Читать книгу Старушка и алабай - Елена Дымченко - Страница 6

Часов в семь вечера баба Света уже начала беспокоиться. С пяти она начала выглядывать на улицу, ожидая Петьку со стадом, а его всё нет да нет.

– Слышь, Стёп, где же Петька-то с козами? Время-то уже сколько, давно уже пора вернуться бы, а его всё нет. Не случилось ли чего?

– За малахольного своего переживаешь? Скоро объявится, куда он денется. – проворчал дед Степан, проверяя наточку косы.

– Да не за Петьку я переживаю, а за коз. Опять, наверно, наша Катька чего отчебучила. Помнишь тогда, Гришка два часа за ней гонялся? Ох, и матерился он тогда, зол был, как чёрт. Чую я, что опять там наша Катька жару даёт.

Дед Степан отложил косу.

– Да, было дело, помню. Говорю же, такая это коза шебутная да норовистая, что сам дьявол.

– Я пойду в огород, огурцы дополиваю, а ты уж встреть их.

– Иди, иди, не боись, встречу.

Баба Света пошла на огород, а дед Степан снова взялся за косу.

Через некоторое время за забором раздался Петькин крик:

– Светка, Степан, выйдите-ка!

– Что-й там случилось-то? – подскочил дед Степан и, бросив косу, выскочил на улицу.

Петька, злой как чёрт, стоял посередине дороги, в руках он держал конец верёвки, а другой конец был обвязан вокруг шеи их козы Катьки.

– Степан, чтоб я эту вашу полоумную Катьку больше у себя в стаде не видел! – закричал он, сверкая глазами. – Паси её сам, никакой управы на неё нет. Все козы как козы, а этой вечно неймется. Умелась сегодня куда-то, да Варьку Пантелеевны с собой увела. Пришлось стадо бросать и их искать, хорошо все не разбежались… Не вводи во грех, а то ведь сам её прибью.

– Чего разошёлся-то, понял я, дурная она, знаю я, а ты… – дед Степан прервал начатую фразу и с удивлением уставился на Петра.

Тот вдруг застыл как вкопанный, побелел лицом, глаза расширились, в них застыл ужас.

– Петька, ты чего? Горячка тебя, что ли догнала? – не на шутку перепугался дед Степан.

– Сзади, сзади… – прохрипел Пётр, – обернись, только медленно.

Дед Степан, почувствовав холодок в груди, медленно обернулся. За его спиной стоял Дружок и внимательно не отрываясь смотрел на вытянувшегося в струнку Петра.

– Так это Дружок наш, – облегчённо выдохнул дед Степан, – Светка вчера привела, живёт он у нас теперича. Это я, наверно, калитку-то не прикрыл, когда выскочил на твой крик, вот он и вышел. Чего застыл-то?

– Забери свою козу, – шёпотом сказал Пётр и выпустил конец верёвки из рук. – Быстрее.

Пётр легонько оттолкнул Катьку от себя, она, отойдя шагов на пять, развернулась и, наклонив голову, с разгона боднула Петьку в ногу и, видимо, совсем ошалев, поскакала вдоль по улице от Петра и деда Степана.

– Вот же зараза! – вскрикнул дед Степан и бросился вдогонку за козой.

За ним потрусил Дружок. Коза вдруг остановилась как вкопанная, а потом, мотнув головой, начала скакать боком на одном месте. Пока она выписывала свои пируэты к ней уже не спеша добежал Дружок и, обогнав и тем самым перекрыв дальнейший путь, остановился.

Катька, видимо, почувствовав его присутствие, завершила свои прыжки и замерла. Он сделал шаг навстречу, и она опрометью бросилась бежать от него по направлению к дому деда Степана. Пёс двинулся за ней, сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее.

Когда коза поравнялась с дедом Степаном, он попытался её перехватить, но она, увернувшись, пронеслась мимо.

Пётр, успевший сделать лассо из верёвки, прицелился и ловко накинул его на шею беглянки. Коза упрямо пыталась скакать дальше, но Пётр крепко держал свой конец верёвки.

– Попалась, мерзавка! – торжествовал он.

Передав верёвку из рук в руки подоспевшему деду Степану, он, матерясь и потирая ушибленную ногу, добавил:

– Вот же дьяволица, а не коза. Я бы на твоём месте зарезал бы её давно, это же светопреставление какое-то, а не животина. Такой скверный нрав, такой злобный норов, просто диву даёшься.

– Да уж, вся в папаньку своего, Борьку, тот-то уж просто исчадие ада, никому проходу не даёт, как с ним Семёновна управляется, ума не приложу. – сказал, пытающийся отдышаться дед Степан. – Вот ведь пробежку мне устроила, поганка.

– Где Светка-то алабая взяла тут у нас? – спросил, закуривая, Пётр.

