Читать книгу Тропа, зовущая вперёд - Елена Фёдорова - Страница 3

В далёкой стране жила принцесса. Больше всего на свете она любила слушать сказки. Каждый вечер в замок приходил сказочник, усаживался у камина и рассказывал принцессе обо всём, что он увидел и услышал.

Истории были одна интереснее другой. Принцессе казалось, что сказки оживают, и каминный зал превращается то в цветочную поляну, то в подводное царство, то в заснеженный лес, где красавицы елки украшены ледяными бриллиантами, в которых отражается небесная синь.

Задира ветер срывает бриллианты и бросает вниз, а ёлки не обращают внимания на утрату драгоценностей. Они прекрасно понимают, что всё в этом мире проходящее и по пустякам расстраиваться не стоит. Новый день одарит их новыми дарами.

– И для людей каждый новый день готовит нечто особенное. Главное, не пропустить встречу с чудом, – сказал сказочник. – Сегодня я расскажу тебе про зазеркалье и девочку Урсулу. История наша началась так. Урсула проснулась раньше всех, пошла в гостиную, распахнула окно, впустила в комнату свежий, морозный воздух, улыбнулась солнышку.

– Ах, какой дивный сегодня рассвет!

Старый деревянный дом недовольно заворчал, заскрипел каждой половицей. А огромное, потускневшее от времени зеркало, которое висело напротив окна в дорогой оправе из агатов, оникса и драгоценных камней, жалобно застонало и плашмя рухнуло на пол. Оглушительный звон разбудил всех. Первой в гостиную вбежала няня и, громко вскрикнув, залилась слезами. Мама и старшие сёстры поочередно вбегали в комнату и, вскрикивая, замирали на месте.

Растерянная Урсула стояла у раскрытого окна. Она ничего не могла понять, только чувствовала, как морозный воздух пробирает её до костей. В довершение ко всему, в распахнутое окно ворвался ветерок, растрепал ей волосы, закрутил батистовую ночную сорочку вокруг тела и зазвенел зеркальными осколками, рассыпанными вокруг. Урсула убрала волосы с лица и увидела, что большой треугольный осколок зеркала воткнулся ей в левую ногу. Из ранки бил фонтанчик алой крови. Отраженный в зеркале, он был похож на распускающийся цветок.

– Алёра! – пропел ветерок и умчался прочь.

С грохотом закрылось окно. Деревянный дом радостно вздохнул всеми половицами. Всхлипывания домочадцев прекратились.

– Кто это сделал? – загремел грозный голос отца.

– Ветер, – ответила Урсула.

– Глупости, – возразил отец. – Ветер не мог сорвать со стены старинное зеркало, которое висит здесь со времен моего пра-пра-пра-пра-прадедушки. Это сделала ты, Урсула.

– Нет, – замотала головой девочка.

– Не смей мне лгать, – приказал отец.

– Я не лгу, я говорю правду, папа, – сказала девочка, раздосадованная недоверием отца. – Я просто распахнула окно и услышала, как за спиной что-то зазвенело. Когда я повернула голову, то увидела, как разлетаются сверкающие брызги, а потом…

– Смотрите, у нее кровь! – заголосила нянька.

– Доктора!

– Зовите скорее доктора! – наперебой закричали маменька и сёстры.

Серая пелена заволокла глаза Урсулы, лишив её ощущения времени и пространства. Густым молочным киселём спустился с небес туман и, застряв на миг в еловых ветках, разлился по земле, превратив пространство в вязкую жижу, поглощающую звуки, запахи, цвета и даже людей. Всё исчезло в туманной бесконечности, соединяющей небо и землю. Пропали маменька, отец, сёстры, няня и доктор. В сознании Урсулы остались только фразы:

– Зеркала бьются к большой беде.

– Ни в коем случае нельзя смотреться в зеркальные осколки.

– Да в них и не посмотришься, все они залиты кровью Урсулы.

– Хозяин велел повесить пустую раму на прежнее место.

– Он приказал схоронить осколки в фамильном склепе.

– Какое безумие.

– Каких неприятностей нам ещё ждать?

– Доктор сказал, что у девочки легкий обморок от большой потери крови.

– Доктор велел не огорчать девочку, когда к ней вернётся сознание.

Урсула хотела сказать, что она в полном сознании, что просто из-за густого тумана они не могут разглядеть друг друга. Но кто-то потянул её за руку и шепнул:

– Т-ш-ш-ш. Эспера. Вамос конмиго.

Урсула ничего не поняла, но покорно последовала за говорящим, чувствуя, что за туманом скрывается какая-то тайна.

– Но тенга мьеда, – произнёс тот, кто тянул её за руку. – Алёра!

– Алёра, – повторила Урсула, чувствуя, как губы сами расплываются в улыбке.

– Какое радостное это слово «алёра», – подумала она и ещё раз произнесла его вслух. В тот же миг туманный занавес взлетел вверх, открывая перед ней удивительную картину. Зеркальный купол, усыпанный звёздами, нависал над огромным пространством, в котором стояли, лежали и висели в воздухе зеркала разных форм и размеров, отражая бледный, задумчивый лик Луны – Селены.

Урсула ахнула, прижав ладошки к груди.

– Красота какая!

Где-то вдали зазвучала торжественная музыка. Зеркала пришла в движение. Через миг над головой девочки появился небесно-голубой свод, в центре которого находился золотом солнечный диск. А на месте зеркал появились миниатюрные домики со шпилями, башенками и конусообразными крышами. Аккуратные палисадники с пышной зеленью, причудливыми растениями и цветами отражались в зеркальных дорожках. В фонтанах из чаши в чашу перепрыгивали разноцветные водяные струйки.

