Читать книгу Судный день - Елена Дорнбуш - Страница 3

Я хорошо помню все события моего детства в маленьком поселке на окраине красивого города миллиона роз – Донецка. Родилась я 24 января 1982 года. Через полгода умрет тогдашний генсек Брежнев, над которым к концу его жизни почти все чуть ли в открытую потешались из-за нечленораздельной дикции и сочиняли про него анекдоты. Может из-за этого всеобщего веселья и не заметили, что медленное сползание страны в болото резко ускорилось. А когда спохватились, было уже поздно. «Я Мишка, вашему терему крышка» – последний генеральный секретарь некогда всесильной КПСС убого и бездарно завершил кончину некогда могущественной империи, перед которой дрожал весь мир. Агония некогда великой страны обернулась жизненным крахом для десятков миллионов людей и смертями для сотен тысяч. Даже спустя десятки лет после распада СССР одна из его конвульсий настигнет и нашу семью, безжалостно ломая ее привычный жизненный уклад.

Но в 1982 году, разумеется, ничего я этого не знала, а просто лежала в коляске или кроватке и, как и положено ребенку, сотрясала воздух своими криками, требуя еду, сухие пеленки и внимание близких.

Мой папа Александр на тот момент был простым рабочим, электриком на одном местном предприятии. Он местный, в этом поселке родился и живет до сих пор. Мама была домохозяйкой. С нами, в первые шесть лет моей жизни, жили еще мои бабушка и дедушка. Собственно, это и была их квартира. Небольшая, построенная еще до войны, с двумя комнатами и печным отоплением. Да и сам дом был небольшой, двухэтажный, барачного типа. В нем было четыре квартиры, две на первом этаже и две на втором. Мы жили на втором. Этажи соединяла старая деревянная лестница, предательски скрипевшая под ногами.

Хочу сказать несколько слов о бабушке. Это был настоящий генерал в юбке. Благодаря ей порядок в квартире был идеальным. Все лежало на своих местах и не просто лежало, а было разложено в строгом, под линейку, порядке, ничего лишнего. Сесть на застеленную кровать, а уж тем более прыгать на ней – запрет! Благодаря бабушке я впитала в себя любовь к порядку и аккуратности. Знаете, это помогает в жизни. Если у тебя порядок вокруг, то и в мыслях у тебя будет порядок, и ты четче и яснее будешь понимать, что тебе делать.

Проанализируйте слово беспорядок. Бес – порядок, то есть порядок для беса! Действительно, если вдуматься, Бог – это созидание, а значит, порядок. А сатана – это разрушение, а значит хаос, БЕСпорядок. Так что приучайте своих детей с самых ранних лет к порядку. Этим вы здорово поможете им в жизни.

Зимой в квартире ночью, особенно ближе к утру, было всегда холодно. Поэтому я не вылезала из простуд и воспоминания детства у меня густо пропитаны неприятной памятью о бесконечных компрессах, горчичниках и таблетках.

Недалеко от нас был парк с высокими задумчивыми деревьями и небольшой аллеей, по которой неспешно прогуливались мамы со своими детишками и пенсионеры. Вот так, на небольшом пространстве пересекались те, кто только начинал свою жизнь и те, кто ее уже заканчивал, словно демонстрируя все скоротечность земного бытия. В повседневной суете не думаешь об этом, а потом неожиданно, раз и твоя жизнь почти добежала до конца. Под ногами асфальт в трещинах, а вокруг те, кем ты был, кажется, совсем недавно. Очередные полвека человечества ухнули в историю.

Иногда с мамой по вечерам мы ходили гулять по этой аллее. Я до сих пор ее хорошо помню. Цветущую сирень по бокам асфальта и примостившиеся к ней незатейливые лавочки.

Сейчас я понимаю, что мне повезло. У меня было беззаботное детство. По крайней мере, первые шесть лет. Поэтому у меня не было ни малейшего повода задумываться о каких-либо проблемах. Мама всегда рядом, над головой безмятежное небо, все ясно и спокойно. И такое же спокойствие в голове и желудке. Повторюсь, мне повезло познать, что такое безмятежное детство. Но далеко не все мои сверстники оказались такими счастливчиками. Но разве в шесть лет, когда у тебя все хорошо, думаешь о войнах, бушующих на планете, о голоде, эпидемиях и прочих неурядицах человечества? Будущее мне представлялось далеким, в розово-голубых тонах, а детство чуть ли не бесконечным.

