Читать книгу Рассказы доброго психа - Елена Бекетова - Страница 9

Пять детей, пять разных судеб вдруг сошлись в одной точке Вселенной. Чудесный дом, окруженный садом, стоял на стыке двух миров – нашего и параллельного. Его дверь была открыта, как будто приглашала в иную жизнь, иную судьбу. Первыми туда вошли Серега и Ксюша, взявшись за руки – на всякий случай, для храбрости.

– Как думаешь, это сказка? – растерянно спросил Серега, озираясь.

– Это параллельный мир, я в книжках читала, фантастических, – отозвалась его начитанная подруга.

Ничего особо фантастического внутри дома не было. Ну, разве что он был намного чище и уютнее, чем привычные детям пьяные трущобы. Тут было несколько комнат, и в каждой – аккуратно застеленная кровать, шкаф для одежды, письменный стол, а главное – книги. Кругом были полки с сотнями книг. Они высились до самого потолка, как самое лучшее убранство, как самое главное сокровище неизвестных хозяев. В центральной комнате на стене висела большая фотография: бескрайняя тундра, сияющая в лучах солнца. Фотограф был явно талантливым мастером, и дети залюбовались. Серега первым заметил личную подпись фотографа – букву «А» в нижнем правом углу. На столе стоял большой расписной самовар и много чашек с блюдцами, явно рассчитанные на чаепитие большой семьи. И снова кругом – книги, книги, книги.

– Ой, смотри, у меня есть такая же! – удивилась Ксюша, вытаскивая одну из них, с ярким глянцевым корешком – сборник фантастики «Параллельная вселенная». – Это мне заведующая вчера подарила, чтобы я не очень плакала из-за Дениски. Я ее даже подписала… ой!

Девочка раскрыла книгу и на титульном листе прочла написанное ее же почерком «Ксюша». Она показала это Сереге. Дети растерянно переглянулись.

– А вот это наш медведь, мой и Антона! – воскликнул мальчик, беря с полки плюшевую игрушку – Точно, наш, вот тут порвано – Антоха порвал, когда был совсем маленьким, а я зашил.

В заштатном бедном приюте было мало игрушек: в основном, те, что принесли воспитатели из дома после того, как их собственные дети выросли из них. Даже драки возникали из-за этих немногочисленных кукол, медведей и машинок, казавшихся роскошью детям, чьи родители не приносили в дом ничего, кроме водки и закуски. Ну, а уж кто свою, кем-то когда-то подаренную или даже найденную на улице игрушку, тот особенно ею дорожил.

– Смотри, а это что?

На одной из кроватей лежал музыкальный инструмент. Серега взял его в руки, попытался нажать на клавиши, но звука не получилось, поскольку он не привел в действие меха. —А, это гармошка. Только вот не играет почему-то.

– Это аккордеон, балда! – раздался чей-то голос от двери. Дети обернулись. На пороге стоял Костя, прижав к себе пушистого котенка и растерянно озираясь. Его взгляд остановился на фото ослепительной тундры. Мальчик изменился в лице. – Где это я? Это что ли рай? Я уже умер? А котенок мой тут откуда? Он, наверное, забрался мне в постель, когда я умирал. Только я не хочу забирать его собой – ему еще жить да жить! Мне его мама с папой подарили, – при воспоминании о родителях Костя не выдержал и расплакался, судорожно прижимая к себе котенка и уткнувшись лицом в его мягкую шерстку.

– Сам ты балда! – с достоинством отозвался Серега. – Это не рай, а параллельная вселенная! Слышь, не плачь! Что случилось-то?

Всхлипывая, Костя рассказал без утайки про смерть родителей, про пьяные поминки и про таблетки, которые он проглотил. И даже про то, что эта красивая фотография висела у него в комнате на стене, вырезанная когда-то мамой. При слове «мама» Костик заплакал еще горше, и Ксюша с Серегой бросились его утешать.

– Я тебя понимаю, мой папа тоже умер, он вывалился по пьяни с восьмого этажа, – посочувствовал Серега, убежденный, что родители Кости тоже пили и спьяну попали в катастрофу (ведь каждый судит по себе).

