Читать книгу Собака, дедушка и Антарктида - Елена Геннадьевна Соколова - Страница 2

Из под теплой куртки маленькому щенку, уютно устроившемуся на груди у Саши, слышался шум многих человеческих голосов. Фоном для их звучания был убаюкивающий рокот электрички. Только щенок не знал, что этот шум так называется и не знал, что едет он в Метро.

Щенку стало душно под курткой и он выглянул наружу. Яркий свет заставил прищурить глаза, а множество разных запахов заставили сморщить и без того морщинистый нос.

– Какой симпотяга!

– Ой, ой, ой, какой хорошенький!

– Смешной…

Любопытный щенок приоткрыл глаза, потому что ему захотел увидеть того самого симпотягу, о котором все вокруг визжали в прямом смысле.

– А можно его погладить?

Чья-то рука нежно коснулась головы щенка. Только теперь он понял, что это он и есть тот самый симпотяга и, что это он такой хорошенький.

Щенок взглянул на Сашу, чтобы убедиться, что он, его хозяин, слышит мнение окружающих.

Саша должен гордился своей собакой.

– А что это за порода?

– Шарпей.

Это слово щенок хорошо знал, потому что часто слышал с самого своего рождения от людей, которые приходили посмотреть на его маму.

– А как его зовут?

– Каспер.

– Почему "Каспер"? Он что, приведение?

– Нет. Просто имя нужно было придумать на "к". Вот я и придумал "Каспер".

– Красивый у твоей собаки нос. Настоящий шнобель!

Саша вышел на своей станции из вагона, а перед выходом на улицу, застегнул куртку, чтобы щенок не замерз. Все таки, зима.

Зима стала самым любимым временем года для Каспера. Именно зимой он подружился с Сашей.

Каспер слышал дыхание своего друга и скрип снега под его ногами. Слышал пиликонье электронного замка в двери подъезда и скоро раздавшийся звон ключей, потом шум открывающейся двери и куртка расстегнулась. Хозяин аккуратно поставил щенка на пол большой светлой комнаты.

К щенку подбежала маленькая Юля. Саша строго сказал:

– Не бери его на руки. Пусть походит, а то без движения долго просидел. Я пойду ему корм насыплю. Шарпеи аллергичные, им только корм можно давать.

Каспер рванул за Сашей, но тут же неуклюже упал. Юля рассмеялась, погладила собачку и сказала ласково:

– Собака… Настоящая.

Из кухни послышалось:

– Каспер, иди ешь!

Каспер занервничал, пытаясь понять откуда зовет его хозяин, а Саша сам пришел в комнату, взял щенка на руки и отнес на кухню к миске с кормом:

– Вот здесь тебя будут кормить.

Щенок попятился от миски и опустил хвостик, показав всем своим видом, что есть этот корм ни за что не будет.

– Странно, – расстроился Саша, – голодным должен быть. Мы долго ехали.

Юля предложила осторожно:

– Может, ему курицу с рисом дать попробовать? Я ела. Мне понравилось.

Щенок шевелил своими маленькими ушками.

Саша кивнул в сторону собаки:

– Смотри, слушает.

Юля подтвердила:

– Как будто бы понимает все.

В квартире раздался отвратительный гудок – не гудок, звон – не звон, свист – не свист, а похоже, что все это вместе. Щенок, от страха оставив под собой маленькую лужицу, отпрянул к ножке стола и сжался, а дети совсем не испугались.

– Юля, иди открой, а я за щенком уберу, – распорядился Саша на правах старшего брата.

Оказывается, этот отвратительный звон был звонком в квартиру и на кухне скоро показалась мама Саши и Юли. Вместе с мамой в квартиру вошел их дедушка, папа папы Саши и Юли. Он поставил сумки с продуктами и снова вышел, чтобы выгрузить из машины оставшиеся в багажнике покупки.

Каспер так радостно завилял хвостиком, показывая маме, какой он хорошенький и не нужно ругать никого за то, что он здесь появился, что не удержался на своих коротких щенячьих лапках и свалился на бок, к веселью всех присутствующих.

Мама взяла щенка на руки. Каспер прикрыл от счастья глаза. Мамины руки нежные и надежные:

– Вы его уже кормили? А то там, в холодильнике курица с рисом есть.

