Читать книгу Последний дар любви - Елена Арсеньева - Страница 10

Итак, наследник отбыл за границу. Это разбило сердце Сонечке Давыдовой. Вава Шебеко, опустив голову, докладывала императору:

– Ваше Величество, бедная Давыдова (следует заметить, что бывшие смолянки – а Вава Шебеко, как и почти все фрейлины, закончила Смольный институт, – прочно усваивали эту привычку: называть друг друга только по фамилиям, даже в дружеских разговорах) любила наследника так же свято и бескорыстно, как любила Бога. Ах, когда он уезжал в свое путешествие по Европе, Давыдова будто предчувствовала, что эта разлука продлится вечно. Она простилась с ним, как прощаются в предсмертной агонии, благословляя его на новую жизнь, как благословляют тех, кого оставляют в мире, уходя в иной, лучший мир, и сказала ему, что она будет как святыню вспоминать его имя и молиться о его счастье.

Николай Павлович покашлял – челюсть свело от этой Вавиной мелодекламации! – и пожал плечами: насколько ему было известно, от любви еще никто не умирал. Вот и Давыдова переживет разлуку.

– По слухам, – продолжила Вава, – она собирается сделаться Христовой невестой.

Николай Павлович вздохнул. Ну-ну… давай, Офелия, ступай в монастырь! Саше предстоит так много сделать в своем путешествии, что не стоит ему даже и вспоминать о каких-то минувших влюбленностях – своих или чужих.

Ах, не зря горевала Сонечка Давыдова! Ее возлюбленный царевич уезжал на целый год. Он должен был посетить Германию, Швецию, Англию, Австрию, но не ради того, чтобы довершить в Европе свое культурное и политическое образование, посетить музеи и библиотеки, картинные галереи и замки владетельных особо, парламенты и фабрики. Он должен был подыскать себе невесту.

Сначала он провел три недели в Германии, потом три недели в Дании, затем отправился в Италию. Постоянно внушал себе, что пора забыть Ольгу Калиновскую, главное для наследника престола – не чувства, а долг. Но перед глазами у него всегда был пример отца и матери, которые поженились по нежной любви. И Александру ужасно не хотелось жениться на какой-нибудь мымре хорошего происхождения лишь потому, что это удачный брак с династической точки зрения. Мучайся с ней всю жизнь, восходи на брачное ложе с дрожью в коленках…

Вместе с тем Александр прекрасно понимал, что супружеским ложем плотские радости ограничены быть не могут. И все же хотелось жениться на хорошенькой… чтобы вздрагивало при прикосновении к ней сердце, радовалась плоть, ну и она достойно смотрелась бы во всех драгоценностях, которые полагалось носить великой княгине, чтобы блеск русских бриллиантов не затмевал ее невзрачность, а оттенял красоту.

Хорошеньких принцесс – ганноверских, штутгардских и разных прочих – на пути ему встречалось великое множество. Все они влюблялись в красивого принца и готовы были мчаться с ним под венец, покинув отца, мать, родимый замок и распростившись даже с верой своей страны, потому что переход в православие являлся необходимым условием будущего бракосочетания.