Читать книгу Старушка и алабай - Елена Дымченко - Страница 3

С обедом баба Света сегодня припозднилась, хлеба-то не осталось, как и супа, пришлось на скорую руку пельмешки лепить, их-то и без хлеба можно есть.

Стоя спиной к деду Степану, баба Света мыла посуду и как бы между прочим спросила:

– Как там Манька-то наша?

– А что Манька? – насторожился дед Степан, – как всегда. Вчера сослепу в стенку сарая врезалась, совсем уже одряхлела наша кормилица. Катька, стерва, её обижает, к кормушке не подпускает, что за характер скверный у этой молодой козы, слишком уж ерепенистая и злющая до одури.

– Зато молоко какое у неё вкусное да жирное, а Манька-то наша совсем сдавать стала, может пора её уже того…

– Чего того? Порешить, что ли? Дак я тебе давно говорю, а ты сама – не надо, не надо, жалко, пусть поживёт ещё, а тут вдруг сама предлагаешь.

Баба Света начала усиленно оттирать сковородку,

Так и не дождавшись ответа, дед Степан пожал плечами:

– Ну, раз сама предлагаешь, сегодня и порешу, вон Петрович мяса просил на тушенку, можно ему продать половину. Нам с тобой вдвоём столько не съесть.

– Обойдётся твой Петрович, у нас вон болящий объявился, надо его подкормить. – не выдержала баба Света.

– А, понял теперь. Значит, козой собралась этого пса откармливать. Ну ты, мать, совсем с катушек съехала! Кто это собак голимым мясом кормит! А когда коза кончится, кем его кормить будешь, может мной? – закипятился дед Степан.

– А чем его кормить предлагаешь? Картошкой? Он же собака, ему мясо надо. Вон у нас крупа ещё с прошлого года припасённая осталась, думала курам отдать, а вот и сгодится – кашу ему варить буду. Тогда ему этой козы надолго хватит. Да и не протянет он долго, видел же сам – еле ходит. Пусть хоть перед смертушкой порадуется.

– Вот недаром моя мать тебя сумасшедшей считала, всех болезных да убогих собираешь, всю жизнь так! – сплюнул на пол дед Степан и заковылял к выходу.

– Козу-то порешишь? – крикнула ему вслед баба Света.

Дед Степан ничего не ответил, но вернулся за большим ножом и взял брусок для заточки.

Когда он вышел, баба Света присела на табурет и облегчённо вздохнула:

– Ну и слава богу! Может сослужишь Манечка службу напоследок, спасёшь душу собачью.

Пока дед Степан в хлеву с козой разбирался, баба Света в хате была. За всю свою жизнь так она и не смогла привыкнуть к этому живодёрству. Понимала, что скотину для этого и держат, но смотреть, как животное жизни лишают, так до старости лет и не смогла привыкнуть.

Выйдя во двор, она решила зайти в сарай и посмотреть, как там пёс, живой ещё или нет. Зайдя внутрь и подождав, когда глаза привыкнут к темноте, она с удивлением обнаружила, что собаки там нет.

«Куда же этот супостат делся?» – заволновалась она.

Выйдя во двор, она приступила к поискам. Калитки на улицу и в огород были притворены, значит, здесь он где-то, во дворе. Обойдя дом и заглянув во все закоулки и потаённые места, где мог бы спрятаться этот огромный пёс, она его нигде так и не обнаружила.

«Пойду у Стёпы спрошу, может он видел, куда он делся.» – решила она и, зайдя в хлев, обомлела.

Деда Степана в хлеву не было, а на полу приведённая ею собака с наслаждением обгладывала подозрительно большую кость. Подняв на бабу Свету глаза и, отвлёкшись всего на минуту, пёс плотоядно облизнулся и снова продолжил своё кровавое пиршество.

– Батюшки-светы, что же ты натворил, убивец! – выдохнула испуганная баба Света, прикрыв нижнюю часть лица рукой. – Стёпушка, муж мой любимый! – заголосила она уже в полный голос.

Выскочив из хлева, она сделала несколько шагов, но ноги подкосились и она, упав на траву, забилась в рыданиях.

– Стёпушка. прости меня дуру глупую! Как же я теперь без тебя буду, осталась одна-одинёшенька. Не послушала тебя, принял ты по моей вине смерть лютую.

Тень упала сверху на бабу Свету и она, решив, что и её час пришёл, зажмурила глаза, бежать сил не было.

– Ты чего тут разлеглась-то, по ком причитаешь? – услышала она вдруг за спиной ворчливый голос мужа.

Обернувшись, баба Света увидела оплакиваемого ею супруга, который присев рядом и положив руку ей на плечо, с удивлением смотрел на заплаканное лицо жены. Переведя взгляд с неё на двери хлева и обратно, он вдруг прыснул в кулак:

– Ну, ты, Светка, и дура у меня!

– Стёпушка! Я уж такое подумала, такое!!! Думала это он тебя доедает, я же долго в хате сидела. Господи, славу богу, жив ты мой соколик! – кинулась она на грудь мужу.

– Тихо ты тихо, свалишь своего соколика с ног-то! – засмеялся дед Степан. – Пришёл твой дружок-то на раздачу, я как раз мясо рубил, ну так он жалобно смотрел, так смотрел, что отдал я ему голяшку погрызть. А ты чего подумала?

– Ой, да чего теперь-то говорить, жив ты мой Стёпушка, здоров!

Баба Света, припав к мужу, всё никак не могла успокоиться после пережитых страшных минут.

– Ладно, давай подымайся, горлинка моя, а то твоему соколику уж тебя не поднять теперича.

Дед Степан помог бабе Свете встать на ноги и, обняв за плечи, довёл до крыльца.

– Давай-ка, садись отдышись. – усадил он жену на приступку. Сам присел рядом и начал крутить самокрутку.

Баба Света всё не могла наглядеться на своего ненаглядного Стёпушку.

– Ну ты прям как в молодости, глаз с меня не сводишь. – усмехнулся дед Степан.

– Дык, попрощалась я с тобой, а ты вот он, рядом сидишь. – не могла нарадоваться она.

Из хлева с костью в зубах вышел пёс. Увидев парочку около дома, он подошёл к ним, улёгся неподалеку и продолжил глодать кость.

– Ну, здоров, просто медведь. – не удержался дед Степан. – как ты не испугалась, не сбежала-то от него?

– Дык, испугалась, ещё как, а потом в глаза его заглянула, а там такая тоска, такая боль, что весь страх и ушёл. Да и бежать-то было некуда. – хихикнула баба Света, вспомнив встречу с псом.

– Добрая ты у меня, за что и люблю тебя, Светка, но в сельмаг завтра вдвоём пойдём, а то и вправду медведя домой притащишь, знаю я тебя. А Петрович и вправду обойдётся без нашего мяса, пускай у Семеновны купит, у неё и коза-то помоложе нашей будет.