Читать книгу Лесная нимфа - Елена Арсеньева - Страница 12

– Не хочется уходить…

– Но надо.

– Все-то ты знаешь!

– Не все.

– Да и ладно. Зачем тебе все? Меньше знаешь – крепче спишь.

– Иначе говоря, во многом знании многая печаль.

– Как красиво… Я слышал это выражение, но чаще говорят – во многом знании много печали. Совсем другое дело.

– Да, совсем другой вкус слова.

– Черт! Вкус слова! Ну почему только ты так говоришь?!

– Да как – так?

– Ну так… я даже просто от этих слов завожусь, хотя и сил больше нет, и времени.

– Это потому, что ты – мыслящее существо. Только мыслящее существо может заводиться оттого, что женщина говорит – во многом знании многая печаль, а не – много печали. Нормальный мужик завелся бы оттого, что его рука лежит у нее на самом неприличном месте, и оно все мокрое от его… пота, скажем так.

– Издеваешься, да? Никакой нормальный мужик не завелся бы вообще ни от чего после того, что ты с ним только что проделала. А если бы завелся, то не раньше чем через час крепкого, здорового сна. Но надо идти.

– Твое полотенце желтое. Желтое! Ты способен отличить желтое от оранжевого?

– А что, в прошлый раз я опять что-то от чего-то не отличил?

– Ну да. Синее от зеленого.

– Тебе нужно вешать в ванной полотенца контрастных цветов. Если твое – синее, то мое должно быть желтое. Если твое – оранжевое, то мое – зеленое. А так… синее-зеленое, желтое-оранжевое… очень просто перепутать. У меня вообще в глазах темно, я ничего не вижу, а ты мне тесты какие-то цветовые устраиваешь.

– Это у тебя не в глазах темно. Это в комнате темно. Вот сейчас включу свет, и…

– Нет, не нужно, из коридора достаточно света, не включай. Слушай, а если я снова перепутаю полотенца, ты что, рассердишься?

– Да нет, но… почему ты их перепутаешь-то?

– Ну ты понимаешь… мне приятно твоим полотенцем вытираться. Как будто ты меня еще обнимаешь… Нет, погоди, не трогай меня, не целуй, я больше ничего не могу… Или могу?..

Дракончег ушел поздно. Или рано – это уж как посмотреть. Летом в эту пору уже начало бы светать. Хорошо, что зима. Кажется, что ночь будет длиться еще долго-долго и на самом деле не так уж и рано. В смысле, поздно.

Алена немножко постояла у двери, глядя, как он спускается, подняв к ней лицо и сонно, блаженно улыбаясь, а потом, когда он скрылся внизу, тихонько заперла дверь. И сразу ринулась в спальню – посмотреть, как Дракончег будет уезжать. Она обычно ждала его у окна – любила смотреть, как медленно, бесшумно, таинственно черная «Хонда» прокрадывается во двор. Сразу начинало ощутимо потряхивать, аж мурашки по коже бежали, и ощущение счастья, обычного, такого примитивного и такого возвышенного плотского счастья, начинало играть в теле, как пузырьки в шампанском. По аналогии, она должна была ощущать глубокую печаль, глядя, как он уходит, однако ничего такого не ощущала: слишком устала и ужасно, просто неодолимо хотела спать. Ее аж пошатывало, когда она, спотыкаясь о раскиданные подушки и сползшее с постели одеяло, скользя на покрывале и своих валявшихся там и сям одежках (медленно раздеваться и аккуратно разбирать постель отчего-то никогда не получалось, с порога начиналась яростная любовная битва, отчего после ухода Дракончега Аленина спальня сильно напоминала поле боя), пыталась пробраться к окну. Пришлось включить бра у изголовья кровати. То, что происходит на улице, хуже видно не стало, а если Дракончег разглядит ее силуэт в окне, может, ему будет приятно: вот, мол, любимая женщина (ну ладно, просто любовница, но это те самые несущественные детали, которыми, строго говоря, можно и пренебречь) смотрит ему вслед, не в силах с ним расстаться… Ох уж эти прелестные мелочи, все эти тонкости, оттенки чувств и отношений, какое же в них очарование скрыто, сколько утонченной радости они доставляют, как много значат для сердца влюбленного – и какой пустотой никчемушной кажутся для остывшей души…