И тут в их сказочный дом вошли сразу двое – девочка с тетрадкой подмышкой и мальчик с фотоаппаратом на шее и собакой на поводке. Собака была забавной – на маленьких ножках, совершенно черная, с лохматой квадратной бородой. Она рванулась с поводка и попыталась вначале достать котенка у Кости на руках. Котенок предупреждающе зашипел, но тут собака переключила внимание на плачущего Костю. Она поставила лапы на его колени и заскулила со всем чувством сострадания, на которое способны почти все собаки (и которое дано – увы -далеко не всем людям).

– Что тут происходит, и кто все вы? – серьезно спросила Ленка-Пенка. Этот домик я сочинила. Я вчера описала его в своей новой повести, – и девочка потрясла в воздухе тетрадкой. Там живут дети народов Севера… ой! – она заметила Ксюшу с Сережей. – Вот именно такие! Дети стояли на фоне фотографии тундры и солнца.

– Господи! Это же моя фотография! – Саня выпустил поводок и перекрестился. Вслед за ним осторожно перекрестился и Сережа.

– Бога нет! – заявили в один голос Ленка-Пенка и Ксюша.

Костя молча всхлипывал, котенок мяукал, собака тихо скулила. Потом начался гвалт – все дети наперебой пытались объяснить свое появление тут.

– Тихо всем! – вдруг скомандовала Ленка-Пенка. Она почему-то чувствовала себя здесь старшей. – Говорим все по очереди, не перебивая друг друга. Надо во всем этом как-то разобраться. Тебя зовут Саня? Оттащи свою собаку от котенка, он же боится. А еще лучше – выпусти ее в сад.

Явно почувствовав в ней «вожака стаи», ватага ребят присмирела и перестала галдеть. Костя вытер слезы. Ленка-Пенка рассадила всех за столом, вокруг самовара.

– Говорим по кругу, по очереди, по часовой стрелке, – распорядилась она.

Нельзя сказать, что все прошло в идеальном порядке, но все же дети сумели более-менее внятно рассказать о себе. Ленка-Пенка сосредоточила свое внимание на Косте. «Ты хотел умереть? Сколько таблеток ты принял и каких? И где ты живешь, назови адрес!» Саня посмотрел на девочку с уважением, плавно переходящим в восхищение, но оставил при себе свои эмоции.

– Я живу в Белоруссии, под Минском, – сказал Костя и назвал адрес. Потом подробно ответил на вопрос о таблетках.

– Это транквилизатор. Доза не смертельная, – категорически заявила Ленка-Пенка. – Но проспишь долго.

– Слава тебе, господи! – снова перекрестился Саня. – А точно не смертельная? И откуда ты это знаешь?

– Да, откуда? – посыпались на нее вопросы со всех сторон.

Ленка-Пенка потерла лоб и пожала плечами:

– Я… я не знаю, откуда я знаю. Но знаю точно. Да вот, сами посмотрите в справочнике лекарств, – и она уверенно встала, протянула руку к книжной полке и нашла нужную страницу. – Вот, смотрите, глава «Психотропные средства». Хорошо, Костик, что у тебя в тумбочке было не слишком много таблеток. Но лучше все же поехать в больницу! Продиктуй еще раз свой адрес, я попрошу у мамы – и мы поедем вместе – далековато, но не заграница все-таки!

– Как это «не заграница»?! – в один голос воскликнули Костя, Серега и Ксюша. – Ты же в Москве, а Минск – это другая страна, Белоруссия.

Теперь пришел черед Сане и Ленке-Пенке удивленно распахнуть глаза.

– Белоруссия – одна из пятнадцати республик СССР, а Москва – столица СССР, – настаивала Ленка-Пенка тоном учителя, объясняющего бестолковым детям элементарные вещи.

– Ленка, ты явно пойдешь в учителя, – усмехнулся Саня. – Ненавижу школу! Но все-таки это верно: Белоруссия и Москва находятся в одной стране.

– СССР давно уже нет, – объявил Костя, Серега и Ксюша кивнули. – не верите? Так давайте в интернете проверим!

– Где посмотрим? В каком интернАте? Вы о чем? – Саня и Ленка-Пенка были обескуражены.