– Какого алабая? – не понял дед Степан.

– Какого, какого, такого. – показал Пётр глазами на Дружка, который, подойдя к стаду, улёгся на траве, не спуская с них глаз.

– Дружок его зовут, что за алабай такой, не понимаю. – пожал плечами дед Степан и, засунув папиросу в рот, начал хлопать себя по карманам в поисках спичек.

Пётр достал зажигалку и поднёс зажжённую деду Степану:

– Дружок – это вы его назвали так, а алабай это порода такая. Так что Дружок ваш – алабай, видел я таких псов, по Россее-то поносило меня.

Дед Степан, зыркнув из-под бровей на Петра, чуть помедлил, но всё же прикурил от предложенной зажигалки.

– Алабай, говоришь? Я думал собака и собака, просто большая очень. Раз порода у него есть, значит не на дороге родился, откуда ж он взялся-то тут у нас?

– Вот не знаю, в городах-то много собак, брошенных без присмотра, шляется и пород каких хочешь, а чтобы здесь, не знаю даже. – пожал плечами Пётр. – Может кто-то завёз в лес и бросил, он и прибрёл к нам сюда.

– Как это привёз и бросил? – удивился дед Степан. – Это ж как такое возможно, живую душу так на погибель оставлять?

– Ох, Степан, просидел ты тут в деревне всю жизнь, козёл Борька у тебя самый страшный злодей, а я вот насмотрелся всякого, на что люди-то способны, не приведи господи.

Оба тяжело вздохнули.

– Ну, алабай так алабай, мне без разницы. – туша окурок сапогом, сказал дед Степан. – пёс хороший, умный и помощник вон какой, так что алабай или нет для нас разницы-то нет, да и Светка к нему прикипела. Дружат они. – усмехнулся он.

– Я тебе к тому, что порода-то пастушья. Она и выведена для того, что коз и овец пасти. Видел, как он твою полоумную Катьку-то развернул? А сейчас смотри, что делает? – Пётр показал рукой на приглядывающего за стадом Дружка. – Или думаешь это случайно вышло?

Дед Степан посмотрел на Дружка, неспускавшего глаз с коз и овец, и почесал в затылке.

– И чо? – спросил он.

– Чо, чо, ты когда пастушить-то пойдёшь?

– Через неделю моя очередь, в середу получается.

– Так возьми его с собой, Дружка-то вашего, и посмотришь далеко ли твоя суматошная Катька от стада ускачет, если её раньше, конечно, никто из мужиков не прибьёт, бестолочь эту. – сплюнул на землю Пётр. – Я тебе дело говорю.

– Ну, поглядим, он похоже старый или больной, ходит-то не очень, куда ему за Катькой-то угнаться. – засомневался дед Степан.

– Да не такой и старый, вроде, просто худой, так откормите за неделю как раз, я вам ещё костолык-то притащу, козу резать свою собираюсь, так и откормим потихоньку. – хлопнул его по плечу Пётр. – Не сумлевайся.

– Дед Степан, а дед Степан! – послышался неуверенный голос.

Мужики обернулись и увидели Кирилла, который опасливо косился на Дружка, не решаясь подходить ближе. В руках у него был пакет с чем-то явно тяжёлым.

Заскрипела калитка и из соседнего дома вышла Стешка. Присев на скамейку, она начала лузгать семечки с интересом поглядывая на компанию, собравшуюся на улице.

– Вот принёс я, что обещал. – сказал Кирилл и прислонил пакет к забору деда Степана.

Стешкины глаза заблестели.

– Принёс? Ну, добре, помни наш уговор-то. – недовольно косясь на Стешку, сказал дед Степан. – Иди уж, сам заберу.

Парень кивнул и поспешил удалиться.

– Чего он там тебе притаранил? – послышался голос Стешки.

– А тебе-то что? – недовольно спросил дед Степан.

– Да, просто интересно, что за дела у тебя с племяшом-то Танькиным. – безостановочно лузгая семечки, ответила Стешка.

– Много будешь знать, скоро состаришься. – парировал дед Степан.

– Ну-да, ну-да, тайны всё какие-то у вас. – съязвила Стешка.

Взгляд её стал задумчив, видно было, что она лихорадочно пытается сообразить, что же скрывают от неё дед Степан и Кирилл.

– Ладно пошли мы, тебя там уж хозяйки заждались. – дед Степан кивнул Петру и пошёл за оставшимися четырьмя козами.

– Чего тут было-то? – попытала счастья Стешка, подойдя к Петру.

– Чего было, того уж нет. – сплюнул на землю Пётр и, достав из-за пояса кнут, отошёл от неё.

– Вот черти! – раздосадовано сказала Стешка, но увидев приближающегося деда Степана и Дружка с козами, быстренько нырнула в свой двор и закрыла калитку на щеколду, будто и не было её тут.