Читать книгу Судьбы. Миры Вселенной - Елена Эмануиловна Шмидт - Страница 3

Утро разбудило его страшным грохотом, хотя он не сразу понял, что это оно, слишком плотные были ставни на окнах. Соскочив, всё в такой же кромешной тьме, он активировал магический светильник и, нацепив штаны, выскочил в коридор. По коридору носился какой-то высокий поджарый мужчина с пеной на лице, в одних брюках и пытался поймать зверька, похожего на енота, но необыкновенно подвижного и жутко визжавшего. Каждый раз, когда казалось, что его сейчас схватят, он с какой-то поразительной ловкостью уворачивался, дико взвизгивал и уходил от преследователя. Наконец, енот шмыгнул в открытую дверь комнатки Рея, и мужчина с воплем: «Попался, гаденыш» – занёсся вовнутрь, чуть не сбив Рея с ног. Минуты три там шла возня, доносились визги, ругань, наконец, довольный мужчина вышел из дверей с клинковой бритвой в руках.

– Вот гад, не лепроид, а настоящий урождённый вор, вечно ворует у меня бритвы, вот последняя осталась. Разбудили? – участливо спросил он у Рея. – Извини. Ну, раз встал, пошли завтракать. Кстати, ставни можешь до обеда открыть.

– Почему до обеда? – удивился Рей.

– А, потом будет излучение и лучше бы ему в дом не заглядывать.

– Какое излучение?

– Рей, есть будешь? – добродушный мужчина потерял терпение, и Рей быстро кивнул ему. – Вот там и поговорим, – он развернулся и пошёл.

– А где Агард? – крикнул ему вслед парень. Мужик остановился, развернулся и посмотрел на него. «Кажись, достал», – мелькнуло в голове у Рея.

– Это я.

– Кто? – вытаращил на него глаза парень.

– Я – Агард. Что не узнаёшь? – вдруг задорно рассмеялся он, глядя на недоумевающего парня, который отрицательно покачал головой. – Так сильно изменился? – Рей кивнул. – Давай одевайся, и через полчаса я жду тебя на завтрак.

Он ушёл, посмеиваясь, а Рей, потер в недоумении лоб, покачал головой и тоже пошёл умываться. К глубокому его сожалению, у него вообще не было никаких вещей и поэтому даже воришке лепроиду тащить было нечего, а Рею нечем было даже побриться, и небольшая чёрная щетина начала пробиваться на его щеках. Потерев рукой щёки, он вдруг осознал, что всё, прежняя жизнь ушла навсегда и ему надо опять пробиваться, доказывать и что самое главное пробовать выжить. И это уже не школа, это уже реальная жизнь. И собрав всю волю в кулак, он отправился навстречу судьбе, приготовившей для него новые испытания.

Агард ждал его в комнате, сидя в кресле и что-то записывая в свою тетрадь.

– Пойдём на кухню, – кивнул он Рею, – там поговорим, пока дама не пожаловала по твою душу.

– А она придёт? После вчерашнего, наверное, вряд ли.

– О, я тебя умоляю, куда она денется? У неё сейчас есть интерес, справишься ты или нет с псами, на остальное этой женщине абсолютно наплевать, – Агард махнул рукой. – Так что появиться и довольно скоро, чтобы посмотреть съест тебя Гертруда или всё же оставит в живых.

– Не понял, как это съест? – Рей удивлённо смотрел на Агарда. – Я что заяц, чтобы меня есть?

– Пошли завтракать, заяц, – снова рассмеялся мужчина, – для зайца, правда, ты слегка крупноват.

И он, смеясь, прошёл на кухню, и начал споро собирать на стол. Достал хлеб, нарезал ветчины, поставил сковороду с огромной яичницей. Рей наблюдал за ловкими действиями мужчины, переминаясь с ноги на ногу и не зная, куда себя деть.

– Не стой, садись давай, и нечего стесняться, как красна девица, я знаю ты не думал о том, куда тебя затащат. Если вообще думал. И ещё Рей, не надо реагировать на мои резкие слова. Это сейчас не главное. Главное сейчас выжить, так что ешь, – и он подвинул сковороду к нему поближе, сам тоже взял вилку и в перерывах между пережевыванием пищи, стал рассказывать. Рей слушал, молча, не перебивая. – Мир малообитаем из-за магического излучения, оно, по всей видимости, и убивает всё живое, но это не факт, а моё предположение. Здесь почти никто, кроме лепроидов не живёт. Только я, псы, лепроиды и Тьма, загнавшая меня сюда, и периодически появляющаяся здесь с контрабандистами, которые таскают отсюда магический гематит. Они же привозят продукты и разные хозяйственные мелочи. Я изучаю животных, занимаюсь научной деятельностью. Иногда ставлю эксперименты, используя в качестве подопытного себя.

– Как вчера? – не выдержал Рей.

– А, это просто была такая реакция на новое изобретение, – он беззаботно махнул вилкой и поддев хлеб на неё сунул его в жёлтый глаз глазуньи. – Я же никого не ждал. Так что сам понимаешь, – и он сунул кусочек в рот.

– А Гертруда – это собака? – не выдержав неизвестности, спросил Рей.

– Не хочу тебя пугать, но гематитовый пёс – это монстр, Рей. А она вожак стаи, альфа-самка. И если ты справишься, а мне очень бы этого хотелось, и она примет тебя в стаю, тогда с псами у тебя проблем не будет. Но её надо убедить, что ты сильный и достойный противник. Псы не реагируют на магию, единственная сила которую они ощущают тьма, но она должна быть ощутимой для них. Я тут кое-что видел, некоторые демонстрации, – он усмехнулся, встал и пошёл наливать в кружки душистый взвар, – и думаю у тебя получиться её подмять под себя, я на это надеюсь, слышишь.

– Мне что придётся с ней драться?

– Придётся, именно для этого тебя сюда и притащила Тьма. Ей нужна нянька для псов, которая бы собирала и искала их, после того как она выгуляет собачек в своих интересах. А чтобы они тебя приняли, надо чтобы сначала приняла Гертруда.

– Почему Гертруда?

– А так звали мою соседку, она любила чёрную одежду, была огромного размера, и жутко пугала моего младшего братика, когда приходила к нам в гости. Увидев его, она наклонялась, растопыривала толстые руки с пальцами колбасками, увешенными кольцами, и, перебирая ими, громким басом кричала: «Пупсик, иди к тёте Гертруде».

Мужчины рассмеялись.

Вскоре, в дом, не стучась, чуть ли не с пинка открыв дверь, принеслась злая, как фурия Тьма. Увидев мирно беседующих мужчин, поморщилась. Рей встал из-за стола, поздоровавшись с незваной гостьей, она даже не взглянула на него, в данный момент он её не интересовал.

– Агард, – она устремилась к столу, за которым спокойно сидел мужчина, – мне некогда, давай уже пойдём, тем более, что я её уже призвала, она где-то тут рядом.

– Взвар налить? – невозмутимо обратился к ней Агард. – Присаживайся, попей, успокойся, давай поговорим.

– Ты что издеваешься? – зашипела женщина, сузив глаза, ноздри её точеного носа раздувались от гнева. – Я просила тебя всё ему рассказать. Ты что, ничего не говорил?

– Говорил, не говорил, дай ему больше времени.

– У меня нет времени, мне нужны псы и я не намерена больше ждать, – она резко развернулась к Рею, – ты идёшь со мной. Решим всё сейчас, если не получиться, пойду искать того, у кого получиться!

Она от бушующей внутри злости попыталась пнуть ногой Бляша, что крутился у её ног. Бляш обиженно заверещав, перетёк в лужицу и поспешил под стол.

– Бляш здесь вообще ни при чём, и если тебе так некогда, незачем было убивать Бьорна, – спокойствию Агарда можно было позавидовать, но от Рея не укрылось, что мужчина взбешён, только не показывает это, его зрачки расширились практически на всю радужку.

– Не твоего ума дело, ясно? Мне решать, это был мой слуга, и он меня предал, – гордо заявила Тьма, – а предательство я не прощаю.

– Он любил тебя, Лейла, а у тебя сердца нет, – Агард махнул рукой и поднялся из-за стола, – пошли уже, всё равно не отстанешь.

Тьма ухмыльнулась, развернулась и молча пошла к выходу из дома. Всё это время Рей, молча, слушал перепалку. «Страшная женщина, – думал он, – по виду и не скажешь, красивая, нереально нежная и сексуальная, а внутри вся чёрная, как её магия и гнилая. Как я сразу не понял? Эх, – вздохнул он, – пить не надо было».

И понимая, что его сейчас ждёт бой и очень серьёзный, он сосредоточился на предстоящей схватке. Конечно, очень мало время, он почти не знает противника, ну такое в жизни часто случается, не всегда же ему противника на полигон приводить будут, и Рей, окончательно успокоившись, вышел из дома.

Новый мир встретил его ранним утром, свежим прохладным воздухом, какими-то шорохами, писками, шуршанием и шелестом. Всё живое суетилось и радовалось началу дня. Невдалеке стоял лес, на окраине его росли высокие мощные деревья с очень тёмными стволами и какой-то серебристо-зелёной густой листвой. В лесу виднелись кустарники совсем светлой окраски, покрытые красными цветочками, издалека казалось, что кусты в красную крапинку. Трава вокруг была тёмно-зелёной с серебристыми полосками, внутри неё носились какие-то мелкие грызуны, изредка выглядывающие из травы любопытными носиками. Небо было чистое и безоблачное, дул лёгкий ветерок, день обещал быть жарким. Местное светило отсвечивало слегка красноватым светом, но Рей не заметил ничего странного в нём.

Тьма стояла спиной к входу, Рей окинул ещё раз её точёную фигурку, и на этот раз ничего не всколыхнулось в душе, кроме неприязни. Она, словно почувствовала взгляд, развернулась и, увидев Рея, поманила его к себе пальчиком. Рей подошёл к женщине.

