Читать книгу Будьте прокляты, палачи - Елена Артамонова - Страница 5

Стеклянные двери отеля беззвучно сомкнулись за спиной Джейн. Отказавшись от обзорной экскурсии, она решила в одиночестве прогуляться по городу, окунуться в незнакомую атмосферу, попробовать немного узнать и понять его. Путеводитель, полученный на рецепшен, сулил встречи с музеями, соборами и монументами фюрера, что совершенно не устраивало Джейн. Перелистав глянцевые страницы, девушка все же отыскала подходящий маршрут, – возле очередного древнего собора на карте был отмечен железнодорожный вокзал. Поезд мог увезти от надменных лиц, стеклянных взглядов и дорогих авто. Джейн сносно объяснялась на немецком, поэтому предстоящее путешествие не пугало ее, напротив, пробуждало азарт и стремление действовать. На самом деле, у нее было не так много времени, чтобы научиться жить на чужой земле…

Определившись с целью прогулки, туристка села в такси, назвав адрес старинного собора. Поездка продлилась не долго, и вскоре Джейн оказалась предоставлена самой себе, очутившись в центре незнакомого города. Мельком взглянув на громаду готического храма, она решительно зашагала к расположенному неподалеку вокзалу.

Черные пауки свастик резали взгляд, а в остальном это был обычный вокзал – шумный, многолюдный, навевающий грезы о долгих путешествиях, столь любимых в далеком детстве. На пути Джейн все чаще встречались люди с желтыми звездами на одежде, те, кого нынешние властители Евразии называли недочеловеками и кто на самом деле являлся коренным населением этих земель. Бездушная чопорность центральных кварталов, уступила место суете обычной жизни, взгляды не царапали душу, а в голосах звучало больше тепла.

Джейн подошла к схеме, рассматривая нанизанные на нитку железнодорожных путей бусинки станций. Дорога тянулась вдоль реки, затем сворачивала на побережье. Океан был виден из окон отеля, но девушке захотелось пройти по влажному песку, зачерпнуть ладонью холодную воду. Она не знала, где находится ближайший пляж, но почему-то не захотела спрашивать об этом проходивших мимо людей, доверившись интуиции. Джейн понравилось название одной из станций и, шагнув к окошку кассы, она попросила:

– Пожалуйста, мне нужен один билет до Сосновой Бухты, в два конца.

За окнами поезда проплывали невысокие зеленые горы, казавшиеся особенно уродливыми на их фоне фабрики, жилые кварталы тянущихся один за другим городков и поселков. Постройки вдоль железнодорожных путей пестрели лозунгами и рисунками, большая часть которых проступала через скрывавший их слой недавно положенной светлой краски. Джейн попыталась прочесть то, что было там написано, но не смогла, – поезд слишком быстро уносил ее вперед.

Сосновую Бухту называли поселком, но на самом деле это был небольшой ухоженный городок с крутыми улочками и старинными, в несколько этажей, зданиями. Дома теснились плотной толпой, примостившись на склоне спускающегося к океану берега, а над черепичными, утыканными антеннами крышами кружили крикливые чайки.

Похоже, Джейн попала на какой-то праздник. Нарядные жители Сосновой Бухты, кто группками, кто поодиночке, направлялись в центр поселка, где начались народные гулянья. Подхваченная людским потоком, немного растерявшаяся от шумного многолюдья туристка вместе со всеми устремилась на площадь мэрии, где и проходили основные торжества. Повсюду виднелись веселые лица, с соседних улочек доносились обрывки необычных, но сразу находивших отклик в сердце, мелодий, слышался детский смех. В толпе сверкали желтыми искрами нашитые на одежду звезды, но зато в общем гуле голосов не звучала ненавистная немецкая речь… С площади доносились аппетитные запахи – там на лотках торговали выпечкой и дешевым местным вином. Милый, словно игрушечный, городок с его беззаботными жителями и незатейливым весельем казался удивительно знакомым, почти родным, и Джейн в какие-то моменты начинала думать, будто вернулась домой, в детство, да только старые друзья почему-то не узнавали ее, словно она превратилась в невидимку.

Чудилось, она почти обрела потерянный рай, но, вопреки нахлынувшим чувствам, понимание того, что она ошиблась и эта гостеприимная земля не станет для нее домом, возникшее в терминале аэропорта, стало еще отчетливее. Веселье над бездной, пир во время чумы, праздник обреченных, не желающих знать о своей доле, и черная тень свастики, простирающаяся над беспомощной, умирающей Европой… Надо было идти дальше, точнее, бежать по темной дороге, ведущей в никуда, разыскивая то, что уже давно не существовало в этом мире.