Она видела, как Дракончег подошел к своей «Хонде», взглянул на Аленино окно, махнул рукой – ага, увидел! Выключил сигнализацию – и Алена увидела, как в это мгновение что-то мелькнуло за ветровым стеклом машины, стоявшей чуть поодаль, почти на выезде из двора. На миг мелькнула бредовая мысль, что Дракончегов пульт нечаянно – ну мало ли какие причуды случаются у сложносочиненной техники! – включил сигнализацию соседнего автомобиля, и сейчас раздастся заполошное завыванье, которое перебудит всех соседей. Ну, из-за полной технической безграмотности нашей героини ей порой лезло в голову что-то такое… несусветное и нереальное.

Разумеется, ничего подобного не произошло. Во дворе по-прежнему было тихо. Огонечек снова мигнул, и еще раз. Ну и пусть себе мигает, если это никому не мешает. Алена и забыла о нем, умиленно наблюдая, как Дракончег, еще раз махнув ее светящемуся окошку, тихонько выехал из двора. Прощально мелькнули красные огоньки задних фар «Хонды», ответил огонек за ветровым стеклом неизвестной машины.

Повинуясь странной аналогии, Алена вернулась из спальни в гостиную, подошла к тумбочке, на которой стояла в цветочном горшке маленькая, нежно пахнущая хвоей пихта, купленная к Новому году, и включила гирлянду, которая составляла главное и чуть ли не единственное украшение этой новогодней, с позволения сказать, елки.

Бог ты мой, а ведь сегодня старый Новый год! Алена совершенно про это забыла. Не вспомнил и Дракончег, может быть, поэтому они пили мартини, а не шампанское. С другой стороны, шампанское никто из них не любил.

– Как встретишь год, так и проведешь, – разнеженно улыбнулась Алена. – Неплохо бы, конечно!

Она взялась за бокалы, чтобы отнести их на кухню, но тут зазвонил телефон. Городской.

Да кто бы это в такую пору?! Ошибка, наверное. Но трубку придется снять: даже приглушенный звонок ее аппарата кажется в глухой ночной тишине оглушительным.

– Алло.

– Доброе утро, писательница.

Хм, кто бы это мог быть? Судя по веселенькому обращению, человек из числа ее знакомых, но голос что-то не узнается.

– Доброе утро или доброй ночи, не знаю даже, чего пожелать.

– Намекаешь, что разбудил? Да ну, ерунда. Я же знаю, что ты не спишь.

Совершенно незнакомый голос, однако. Вдобавок говорит человек очень тихо, чуть ли не шепотом.

– Э-э… Извините, а это кто, я что-то не узнаю…

– Кто я, совершенно неважно. Важно другое – почему я знаю, что ты не спишь.

– Ну и почему, интересно? – спросила Алена, начиная раздражаться.

– Потому что я смотрю на твои окна и вижу, как ты там снуешь туда-сюда.

Какого черта?!

Алена шагнула к выключателю. Свет погас.

Быстро вернулась к окну.

Что, какой-то весельчак из дома напротив узнал ее телефон и решил поразвлечься?

– Ну, теперь уже неважно, горит свет или нет, – хмыкнул голос в трубке. – Главное я все же увидел. А главное состоит в том, что от тебя ночью уехал молодой любовничек на «Хонде», номер которой я заснял на фото.

Какого черта?!

– Де-е-е-елать нечего-о? – как можно более протяжно зевнула Алена в трубку. – Спокойной ночи.