– Видишь вон то здоровое искривлённое дерево, иди в его сторону, никуда не сворачивай, дойдёшь до кромки леса, не останавливайся и не меняй направление так и иди вглубь, она сама тебя найдёт. Если ты её победишь, стая будет подчиняться тебя. Это понятно?

Рей, ничего не говоря, кивнул и пошёл к указанному дереву. Пока шёл по открытой местности ничего не ощущал, с удивлением рассматривал мельтешивших под ногами зверьков, непонятно на кого похожих, словно, боги здесь шутили и складывали половинки разных существ. Пробегали мыши с заячьими хвостиками, бурундуки с хвостиками белочек, еноты с медведями, в конце концов, мужчина запутался, кто перепутался и с кем. Единственное, что их объединяло это размер, все зверьки были мелкими, и Рей здорово отвлекся, разглядывая этот весёлый зверинец, поэтому даже не заметил, как дошёл до леса.

Он стал углубляться в чащу, восприятие изменилось, в какой-то момент инстинкты насторожились и послали сигнал опасности. Рей шёл медленно, по возможности просматривая пространство и слушая лес. Он с детства ходил с отцом на охоту, но он тогда был охотником, сейчас роли перераспределились, и он стал дичью. Слушать лес он умел. Сейчас лес молчал, а значит, что – то или кто – то пугал всё живое. Он ждал нападение каждую секунду, нервы были на пределе, мышцы напряжены, каждая клеточка тела звенела от ожидания. Тьма бушевала в крови, требуя выхода, и Рей выпустил её, формируя клинок в одной руке и кнут в другой. От перенапряжения тьма вокруг рук стала уплотняться, и маг с удивлением увидел, как на руках образуются наручи, закрывающие поверхность рук.

Внезапно, и он скорее это почувствовал каким-то седьмым чувством, чем услышал, на него понеслось что-то неумолимое со спины. Рей резко крутанулся на месте, но чёрная тень уже наносила первый удар, всё, что он успел, это уклониться и попробовать полоснуть в ответ клинком. Страшная боль пронзила предплечье, всё же она достала его. Но у огромной чёрной собаки расчёт был одним ударом покончить с чужаком, на которого ей указали, не вышло и, отпрыгнув, она уставилась, на незнакомца кроваво красными глазами, просчитывая варианты и готовясь к следующему броску. Рей, попробовавший нанести ответный удар клинком, ощутил, что клинок не пробил и не прорезал кожу собаки, проехавшись, словно по отполированному камню. Они замерли друг напротив друга, огромная черная, словно мраморная собака с огромными белоснежными зубами, с ярко красными, какими-то светящимися глазами, горящими ненавистью и одарённый человек, с кнутом в руке. Они смотрели друг на друга, выжидая, кто первый броситься. Прошло несколько долгих секунд, показавшимися магу вечностью, и собака ринулась вперёд. Кнут взвился в воздух, и со всей силой, вложенной в него, стеганул собаку по морде, сбивая её в воздухе с траектории, собака отлетела, подскочила и ринулась вновь. Три нападения Рей отбил удачно, не давая животному приблизиться к себе, но четвёртая попытка собаки увенчалась удачей, резко увернувшись от кнута, она рванула Рея за бок, вцепившись своими страшными зубами. От страшной боли Рей, чуть не потерял сознание, но собрав все силы, ударил собаку со всего размаха концом кнутовища в глаз, усиливая удар тьмой. Животное, взвизгнув, отскочило, Рей, не устояв от огромной раны, окрашивающей кровью одежду, упал. Увидев, поверженного противника, чёрная смерть бросилась добивать его, желая добраться до его горла. Мужчина, лёжа взирал на огромного монстра, несущегося на него с огромной раззявленной пастью, и всё что смог сделать, схватить кнутовище двумя руками и всунуть его поперёк прямо в глотку налетевшей собаке. Рыча, она обхватила зубами кнут, стараясь вырвать его из рук, а маг быстро накинул на её морду несколько витков кнута, посылая тьме приказ стянуть пасть. Через несколько секунд пасть собаки оказалась перетянута намертво, и животное, отскочив от него, затрясло головой, пытаясь лапами стянуть с морды рукотворный намордник. Ничего не помогало, и она унеслась в чащу, а Рей потерял сознание от потери крови.

Приходил в себя неохотно, выплывая из серого тумана и снова погружаясь в него. Сколько прошло времени, он не знал, словно время изменило свой ход. Последний раз ему было так плохо в школе магии, когда он сдуру, уверовал в свои силы, ринулся против ядовитой виверны. Наконец, через силу открыв глаза, увидел идеально белый потолок.

– Ну, наконец-то, добро пожаловать обратно на этот свет, – раздался довольный голос Агарда, – я думал, что ты отправился к праотцам, когда увидел тебя в лесу. Тьму со злости чуть не придушил, она перепугалась и сбежала, кстати, наша благодетельница ещё не знает, что ты живой, смылась куда-то, так что время отдохнуть у тебя есть, – он подошёл к Рею и протянул металлическую кружку, – выпей давай, сразу полегчает, а то потерял много крови.

Рей протянул руку и, взяв кружку, попробовал приподняться. Боль прострелила плечо и бок, и он снова откинулся на подушку.

– Что с собакой? – спросил он каким-то севшим голосом.

– А что с ней? Смылась, наверно, хорошо хоть не добила тебя. Удивительно!

– Она сняла кнут с морды?

– Какой кнут? – удивился Агард. – Если честно не видел никакого кнута. Да и Гертруду, паразитку не видел, а что?

– Я замотал ей челюсти своим кнутом, – Рей говорил с трудом, силы ещё не восстановились, – и он ко мне не вернулся, надо пойти посмотреть, где кнут и жива ли собака.

– Хотел бы я посмотреть, как ты идёшь, – Агард усмехнулся, – ты языком еле ворочаешь, настой не выпил до сих пор, а собрался пойти посмотреть, где твоя запчасть. И, Рей, я правильно понял, ты, что ли за монстра переживаешь? – Рей кивнул. – Нашёл о ком переживать, она тебя переживёт. Пей, давай, легче будет, это моя новая разработка, очень эффективная штука. А я пойду, посмотрю, может увижу твой кнут на чьей-нибудь морде.

Агард вышел из комнаты, а Рей, приподнявшись, всё же осилил горькую настойку и снова упал на подушку. Однако чуть позже и, правда, ощутил прилив сил, исчезли чёрные мушки, что скакали перед глазами, перестали противно дрожать руки, раздирающая плечо и бок боль утихла, и мужчина, почувствовав себя почти здоровым, решил встать. Спустив ноги в кровати, он умудрился подняться, противная слабость тут же вернулась, появилась тошнота и вернулись мушки, прилетев в глаза целым роем. Рея шатнуло и он, вцепившись рукой за спинку кровати, попробовал устоять. Открылась дверь и в комнату влетел злой, как дьявол, Агард.

– Рей, какого лешего ты соскочил? Ложись немедленно. Ты только пришёл в себя, и тут же геройствуешь, у тебя ещё объём крови не восстановился, хотя раны, благодаря регенерации, слава богам, почти затянулись, но всё равно тебе лежать надо, а ты скачешь, – он подошёл и усадил пытающегося слабо сопротивляться Рея на кровать, – сиди уже. И, кстати, я нашёл твой кнут, – на недоумевающий взгляд Рея, махнул рукой в сторону двери, – не поверишь, сам пришёл.

Он подошёл к двери и открыл её.

– Заползай уже, что с тобой делать, – обратился он к кому-то.

В приоткрытую дверь вползла Гертруда, с завязанной пастью, подползла к Рею и, положив морду на лапы, заглянула в глаза. Рей чуть не отдёрнул ноги, всё-таки в памяти ещё свежа была боль от зубов этого чёрного монстра.

– Уберёшь свой кнут? – спросил Агард, наблюдавший за удивительной картиной. – Бедная Гертруда, за всю жизнь её ещё так не прогибали.

–Ты, уверен, что этот монстр, бедный? – уточнил Рей у Агарда, – Сколько эта бедная убила человек?

– Не сама же. Ни она же к нам пришла, а мы к ней пожаловали, в её дом, в её мир и заставляем её убивать по нашим хотелкам. Не знаю, Рей, но по мне она тоже жертва.

Он подошёл к собаке, присел рядом с ней, она недовольно заворчала, но Агард, не обращая внимания, погладил её. Она вздрогнула всем телом, попыталась встать, но Агард что-то зашептал ей, и собака вновь рухнула на пол, позволяя мужчине гладить себя по голове, изредка порыкивая.

– Убирай свой кнут, – тихонько проговорил учёный, – девочка не тронет.

– Уверен в своей девочке, – ухмыльнулся Рей, – а то я бегать не очень способен.

– Уверен, – Агард трепал собаку уже вовсю и той явно нравилось. Рей призвал свой кнут и тот, распавшись на свободные кольца, соскользнул с морды, кнутовище чуть не прилипло к зубам, и собака трясла головой, пытаясь освободиться, в итоге Рей, приподнявшись, ухватился за один край и вытащил его.

– У неё глаза карие, – заглядывая ей в морду, с удивлением констатировал он, – и сейчас какие-то обычные.

– Интересно, если это просто пёс то, какие должны быть глаза? – Агард потрепал огромную собаку. – Смотри ей уже нравиться, что её тискают, и ещё, у неё скоро щенки будут, поэтому она и приползла, иначе думаю, она предпочла бы сдохнуть.

– Ты так легко обращаешься с ней, не боишься? – Рей с удивлением наблюдал, как учёный ловко осматривал здоровую, с телка, собаку, не забыв заглянуть в рот.