– Да не в интернАте, а в интернЕте? Вы чё, про интернет не слыхали там, в своей Москве? – поразился Костя и достал из кармана мобильный телефон. – Во, смотрите!

– Это что такое? – заинтересовался Санька, заглядывая на экран. – Фотоаппарат такой новый?

Пальцы Костика замерли над экраном. Повисла пауза.

– Стойте, – почти прошептала вдруг Ксюша. – Это же параллельный мир. В фантастических книгах написано, – продолжала рассуждать Ксюша, – что в каждый момент времени существует множество вероятностей. И в зависимости от них развивается история. Вот, например, в одном мире есть СССР, а в другом его уже нет. В одном мире нет интернета, а в другом, наоборот, есть. Так и получаются параллельные миры! – Ксюша, обожавшая фантастику, села на своего любимого конька. – Ну, понимаете?

Дети неуверенно кивнули.

– А как мы тогда поможем Костику? – напряглась Ленка-Пенка. – Если выходит, что он в другом, параллельном мире.

– Может, помолимся все за него? – предложил Серега.

– Да, ведь бог везде един, во всех мирах, – поддержал его Саня.

– Отзынь, бога нет! – опять хором прозвучали Ксюша и Ленка-Пенка.

Зашумел ветер, распахнул плохо прикрытое окно и донес до детей запах цветущих яблонь. Огромная овчарка поставила снаружи лапы на подоконник и приветливо тявкнула, словно хотела принять участие в разговоре. Санина черная собачка пыталась тоже допрыгнуть до окна, но куда там – ей не хватала ни роста, ни силы прыжка.

– Это у тебя какая порода? – спросил Серега.

– Скотч-терьер! – Саня был явно горд питомцем, о котором так долго мечтал. Кошка вскочила на окно, потянулась к сидевшему у Кости на руках котенку, ухватила его за шкирку, отнесла на кровать и принялась облизывать. Котенок замурлыкал.

– Везет тебе! – обратилась к Саньке Ленка-Пенка. – Мне родители ни за что не разрешают собаку. А я так люблю собак, особенно овчарок! Поэтому я и сочинила в своей повести, что в этом доме живет очень добрая немецкая овчарка.

– А вот я бы хотел иметь ручного волка, – вступил в разговор Серега. – Волк – это круто! Представляете, ручной волк!

Огромное животное с зеленовато-желтыми глазами возникло в глубине сада и медленными величественными шагами направилось к домику. В каждом его шаге чувствовалось достоинство и сознание свое й силы. Дети замерли – со страхом и восхищением глядя на волка.

– Не бойтесь, он же ручной, – успела крикнуть Ксюша. – И будет дружить с нашими собаками. Волк приветливо завилял хвостом и взвизгнул, как щенок. Овчарка и скотч-терьер, вздыбившие было шерсть и оскалившие зубы, тут же успокоились, завиляли хвостами в ответ – и все трое перешли к традиционному взаимному обнюхиванию. Дети заулыбались.

– Итак, – снова взяла дело в свои руки Ленка-Пенка и жестом учителя-профи велела всем сесть на свои места. – Здесь, как мы видим, материализуются наши фантазии. Однако Костя не фантазировал ни о каком домике, ему на глаза просто попалась Санина фотография. Так?

Костя кивнул. Все молчали.

– А где и когда ты сделал это фото? – обратилась Ленка-Пенка к юному фотографу.

Саня судорожно сглотнул:

– В том-то и дело, что я ее ЕЩЁ НЕ СДЕЛАЛ! Но я точно знаю, что это моя работа! Сам знаю, откуда я это знаю. А впрочем – вот, тут же моя подпись!

– Маме оно очень нравилось, она его вырезала из журнала и повесила на стену возле моей кровати, – вздохнул Костя.

– Из журнала? Саня, ты печатаешься в журналах?

Мальчик отрицательно покачал головой:

– Пока нет, но буду, буду обязательно! Странно все это. Ленка говорит, как взрослая, и знает все про какие-то там «психо…» про какие-то там лекарства.

– Психотропные, – подсказала Ленка-Пенка.