– Погоди, погоди! – усмехнулся голос. – Ты правильно делаешь, что не начинаешь бормотать: у меня, мол, никого не было, я не я и бородавка не моя. Я узнал твой адрес и приехал просто так, из любопытства, посмотреть, где такие наблюдательные писательницы проживают. А в такую пору появился просто потому, что люблю ездить по ночам. Меньше глазок любопытных сверкает. И просто обратил внимание, как таинственно выбрался из подъезда, в котором находится твоя квартира, томно потягивающийся и зевающий молчел. Ну рассуди логически – ты же, по определению, должна уметь логически мыслить, как детективщица! – откуда среди ночи может топать зевающий и томно потягивающийся молчел? Пожалуй, что от любовницы. А ведь она непременно должна посмотреть ему вслед – женщины до одури сентиментальны, не раз и не два в этом убеждался на собственном опыте. И правда! Вспыхнул свет в окошке, возник в том окошке женский силуэт… Но самое любопытное, что возник он именно в окошке вычисленной мной квартиры писательницы Алены Дмитриевой. А дама наша не замужем. Значит, к ней по ночам любовники наезжают. Ну что ж, дело само по себе хорошее, но ведь парень-то откровенно ее моложе – раз, а во-вторых, холостой-одинокий вряд ли вылезет зимней морозной ночью из постели дамы сердца… если только не надо возвращаться домой, к жене. Значит, молчел женат. Значит, имеют место быть прелюбодеяние, адюльтер и все прочие прелести неприличной жизни. И тогда я достал свой айфончик – а камера в нем отличная! – и запечатлел отъезд «Хонды» с сакраментальным номером.

Так вот что значили эти вспышки за стеклом неизвестного автомобиля!

– Ну и зачем вам это нужно, позвольте полюбопытствовать? – наконец прорвалась Алена сквозь это непрерывное токованье – в самом деле, незнакомец напоминал ей тетерева на токовище в этом откровенном любовании собой и страсти упиваться каждым словом.

– Ну, доставьте мне удовольствие, напрягите же свою знаменитую логику, не все же вам моей восхищаться! – хмыкнул незнакомец.

– Восхищаться! – сквозь зубы повторила Алена с понятным даже идиоту выражением.

Собеседник так и закатился:

– Ага, ага!

– Извините, – сказала Алена, – я слишком хочу спать, чтобы напрягать свою логику. Поэтому удовольствия я вам не доставлю, вы уж простите…

– Конечно, конечно! – торопливо заговорил он. – Не хотите – я сам расскажу, зачем это мне нужно. По номеру автомобиля я выясню фамилию и адрес владельца. У меня есть знакомые в ГИБДД, это мне запросто. Ну вот… а потом я вручу его жене некое послание, к которому будут приложены эти фотки. Суть послания будет заключаться в том, что ее муж по ночам ездит по такому-то адресу к своей любовнице, довольно известной писательнице.

– Что за придурок! – высокомерно воскликнула Алена и бросила трубку.

С ненавистью поглядела в окно. Вот вызвать сейчас милицию, сказать, что под ее окном стоит автомобиль, оттуда звонят и говорят всякие гадости. Но пока милиция приедет – если вообще приедет! – этот тип смоется, вот и все.

Словно в ответ, автомобиль медленно пополз со двора и скрылся из виду.

– Чтоб ты провалился, – сквозь зубы пожелала Алена.

Настроение было испорчено. Да и понятно, почему! Получив такое послание, жена Дракончега непременно покажет его супругу. Разумеется, он будет все отрицать – да мало ли в какой двор он мог заезжать и зачем?! Если эта женщина разумна, она не даст волю своей ревности. Если даст – легко выяснить, что вышеназванная писательница и в самом деле живет по такому-то адресу. Это уже довод в пользу правдивости доноса. Ревность сжигает душу, ее пожар остановить просто невозможно. Что, если жена Дракончега наймет частного детектива, чтобы тот опроверг или подтвердил донос? Он может пройтись по соседям… Дракончег не всегда приезжал ночью, днем-то его автомобиль определенно кто-то видел, запомнил…

Алена ни единого мгновения не боялась за свою репутацию. Невозможно бояться за то, чего нет. Но Дракончег! Если ситуация развернется так, как подсказывает пресловутая логика, он запросто может прекратить встречаться с Аленой. На время или навсегда. В конце концов, всякая страсть преодолима, даже та, что кажется неодолимой. Уж Алене ли этого не знать…

Конечно, это не смертельно. Уж если она смогла выкинуть из сердца Игоря, который был единственным, то Дракончег, по большому счету, лишь один из многих.