– Не-а, – поднимая правую лапу и ощупывая подушечку, ответил Агард, – я у неё кучу щенков выходил.

– Что-то я не пойму, то есть ты их не боишься?

– Извини, Рей, ты сейчас много что не поймёшь и моих отношений с Лейлой, тьфу… Тьмой, и что здесь вообще происходит. Не делай только, очень прошу тебя, поспешных выводов, всё увидишь со временем сам. Знай только, что я здесь, как и ты, заложник обстоятельств и сижу запертым из-за чувства к когда-то прекрасной женщине. И во многом она меня ограничила, грозя благополучием моей семье. А сейчас отдыхай, главное ты сделал, стая тебя примет и позволит находиться на своей территории, не охотясь на тебя постоянно, и позволит подойти к своим, – и, позвав собаку, он вышел, прикрыв за собой дверь, а Рей, прикрыв глаза, мрачно думал, куда же он попал и сколько сюрпризов его ещё ждёт.

Тьма появилась на третий день, когда ранним утром они завтракали. Рей уверенно шёл на поправку, благодаря действительно очень действенной настойке Агарда. Стремительно влетевшая, как всегда без стука, Тьма оторопела, увидев живого мага.

– Вот это фокус! – воскликнула она, взирая на мужчин, – ты же сказал, что он мёртв! – фурией развернулась она к Агарду. – Ты, скотина, обзывался последними словами, ты на меня руку поднял! Ну почему я не могу оторвать твою голову?!

– И тебе доброго утра, – невозмутимо ответил мужчина, поддевая на вилку ломтик тонко нарезанной ветчины, – завтракать не будешь?

– Нет! – отрезала Тьма, но запал её уже куда-то прошёл. – Не буду, я это не ем.

– Очень зря.

– Я рада, что ты выкарабкался, – обратилась она к Рею, решив проигнорировать с улыбкой наблюдающего за ней Агарда, – ну и раз ты жив, я готова помочь тебе как мы и договаривались. Я помню свою часть сделки.

Рей смотрел на удивительно привлекательную женщину. Сегодня она была чудо как хороша, чёрные шелковистые волосы, собранные в какую-то замысловатую причёску, светло серое платье с глубоким вырезом, куда сам собой опускался взгляд, сидевших за столом мужчин, огромные чёрные глаза, обрамлённые пушистыми чёрными ресницами, губы, манящие коснуться их. Весь её вид шептал о нежности и сексуальности. И как ни приятно было на неё смотреть, Рей для себя никак не мог решить, кто из них больший монстр? Гематитовый пёс или эта женщина.

– Ну, так что, – по-своему расценила молчание Тьма, – передумал?

– Нет, – отрезал Рей, – не передумал.

– Тогда давай руку, – лукаво произнесла Тьма, она любила играть мужчинами, чувствуя над ними власть красивой женщины, – я посмотрю, кого ты там ищешь? – и, видя, что мужчина сомневается, звонко рассмеялась. – Неужели боишься? Не бойся, я не совсем менталист, мозг вскрывать не буду. Увижу лишь то, что пожелаешь показать. Я же должна их как-то найти.

Рей с опаской протянул руку, она взяла его ладонь в свою, отчего у мага по телу пробежала дрожь, всё же эта женщина, как бы он не противился разумом, будоражила его тело. Она почувствовала, улыбнулась уголками губ и прикрыла глаза.

– Вспоминай, – прошептала едва слышно она.

Далее Рей наблюдал удивительную картину, как она вдруг заклубилась тьмой, ладони её, что держали его за руку, рассыпались чёрной мглой и пропали, а вся она рассеялась и исчезла. Удивлённый мужчина остался смотреть в пустоту, потом медленно повернулся к Агарду.

– Что это? – ошарашено спросил он у него, – что это за менталист?

– А кто сказал, что она менталист в общепринятом смысле? – пожав плечами, ответил он, продолжая с удовольствием поглощать ветчину. – В ней куча всякой магии понамешана и вся завязана на тьме. Ты поосторожней ей руки давай, она ещё и поглотителем иногда бывает, но почему-то не всегда, что влияет не пойму? Да ты ешь давай, она теперь может не скоро появиться.

Но он не угадал, она появилась минут через десять, заявив, что нашла убийц. Рей подорвался на месте, несмотря на недавнее ранение, он был полон решимости, расквитаться с подонками. Тьма, осмотрев его с головы до ног, покачала головой, и, выйдя из дому, куда-то опять исчезла. Потом вернулась и, достав артефакт, построила портал, и, шагнув вперёд, кивнула Рею, чтобы следовал за ней.

Они вышли с ним на лесной поляне, которую, по всей видимости, давно обжили под стоянку. Мирно горели костры, вкусно пахло бухтевшей в большом котелке кашей, лес жил своей жизнью, заливалась трелью какая-то птичка, раннее утро подняло ещё не всех обитателей поляны.

Его Рей увидел первым, это был их главарь, он запомнил его ещё тогда, когда он раздавал приказы. Здоровый, весь покрытый шрамами и буграми мышц мужик, лениво махал мечом, явно разогреваясь перед началом тренировки. Он повернул голову на треск разрываемого пространства, и косая улыбка перекосила его недавно пораненную губу.

– Какая кошечка, – протянул он, рассматривая Тьму сверху вниз, – ты привёл её для нас?

– Для тебя я привёл другую кошечку, – улыбаясь, ответил ему Рей, внутри всё звенело от предстоящей битвы. Сила мягко потекла по его телу, и Рей с удивлением чувствовал, что после битвы с альфа-самкой стаи у него значительно вырос его резерв. Кнут, извиваясь, чертил борозды по земле. Меч, из облегчённой стали, привычно лёг в правую руку. Рей единственный на курсе бился одной рукой таким мечом. Он умудрялся держать свой меч правой рукой, нанося колющие и рубящие раны, с большей мощью, чем остальные, держащие своё оружие двумя руками. Зато левой, свободной, он бил кнутом по противнику, иногда не давая тому удержаться на ногах или сбивая с них. Однако, когда противников было несколько, он просто не давал им подойти к себе.

Удивительная история произошла с мечом, который приняв в себя его магию, теперь появлялся, стоило силе забурлить в венах, готовясь к битве. Однажды он прогуливался по оружейным лавкам, подыскивая себе парные клинки, зайдя к одному старому и неприветливому гному, лавка которого славилась отменным оружием, он долго выбирал себе оружие и, неожиданно подняв глаза, задохнулся от восторга, смотря на чёрный меч, лезвие которого было исписано тускло поблёскивающими древними рунами. Гном никак не хотел давать посмотреть ему этот меч, говоря нечего время тратить на всякое баловство, однако Рей так упрашивал, что старый плут сдался и, предупредив, что меч стоит больших денег, снял его, и с каким-то благоволением прикасаясь к нему, дал Рею в руки. Едва попав к парню, руны засветились, тьма окутала предплечье мага, и меч плавно растворился, опоясанный клубами тьмы. Гном с Реем уставились друг на друга.

– Назад вернешь, отдам просто так, – вдруг спокойно сказал продавец, – не вернёшь, буду считать, что украл. У меня этот меч уже двадцать лет, до сих пор хозяина найти не мог.

Рей вытянул руку вперёд, не зная, как звать меч, попробовал несколько раз, ничего не выходило. «Меч, выходи», – было смешно, хотя он про себя попробовал и так, всё равно не сработало. Потом решил попробовать, наудачу призвав тьму, куда и впитался первоначально меч, и он послушно лёг в руку.

Гном расстроено посмотрел на оружие, вздохнул, пробурчав себе под нос, что столько лет прошло, и он уже к нему привык. Потом нехотя рассказал, что меч появился у него в лавке неизвестно откуда, просто зайдя как-то раз, увидел его аккуратно подвешенным на стеллаж.

С тех пор его хотели многие, многие покупали, потом ругаясь, прибегали в лавку, требуя назад деньги, а меч исправно висел на месте, дожидаясь своего хозяина. И вот теперь Рей точно знал против кого он поднимет его. Внутри воцарилась странное спокойствие. Как будто шторм, что терзал волны на море, наконец-то успокоился.

– А я тебя помню, щенок, – осклабился главарь, – что решил, если выжил, то это надо исправить? Правильно решил, мы свидетелей оставлять не любим.

Рей, не отвечая, просто шёл к нему. Посмотрев на оружие в руках мага, тот, кому-то быстро кивнул. «Лучник», – пронеслось в голове. Но Рей не хотел ему давать и призрачного шанса. Короткий взмах и вокруг привычно замерцал полог. За Тьму Рей не переживал ни секунды, зная, что эта дама за себя постоит. Посерьезневший главарь, понимая, что подлость не удалась, опять кому-то быстро показал глазами, и высыпавшие, наконец, из шалашей бандиты стали обходить Рея со всех сторон, не обращая на женщину никакого внимания.

Вжикнули одна за другой несколько стрел, и плавно рассыпались, войдя в купол, кто-то попытался метнуть копьё, полог рассыпал и его, словно и не было оно с утяжеленным наконечником. Главарь стоял, расставив ноги и перекидывая меч из руки в руку, и напряжённо следил за подходящим магом, наконец, нервы его не вы держали, и он понёсся на него с каким-то звериным рыком. Рей пропустил его внутрь купола и два меча столкнулись лезвиями, выбивая из соперников дух. Главарь был силён физически, Рей бился с ним на умении и злости, не применяя к противнику магию, отбивая мощные удары противника и нанося свои. У того за плечами стоял опыт, этому помогала злость. Они бились молча, никто не уступал, в какой-то момент Рей упустил контроль щита и тот опал, и вся толпа, озверевших нелюдей, ринулась на молодого мага.