Юля ответила:

– А ему только корм можно.

Мама заглянула в щенячью миску:

– Выглядит не очень аппетитно.

Саша уверил:

– Это очень хороший корм.

– Может быть, – пожала мама плечами.

Каспер воспользовался маминой поддержкой и уткнулся своим шнобелем Саше в ногу.

Саша сдался:

– Давайте, ладно, курицу с рисом.

Скоро сытой Каспер сладко спал на своей подстилке, счастливо посапывая во сне. Около него на полу сидели дети. Они смотрели на своего питомца. Сквозь сон питомец слышал, как мимо несколько раз прошел дедушка. Он хлопал дверцей холодильника, раскладывая по его полкам продукты и смеялся над Каспером, что он спит, как настоящая собака.

Каспер обиженно с прищуром взглянул на дедушку пару раз, проверяя настоящий ли он сам.

Нужно признать, что дедушка был настоящим. С бородой. Таинственный такой дедушка. С огромной историей в своей жизни. Это чувствовалось по биению большого сердца.

Каспер не хотел дружить с человеком, который не считает его Каспера за собаку, но невозможно было не привязаться к этому доброму бородатому весельчаку. Скоро он уселся за стол пить горячий чай и с удовольствием почмокивал, нахваливая сочный лимон. Дети уже давно ушли в свою комнату.

Щенок решил поспать. Он поменял положение тела, потом снова лег по-другому, но передумал укладываться. Поднялся на все четыре лапки и доковылял до дедушки.

– Аааа, ленивец, решил все же познакомиться со мной? Дай лапу мне и я скажу тебе, как меня зовут.

Щенок смотрел в глаза дедушки и весело вилял хвостом. Дедушка пояснил:

– Дай лапу, это означает дать лапу, – с этими словами взял аккуратно лапку Каспера и мягко сжал ее, – запомнил? Дай лапу!

Каспер, с восторгом глядя на дедушку, в котором разглядел своего наставника, поднял переднюю правую лапку.

– Ай, молодца! Ай, умница! Настоящий пес! Что ж, я Владимир. Так меня и зовут. Запомнил?

Каспер старательно запоминал, наклонив голову на бок и сморщив свой складчатый лоб, а из игровой комнаты послышался шум. Саша с Юлей спорили чей самолетик пролетит дальше. Самолетиков они сложили из бумаги много и каждый следующий должен был становиться все лучше и лучше, но все самолетики летели плохо.

Дедушка уже допил свой чай и поднялся из за стола, сказав собаке:

– Пора нам с тобой вмешаться.

Услышав "нам с тобой", Каспер каждой клеточкой своей кожи ощутил себя настоящим псом.

Дедушка вошел в комнату к внукам и перехватил летящий прямо в него самолетик:

– Летит не важно. Сейчас я научу вас складывать настоящие самолетики, – с этими словами развернул самолетик, который поймал, собираясь сложить его правильно и замер, разглядывая лист в клеточку из которого самолетик был сложен. Это был исписанный шариковой авторучкой лист из старой пожелтевшей тетради. На обратной стороне блеклый рисунок.

– Где вы взяли эту тетрадь?

Ответил Саша:

– В папке с цветным картоном лежала. Она старая очень. Тетрадка эта. Мы тебе дадим другие листы из нее. Этот самолетик выброси, не переделывай.

Дедушка улыбался, просматривая расправленную страницу. Голос стал пушистым, как его борода:

– Это же мой дневник. Я думал, что никогда не найду его. Надо же… Пожелтел – то как.

– Дневник? Твой дневник? – растерялись дети и принялись быстро собирать разбросанные по комнате бумажные самолетики. Когда они были все собраны, дедушка с внуками уселись на диван и распределили страницы порванного дневника по порядку.

– Дед, почитаешь?

– Конечно! "Ленинград, шестнадцатое ноября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Отошли от стенки порта в одиннадцать часов дня и взяли курс на Копенгаген Дания.

– Ты был капитаном?

– Ты же строитель!

– Ты ходил в плавание? – дети наперебой принялись задавать вопросы.

– В плавание ходил, а матросом не был. Тем более, капитаном. Был я всегда строителем, так строителем и остался, – ответил дедушка.