– Вот-вот, – кивнул он. – У Кости на стене висит моя работа из журнала, которую я еще не сделал…

Ксюша вновь оживилась:

– Я же говорю – разные вероятностные линии, они могут сходиться и расходиться. А мы, наверное, оказались в точке пересечения параллельных миров.

Дети были впечатлены. Даже Костик перестал шмыгать носом и начал играть с котенком, двое других мальчишек присоединились к нему. Ленка-Пенка тихо сидела, наморщив лоб и по-прежнему чувствовала себя самой старшей здесь. Ксюша притихла рядом, явно почувствовав в школьнице из далекой Москвы родственную душу. Та вдруг положила руку ей на плечо:

– Слушай, ты у нас читатель…

– А ты писатель! – улыбнулась Ксюша.

– «Чукча не читатель, чукча писатель». – усмехнулась Ленка-Пенка, потом спохватилась и тревожно посмотрела на Ксюшу – не обиделась ли она? Но та по-прежнему широко улыбалась, было видно, что она просто не знает этого «бородатого» анекдота. Видимо, в ее вселенной он не существовал)

– Так вот, в твоих книжках написано, как можно изменить эту самую вероятностную линию? Чтобы перейти на другую, которая лучше.

– Сейчас подумаю, – наморщила лоб Ксюша. У моего народа считается, что женщина – главная в роду. Есть даже пословица: «Мужчина должен быть без страха, а женщина – умная, как росомаха». Женщина должна думать и принимать главные решения.

– Похоже, это не только у вашего народа, – усмехнулась Ленка-Пенка и кивнула на мальчишек, самозабвенно игравших с котенком. Собаки с волком давно ворвались в дом и шумным лаем участвовали в общем веселье. —Мы вот с тобой тут мозгами ворочаем, а мальчишки – дурака валяют. Так, на чем мы остановились? Ага, на том, как перевести судьбу с одной линии вероятности на другую. Как попасть в эту параллельную вселенную?

– Надо помолиться, – я думаю, – встрял опять со своим Серега. Мне воспитательница говорила, что, если много молиться – бог исполнит твое желание. И я каждый день молюсь —за маму, чтобы она пить перестала, – последние слова он пробормотал еле слышно себе под нос.

– Ну и как, перестала? – вдруг довольно жестко возразила Ксюша. – Мне вот тоже все говорят, что надо молиться! Молись, говорят, и тебя возьмут в семью. Пока ты молился, твой отец из окна выпал…

– Так я молюсь, чтобы он в рай попал, – прошелестел Серега, бледнея.

– Ребята, не спорьте, не делайте друг другу больно, – в Ленке-Пенке вновь заговорил учитель-профи.

_ А чего он тут?..

– А чего она тут?..

– Ребята, ребята, не ссорьтесь…

Однако Саня, как выяснилось, не просто играл с котенком, а тоже размышлял.

– Мне кажется, мы попали в волшебный мир через искусство! Все дело в искусстве, в полете фантазии! – с подъемом сказал он. – Смотрите: Ксюша читает книги, Ленка-Пенка пишет, я фотографирую, Костик смотрел в последний момент на мое фото, а Серега, – тут он замялся. – Серега молился.

– Молитва не искусство, – возразила Ксюша.

– Ну, пусть не искусство, но это тоже духовность. Все дело в духовности, мы встретились в мире Духа!

Серега, Ксюша и Костя открыли рты, Ленка-Пенка хотела раскритиковать Саню за «идеализм», но почему-то промолчала. Надо сказать, что эти двое юных москвичей как-то слишком заинтересованно посматривали в сторону друг друга. Ничего более разумного, кроме такой «философии духа»))) не пришло пока никому в голову. Еще немного порассуждав и поспорив, дети дружной гурьбой высыпали в сад, а мальчишки даже перепрыгнули через ступеньки деревянного крыльца. Долго играли в жмурки и в догонялки, бросали палки собакам и волку и даже… попытались хором спеть песню. «…На узких перекрестках мирозданья», – звучало нестройным, но веселым хором. И никого почему-то не удивило, что все они знают одну и ту же песню Высоцкого. Потом договорились встретиться тут снова.