– Сзади! – услышал он женский крик и, отбивая очередной удар возликовавшего соперника, призвал тьму. Кнут взлетев, откинул того, кто подбегал первым, разрубив ему одежду вместе с плотью. Плеть, словно живая, взвилась, требуя крови, и Рей, одной рукой отбивая удары главаря, вторым ударом кнута спеленал его и рассёк мечом пополам. Бандиты теперь осторожно обступали его со всех сторон, краем глаза Рей заметил, как один из них заряжает арбалет, послышался звук отпускаемой тетивы и одновременно взвился кнут, сбивая болт на подлёте. Он ждал, когда самый смелый броситься на него, а они набросились сразу несколько человек. Рей рубил их мечом, а кнут жил, словно своей жизнью, стегал и отрывал куски плоти, выбивая противников из рядов. В пылу битвы он услышал характерный звук, разрывающий пространство, и решил, что Тьме надоело и она ушла. Но через несколько секунд услышал знакомый лязг челюстей. Пять идеальных машин для убийства высыпали на поляну и рвали бандитов на куски, те пытались отбиваться, но Рей знал, что это невозможно. То, что случилось в следующий момент, запечатлелось в его памяти навсегда немым укором его жажде мести.

Из шалаша с криком: «Папа!» – выбежала, увидев, что убивают её отца, маленькая шестилетняя девочка, и огромный, распалённый кровью и битвой пёс бросился на неё. Ему хватило доли секунд, чтобы безжизненное тельце сломанной игрушкой упало в траву. Через несколько минут со всеми бандитами всё было кончено.

Рей опустился на землю, прямо, где стоял, и устало прикрыл глаза. Сил не было, словно могучий торнадо смёл их разом все. Постарался ни о чём не думая, успокоиться, бесполезно, картина с ребёнком чётко стояла перед его глазами.

– Зачем? – спросил он у подошедшей Тьмы. – Зачем ты их призвала? – называть её уважительно на вы, он уже не мог.

– А я что, долго должна была ещё ждать! – возмутилась она, даже не понимая, чем он недоволен. – Я вообще не собиралась тут полдня сидеть и смотреть, как ты махать железкой будешь, у меня, знаешь ли, свои дела есть, – она с раздражением отмахнулась от какого-то насекомого. – Сказал бы спасибо, раз, и решили твою проблему, чем недоволен? Я свою часть сделки выполнила, теперь, дружок, твоя очередь.

– А ребёнок? – он в упор смотрел на эту женщину, с удивлением, не замечая в ней и капли раскаяния.

– А что ребёнок? Их у черни одним больше, одним меньше. Вот, если бы ты управлял псами, такого может быть, и не было, а так… – она пожала плечами, считая разговор бессмысленным.

– Я не буду для тебя натравливать псов, – чётко проговаривая каждое слово, сказал ей в спину Рей.

– А кто тебя просит? – она удивлённо развернулась, – натравливать я люблю сама, собирать будешь.

– Не буду, – упрямо повторил мужчина.

– Ух, ты, – она резко развернулась, – не будешь, значит? Хорошо подумал? – и, посмотрев на упорно сжатые губы, добавила. – Помнишь клятву? – мужчина молчал, не реагируя на её вопросы. – Значит, не хочешь?

– Нет, – чётко произнёс Рей, – вот так, не хочу, – и почувствовал, как шею сдавила петля.

– Нет? – сдавливая удавку, прошептала Тьма, наблюдая за руками мужчины, пытающегося ослабить хватку.

– Нет, – прохрипел он, синея лицом и заваливаясь на бок.

– Про сестру не забыл? – вкрадчиво прошептала Тьма.

Он дёрнулся из последних сил, пытаясь ослабить петлю, но руки просто скользили через неё, словно на шее ничего и не было. Внезапно петля ослабла, и он хватанул глоток воздуха, который понёсся в лёгкие, обжигая их.

– Откуда знаешь? – просипел Рей. – Откуда, задери тебя жасаи, ты знаешь про сестру?

– Птичка напела, – Тьма стояла, нависая над ним каким-то молотом безысходности. – Ты что меня совсем за дуру держишь? Ты считаешь, что я убила на тебя кучу времени просто так? Ради благотворительности? Я не шучу, Рей. Я расправлюсь с твоей сестрой, и со всеми, кто будет там, спустив на них свору псов, и заставлю тебя на это смотреть. Я очень не люблю, когда путают мои карты, и я сильно долго искала такого, как ты, облучённого тьмой ещё в утробе. Так что, ты мой, хочешь ты того или нет, – и резко развернувшись, женщина пошла от него прочь, но словно что-то обдумав, повернулась и крикнула. – Кстати, если ты такой неженка, я согласна на то, чтобы ты их просто собирал.

Знал бы тогда Рей, что значат её слова, не вздыхал бы облегчённо. Но тогда он встал и пока Тьма, открыв портал, загоняла в него разбежавшихся собак, выкопал яму лопатой, которую нашёл возле одного из шалашей, и, не стесняясь скупых слёз, что набегали на глаза, похоронил несчастного ребёнка.

Они вернулись, когда день уже перевалил за вторую половину, и от деревьев на землю ложились длинные тени. Агард распахивал ставни в доме, после полуденного излучения, было тихо, спрятавшаяся живность ещё не спешила высовывать свои любопытные носы, отсыпаясь после утренней беготни. Тьма, ни сказав ни слова, привычно исчезла, рассыпаясь чёрными клубами. Угрюмый Рей молча стал подниматься по ступеням, не зная, что сейчас говорить Агарду. Дверь распахнулась у него перед носом, и мужчины молча уставились друг на друга.

– Выпьешь? – участливо спросил Агард, пропуская в дом унылого мага.

– Очень хочу, но не буду. Допился на днях, уходя от проблем, – буркнул Рей.

– Проблемы надо решать, а не запивать, а вот когда решил, мягко говоря, фигово, тогда стоит выпить, – философски заключил мужчина, махнув Рею рукой, – пошли, потом в душ и спать… Или сразу спать, смотря как карта ляжет, – буркнул он себе под нос.

Они просидели долго, ополовинили спиртные запасы Агарда, Рей рассказал о своей жизни, долго сокрушался о погибшей девочке, невольно сравнивая её с Дианой. Агард внимательно его слушал, понимая, что он совсем ещё молодой, и сколько ему ещё предстоит всего перетерпеть и увидеть рядом с Тьмой, прежде, чем он научиться отгораживаться от её выходок, и не брать на себя её вину. Наконец, он решил, что Рею на сегодня хватит и отправил того спать. А сам остался сидеть на кухне, с удивлением для себя обнаружив, что Рей вошёл в его жизнь так, словно они были давно и хорошо знакомы. Постепенно его мысли плавно перетекли в воспоминания о себе.

Глава 4

Агард.

Сколько себя помнил Агард, его всегда интересовала лаборатория деда. Дед был одним из известнейших учёных химиков, которые больше полагались на науку, чем магию, хотя иногда и менял магией свойства у разных веществ. Он исследовал магический гематит и первым забил тревогу, что камень обладает помимо своих полезных свойств странным излучением, и его нельзя хранить в больших количествах. Однако, тогда все отмахнулись, камень был очень редок. Как только Агард освоил свои первые самостоятельные шаги, он начал приноравливаться к двери, за которой пропадал старый добрый ворчун.

Малыша естественно туда не пускали, но он стремился с завидным упорством к намеченной цели. Естественно, преграда не устояла и рухнула, когда дед куда-то, опаздывая, не проверил, хорошо ли он закрыл дверь. Тогда был жуткий скандал, дед ругался на маменьку и няньку, маменька кричала на деда, потом они, о ужас, кричали на маленького хитрого человечка, который с перебинтованными руками лежал в кровати. Разбив деду кучу красивых цветных колбочек, он завалил весь штатив, и собирался, несмотря на порезы, это всё поджечь, чиркая огнивом. За благо его нашла нянька, которая, по её словам, удалилась по нужде буквально на пару минут, когда он в детской чинно собирал кубики. Потом семейство перемирилось, Агард был прощён, а дед стал брать его к себе в лабораторию. Малыш мог часами молча сидеть и наблюдать за работой учёного, что говорить о том, что было, когда он подрос.

Он рано начал читать и писать, выучил все кислоты и щёлочи, и в десять лет дед уже получил себе довольно грамотного помощника. Как только Агард переступил порог лаборатории, он навсегда оставил там своё сердце.

Единственное, что напрягало юное дарование это одногруппники. Когда слава о юном внуке учёного доползла до канцлера, он пригласил на ужин всю их семью и долго беседовал с Агардом. Потом призвав советника, приказал протестировать мальчика и, если всё что говорят о нём правда, немедленно принять в высшую школу Арагона, где преподают первые умы королевства, пока кто-нибудь из конкурентов не перехватил его. А пока он пообещал лично следить за его успехами и сразу предоставить, если понадобиться, ему личную лабораторию.

Так что, когда Агард переступил порог первого в своей жизни учебного заведения, ориентированного на точные науки, его группа встретила его гробовым молчанием. Он был на пять лет моложе самого младшего из обучающихся. Долговязый подросток в очках на носу вызывал поначалу смешки, потом, когда парнишка стал, опережая всех, поглощать знания, появились и явные завистники. И, как Агард ни старался сблизиться с одногруппниками, ничего у него не получалось. На него в коридорах тыкали пальцем все, кому не лень, потом правда привыкли, что по коридору ходит, ни на кого не смотря, совсем юный обучающийся, дали ему прозвище Внучок и вскоре совсем о нём забыли.

Однако Агард всё же нашёл себе друга, удивительно, но им, чисто случайно, оказалась его одногруппница. Прошло месяца два как Агард начал обучение в стенах учебного заведения. Очередная лекция по химическим взаимодействиям магических веществ должна была пройти в учебной лаборатории. Преподаватель предложил всем разделиться на пары. Все быстренько поделились, остался без пары естественно Агард и невысокая худенькая девушка. Агард смело подошёл к ней.