Мрачные размышления терзали случайно попавшую на чужой праздник заокеанскую туристку, в то время как люди, заклейменные желтыми звездами, были счастливы, словно не сознавая своего жребия. Так, во всяком случае, думала Джейн, протискиваясь сквозь плотную подвыпившую толпу, заполнившую переулок, и засекая в памяти сияющие улыбками лица случайных прохожих. Пробравшись на площадь, она оказалась втянута в веселую круговерть, ей улыбались, протягивали руки, она заулыбалась в ответ. Страх и тоска, что жили в душе, исчезли, и она снова почувствовала себя совсем юной, без забот и тревог, словно кто-то вырвал из книги ее жизни те страшные страницы…

На миг Джейн поверила, что окунулась в нормальную, обремененную простыми заботами и наполненную нехитрыми радостями жизнь, в которой нет места бредням о превосходстве одной расы над другой. Но только на мгновение, до тех пор, пока не заметила развешенные тут же, среди киосков, фотографии людей, большинство из которых были совсем юными. Иллюзия беззаботности исчезла. Здесь умели отдаваться веселью, но помнили о страшной беде, постигшей их землю. Увидев фото, Джейн поняла, что к празднику, проходившему в поселке, была приурочена акция в поддержку политзаключенных. Девушка видела подобные мероприятия у себя на родине, но там они проходили в более напряженной обстановке, почти всегда заканчиваясь столкновением с полицией, а здесь напоминали большой семейный праздник.

Не к добру припомнила Джейн крутых американских копов. Едва она протиснулась к одному из лотков, решив отведать местного вина, как увидела тех, кого успела прозвать черными демонами. Полицейские с пластиковыми щитами в руках, выросли, словно из-под земли, перекрыв выходы с площади. Веселье продолжалось еще какое-то время, до тех пор, пока, стуча дубинками по щитам, демоны не двинулись вперед, сгоняя толпу к одному краю площади. Никто не запаниковал – все роли были распределены давно, а сценарий отработан до мелочей. Женщины и дети отступили назад, их заслонили крепкие ребята, в руках которых, как по волшебству, появились булыжники. По мостовой поползли змеи слезоточивого газа.

Понимая, что не должна впутываться в противостояние, Джейн прошмыгнула в находившийся рядом бар. Объяснять ничего не пришлось, хозяин молча указал вглубь помещения и, проследовав через подсобку, девушка выбежала в соседний переулок. На площади уже слышались крики и выстрелы.

Быстро смеркалось, небо затянули облака, ночь пришла раньше срока, накрыв Сосновую Бухту плотным покрывалом темноты. Начал накрапывать дождь. Джейн осмотрелась. Карты под рукой не было, но где находился вокзал, она представляла. Следовало обойти оцепленные кварталы, спуститься к реке, а затем двигаться по набережной, тянувшейся вдоль железнодорожных путей. Минут за десять быстрой ходьбы Джейн могла добраться до вокзала и успеть на семичасовой поезд.

Она торопливо шла по безлюдной улице, как вдруг, неожиданно вышедшие из подворотни полицейские преградили ей дорогу, оттеснив к стене. Ужас на миг парализовал Джейн, но она смогла взять себя в руки, – документы были в полном порядке, и у нее оставался шанс разыграть перед патрулем роль наивной овечки, отбившейся от туристического стада.

– Простите, вы не подскажете, как пройти к вокзалу? Я отстала от группы… – начала девушка, но тут же получила по голове дубинкой.

– Я иностранка! Я прилетела сюда с экскурсией!

Спустя несколько мгновений и ударов, до патруля все же дошла суть сказанного, однако новая информация ничего не изменила.

– Да хоть ты из океана вынырнула, русалка, ты баба, а значит, свое получишь.

Кажется, из-под зеркального шлема донеслись именно эти фразы, а возможно, что-то иное – суть происходящего была понятна и без слов. Кто-то из троих грубо сжал ее бедро, кто-то начал расстегивать ремень брюк, кто-то захохотал, отпуская непристойные шутки… Все повторялось, как в кошмарном сне, возвращая в прошлое. На смену ужасу пришла ненависть – к этим гогочущим кобелям, к собственному бессилию, к нелепости всей жизни. Ненависть вернула силы.

Понимая, что сопротивляться невозможно, Джейн неожиданно обмякла и очень реалистично, словно действительно потеряла сознание, начала сползать вниз, рухнув лицом вниз в ближайшую лужу. Тело ощутило свободу, и нескольких мгновений замешательства хватило на то, чтобы ловко прокатиться под ногами полицейских, вскочить и стремглав броситься прочь. Девушка сломя голову мчалась по улице под струями усиливающегося дождя, но тяжелый топот ног и брань позади не стихали, трое упорно продолжали преследовать ускользающую добычу, разгоряченные бегом и близостью жертвы.

Возникший впереди парапет набережной показался дорогой, ведущей к избавлению. Любому. Жизнь и смерть больше не имели значения, лишь бы только не попасть в руки тех троих, не чувствовать у себя на лице их дыхание. Подбежав к закованному в камень берегу, Джейн не раздумывая, перемахнула через перила, нырнув в темную воду текущей к океану реки…