– А как же плавание? Дневник… Придумал все?

– Ничего не придумывал. Все написано, как было на самом деле. Документально. Строители, думаете, только в городе нужны? Строители нужны везде. Даже в Антарктиде! Туда я и отплыл шестнадцатого ноября. Это была моя вторая поездка, а первая состоялась двадцать пятого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.

Саша и Юля смотрели на своего дедушку так, словно, впервые увидели его. Они всегда знали, что дедушка не боится ни ветров, ни холодов, но, чтобы в Антарктиду… Строителем! Брр… Даже борода дедушкина теперь стала для них не простая, а антарктическая.

У Каспера ветер ледяной в ушах засвистел, настолько проникся он началом рассказа, услышав загадочное ледяное и леденящее душу слово "Антарктида".

– Дедушка! Но ведь, там невыносимо холодно! – испуганно скороговоркой проговорила Юля.

Она всегда, когда волновалась, говорила очень быстро.

– Так я ж сибиряк! Мне холод, как пингвину лед. Холод – мой родной материк. Моя земля.

Каспер прижал уши и сжался, представив себя среди снегов. Он конечно зимний пес и зима его самое любимое время года, только пусть она, зима эта будет рядышком. Ни к чему за ней в Антарктиду плыть.

– А как ты попал в это плавание? – спросил Саша.

– Жил в центре города во дворе прямо около Шереметьевского дворца. Там тогда располагалась организация АНИИ. Арктический Научно Исследовательский Институт. Около него СМУ. Строительное управление. Я в нем работал при этом СМУ и вот, предложили мне поехать поработать среди льдов. Я согласился. Документы оформил еще в тысяча девятьсот семьдесят четвертом году, а осуществить поездку смог только в тысяча девятьсот восьмидесятом. Дневник начал вести уже во второй своей экспедиции, когда понял, что это только кажется, что никогда ни о чем не забудешь. А забывается. Хочется потом вспомнить в деталях многое, да не можешь, если не записывал.

– А почему не смог поехать в семьдесят четвертом году?

– Потому, что папа ваш учиться плохо стал и хулиганить начал. Побоялся я бабушку вашу одну оставлять с ним. Как она справится? Упустит парня. Вот, когда все наладилось и отец ваш за ум взялся, на работу устроился, тогда и отплыл я в Антарктиду. Двадцать пятого октября это было. Тридцать восемь дней пути до места работы.

– Ого!

– Да да! Но сначала поездом до Одессы доехал. Из Одессы шли мы на круизном теплоходе "Башкирия". Три недели только загружались, а в день отплытия совершенно неожиданно толпа гуляющих заполнила порт. Свадьба чья-то была. Отпраздновать свадьбу на фоне отплывающего корабля это очень красиво. Погода солнечная. Корабль белый. Невеста в белом платье позировала перед фотографом. Машут нам с берега руками, провожают горячо и желают доброго пути. Вся команда корабля вместе с нами зимовщиками, а это всех вместе двести сорок человек, собрались на одной стороне палубы, чтобы получше расслышать добрые пожелания и помахать рукой в ответ новобрачным, а теплоход резко накренился и мы чудом не перевернулись на бок. "Разойтись по всему теплоходу немедленно!" – гаркнул капитан. Мы все отскочили от борта и теплоход выровнялся, а то бы и свадьбу раздавили и отплытие бы накрылось.

В общем, вышли мы из Одессы и первым делом до Испании дошли. Порт Слута. Целый день гуляли в Морокко. У меня и фотографии сохранились, если не верите. Потом до Канарских островов дошли. Пять дней провел на них! На Канарах!

Дедушка замолчал в ожидании аплодисментов, но внуки ждали продолжения истории. Саша с кислицой в голосе сказал:

– Вау, дедушка, мы оценили. Канары. Пять дней! Антарктида когда?

– Не так бегом, внучек. По перешейку Атлантики до Бразилии дошли. Порт Раскефи. Пять дней провели там! После Бразилии до Уругвая Монтевидео и здесь пять дней! Потом в Аргентине Буйнос Айрес пять дней!