– Вы не против, если я присоединюсь к вам, – предложил он ей.

– Да нет, – она подняла на него от тетради, в которой, что-то рассматривала, ясные серые глаза и пожала худенькими плечиками, – главное, чтобы ты понимал, что делать.

– Да, я вроде знаком уже с этой темой, так что буксовать не должен.

– Вот и славненько, – скороговоркой проговорила она, – я Кнопалия.

– Агард, – улыбнулся паренёк, про себя тут же окрестивший её Кнопой. На этой лекции Агард проникся к ней настоящим уважением, когда девушка создала в колбе удивительный цветок, смешав компоненты, которые казалось, нельзя перемешивать, и уж тем более ничего нового создать при реакции они не могли. Эта девушка станет Агарду хорошим другом на долгие годы и в течение жизни не раз поможет ему.

А парни так и не будут обращать на него внимания. Первые полгода все делали вид, что его совсем не существует, потом громом среди ясного неба прозвучала новость, что его переводят на второй курс обучения.

А Агард, бывало, по ночам не спал, анализируя и пытаясь понять, почему умные вроде бы люди не хотят с ним общаться и решил, что всё дело во внешности. А значит, он должен найти средство сделать себя суперчеловеком, как те парни, что учатся на боевом в школе магии. «Ум у меня есть, – размышлял он, – значит надо стать сильным, во всех смыслах, быть лучше других. Тренироваться времени нет совсем, зрение это тоже не поправит. А что, если попробовать вытягивать нужное из клеток животных, синтезировать, тогда можно привлечь и силу, за благо бабушка одарила слабым даром жизни. Вдруг получиться?! – дрогнуло от предвкушения сердце. – Завтра же начну».

С тех пор он, как одержимый, взялся за решение задачи. Всем сказал, что разрабатывает лекарство для улучшения зрения. Испытывая на себе все свои разработки, он улучшил своё зрение так, что практически снял очки.

Совершенно случайно, рассматривая зверьков в королевском зоопарке, он наткнулся взглядом на очень редко встречающегося зверька толстобрюхую шептуху. Этот милый толстый и страшно пузатый грызун всё время жевал и что–то недовольно при этом пришёптывал, словно ругал повара за испорченную еду. Дамы обожали за ним наблюдать и, смеясь, подмечали, на кого из знакомых он похож.

Агарда же заинтересовало не это, этот грызун ощущал любую магию, исходящую от всего живого и не живого. Он выпросил его себе на время и теперь досконально изучал животное. Итогом стала способность чувствовать чужую магию.

К концу обучения, опередив на два года свою группу, он умудрился разработать препарат улучшающий зрение, два новых рецепта от насморка, препарат, снимающий спазм в голове при сильных болях и, главное, доступный по цене всем жителям. Кое-что Агард пока не афишировал, и так шумиха была и недоверие ко всему, что он делал.

Канцлер тут же выделил ему лабораторию, оборудованную в небольшом уютном домике, куда Агард сразу и переехал. Ему пожаловали приличное жалование и выплатили деньги за его разработки. Так что Агард переехал в свой дом, нанял себе домохозяйку. Добродушная тётушка Ненси приходила по утрам, не хуже заправской старушки на завалинке, знавшей про всех всё, выкладывала все новости, пока он завтракал, до обеда готовила и убирала в доме, и, не тревожа его за работой, тихонько уходила. Такой у них был уговор.

Несколько лет его жизнь текла чинно и мирно ровно до тех пор, пока его в обязательном порядке не пригласили на ежегодный королевский бал. Агард не любил такие мероприятия, обычно он игнорировал их и не ходил, ему было жаль бесполезно потраченного времени.

Однако, нельзя сказать, что он был затворникам, он прекрасно общался в научных кругах, часто встречался с Кнопалией и её подругами. Девушка показывала им свои удивительные работы, они пили чай и обсуждали какие-нибудь новинки. А просто танцевать Агард не любил, хотя и умел, дамы до сих пор его мало интересовали, и на этом балу он стоял в сторонке, потягивая свежевыжатый сок и решая в уме, почему у него никак не получается эксперимент с образцами крови ядовитой виверны, и планируя уехать сразу, как будет возможность.

Он оторвал свой взгляд от чьих-то, начищенных до блеска туфель, и заметил хорошенькую женщину. Стройная, невысокого роста, в светло-бежевом с золотой каймой платье она напоминала фарфоровую статуэтку. Её густые пепельно-русые волосы были собраны в высокую причёску и украшены жемчугом. Огромные голубые глаза, опушенные чёрными ресницами, метали молнии. Она морщила свой идеальный лоб от каких-то невесёлых мыслей, и со злостью сжимала кулачки. Но Агарда вряд ли могла привлечь хорошенькая женщина, таких на балу можно было бы встретить не одну, его удивила дикая пляска разных стихий, что бушевали у неё внутри. Он с удивлением рассматривал, как они метались, пытаясь поглотить одна другую, то, словно испугавшись, разлетались в сторону, образуя вокруг женщины нестабильное магическое поле. Агард не выдержал, он никогда не видел такого буйства нестабильных стихий, как учёный, он просто не мог пройти мимо такого удивительного феномена, и мужчина направился к женщине.

– Приятного вечера, – проговорил он, подходя к женщине, – извините, к сожалению, – Агард развёл руками, – не заметил рядом никого из знакомых, кто мог бы меня представить меня вам.

– Да бросьте эти условности, – женщина внимательно оглядела Агарда с ног до головы, мужчина не напоминал дамского угодника, – Лейла, – и протянула изящную руку, затянутую в белоснежную перчатку.

– Агард, – он мимолётно коснулся руки губами, – мне нравиться ваша прямолинейность.

Агард был поражён, ни капли жеманства, но потом до него дошло, что, скорее всего, она просто не считает это нужным в его присутствии. Однако, это даже к лучшему, ведь Агарда интересовало сейчас совсем другой вопрос.

– Лейла, простите за излишнюю прямолинейность, но внутри вас бушует настоящий ураган, – решил он перейти сразу к делу, – боюсь, это может привести к проблемам.

–Это что так заметно? – она обхватила себя руками. – Раньше вроде никто не замечал. Видите ли, у меня большая проблема, – она вопросительно посмотрела на Агарда, – вы подошли просто так или можете помочь?

– А чем я могу помочь поглотителю магии? Вы зачем-то столько вобрали в себя, что теперь это грозит вас раздавить, – с усмешкой сказал Агард.

– Откуда вы знаете? – Лейла так испугалась, что отшатнулась назад, – до вас никто не догадывался. Это что так видно? – казалось, ещё чуть-чуть и женщина впадёт в панику. – Если это так, то скоро я стану изгоем, – забормотала она, – пожалуйста, прошу вас, никому не говорите, – она схватила его за руки и с мольбой заглянула в его глаза.

Агарду показалось, что она посмотрела в его душу своими глазами – озёрами, и внезапно мужчина осознал насколько они красивые.

Он обхватил её руки своими.

– Лейла, да успокойтесь же вы, я никому ни о чем, ни собираюсь говорить, – быстро проговорил он обеспокоенной женщине, – но и вы не можете в таком состоянии бродить по дворцу. Вы понимаете, что для некоторых несёте смертельную опасность.

Лейла отшатнулась от него, отпустив его руки.

– Я уже достаточно взрослая, – сузив глаза, сказала она, – и как-то до сих пор решала свои проблемы сама, – резко развернувшись, она собралась уйти, но не тут-то было. Агард схватил её за локоть железной хваткой.

– Я обязуюсь молчать, если только вы позволите помочь вам.

– О…. И чем молодой человек вы можете помочь мне? – она скептически оглядела его с ног до головы и явно не впечатлилась. – Вы что думаете, все эти годы я сидела и ничего не делала? Поверьте, многие пытались мне помочь…, хотя, – она немного задумалась, – один раз мне действительно помог молодой маг. Может и у вас получиться? Вы маг? Я что-то раньше вас не видела.

– Я скажем так, скорее не маг, а учёный, и не люблю такие мероприятия, поэтому вы могли меня и не встретить. И думаю нам лучше поговорить в другом месте, – спокойно сказал Агард, взволнованной до глубины души женщине, не желающей показать, что она не контролирует внутренние процессы, – может, всё же мы найдём решение.

Договорившись встретиться на следующий день в городском парке, они разошлись. Лейла настояла, что сегодня она должна уйти одна, так как уже поздно, и она всё же сумеет усмирить ураган, бушующей внутри неё. Агард же вернувшись, домой в каком-то странно приподнятом настроении, решил лечь спать пораньше, чтобы приблизить это завтра, и в итоге не спал всю ночь. Удивительная женщина не шла из его головы, стояло закрыть глаза и огромные ярко-голубые глаза с пушистыми чёрными ресницами представали перед ним. Он пытался убедить себя, что у него это чисто научный интерес, но предательское сердце стучало о другом.

Наутро он ждал её в парке, возле небольшого фонтанчика, бьющего в небо разноцветными струями, вырывающимися из клюва статуэтки маленькой птички, вместо трелей. Это было место для встречи всех встречающихся, но час был ранний и в основном только одинокие прогуливающиеся появлялись на многочисленных тропинках.

Лейла пришла какая-то тихая и спокойная, бушевавший вчера ураган, словно сытый кот, улёгся и только изредка вспыхивал яркими всплесками. Она, действительно, надо отдать ей должное, сумела усмирить и начать контролировать свои стихии. По всей видимости, вчера на балу, что-то произошло, что выбило её из колеи, чему и стал свидетелем Агард. Заметить теперь в ней отклонения мог только маг, умеющий видеть чужую магию.

