Читать книгу Пашня. Альманах. Выпуск 2. Том 1 - Елена Авинова - Страница 2

1. Мастер по Creative Writing, по вашему мнению – гуру, шаман, учитель, старший товарищ?

2. Какова конечная цель ваших занятий в мастерской и совпадают ли результаты с ожиданиями?

3. Могут ли подобные курсы изменить состояние литературы?

1. Мастер – шаман, потому что он побуждает заговорить подавленные жизнью способности слушателя к созданию прозы. В CWS приходят взрослые люди именно с подавленными способностями (семья, работа, неверие в себя и т.д.), и мастер камлает, вызывает духов, а как он это делает – ему самому не всегда понятно. И мастер – старший товарищ, потому что у него есть писательский опыт и опыт жизни в профессии, которыми он делится, чтобы младшие товарищи не набивали лишних шишек.

2. Я работаю с каждым слушателем на максимально возможный для него результат. По итогам трех моих мастерских примерно у половины слушателей такой результат есть.

3. Курсы писательского мастерства могут изменить положение дел в литературе, если будут существовать десятилетиями. Пока о заметном влиянии курсов на великую русскую литературу говорить рано.

1. Все вместе, конечно. Но мне лично ближе всего ипостась товарища – не старшего даже, просто – товарища.

2. Больше всего я хочу помочь своим слушателям распрямиться внутренне. Поверить в себя. В то, что можно и нужно научиться писать лучше. И, к счастью, я очень часто вижу ошеломляющий результат. Слушатели буквально преображаются.

3. Уверена, что – да. Если некоторые мои дорогие романисты все-таки домучают свои романы, многим нынешним звездам придется потесниться на своих полках. Новичкам, чтобы выйти в большое плавание, часто не хватает малого: уверенности себе, связей, – и все это можно получить в CWS.

1. Учитель.

2. Заработок, повышение собственной квалификации, моральный долг. Результаты совпадают с ожиданиями.

3. Могут, ничто не проходит бесследно.

1. В жанре биографии и биографических очерков – последнее. Я бы сказал, что он лишь тот, кто в совершенстве владеет ремеслом, технологией, алгоритмом и может сразу выдавать очень качественные тексты.

2. Наша цель – написать хороший биографический очерк, который может быть опубликован либо в альманахе, либо в хорошем издании (на бумаге или в сети). Результаты с ожиданиями не всегда совпадают: иногда получается гораздо лучше, а иногда – хуже.

3. В жанрах нон-фишкн, думаю, могут. Потому что нон-фикшн в гораздо большей степени технология, чем творчество.

1. Мне кажется, мастер, работающий с детьми, должен прежде всего быть старшим товарищем. Позиция «гуру» или «шамана» по-своему хороша и выгодна, но она подразумевает дистанцию и практически исключает возможность научиться чему-то у своих учеников. Преподавание детям похоже на плавание в бурном море: лучше не ставить конкретных целей, не руководствоваться стандартами и клише и просто наблюдать за тем, к чему приведет детей обсуждение книг и совместная работа.

2. У нашей мастерской не было заранее определенных целей. Мы двигались к тому, чтобы перестать воспринимать текст пассивно, начать задумываться о механизмах, работающих в произведении, о том, почему слова производят на нас то или иное впечатление. Мастерская для подростков давала ребятам возможность взглянуть на текст не с позиции читателя, а с позиции автора, и я думаю, этот опыт не прошел даром.

3. Я убеждена, что если школьное преподавание литературы хотя бы отчасти использовало методики, существующие в области creative writing, то на выходе из школы мы получали бы людей, чьи головы не забиты шаблонами и мертвой теорией, чьи души не заражены отвращением к чтению вообще, как это часто сейчас бывает. Мы получали бы людей, тонко чувствующих слово, понимающих, что книга – это не мертвый текст, а экзотическое блюдо, которое надо уметь есть. Чтение подобно геологоразведке: ценный минерал часто спрятан в толще пород, и достать его тяжело…

Безусловно, мы получили бы поколение совсем иных читателей. Но пока об этом приходится говорить только с частицей «бы».