Разумная и трезвая мысль не принесла утешения. Ей будет плохо без него. Ему будет плохо без нее. И только потому, что какой-то поганый любитель совать нос в чужие дела…

Что делать? Принять это всерьез? Предупредить Дракончега? А может быть, это не шантаж, а просто дешевенький розыгрыш? Ну мало ли что там могло мигать, за стеклом? Но кому бы этак мерзко разыгрывать Алену? Мало ли… На самом деле мало, но… вдруг просто кто-то из соседей решил, не побоимся этого жуткого слова, приколоться? Она же в марках машин не разбирается, не отличит одну от другой, совершенно не представляет, какое авто кому принадлежит, она даже не знает большинство своих соседей по именам и фамилиям! Живет как в лесу, вернее, как в пустыне, окружающие интересуют ее настолько мало, что это даже кажется неправдоподобным!

Нет, Дракончегу звонить не стоит, это факт.

Телефон снова затрезвонил. Рука непроизвольно потянулась к трубке.

Нет. Не надо. Если все же какой-то деловой звонок – фантастика, конечно, деловой звонок в четвертом часу утра, но напряжем воображение! – этот человек может оставить сообщение на автоответчике.

Автоответчик включился. Гудки, трубка положена, тишина.

Так, понятно, это был он.

Ну, может, допетрит, что Алена не желает обращать внимания на его гнусные игры, и отвяжется?

Снова звонок.

Не допетрил, значит.

Не нужно поднимать трубку. Не нужно. Но ведь… но ведь это касается не только ее. Если ей шантаж ни жизнь, ни репутацию не испортит, то Дракончегу может – и очень сильно.

– Алло…

– Ага, – с чувством глубокого удовлетворения произнес ненавистный тихий голос, – вижу, ты пораскинула мозгами и поняла, что если тебе навредить сложно, то хахалю твоему – легко. А ведь ты можешь и себя и его избавить от неприятностей легко и непринужденно. Нет, нет, я не вульгарный шантажист, деньги мне не нужны, мне нужна информация.

– Какая еще информация? – ошеломленно пробормотала Алена. – Вы меня ни с кем не перепутали?!

– Нет, если ты – Бэкингем и Молинете.

Она онемела.

– Молчание – знак согласия, – хихикнуло в трубке. – Так вот, мне нужна информация о том мудаке, который вчера около «Этажей» гвоздем испакостил новый лехус. Поняла? Только не пыли, будто номер и марку его авто не запомнила. Цвет помнишь, внешний вид помнишь, а главное, ты же наверняка запомнила рожу этого гада и можешь нарисовать мне его словесный портрет.

– Да я его практически не видела, я ничего не помню! – воскликнула Алена, охрипнув от ужаса.

– Даю тебе два дня, чтобы осознать последствия и вспомнить, – проговорил незнакомец холодно. – Потом – пеняй на себя. Жизнь твоему парню я испорчу, это точно. И кстати… думаешь, я не смогу не только морально, но и физически освежить твою память?

– То есть как? – тупо пробормотала Алена.

– Дура? – спросил он с явным недоумением. – Не понимаешь? Конечно, тебе нравятся молодые любовники, но если несколько членов начнут драть тебя во все дырки в течение нескольких часов, вряд ли ты будешь кончать… раньше скончаешься. Но еще раньше скажешь мне все. Только… толку для тебя лично от этого уже не будет. Так что давай, колись, тетка.

И незнакомец бросил трубку.

Хотя… почему такой уж незнакомец? Кое-что о нем Алена все же знала. Ник его форумский – Внеформата.

И больше ни-че-го…