Дедушка снова замолчал. Дети ждали продолжения, а дедушка ждал от своих слушателей восхищения. Дети не сразу это поняли, а только тогда, когда дедушка включил телевизор и сосредоточил свое внимание на нем.

– Да, здорово! Правда! Бразилия!

– А Уругвай и Аргентина?

– Уругвай! Это вообще!

– Я там был, ребятки! Я пять дней провел в Аргентине! Названия этих стран в то время произносились с трепетом. Увидеть их было из ряда фантастики.

Дедушка выключил телевизор и продолжил:

– Потом подошли мы к острову Святого Георгия в Атлантике. Теперь здесь Английская полярная станция расположена, а тогда как раз, когда мы там были, один аргентинский торговец металлоломом получил у британцев права на давно заброшенную китобойную ферму на острове этом расположенную и восстановил на острове работу большого китобойного завода.

Только дело было мутное. Под видом работников для завода прибыли на остров боевые пловцы. Возглавлял их такой Альфред Астис, по вине которого в Аргентине пропали несколько европейцев загадочным образом. Тот еще бандит! Его разыскивали сразу несколько европейских стран Альфреда этого. Бойцы водрузили Аргентинский флаг на острове. Захватить хотели.

Для аргентинцев эта точка очень важна была. Они прятались в бухте от штормов во время рыбодобычи. Местечко тихое. Безопасное.

Конечно же англичане категорически восприпятствовали захвату острова. Именно в тот год было противостояние Англо Аргентинское и нас на остров не пустили.

– Не пустили, – удивилась Юля, – а зачем вам туда вообще нужно было?

– Ты права, мы не сильно туда и рвались. Остров этот жутковато выглядит в костях китовых. Подходишь к берегу, а все завалено костями. Буквально море китовых костей. Что там делать? На что смотреть? – дедушка говорил не спеша. Он всегда говорил не спеша и работал так же. Рассказы его запоминались хорошо именно благодаря его такой особенной подаче не спешной, – а через два года там даже боевые действия развернулись.

– Ух ты!

– Да, да! Семьсот человек погибли.

– А зачем же вы туда причалили-то? – торопил с ответом Саша.

– На острове озеро ледниковое. Мы ради воды этой пресной и подошли. Нам нужно было пополнить запас. Пингвинов я там впервые увидел.

Императорских. Важные такие ходят и людей совсем не боятся. А тюлень огромный такой прям, разговаривал с нами. Рассказывал, рассказывал что-то серьезно очень. Мы его не дослушали. Нас водой пресной заправили и мы отплыли. Тюлень так и говорил нам что-то вслед.

В комнату вошла мама и увидела пожелтевшие страницы дневника своего свекра:

– Вы нашли свой дневник? – обрадовалась она.

– Дети нашли!

– Я боялась, что мы при переезде его безвозвратно утратили.

– Нет! Вот он. Листочек к листочку, – вздохнул дедушка, аккуратно свернув страницы в трубочку и поднявшись с дивана:

– Подай мне пожалуйста резинку. Хоть перевяжу, чтобы не растерялись.

Внуки закапризничали:

– А дальше! Не сворачивай! А про Антарктиду! А когда ты вернулся домой?

– Ровно через пятьсот пятьдесят пять дней! Только про все это завтра, ребятки. Завтра.

Было уже совсем поздно. Дети спали. Спали и их родители. Не спали лишь дедушка и собака. Каспер преданным псом лежал на коврике возле кровати дедушки, морщил морщинистый нос и шевелил маленькими ушками.

Перед собакой так натурально, так ясно предстала картина дедушкиных воспоминаний, что Каспер даже слышал гул мотора теплохода, на котором ушел в плавание сибиряк Владимир Семенович.

Каспер, засыпая, чувствовал движение волн.

Рано утром следующего дня дедушка еще спал, а внуки уже позавтракали и ждали продолжение рассказа про Антарктиду. Они несколько раз приоткрывали дверь в комнату и смотрели, не проснулся ли он. Выспаться так и не дали. Пришлось подниматься, умываться, завтракать и продолжать рассказывать:

– Это теперь в Антарктиде почти сорок станций из разных стран мира и путешествуют туда кто хочет, а тогда, в восьмидесятые годы станций было совсем ничего. Столицей Российских антарктических станций была станция "Молодежная".