– Алёра! – раздался знакомый голос.

Урсула повернула голову и увидела синеглазого мальчугана с золотыми волосами. Одет он был в полупрозрачный серебряный хитон. Обут в сандалии с крылышками. Голову украшала крылатая шляпка.

– Алёра! – сказал мальчик и подмигнул Урсуле.

– Ты кто? – поинтересовалась она.

– Я – путти – ветерок, – ответил мальчик, взлетел вверх, растрепал ей волосы. – Алёра!

– Скажи мне, ветерок, что значит это радостное слово «алёра»? – поинтересовалась Урсула. Ветерок засмеялся, взлетел ещё выше и прокричал:

– Алёра – это радость! Радуйся, Урсула. Радуйся! Ты разрушила проклятие. Ты спасла…

– Ти-ш-ш-ше. Эспера, – зашумели ветры, налетевшие со всех сторон. Они окружили малыша путти плотным кольцом и принялись усиленно дуть на него, смешно раздувая круглые щёки. Малыш кувыркался в воздушном потоке, пытаясь вырваться из круга, но у него ничего не получалось.

– Хватит, как вам не стыдно! – закричала Урсула, не в силах больше смотреть на страдания малыша. Ветры замерли, а путти шлепнулся на землю.

– Какие злые у тебя родственники, – проговорила Урсула, помогая ветерку подняться.

– Нет, что ты, – возразил он. – Просто я ещё слишком мал и не умею держать язык за зубами. Мне хочется поскорее рассказать тебе всё, всё, всё…

– Ти-ш-ш-ше, – зашумели ветры, угрожающе надув щёки.

– Оставьте малыша в покое, – приказала Урсула, закрывая путти собой. Ветры безропотно повиновались. Они взмыли в небо и исчезли из вида.

– Теперь тебе никто не угрожает, и ты сможешь мне всё рассказать, – Урсула повернулась к малышу путти, но он бесследно исчез. Вместе с ним исчез куда-то и дивный город с зеркальными дорожками. Всё приобрело привычные и до боли знакомые очертания.

Урсула поняла, что лежит на кровати в своей комнате. За окном догорает закат. Сумеречный свет просачивался сквозь полуприкрытые занавески, заставляя предметы отбрасывать уродливые тени. На полу что-то блеснуло. Урсула выскользнула из-под одеяла и, стараясь наступать на те половицы, которые не скрипят, подошла к блестящему предмету. Это был небольшой треугольный осколок зеркала. Урсула подняла его и снова легла в постель.

– Странно, откуда в моей комнате этот осколок? – подумала она. – Кто мог принести его сюда?

Скрипнула дверь, в комнату вошла няня, поставила на стол зажженную свечу, посмотрела на Урсулу.

– Нянюшка, – тихо проговорила девочка, желая узнать про зеркальный осколок, но почему-то задала совсем другой вопрос:

– Это ты принесла мне… молоко?

– Очнулась, моя голубка! – обрадовалась няня. – Молочка захотела. Сейчас я тебе его принесу, а заодно обрадую госпожу.

Няня вышла из комнаты. Урсула вытащила из-под одеяла зеркальный осколок и заглянула в него. Ей показалось, что она видит золотоволосого малыша путти, который ей подмигивает, растягивая губы в радостном слове «алёра».

– Путти! Ты ведь расскажешь мне всё, что хотел, правда? – спросила Урсула.

– Правда, сущая правда, госпожа, – раздался за дверью громкий голос няни. – Малышка попросила молока.

Урсула спрятала треугольный осколок под подушку. В комнату вошла маменька.

– Милая, как же ты нас напугала, – проговорила она, целуя девочку в лоб. – Как хорошо, что всё позади. Доктор велел тебе хорошенько выспаться. А папа велел тебе больше ничего в доме без разрешения не трогать.

– Я ничего не трогала, – выпалила Урсула, но тут же вспомнила про осколок и почувствовала, что краснеет.

– Я тебе верю, милая, – поспешила успокоить её маменька, истолковав алый румянец, как новый приступ, который может привести к обмороку. Она нагнулась к дочери и сказала:

– Беда в том, что кроме нас с тобой никто не верит, что неодушевленный предмет – зеркало вдруг ни с того ни с сего взял и рухнул на пол.

– Но, маменька, я честно-честно тут совершенно ни при чём, – воскликнула Урсула.

– Если это так, то и расстраиваться не стоит, – улыбнулась маменька. – Пей своё молоко и закрывай глазки. Пусть тебе приснятся добрые сны, – она поцеловала Урсулу в лоб и вышла.

– Нянюшка, а ты веришь, что я не трогала зеркало? – спросила девочка, пристально глядя на няню.

– Верю, милая, верю, – отозвалась та.

Урсула села на кровати и спросила:

– Вот маменька сказала, что зеркало – неодушевленный предмет. А это как?

– Значит, души у него нет. Без души он, вот и неодушевленный, – пояснила няня, присев рядом. – Только уж больно много историй про зеркала рассказывают. Вот тут и засомневаешься, есть у него душа или нет.

– Нянюшка, а расскажи мне хоть одну историю про зеркала! – взмолилась девочка.

– В другой раз, Урсула, – отмахнулась няня, поняв, что сболтнула лишнего. – Доктор не велел тебя беспокоить. Да и маменька велела тебе отдыхать.

– Ну, пожалуйста, нянюшка, – принялась упрашивать её Урсула. – Мы же никому ничего не расскажем. Это станет нашей маленькой тайной.

Няня долго не соглашалась, но, в конце – концов, сдалась. Она велела Урсуле лечь, укрыла её одеялом и вкрадчивым шёпотом начала свой рассказ.