Живу, как не хочу, но как ветер дует, – то в одну сторону клонит, то в другую. Не видать мне родного больше края. Гонят меня, как лисицу из норы, хотят шкурку сдернуть. А где взять силы, чтобы жить дальше – так, как совесть велит, и как Бог призывает?

Да не кидайтесь вы мне, девоньки, под ноги. Не рвите за неспелые бока. Не вашего я поля крыжовник – пальцы до крови обколю, вкуса не дам, собой не согрею. Нет во мне любви и веры, одна кислота да зелень – желчь поражений, горечь разлук и пакость разочарований.

Душа моя изранена, тело усечено, голова кружится от звука свистящих вокруг пуль. Нервы бьются, как у загнанной собаки, жилы скованы, взгляд хитрой лисицы. Всюду видятся охотники. Следы путаю, глаза прячу. Слезы высохли, сердце очерствело, нервы – струны мандолины, затронешь – лопнут.

Не готов я, не готов к покорности.

Не любите меня, чужие девоньки, не ждите. Не мечтайте о любви моей – растратил все. Горячо меня не обнимайте. Не целуйте, потеряв себя».

На какой-то миг его странные мысли оборвались, и он успел подумать с удивлением: «Что за чудные слова звучат в моем сердце?»

А вскоре зачерствелая душа его взволнованно запела новую песню. Струны ее, точно старинные гусли, сами заиграли, трогая до боли за живое сердце…

«Где ты, доля моя, долюшка. Где ты, лю´ба, сердцу милая? Где головушка, куда склонюсь с покорностью, сам себя предав на плаху верную, где душа моя навеки успокоится? Потеряю ли еще раз голову? Буйную свою дурнý головушку. Где ты, жéна моя сладкая, сердцу любая, душе угодная? Полюблю ли еще раз? Отдам ли жизнь свою на чужой земле, в чужой сторонушке? Буду ли я мил по-настоящему милой любушке – судьбе моей? Где ты, срéча2 моя, злáта лю´бая? Как найти тебя среди полей укóшенных? Нету солнышка в пустой душе моей, чтобы обогреть тебя, любимая. Нету влаги в сердце раненом, чтобы напоить водой живительной. Все испакостили пули-вороны, выжгли внутренности, соль засыпали. Знаю, верю, ты придешь ко мне, любавушка, – моя лю´ба, жéна сладкая. Обогреешь нежным заревом глаз лучистых, карих, ласковых. Напоишь нектаром нежности, чтобы наповал и допьяна. Как украсть тебя у мира тленного, спрятать в доме и поставить сторожа? Где ты, птица вольная, свободная, птица счастья волка одинокого? И полюбишь ли меня, матéрого – с сердцем дúтяти, мечтой наивною?

Боже, где же лада3 белая, от Тебя мене суждéнная. За нее сложу на плаху я свою буйную головушку. Жизнь отдам, укрыв собой ее, вынув сердце злому ворогу...»

Незнакомая песня оборвалась. И только сердце одинокого зверя-волка знало-ведало, о чем оно поет и стонет.