Читать книгу Алиа. Расстояние длиною в столетия - Елена Арканджели - Страница 7

Моя обычно сдержанная и лаконичная Управляющая в последние месяцы стала заметнее и активнее. Кто знает, сколько миллиардов битов информации перелопатил ее плазмополимерный мозг в поисках оптимальной стратегии сопровождения моего возвращения к «нормальной жизни». Вот и сегодня на проектировочной стене красочная информация о завтрашнем концерте. О живом концерте с приглашенными гостями.

Эти концерты на самом деле феномен, в котором соединяются абсолютная нецелесообразность и необъяснимая притягательность. Какой смысл имеет зависание в ряду летательных аппаратов или даже пребывание в комфортных креслах первого ряда, если в стены собственного дома транслируется все идентично, в любой момент времени, включая по желанию запахи и колыхания воздуха. Никакого смысла. И все же личное присутствие в публике остается желанным переживанием, в том числе для меня.

Содержание пригласительной строки меня не интересует. Под ней стоит короткая подпись: Теол, 28-й сектор.

Теол. Воспоминание, как молния, пронзает меня. Перед моим внутренним взором стоит легкая улыбка Элы, я слышу ее слова:

«Теол – мой прапрадедушка и лучший друг» – и чувствую нежность и признательность в ее голосе. Вмешательство обеспокоенной Управляющей и ее предложение запустить гармонизацию я обрываю коротким приказом не вмешиваться. Следующая моя мысль более вежлива и уравновешена. Я сообщаю, что со мной все в порядке, и прошу о дополнительной информации, заложенной за строкой «Теол, 28-й сектор».

Управляющая мысленно сообщает, что сноска не содержит дополнительной информации и, воспринимая мое недоверчивое недоумение, проявляет жирным шрифтом на проектировочной стене: ТЕОЛ, 28-й сектор… контакт предпочтителен посредством письменного сообщения.

Странно. Ознакомительная информация об интересах, сферах деятельности, предпочтениях, не говоря уже об изображении, – это обычный жест вежливости, принятый между согражданами. А письменное сообщение весьма необычно и старомодно.

Сегодня, неделю спустя, я отмечаю, что каждый день мои мысли крутятся вокруг имени Теол. А именно вопросы: как живет еще один человек из былого пространства под именем Эла? Каковы его переживания, размышления? Что он испытывал в обществе своей праправнучки и что проживает сейчас, в ее отсутствие?

Ну что же, пусть это будет письменное сообщение. Сосредотачиваясь для диктовки, я понимаю, что не знаю, что сказать. «Я знал вашу праправнучку». А если уже эта формулировка повергнет человека в боль и уныние? В размышлениях о том, стоит ли продолжать эту затею или было бы разумнее оставить незнакомого мне человека в покое, я решаюсь на полшага вперед.

«Я, Эбенэр Александер Андрей Кент, нижайше прошу о разрешении обратиться к вам лично».

Может быть, ответ на этот неопределенный запрос или даже отсутствие ответа будут для меня дополнительной информацией, на основании которой я смогу сформулировать мой следующий шаг или вообще отказаться от такового. Пять минут спустя Управляющая проецирует на стене лаконичный ответ:

«Очень рад. Добро пожаловать в стены моего дома. Теол».

Следующей мыслью я поручаю Управляющей проинформировать Управляющую систему Теола о моем непромедлительном посещении, если, конечно, этот момент времени подходит. Через 75 минут после получения ответа мой летательный аппарат плавно садится на парковку на крыше жилого дома. Одна за другой открывающиеся и закрывающиеся за мной двери ведут меня внутрь дома. Перед последней ступенькой витиеватой лестницы стоит в ожидании меня седовласый невысокий мужчина.

– Я неоднократно видел ваше изображение, молодой человек, и мне приятно обрести знакомство с оригиналом, – произносит он тусклым, почти скрипящим голосом.

Жестом Теол указывает мне на место в кресле рядом с горящим камином. Пока я устраиваюсь, мой разум отмечает, что все сложилось лучше, чем я мог себе представить. Моя неуверенность по поводу того, как приблизиться к разговору и с чего начать, отпала сама собой. С первой фразы стало ясно, что Теол что-то знает обо мне. Вот и начало разговора.

Элин прапрадедушка сухощавый, чуть сгорбленный и седовласый. Его походка кажется не особенно уверенной. Движения скорее медленные и заметно неточные. Он занял место напротив меня, и наши глаза снова встретились. Вот это глаза! Пронзительные, взгляд проникает насквозь. А их густая синева просто невиданна. Вокруг глаз множество глубоких морщин, которые делают лицо и улыбку очень приятными и приветливыми.

