Читать книгу Геония. Трилогия - Елена Долгова - Страница 77

* * *

– Итак, Майер, вас мучают сомнения? Налить вам еще? Коньяк? Вино? Эйфорин?

– Спасибо. Коньяк. Лед и лимонный сок есть?

– Вот холодильник. Берите сами лед и что понравится.

Хэри отпил из стакана. Совершенно трезвый Эшли чуть ослабил галстук.

– Чего вы боитесь? – резко спросил он.

– Ну… мне неловко. Если честно, я боюсь, что нас поймают.

– Поймают? C чего бы это? Мне надоел ваш унылый вид мокрой курицы. Благодарность революции имеет конечные размеры.

– Я понимаю.

Хэри Майер помялся, потихоньку прикидывая, куда бы подбросить шарик. Эшли, казалось, не спускал глаз с беспокойных рук гостя.

– Как ваши дела с этой Симониан?

– Дела идут, – ответил мятежник и на миг отвернулся.

Философ тут же сунул руку в карман, нащупал подарок Стрижа, извлек его и зажал в кулаке. Эшли, сдвинув прямые брови, смерил Майера холодным взглядом, профессору на секунду показалось, что его собственное тело – пустая, насквозь прозрачная бутылка.

– Вам ее жаль? Это зря. Интересы одного человека, Хэри – ничто перед общей проблемой. К тому же псионики – выродки. Вам приходилось быть свидетелем хорошей боевой пси-наводки?

– Нет.

– Вот как… А я боевым офицером прошел через пограничный конфликт с Иллирой. Жалеть женщину – легко, одобряется нами, каленусийцами и даже отчасти приятно. Но видели ли вы, как пораженный наводкой солдат рвет себе уши, губы, царапает веки, вонзает ногти в собственные глаза? Такой человек не замечает ни боли, ни крови – ему кажется, что он сдирает с кожи паразитов. Вы молчите, Хэри… Эта Симониан относительно безобидна, она достаточно опытна, уже оставила за спиной двадцатилетие. Лучшие боевые сенсы получаются из совсем юных, чистых девушек, для них психическое извращение – игра, они еще не верят ни в собственную смерть, ни в чужую, они не научились экономить прожитые дни…

Майер поежился.

– Ладно, оставим эту тему. Можете считать, что убедили меня. Я только боюсь мести ее друзей… – Он незаметно разжал кулак, шарик скользнул вниз, откатился под стол и пристроился возле мебельной ножки. – Я ухожу. Дела, прощайте, Эшли.

Философ встал, неловко повернулся, спиной ощущая взгляд инсургента. Уже подходя к двери, он осознал свой промах и нелепую оговорку – до визита Алекса он, Хэри, не мог знать, что у Джулии остались живые друзья…

– Стойте, Майер.

Пси-философ покорно остановился, понимая, что надежды нет, и жалкое, смятое ужасом лицо беспощадно его выдает.

– Поднимите то, что потеряли.

– Не понял.

– Вы только что подбросили химическую ловушку. Пока не остыла, поднимите ее и сожмите в руке.

Майер безвольно нагнулся и подобрал шарик. Эшли удовлетворенно кивнул.

– Отлично. Ну и что мне теперь с вами делать? Вы отважны только в болтовне, во всех остальных случаях вы малодушный трус, которого ломает первый встречный.

Пси-философ опустил голову.

– Я не мог по-другому… Разум и Звезды! Чего вы хотите, Эшли?! Этот парень меня мучил и запугивал. Вы взялись не за того человека, я вам не подхожу, меня от страха тошнит. Пожалуйста, простите.

Эшли прищурился, рассматривая крупного, лощеного профессора с холодной гадливостью.

– Я не стану марать руки. Идите к тому, кто вас послал, верните ему шарик и передайте привет – мы придем за ним в свой черед. А вы… Считайте, что вас приговаривают к жизни, Хэри Майер, вы только мелкая, болтливая, трусливая и скользкая мразь…

…Беззвучное падение ничтожного камешка порой вызывает горный обвал. То ли жгучая обида пересилила страх, то ли Эшли поторопился с оценкой вконец измученного унижениями Майера, но последующие события развивались стремительно и неотвратимо. Хэри шагнул вперед, легко и ловко обогнул инсургента, сильно и плавно (чуть щелкнул замок) распахнул дверцу холодильника и метнул туда шарик Стрижа.

Последствия не заставили себя ждать. Холод в долю секунды заставил сработать миниатюрный «запал», шарик коротко хлопнул и взорвался. Сухое вещество превратилось в облако газа и в ту же секунду окутало комнату. Хэри Майер потерял сознание мгновенно, Эшли попытался сделать рывок к выходу, отчаянно цепляясь за ускользающую реальность – бесполезно.

Невидимое облако накрыло коридор, просочилось под неплотно прикрытые двери. Небритый охранник, тот, что остался караулить, внезапно остолбенел – по коридору, лениво виляя хвостом, плыла огромная рыбина. Рыба пошевелила грудными плавниками, ехидно осклабилась и показала охраннику мясистый роговой язык, бока монстра отливали тусклым золотом. Человек выругался и отпрянул. По соседству тонко, истерично заверещали. Один метался и падал, другой исступленно молился Разуму, третий замер на месте, вперившись в видимые только ему двусмысленные образы, кое-кого из боевиков просто неукротимо рвало.

Доктор, уже успевший прибрать матовые инструменты в аккуратный чемоданчик, продержался чуть подольше других – ровно настолько, чтобы осознать масштаб поражения. Он потянулся вперед, словно в неудачном прыжке, упал плашмя, ничком, длинные белые пальцы разжались, поспешно выхваченный пистолет бесполезно откатился в сторону. Над местом действия витал тревожный запашок – цветочный, с примесью нечистот. Под лестницей взвыл насмерть перепуганный странным поведением людей кот…