Агард с некоторым удивлением наблюдал за её стихиями, а потом увлёкся и начал рассказывать ей о своих работах. Она умела слушать, и живо интересовалась всем, что он делает, её интересовали и работы деда с магическим гематитом из закрытого мира, куда могли попасть лишь единицы. В их мире мало, кто имел этот удивительный камень, обладающий лечебными свойствами и позволяющий увеличивать свой резерв. Найти этот камень было очень сложно. Контрабандисты, открывающие портал в Тариньольском ущелье, были на вес золота.

Портальщиков с таким резервом пытался собрать у себя канцлер, обещавший таким магам приличное годовое содержание. Пройти в неизвестный, мало кем изученный мир можно было только в определённом месте в Тариньольском ущелье, где существовал, по всей видимости, какой-то проход. Мир тот был малообитаем, про него практически ничего не знали, гуляла страшилка про страшную болезнь, поражающая всех, кто часто туда наведывался. Кто первый туда попал и когда, этого история не сохранила, но теперь гематит не хуже магнита притягивал к себе всех желающих легко, как думали многие, заработать.

Однако, пройти туда удавалось единицам, потому и камень был редок и стоил баснословных денег. Хребет, опоясывающий Тариньольский лес с севера, не только разделял два соседних государства, но и служил точкой распространения уникального камня, за которым охотились и сильные мира сего, и маги, и артефакторы обоих государств. Чтобы открыть портал, несколько магов портальщиков объединялись и с трудом открывали проход, через который и шла контрабанда. Так рассказывал Лейле Агард, который думал, что он про это всё знает. Дед очень много говорил на эту тему и очень возмущался тем, что камень наводняет столицу.

Он не заметил, что уже прошло несколько часов, Лейла, улыбаясь, стала прощаться с ним, Агард даже расстроился, что вредное время так быстро прошло. Но Лейла пообещала, что обязательно придёт к нему в лабораторию, её заинтересовал Агард и его работы. Молодой учёный, дойдя до дома, должен был всё же признать, что, наконец, его сердце дрогнуло перед очарованием женщины.

Зайдя к себе, он как шальной ходил из комнаты в комнату, всякая чушь про любовь лезла ему в голову, он отнекивался, бурча сам на себя, что этого не может быть. Наконец, это ему надоело, и он отправился в свою лабораторию. В голове крутилась мысль о гематите, о котором они говорили. У Агарда был небольшой образец и он, достав его, решил снова возобновить свою работу с кровью виверны. Камень он расположил рядом, так чтобы под его излучение точно попал образец. И попытался воздействовать на гематит, усиливая его свойства. Как же он был удивлён, когда получил результат, который не ожидал увидеть, кровь виверны изменилась. Распались кровяные тельца, замедлилось движение в частицах. Агард взял свою кровь и провёл такой же опыт, его кровь тоже поменяла свой состав. Он понял, что страшные истории, рассказываемые, как страшилки, по всей видимости, правда, и дед абсолютно прав, что бьёт тревогу. Он снова весь ушёл в работу, изучая, что происходит с кровью, можно ли этому противостоять и чем это грозит. Мужчина перестал замечать время и обо всём забыл.

Через два дня в его дом постучала милая девушка, представившаяся служанкой Лейлы, и протянула ему письмо. Агард взял конверт и попросил подождать ответа. В коротенькой записке Лейла извинялась, что не сможет прийти. Агард написал в ответ, что будет её ждать, и что он ближайшее время будет заниматься гематитом. Текст получился корявым, но Агарду было не до этого. Он даже обрадовался, что его не будут отвлекать. Сунув ответ удивлённой служанке, он умчался в свою лабораторию, где его ждал гематит.

Вскоре он опять забыл обо всём на свете, однако, Лейла не заставила себя долго ждать. Наутро следующего дня она сама приехала к нему, в лёгком синем платье, свежая и какая-то слегка воодушевлённая. Она занеслась в его дом, как порыв лёгкого ветерка, принеся с собой чуть слышный аромат каких-то летних цветов.

– Я подумала, что всё-таки хочу тебя увидеть, и поэтому заскочила к тебе между этими скучными чаепитиями у светских дам, – произнесла она первое, лишь только увидела его, поднимающегося из лаборатории. – У тебя очень милая служанка, – кивнула она головой на зардевшуюся Нэнси, которая не сводила с нею восхищённого взгляда. – Знаешь, мне кажется, что человек, придумавший все эти светские развлечения для дам, жутко на самом деле ненавидел женщин, но это же невозможно заниматься в обязательном порядке одним и тем же целыми днями, ещё и в обязательном порядке.

– Доброе утро, Лейла, – произнёс улыбающийся Агард, как только смог вставить слово. – Я честно, очень рад тебя видеть. Приятно поражён, что ты вспомнила обо мне.

– Ой, да брось, Агард, светские речи, просто я же говорю, должна обязательно буду посетить несколько дамских чаепитий. Сегодня в обед, кстати, тоже, – она оглянулась и прошла к диванчику, стоящему у небольшого низенького стола, – я присяду, если ты не против, – Агард покрылся пятнами, а Ненси, всплеснув руками, побежала ставить чайник, оставив, наконец, их одних.

– Да, конечно, – очнулся мужчина, – извини, ко мне не часто заходят женщины.

– Они к тебе вообще-то заходят? – рассмеялась она.

– Ну, Кнопа часто забегает, – пробормотал он.

– Кнопа? Сестра?

– Нет, Кнопалия, скорее, мой хороший друг, мы учились вместе.

– Агард, ты какой-то как будто не здесь.

– Это всё из-за гематита, Лейла. Помнишь, я тебе рассказывал? – Агард оживился.

– Конечно, помню, – Лейла вся как будто подалась вперёд, – а что с ним не так?

– Понимаешь, он на самом деле меняет кровь, – мужчина пятернёй взлохматил волосы, и теперь они задорно торчали в разные стороны. – Я провёл несколько экспериментов, и каждый раз при магическом воздействие на него, он изменяет кровь, причём не важно чью.

– И что это значит Агард? – Лейла внимательно смотрела на него.

– Да всё, что угодно Лейла. Помнишь слухи о странных недугах, поражающих портальщиков? А наш король? До сих пор не могут понять, что с ним? А заправляет всем канцлер и его сын. И все молчат, потому что страшно рот открывать, болтливые долго не живут и умирают от странных симптомов.

– То есть ты хочешь сказать…?

– Я пока ничего не хочу сказать, – Агард резко замолчал, закусив губу, – пока рано о чём-то говорить, я просто несколько раз видел кровь, взятую у таких людей. Дед всегда работал с ней тогда только один, а рот он умеет держать на замке, потому и живой до сих пор. Он много, что знает, но ничего не расскажет. Но Лейла, зря я, наверно, тебе всё это наговорил, ведь это только моё предположение.

– Не переживай, Агард, я не из болтливых, – она усмехнулась, – как ты там сказал? Жив, потому что молчит, я тоже придерживаюсь этого правила. Но мне интересна сама твоя работа, можно я буду заглядывать к тебе на пару часов, тем более ты хотел и мне попытаться помочь, – она просительно посмотрела на него. Увидев её просящие глаза, от синего платья принявшие цвет яркого летнего неба, Агард не выдержал и улыбнулся.

– Лейла, я рад тебе в любое время суток, – сказал и сам смутился, как это двусмысленно прозвучало.

С тех пор Лейла стала частым гостем в небольшом доме учёного. Она приходила туда по утрам, и словоохотливая Ненси всегда ждала её с какой-нибудь удивительной выпечкой, специально для «дорогой девочки», как она любила её называть. Сердце Агарда всё больше привязывалось к очаровательной Лейле, лишь Кнопалия, случайно заставшая Лейлу у него, очень расстроилась, и не потому, что была в него влюблена, что-то она увидела в этой женщине, что жутко ей не понравилось, но тактичная девушка ничего не сказала, поняв, что Агард не готов слушать её. Поэтому она просто перестала к нему приходить, хотя он сейчас это и не заметил.

Прошло месяца два, и как-то Лейла прибежала в его лабораторию, не дожидаясь, когда он поднимется наверх. Глаза её лихорадочно блестели, грудь вздымалась, силовые вихри хлестали через край, она с трудом отдышалась на глазах у изумлённого Агарда.

– Лейла, – мужчина поднялся со стула, он как раз сидел за столом и систематизировал свои наблюдения, – за тобой что, гоблины гнались?

– Хуже, – выдавила она из себя, – это намного хуже, Агард. Я чуть не прикончила человека. Какой ужас! Ещё чуть-чуть и всё, – голос её предательски задрожал, – Агард, я не знаю, как смогла остановиться, – она подошла к свободному стулу и устало опустилась на него и тут из её глаз брызнули слёзы.

Агард опешил, он в первую минуту смотрел, как она тихо плачет, стараясь сдержать громкие рыдания, рвущиеся наружу, и потому закусывает губу. Потом его прорвало, и он, подскочив к ней, приподнял её бережно со стула и крепко прижал к груди. Теперь женщина не сдерживала себя, она плакала горько и навзрыд, а он, стараясь ей успокоить, шептал какие-то ласковые слова, уверял в своей любви, клялся, что никому её не отдаст, и, не заметив, как, начал её целовать. Он с жадностью целовал мокрые дорожки слёз по щекам, аккуратный носик и, наконец, с восторгом припал к губам. Лейла успокоилась и теперь доверчиво прижималась к Агарду, позволяя себя ласкать и утешать. Немного помолчав, она словно на что-то решившись, спрятала лицо на его груди.

–Агард, – тихо проговорила она, – ты должен мне помочь, – она глубоко вздохнула и продолжила, – понимаешь, за это короткое время, ты стал для меня очень близким человеком. Мне не к кому больше обратиться, как ты, наверно, догадался я здесь совсем одна, – она всхлипнула и ещё крепче вцепилась в мужчину, – и потому я расскажу тебе, что тогда случилось на балу, потому что если мне не помочь, то я погибну, утащив за собой не одну жизнь. А я не хочу, Агард, – она опять расплакалась, – я так этого не хочу.