На разделяющем нас столике стоят красивый старинный графин с водой, стаканы и блюдо с различными ягодами из желтого материала. Камня? Кажется, плоды подобраны, чтобы радовать глаз. Всех цветов радуги. Удивительная цветовая гамма и аромат. Помещение просторное, светлое, пол выстлан деревом. На стенах висят настоящие, красками исполненные картины.

Теол разглядывает меня прямо и неотрывно. Его взгляд настолько доброжелателен и открыт, что это не доставляет мне ни малейшего неудобства. Я улыбаюсь ему в ответ и просто расслабляюсь, как под теплым душем.

– Что вы знаете обо мне и могу ли я быть вам чем-то полезен?

– Вы прапрадедушка Элы и ее лучший друг.

Теол улыбается. В его улыбке бесконечная нежность.

– Прапрадедушка? Моя любимая девочка польстила мне трижды. – И в его ясных глазах проступают слезы. Внутри меня холодеет.

Именно это и страшило меня. Я сам уже три года тружусь над восстановлением себя. Стараюсь склеить между собой три фазы моей жизни. До Элы. С Элой. После Элы. Работаю над собой в потуге искусственно приблизить и уравнять их значимость. Несмотря на свой собственный трудный опыт, я позволил себе запустить пальцы в чужую рану. «Как безответственно и жестоко», – пронеслось в моей голове!

Но прежде чем я успел прочувствовать мое желание испариться и никогда больше не попадать в подобную ситуацию, прежде чем я заметил, что мои пальцы намертво вцепились в подлокотники кресла и начинают синеть, Теол поверг меня в изумление:

– Я давно ожидаю вас, – произнес он. – Я благодарен самой Жизни за те обстоятельства, которые наконец-то привели вас ко мне. – И опять прямой, искренний взгляд его необыкновенных, небесных глаз.

Сплошные вопросительные знаки всплывают в моей голове. Мой мозг дымится. Начиная с ответа Элиного прапрадедушки на мое скудное письменное послание до этой секунды, каждое слово, каждая реакция полностью противоречат всем моим ожиданиям. Большим сюрпризом стало уже то, что Теол знает о моем существовании в жизни Элы. Но исходя из какой логики он мог представить себе, что я буду его искать? И давно ожидать, что это случится?

А его глаза! Как гром среди ясного неба я вдруг осознаю, что никогда и ни у кого, ни лично, ни на изображении, не видел этого цвета глаз. Насколько мне известно, у всех землян цвет глаз множественных, но совершенно других оттенков: коричневого, зеленого, серого и т. д. Наверное, лишь потому, что я историк, мне известно, что существуют, точнее многие столетия ранее существовали, народы, глаза представителей которых были отражением безоблачного неба.

– Вы здесь, чтобы говорить о моей Эле, не так ли?

В тот же момент мое дыхание застряло в груди. Колючий комок в горле и слезы, грозящие брызнуть из глаз двумя струйками. Мне бы гармонизацию сейчас, сразу, только чтобы избавится от того, что страшными когтистыми лапами раздирает изнутри мою грудь.

Легкий, утвердительный наклон головы – это все, что я смог выдавить из себя в конвульсиях боли и попытке найти самообладание.

Из сострадательного и спокойно выжидающего взгляда старика, сидящего напротив меня, мне видно, что ему совершенно ясно, что со мной происходит сейчас и происходило в последние три года. Возможно, он знает и о наших с Элой регулярных встречах, поляне цветов, касании рук. Целительный глоток воды из заботливо наполненного для меня Теолом тяжелого стакана и его теплый взгляд возвращают мне мое потерянное равновесие.

– Я боюсь затронуть тему, которая могла бы оказаться…

– Болезненной для меня? – прочел мои мысли Теол. – Благодарю за чуткость и внимательность. Ничего другого я не мог бы ожидать от человека, общество которого было столь важно моей внучке. Но, уверяю Вас, мой жизненный опыт велик, и на его протяжении я столь часто переживал потери, а за ними новые приобретения и снова потери, грусть и ликование, что меня более сопровождает благодарность, чем другие человеческие эмоции.

«Этот человек не нашего мира», – проносится в моей голове. Настолько необычны цвет его глаз, его взгляд на вещи и его подкупающая прямота. В последнюю нашу встречу Эла обронила замечание, что единицы из миллиардов населения, которые осознали возможность Постояннолебия за долгие века до всех остальных, живут и по сей день. Может, ее информация была из первых рук? В любом случае Теол, скорее всего, единственный человек, который в состоянии открыть мне ту возможность, которой, вероятно, собиралась поделиться со мной Эла в свой последний день.