Но, разумеется, эта бесконечность, эта безмятежность быстро закончились. Долго длиться она не может в принципе. Человек в этом мире появляется не для того, чтобы просто наслаждаться жизнью со дня рождения и до смерти. Его уж точно не для этого создал Господь. Наслаждение, счастье – это приятный бонус за что-то сделанное тобой. Но сделать – это преодолеть. Per aspera ad astra – через тернии к звездам, говорили древние римляне, хорошо знавшие, что такое жизнь, величие и слава.

Моими первыми терниями, первым испытанием явился детский садик. Я так рвалась в него! Мне казалась, что там меня ждут такие же дети, как я сама. А значит, нам всем будет интересно и весело. Увы, я ошибалась.

Недалеко от нашего дома был расположен продуктовый магазин. Я до сих пор помню аромат свежеиспеченного хлеба, доносившийся из хлебобулочного отдела. По дороге в магазин мы проходили мимо детского садика с играющими детьми на площадке. Мне было три года, и я еще не могла достаточно внятно выразить свое желание присоединиться к этой веселой компании. В нашем дворе никого из детей больше не было и значит, не с кем было играть, поэтому меня особенно сильно тянуло в место, откуда раздавался шум, гам и детский смех.

И в один прекрасный для меня день, но не очень приятный для моих родителей я сбежала в этот садик! Детей моего возраста на площадке было много, поэтому никто не заметил пополнения. Я присоединилась к одной из групп, гуляла с ребятами из нее, потом наступило время обеда. Мы зашли в садик, умылись, я села с еще тремя детьми за стол и тут…. кому-то не хватило тарелки!

Лишь тогда воспитатели поняли, что кто-то лишний. К счастью для моих родителей в этой группе работала нянечка Вера Васильевна. Она жила в соседнем дворе и поэтому узнала меня. Эта женщина и привела меня домой.

После этого случая родители решили отдать меня в садик. Я так была этому рада, что в первый день моего официального появления в нем обняла всех детей из группы. Через три десятка лет детский садик неожиданно снова ворвется в мою жизнь….

Я со своей дочкой Анной иду по неширокому тротуару. Эта асфальтовая дорожка упиралась в калитку детского садика, примостившегося на опушке хвойного леса. Слева от меня колосится пшеница. Это меня почему-то не удивляет – откуда в моем поселке пшеница? Справа стоят какие то необычные, похожие на кукольные, двухэтажные дома, под яркими красными и зелеными крышами. И эта архитектура меня тоже не удивляет, хотя в моем поселке таких красивых домов нет и в помине. Было около 7 утра и солнце еще полностью не разделалось с сумраком, делавшим окружающий мир не совсем четким. Небо было ясным, и на нем была видна Луна.

Нам до садика оставалось пройти половину пути, когда я заметила какое-то движение вверху. Подняла глаза – прямо на Луну надвигалось какое-то массивное тело примерно такого же, как и она, даже чуть большего размера. Я замерла и инстинктивно еще сильнее сжала руку дочке. Я поняла, нет, знала, что происходит!

А тогда, уже тридцать лет назад, прошел еще один год моей маленькой беззаботной жизни. Ну, не совсем беззаботной. Появился крохотный жизненный опыт, которые стал меня проверять на прочность. То какой-то мальчишка меня толкнет и выхватит игрушку, которую я хотела взять на полке в группе. То воспитательница заставит съесть котлету, которая совсем-совсем не нравится. Однажды зимой я у одной девочки с группы украла красивого шоколадного Деда Мороза в блестящей фольге. Девочка была из зажиточной семьи и дразнилась этой невиданной сладостью. Мне стало обидно, и я незаметно взяла эту конфету из ее ящика и переложила в свой. Разумеется, Дед Мороз был найден, и меня наказали.

Вообще я была непослушным ребенком. Другое яркое воспоминание из детства. И вновь связанное с нарушением каких-то правил – я рву цветы на кладбище, которое было на окраине города, недалеко от нашего дома. Они были яркими, красивыми. Ты их срываешь и не замечаешь могил под ногами. Конечно, я была наказана родителями за это. Но, знаете, те, кто там был похоронен, были бы совсем не против, чтобы рядом с ними бегали детские ножки, а их последняя обитель приносила ребенку радость.

Когда мне было четыре года, у меня появился братик. Его назвали, как и моего папу Александром. Он родился болезненным и слабым. Позже, по рассказам мамы я узнала, что сразу после рождения Саша не мог самостоятельно дышать и был на какое-то время помещен в инкубатор для недоношенных детей. Тогда, наверняка, мои родители восприняли все это, как испытание на прочность их отношений. Сейчас я думаю, что рождением братика Саши Господь начал звать моего отца на другой путь. Сквозь тернии к звездам!