– Не плачь, любимая, не плачь, – шептал мужчина ей в волосы и нежно гладил по плечам, – мы решим с тобой все проблемы, успокойся.

Вскоре Лейла взяла себя в руки и смогла рассказывать.

– Я родилась в семье магов. Мой отец был сильным магом земли, очень сильный физически, он был суров со всеми, потому и женился поздно. Его жена, слабенький маг жизни, была нежная и ранимая, как первоцвет ранней весной и очень юная. Она родила ему двойняшек. Двух маленьких девочек, ставших для отца смыслом всей его жизни. Так появилась на свет я и моя старшая сестра Розалинда. До пяти лет родители не делали между нами никакого отличия. Мы были для них абсолютно одинаковыми детьми, которых любили нежно и крепко.

Но в пять лет у Розалинды проснулся уникальный дар. Она оказалась магом света, как раз из тех, на ком ранее пробуждение дара ставило свой отпечаток. Её голубые глаза стали светиться, как голубые алмазы, пепельные волосы заметно посветлели, она обещалась стать платиновой блондинкой и необыкновенной красавицей. Родители, естественно старались делать вид, что ничего не изменилось, но я-то чувствовала, что это не так. Они не могли надышаться над Розалиндой, и практически не обращали внимания на меня, тем более, что у меня не проявилось пока вообще никакого дара, как тогда думали. А дальше случился самый страшный день в моей жизни, повлекший за собой череду ужасных событий.

К отцу тем летом приехал какой-то очень злобный мужчина, оказавшийся чернокнижником – отступником, они закрылись в кабинете и долго о чём-то говорили, а потом страшно ругались. Он выскочил от отца весь взвинченный и ужасно злой, проклиная всех, кого вспомнил. Я в это время гуляла по саду, ничего не подозревая, когда он пробегал мимо меня. Маг уже ушёл, но вдруг развернулся и уставился на меня жуткими чёрными глазами, от которых у меня по телу побежала дрожь от ужаса.

– А… Маленькая дрянь…, – зашипел он, направляясь ко мне, – вот ты-то мне и поможешь. Пора поставить твоего папашу на место. – Он схватил меня сильными крючковатыми пальцами и стал произносить какое-то заклинание. Я сначала от страха не могла пошевелиться, но через минуту оцепенение спало, и я, вцепившись двумя руками в его руку, державшую меня, чтобы оторвать её от себя, рванула её со всех сил и от страшного напряжения то ли закричала, то ли зарычала. А дальше стало происходить невероятное, мага затрясло, злость в глазах, сменилась удивлением, потом ужасом, и он рухнул на колени, а затем и лицом в пыль. А меня переполнила непонятная для меня энергия, которая раздирала меня от злости и ненависти на весь мир и, не выдержав этот шквал новых для меня эмоций, я потеряла сознание.

С этого дня пропала кроткая Лейла, а появился маленький, озлобленный на мир демонёнок. Я стала огрызаться, могла не делать того, о чём меня просили. Если отец наказывал меня, то я злилась ещё больше, и что-нибудь обязательно делала назло. Отец не знал, что со мной делать, и решил отправить на лето семью в загородный дом, подальше от города и его суеты, надеясь, что на природе я успокоюсь. Знал бы он, чем это закончиться…

А я получила простор для своей тёмной сути, что поселилась во мне. Я сбегала, через дырку в заборе и носилась как угорелая по лесу. Стыдно говорить, но животным и птицам тогда досталось. А потом в моей голове поселилась идея скомпрометировать мою безупречную сестру Розалинду. И я подбила её сбежать с собой через ту злосчастную дыру в каменном и, казалось, капитальном заборе, и потащила её на болото, чтобы попугать, как следует. Мы залезли в самую топь, и Розалинда стала тонуть. Я смеялась над ней и хохотала, а она просто смотрела на меня своими огромными сверкающими глазами, когда же я попыталась вытянуть её из трясины, то ухватила за руку, забыв, что я от страха вытягиваю силу. По руке полился свет, и я как завороженная смотрела на него, а когда поняла, что творю, оказалось, что поздно, топь основательно затянула обессиленное тело, и хрупкая девочка очень быстро исчезла в глубине. Я же, вся мокрая и дрожащая, осталась на кочке, смотреть на пузырьки и руку, что всё ещё торчала из грязной воды. Потом у меня, от ужаса произошедшего, началась истерика, и я бросилась домой. Я так кричала, что мать не сразу поняла, что случилось, а когда до неё дошло, она как-то разом посерела лицом и стала оседать на пол. Отец организовал поиски, но болото никогда не отдаёт свою добычу, искали долго, но так ничего не нашли.

После этого происшествия родители отвернулись от меня, отец, позвав меня в кабинет, долго смотрел на меня через какой-то странный артефакт, поворачивая по кругу, потом всё понял, его затрясло, и он закрыл глаза. Я попыталась прижаться к нему, как раньше, но он отослал меня, не дав прикоснуться к себе. Он не простил меня, не попытался помочь, он просто вычеркнул меня из своей жизни. Вскоре он определил меня в престижный пансионат с тотальным контролем за такими, как я, девочками. В ночь перед отъездом в спальню тихонько зашла мать и долго беззвучно плакала, потом поправила одеяло, погладила меня по голове и, молча, вышла из комнаты. Провожать меня она не стала, сославшись на плохое самочувствие. Они исправно оплачивали обучение, но видеть меня больше не желали. Не знаю, как на такое согласилась мать, но больше я её не видела. Она прожила несколько лет и тихо угасла от горя. Отец стал затворником и живёт сейчас один за городом, никого, не подпуская к себе. Он, правда, оплатил мне частные уроки владения магией, маг, преподающий мне, сам нашёл меня. После пансионата мне было выделено небольшое денежное содержание и скромный домик в черте города.

Лейла замолчала, молчал и Агард, продолжая обнимать её и нежно поглаживать по спине. Лейла, рассказывая свою историю, слегка лукавила. Она так часто преподносила свою версию, что уже сама поверила в неё. Они побежали на болото, Лейла, смеясь, подзадоривала Розалинду, рассказывая какие там растут удивительные цветы. Розалинда обожала их, и чтобы посмотреть, могла отправиться хоть куда. Когда они залезли в топь, Розалинда заподозрив неладное, решила повернуть назад, а Лейла ей назло, пошла вперёд и попала в трясину. Розалинда бросилась на помощь, она тянула Лейлу, и сама тоже начала погружаться. Но спасти Лейлу она не могла, девочка стремительно тонула. Дальше стало происходить странное, вцепившись в руки Розалинды двумя руками, Лейла уставилась в её глаза, странная дрожь начала сотрясать тела обеих девочек, от этого Лейла совсем ушла под воду, а Розалинду вдруг откинуло назад и, ударившись головой об торчащую корягу, она потеряла сознание.

Пришла в себя и открыла глаза уже Лейла, с ужасом вспоминая, как грязная вода заливала рот и нос, не давая дышать, и осматривая с удивлением своё новое тело. Домой она вернулась, решив для начала прикинуться Розалиндой. Но отец очень быстро её раскусил, а дальше для неё был пансионат. За обман её не простили, как и за то, что пойти на болото была её идея.

Ночью Розалинда пробивалась в её подсознание, упрекая за обман, а потом и за мелкие пакости, став её совестью. Повзрослев, Лейла научилась её блокировать и не слушать, однако, Розалинде иногда всё же удавалось на секунды вернуться в своё сознание, когда Лейла о чём-то сильно задумывалась или напивалась. Странно, но с Агардом любила бывать именно старшая сестра, и Лейла ей разрешала, ей был нужен этот наивный дурачок для определённых целей, самой ей он нисколько не нравился. Она презирала слабых физически мужчин.

А Агард был счастлив, как никогда, и когда Лейла снова потянулась к его губам, он, потеряв голову и все свои здравые мысли, приник к её устам, как страждущие от жары, припадают к родниковой воде.

– Спаси меня, любимый, – прошептала она ему в открытые губы, – иначе я погибну.

– Да что случилась, Лейла? – он отстранился, внимательно заглядывая в её глаза, – Ты мне так и не сказала.

– Я бы тебе никогда не сказала об этом, это ужасно, – она снова всхлипнула, а он прижал её к себе, – канцлер отобрал у меня артефакт, сделанный отцом для стабилизации магических потоков, и переданный мне в день окончания пансионата. Этот артефакт блокировал магические всплески, и пока я его носила, никто не догадывался, кто я, – она отодвинулась от Агарда и встала, обхватив себя руками, подошла к окну. Агард молчал, давая ей время выговориться.

– На балу он подошёл ко мне, – продолжила она, – и заявил, что я ему кое-что задолжала, а, чтобы не забыла вернуть, сорвал с шеи артефакт, – она опустила голову и уткнулась лбом в стекло. – Прости Агард, но я была его любовницей, – пробормотала еле слышно она, – но ты же знаешь, ему нельзя отказывать. Хотя откуда тебе знать? – она помолчала, словно собираясь с мыслями, – Он предложил на выбор или любовница, или изгой, без права въезда в королевство. А я всего лишь слабая женщина, – она снова всхлипнула и быстро закусила губу, чтобы снова не зарыдать, – куда мне было ехать?

– Подлец, – мрачно констатировал Агард, – никогда не задумывался, что он так может.

– Ты ещё не знаешь, как он может, – хмыкнула Лейла. Она развернулась от окна и теперь внимательно следила за мужчиной. Будь Агард не таким наивным, он бы заметил её оценивающий взгляд, никак не вязавшийся с её речами.