– Ты проснешься, – убежденно говорила на прощанье Ленка-Пенка Косте. – Голова поболит несколько дней, будешь вялым и сонным, но не умрешь. Ты теперь не один. У тебя же есть мы…

Все кивали и подбадривали Костю, а он вдруг поверил, что еще неоднократно встретится с друзьями в этом волшебном домике в параллельной вселенной. Он прижал к себе котенка, а Саня взял своего скотч-терьера на поводок. Напоследок пожали друг другу руки, погладили овчарку и ручного волка. И вернулись в реальный мир

………………………………

Наутро было воскресенье. Ленка-Пенка подошла к родителям, благодушно пившим на кухне кофе.

– Мам, пап, а давайте…

– Ну, вот, опять сейчас заведет про собаку, – закатила глаза мать. – Сказано тебе, Лена, нет! Вот закончишь школу на одни «пятерки», вот поступишь в институт – тогда и поговорим. А сейчас – никаких собак – и точка.

– Я не про это… – Лена мялась, не зная, как начать разговор. – Мам, пап, вы ведь знаете, что некоторые дети попадают в детский дом. Вот ты, мамочка, мне сама рассказывала, что с тобой в роддоме лежала одна женщина, и она отказалась от своего ребенка. Ты еще говорила, что хотела его взять себе и что он вот такой был татарчонок, – Ленка-Пенка пальцами растянула кожу на висках и сделала раскосые глаза.

– Да, конечно, детка, – мать оживилась. Она была очень нарциссична и никогда не упускала возможность представить себя в наилучшем свете.

Ленка-Пенка была, юная и наивная, еще не знала тогда, что чуть не каждая вторая женщина любит рассказывать, что когда-то хотела или хочет когда-нибудь взять на воспитание сироту из детдома. Взрослую, Лену будут раздражать подобные пустые разговоры, никогда не доходящие до дела. А пока девочка усмотрела в реакции матери благодатную почву для своей просьбы.

– Папа, мама, а давайте усыновим ребенка. Изменим «вероятностные линии судьбы» – и мир станет чуть-чуть лучше!

И она торопливо, взахлеб заговорила о маленьких северянах-сиротах и мальчике в Белоруссии, потерявшем родителей и наглотавшемся таблеток, и о том, что нужно срочно поехать к нему и его спасти.

СтОит ли объяснять, как среагировала мама-нарцисс на такую просьбу?! Нет, она не ругалась, не топала ногами – она просто «изящно» вышла из ситуации, похвалив доброту дочки и свалив все на ее буйную фантазию. Папа, всегда безмолвствоваший, и тут не открыл рта, лишь согласно покивал в ответ на слова жены. Девочка расплакалась.

…………………………….

Саня тоже решился на разговор с родителями. Мать мягко улыбнулась в ответ на его просьбу помочь белорусскому парню Косте. Переглянулась с отцом, потом заговорила мягко, обнимая сына за плечи

– Сынок, усыновление – это здорово! Эти дети – от бога. Весь мир наполнен божественной любовью, бог един и любит всех. Есть такие особенные, особо добрые люди, которые берут осиротевших детей. И бог им помогает… Кстати, сынок, ты давно просил братика или сестричку, так? Так вот, наша мама скоро подарит тебе братика или сестричку. Ты рад, сынок?

Саня даже не заметил, как разговор от помощи Косте утек совершенно в другую сторону. Мама краснела и смущенно улыбалась, папа закатывал глаза от восторга и строил радужные планы. Взрослые часто хитрят со своими детьми, пользуясь их наивностью и безграничным доверием. И сбивают с пути истинного, полагая при этом, что желают им только добра.

Итак, Ленке-Пенке оставалось учиться на «пятерки» и поступать в институт, Сане – радоваться предстоящему рождению брата или сестры, Ксюше – напротив, забыть о своем брате, а Косте проснуться с больной головой, проспав сутки, под жалобное мяуканье голодного котенка и в тишине полного одиночества. Мир двигался дальше по прежнему, привычному «вероятностному» пути. Но – тут стоп! Был ли этот путь, действительно, прежним?