1. Конечно, каждый участник занятий воспринимает мастера по-своему. С моей точки зрения, эффективнее всего занятия складываются, если мастер воспринимается как старший товарищ, который может:

а) «показать класс», т.е. продемонстрировать как быстро и точно в литературном виде выразить ту или иную мысль, чувство;

б) путем диалога понять, что именно хотел бы выразить участник занятий и помочь ему это сделать советом и/или с помощью постановки соответствующей учебной задачи;

в) создать в учебной группе среду, которая будет поддерживать творчество и взаимную помощь участников, поможет участникам научиться давать и принимать обратную связь.

Отдельно отмечу, что такую помощь считаю крайне важной, как для тех, кому ее оказывают, так и для тех, кто ее оказывает. По моему опыту, часто глубокое осознание чужих текстов помогает участникам более успешно осознавать и создавать свои, причем важно, чтобы предметом рассмотрения были именно тексты товарищей, живых людей, которых участники знают в лицо, а не примеры из книг. Не менее важно пишущему человеку научиться слушать то, что говорят о его текстах и получать от этого пользу.

2. У участников занятий могут быть разные цели. Когда после одного или нескольких занятий я узнаю группу чуть лучше, то стараюсь так или иначе ориентироваться на цели каждого участника. Если цели задаю я сам, то обычно стараюсь в первую очередь помочь участникам повысить уровень владения навыком творческого литературного письма, иными словами – помочь участникам научиться выражать свои мысли и чувства в литературной форме более точно, чем они делали это до того как поучаствовали в занятиях.

Что касается ожиданий, то, как правило, я ожидаю, что у участников появится осознание того что значит «создавать тексты», и что они как минимум один раз (а лучше – несколько) попробуют это сделать, а те, кто уже что-то писал, почувствуют, что стали быстрее, легче и точнее выражать свои чувства и мысли в литературной форме. Обычно эти ожидания оправдываются.

3. Да, считаю, что большее количество подобных курсов способно поднять средний уровень навыка творческого литературного письма в русской языковой среде, увеличить количество людей, которые готовы и пробуют выражать свои мысли и чувства в литературной форме, и, как следствие, увеличить количество тех, кто достигнет достаточного уровня писательского навыка для того, чтобы сделать писательство своей профессией. И да, я буду рад и счастлив, если количество читаемых и издающихся русскоязычных писателей в природе вырастет.

1. Ни одно из предложенных определений. «Мастер» тоже, увы, звучит довольно претенциозно: шапочку с буквой «М», что ли, носить с собой и надевать в подтверждение, как герой известного романа? Себя я вижу, скорее, в роли того, с кем вместе можно сформулировать несколько «стартовых» вопросов к собственной памяти, личной и социальной, увидеть и обдумать ответы, посмотреть, что из этих ответов ложится на бумагу и как лучше это сделать, имея в виду особенности как non-fiction, так и fiction письма. Потом можно идти дальше: ставить новые вопросы, складывать получаемое в более или менее масштабную картину.

2. Поскольку описанный выше процесс бесконечен, то и конечной цели у мастерской, в сущности, нет. Есть открытый ряд промежуточных целей, индивидуальных для каждого, кто приходит в мастерскую. С моей точки зрения, результат почти всегда превосходит ожидания: очень многое, прошедшее отбор и обработку памятью, а затем извлеченное из нее, обдуманное и записанное, обретает право быть фактом литературы.

3. Если число таких фактов достигнет критического, то – да, это возможно.

1. Старший товарищ.

2. Конечной цели нет – это только «запуск в открытый космос рисованных историй», главная цель мастерской – чтобы людям хотелось рассказывать истории в картинках и дальше, но на новом уровне, с осознанностью и пониманием процесса.

3. Конечно, могут. Именно сообщество, возникающее у людей в процессе тусовки на нашем проекте CWS – оно изменит будущее литературы, в этом нет сомнений.