– Не переживай, мы что-нибудь придумаем и обязательно вернём твой артефакт, – заверил он её, о чём-то задумавшись.

– Правда? – встрепенулась женщина, с надеждой уставившись на него. – Повтори мне ещё раз, пожалуйста, я не могу поверить, что ты согласился помочь.

– Мы вернём твой артефакт, Лейла, – твёрдо сказал Агард, – и больше никто, слышишь? Никто ни посмеет тебя обидеть, любимая.

С этих пор их жизнь была связана одной целью. Агард всё сильнее привязывался к этой неординарной женщине, часто замечая, что по смене настроения, его знакомая напоминает хамелеона. Она могла быть весёлой и необычайно нежной, и неожиданно становилась холодной и колючей, однако, чувственный мир любви, открытый для мужчины этой женщиной, стирал все её странности, превращая их в мелочи, а её в идеал. Теперь без неё он уже не мог себе представить свою жизнь. Все свои разработки он бросил на решение её проблемы. А по вечерам, сидя в уютной гостиной в доме Агарда, они болтали о всяких мелких приятностях и нежностях, но однажды Лейла стала рассказывать о мире, откуда везут гематит.

– Откуда ты это знаешь? – удивился Агард, сидя на диване, и пробуя схватить, проходившую мимо него от окна Лейлу. Она, смеясь, увернулась.

– А ты что, считаешь меня глухой пустышкой? – наиграно удивилась она. – Ты знаешь, но уши при входе во дворец не затыкают, а слушать, мой мальчик, я умею, – Агард всё же схватил её за руку и дёрнул на себя.

– Иди ко мне, моя девочка, я уже соскучился, – и закрыл ей рот поцелуем.

– Вообще-то, если серьёзно, этим я заинтересовалась давно, – отодвинувшись, наконец, от Агарда сказала она, откидываясь на спинку дивана и поправляя растрёпанные волосы, – как-то один знакомый контрабандист, ну, Агард, – взвизгнула она, – зачем ты щипаешься, я же серьёзно, честной женщине тоже надо жить.

– И что я ещё не знаю о тебе, моя честная женщина? – Агард прищурившись, смотрел на женщину.

– Вот только не надо строить из себя папочку, – Лейла обиделась и демонстративно отвернулась от Агарда, – на какие деньги я, по-твоему, содержу дом в центре столицы? Или ты думаешь, мой отец даёт мне их? Он даёт ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Остальное его не интересует. Мужа, который заботился бы обо мне, у меня нет. Так, что мне приходится думать, как заработать себе на жизнь, – она встала с дивана и, обхватив себя руками, стала мерить комнату шагами, – поэтому я стала торговать гематитом, – она резко развернулась и посмотрела на Агарда. – Нет, ну что ты сделал такие глаза? Вот, что я должна была, по-твоему, делать? Магией пользоваться не могу, преподавать детям? Агард, где я и где дети? Кто меня к ним подпустит? – она махнула рукой и словно, что-то вспомнив, сразу оживилась. – Но я не про это хотела рассказать. Так вот один из контрабандистов здорово рисовал, ну я и попросила порисовать для меня.

– И что? – подпрыгнул Агард. – У тебя есть рисунки? Лейла, – он всё же соскочил с дивана, – что же ты молчала?

– Так ты и не спрашивал? – женщина пожала плечами.

– Как я мог спрашивать, если считал, что ты от этого далека, – удивился Агард, – ты же даже не заикалась об этом? Ну может, покажешь мне их?

– Завтра принесу, – согласилась она.

– Лейла, – Агард внимательно посмотрел на неё, – сколько у тебя ещё тайн?

– Скажу, и тебе будет неинтересно, – прошептала она и подошла к нему, обнимая за шею и притягивая насупленного мужчину к себе. Пробежала язычком по сжатым губам мужчины и стала быстро расстегивать рубашку, опускаясь шаловливыми руками всё ниже и ниже, пока он не застонал ей в губы и одним резким движением ни привлёк её к себе.

Проклиная миллионы пуговиц, он расстёгивал их дрожащими руками, мечтая закинуть эту тряпку в бездну к демонам. Сегодня он её никуда не отпустит, он был точно в этом уверен, как и в том, что победит, наконец-то, это гоблиново платье и сполна насладиться идеальным телом.

Он проснулся утром, и не открывая глаз, первым делом хотел обнять и притянуть её к себе. Но рука нащупала холодные простыни. Сон смыло, как холодным душем, он уставился на пустую кровать. Получается, Лейла дождалась, пока он уснёт, и потихоньку ушла. Тело звенело и пело, Агард улыбнулся, вспоминая ночь, всё же она была необыкновенно чувственной и темпераментной женщиной, правда, иногда, вдруг начинала стесняться, как девственница, даже мило краснея. От этого Агард заводился ещё сильнее. Он откинулся на подушки, подумав, какой всё же канцлер идиот, правда, от мыслей, что он обладал этим телом, хотелось его придушить. Он в предвкушении уже ждал вечер, однако Лейла пропала на три дня.

Эти три дня Агард как всегда провёл в лаборатории, он, наконец, придумал, как помочь Лейле забрать свою пропажу. К вечеру всё было готово, и Лейла, словно предчувствуя, что ей пора появиться, словно сумрак неслышно пришла в дом. Агард, поднимаясь в гостиную из лаборатории, вздрогнул, увидев её сидящей на диване.

– Лейла, это ты? – он подошёл к ней и увидел невысказанный вопрос в глазах. – Ты так тихо появилась, что я чуть не принял тебя за привидение.

– Очень милое приветствие, выражающее невысказанную радость, – хмыкнула она, – а где же, я соскучился, любимая?

– Я соскучился, любимая, – он мягко скользнул к ней, обнимая и притягивая к себе, – ты так неожиданно исчезла, ничего не сказав, что я и не знал, что подумать, – он потёрся носом о её шелковистые волосы, вдыхая нежный аромат любимой женщины.

– Ничего не надо думать, но я же не могу ночевать у чужого мужчины, согласись, что незамужняя женщина должна спать в своей спальне, – Лейла прижалась к нему, – мне показалось, что ты очень хочешь меня видеть.

– У тебя так сильно развито предчувствие? – Агард с удивлением посмотрел на неё, – я действительно сегодня думал о том, что, наконец, решил, как тебе можно помочь.

–Агард, ну какой же ты! – она соскочила с дивана. – Что ты молчал до сих пор?! Показывай! Что это?

– Ух, вот темперамент! – усмехнулся Агард. – Пошли уже моя нетерпеливая женщина.

Они спустились в лабораторию, и учёный с заговорческим видом вытащил какую-то очень маленькую склянку со странной мерцающей жидкостью внутри.

– Что за бяка? – встрепенулась Лейла.

– Сама ты бяка, дорогая, – обиделся Агард, – это вытяжка из слизи Залионских черепах, а они, если ты не знаешь…

– Да знаю я, Агард, знаю, – перебила его Лейла, – ну не обижайся, – она подбежала к нему, обняла и попыталась поцеловать в щёку.

– Ну, Лейла, осторожно, – Агард рукой отстранял подпрыгивающую Лейлу, – вообще, глоток этой, как ты выразилась, бяки, обеспечит тебе невидимость на полчаса. Успеешь забрать?

– Ну, если всё рассчитать правильно, то думаю, успею. Правда есть ещё одна проблема. Как попасть во дворец?

– Тебя, что не впустят? – Агард округлил глаза.

– Ну, канцлер, знаешь ли, мужчина умный, и меня знает, а потому пускать во дворец меня не будут. Но ты не переживай, – усмехнулась она, – у меня есть идеи.

– Знаешь, милая, ты меня иногда пугаешь.

– Знаешь, милый, – передразнила она его, – я иногда сама себя пугаю, – она рассмеялась. – Ладно, не пугайся, ничего криминального, все будут живы, – она осторожно взяла пузырёк двумя пальцами, полюбовалась на него и осторожно убрала в сумку, – кстати, я принесла тебе рисунки.

Она достала рисунки, перетянутые ленточкой и свёрнутые в рулон, и отдала Агарду, с улыбкой наблюдая, как мужчина, словно ребёнок, схватил бумагу.

– Агард, – позвала она его, и когда он оторвался от разглаживания и рассматривания попавшей в его руки ценности, помахала ему рукой, – удивительно, как в тебе уживаются такие разные сущности – ребёнок, учёный, мужчина? Ты гений, любовь моя, а канцлер и вправду дурак, что до сих пор ни узрел очевидного, – она положила сумочку на диван и подошла к нему, обняв, склонила голову на плечо и потёрлась щекой. – Знаешь, я иногда мечтаю о том, чтобы уехать с тобой в другой мир, где не было бы вот этой постоянной гонки за выживание. Мы бы были с тобой одни, только ты и я, и больше никого.

– Лейла, любимая, – засмеялся Агард, обхватывая её за тоненькую талию, – не хочу тебя расстраивать, но ты бы первая умерла от скуки, с твоей-то деятельной натурой.

– Да ну тебя, – капризно надула губы женщина, – уже и помечтать не даёшь…. Вот мне интересно, как тебе в голову пришла эта идея, с невидимостью? И на что ещё способен твой ум, а? – она схватила его за руку и потащила за собой на диванчик. – Да брось ты уже эту мазню, вот уйду, и будешь любоваться.

Они плюхнулись на диванчик, и Агард напрочь забыл обо всём на свете, даже если бы весь мир в этот миг прекратил своё существование, ему бы не было до него никого дела, он держал в руках своё главное, как он думал, сокровище и не собирался его отпускать. Он был счастлив, любя, и верил, что это взаимно.

Бедный Агард, если бы он знал, что только что собственноручно вручил в прекрасные женские руки ключ от ящика Пандоры, он, наверно, отказался бы от своего счастья. Но, к сожалению, только видящие и боги ведают о том, что творят живущие.