В первый свой приезд я работал именно на станции "Молодежная". Входил в двадцать шестую САЭ – Советскую Антарктическую Экспедицию.

Тридцать восемь дней пути на теплоходе "Башкирия". Конечной остановкой этого путешествия была Антарктида. "Ледовый причал".

Чем ближе подходили мы к Антарктиде, тем становилось холоднее. Вот уже заледенели поручни и замерзли в лед бока теплохода. Ничего необычного для этих широт. Ничего необычного не было видно и с палубы. Серая вода. Холодная серая вода. До самого пролива Дрейка. У моряков считается, что тот, кто не прошел этим проливом ни разу, тот и моряком считаться не может.

Этот пролив очень опасный. Там постоянные и сильнейшие шторма. Время пути по нему два с половиной дня. Эти два с половиной дня я не забуду никогда в жизни. Пролив проходит между Атлантическим и Тихим океанами. Между самым краем Южной Америки и Антарктидой. Ее островами.

– А почему же вы шли по этому проливу, если там так опасно? – удивилась Юля.

– Потому, что этот пролив никогда не замерзает. Там постоянные встречные ветра и циклоны. Настоящий "Сквозняк", как его еще называют. Благодаря этим ветрам образовывается Антарктическое течение и это не что-нибудь, а огромная река, опоясывающая всю Антарктику. Эту реку называют "Ревущие сороковые" за то, что она между сороковым градусом и пятидесятым градусом широты расположена. Я стоял на палубе, когда услышал сквозь шум ветра крик: "Вошли в "Неистовые пятидесятые! Иди в каюту" – это крикнул мне матрос, пробегая мимо.

– Почему пятидесятые? – спросил Саша.

– Потому, что между пятидесятым градусом и шестидесятым. Только мощные суда могут здесь пройти. Я очень хотел увидеть настоящий шторм. Если собираешься встретить шторм на палубе, то держаться нужно крепче. Борта высокие у теплохода и держаться есть за что, но я никак не ожидал того, что произошло. На мокрую обледенелую палубу обрушилась волна высотой с пятиэтажный дом, не меньше.

Корабль полностью этой волной накрыло. Я вцепился руками в поручень, словно вмерз в него. Теперь по этой волне, накрывшей нас, корабль летел вниз, как со снежной горы. Потом новая волна накрыла корабль и снова, теперь уже по этой новой волне, мы летели вниз. Вниз, в каюту помчался и я. Слово "помчался" мало подходит конечно же. Я полз, боясь, что меня смоет за борт. Ветер, словно объявил на меня охоту, усилился настолько, что устоять на ногах на палубе было невозможно. Никогда в жизни не прятал лицо от холодного ветра. Вдыхал всей грудью простор, но не в тот момент. Пришлось мне в каюту буквально вползти.

Улегся в постель, но спать не хотелось. Растянувшись на узкой кровати, я вспоминал, как в детстве мечтал о дальних плаваниях и про морские приключения. Кто бы мог подумать, что именно получив профессию строитель, суждено будет исполниться моей детской мечте! Как говорится, сбылась мечта знаете кого?

– Кого?

– Не скажу. Скажу только, мечтайте, дети, осторожно. Мечты могут сбыться. Я в тот день с каждой новой волной ждал, что вот сейчас все закончится и настанет долгожданная тишина, но ничего подобного. Сутки, потом вторые нас качало и не понятно было движемся ли мы вообще вперед. Кстати, у судна сделаны крылья по бокам для устойчивости. Как черепаха теплоход выглядел с крыльями этими. Капитан был очень опытный и бесстрашный. Знал как вести судно в таких штормах.

– Представляю, как ты боялся! – предположила Юля.

– Признаюсь, что после этого шторма я уже ничего в жизни не боялся.

Дети засмеялись, а дедушка продолжил:

– Я про этот пролив, помню, читал в книге про Капитана Гранта. Это было фантастикой для меня и так бы выдумкой страшилой и осталось, если бы сам там не побывал. Так что, хоть я и строитель, но все же, настоящий моряк.

Шум шторма Владимир всегда носил в своем сознании. Ощущение приближения бури появлялось даже, когда просто начиналась гроза, или дождь и даже тогда, когда под ногами хлюпала вода.