Читать книгу Капитан Питер Блад. Часть I. Доктор и раб - Елена Гусева - Страница 4

Пару месяцев жутких и долгих

Задыхались в тюрьме арестанты.

Без суда сразу вешали многих.

Повезло Питту, Бэйнсу и Бладу!

Их на суд в город Та́унтон гнали

В кандалах с остальными. А слабых

И больных всех жестоко бросали

На телеги. Помочь бедолагам,

Что безумно страдали от боли,

Блад, как доктор, хотел. Но солдаты,

Посчитав, что он слишком назойлив,

Пригрозили, что будет расплата.

Врач успел пожалеть, что повстанцем

Не являлся, – совсем нелогично!

Только где могла логика взяться

В положении Блада трагичном?

Разных слухов обрывки к несчастным

Доносились: что Мо́нмут лишь тенью

Стал, казнённый; и то, что дворянство

Короля получило прощенье,

Откупившись. «Какая на троне

Тварь сидит! Если б знал о нём столько

Прежде я, сколько знаю сегодня,

Я бы повод себя за решётку

Посадить раньше дал, безусловно!» —

Как-то выпалил врач в разговоре

С Питтом. С тем же презреньем огромным

В зал суда Питер Блад вошёл вскоре.

О верховном судье, восседавшем

В председательском кресле высоком, —

Лорде Дже́фрейсе, слышал Блад раньше,

И все знали, что слыл он жестоким.

Также Бладу, как многим, известно

Было, что оставался короткий

Шаг до смерти ему: от болезни

Угасал он тяжёлой – чахотки.

Монотонно и хрипло судебный

Клерк прочёл обвинение Блада.

Питер Блад обвинялся в измене

Королю и внесеньи разлада

В тишину и покой королевства,

Разжигании бунта – тем самым

Короля своего хотел чести

И короны лишить он, и сана.

Завершая сие многословье,

Клерк спросил: «Подсудимый, виновным

Признаёте себя?». «Не виновен

Я ни в чём, – сказал голосом ровным

Блад, – и нет в обвинении правды…».

Он продолжить хотел, возмущаясь.

Но верховный судья прервал Блада

Мягким голосом вдруг, обещая,

Что дадут ему слово попозже.

К Бэйнсу клерк обратился с вопросом —

Тот вины не признал своей тоже.

А Питт дерзко сознался. Со злостью

Лорд сказал: «Так-то лучше! Не надо

Тут упрямиться! Или мы дело

Не закончим!». И в сторону Блада

С Бэйнсом жест рукой слабый он сделал.

Лишь один был по делу свидетель —

Капитан Го́барт. Он очень живо

Рассказал на суде об аресте.

В том числе о том, как Блада лживость

Не дала казнить Джереми Питта

Сразу. И подсудимые это

Подтвердили. «Раз так, то закрытым

Можно дело считать. Мы к ответу

Привлечём подлецов! Установлен

Факт измены. И не о чем больше

Говорить», – заключил лорд без доли

Прежней мягкости в голосе. «Всё же

Есть о чём говорить», – фраза Блада

Прозвучала насмешливо даже.

– «Ах, подлец! Что тебе ещё надо?

Отнимать вздумал время ты наше?».

Гнев судьи вызвал в нём приступ боли,

И, платок свой к губам прижимая,

Резко скорчился он. Блад напомнил

О недавнем его обещаньи.

«Что ж? Послушаем», – лорд сказал глухо.

Всех присяжных уверенным взглядом

Врач обвёл, что присутствие духа

При судье вновь теряли. «Всё правда, —

На́чал Блад, – но в словах капитана

Недосказанность есть: не сказал он,

Что я делал в усадьбе. Я рану

Врачевал, что милорда терзала».

– «Что за лживый мерзавец, о Боже!

Ведь известно, что был ты солдатом!

Как при этом врачом быть ты можешь?»

– «Я служил. Но является фактом

Так же то, что я – врач, в чём заверить

Вас могли бы в Бриджуо́тере люди.

Там свидетелей много!» – «Мы время

Драгоценное тратить не будем!

Отвечай лучше, как оказаться

Мирный врач мог в той армии гнусной?»

– «Я не шёл среди храбрых повстанцев.

И мятеж мне казался безумством».

– «А теперь отвечай без обмана!

Как попал в дом к предателям подлым?»

– «К лорду Ги́лдою тем утром рано

Вызвал Питт меня. Если угодно,

Вы спроси́те его». – «Питт, в измене

Здесь сознавшийся – есть твой свидетель?»

– «Бэйнс тогда подтвердит». – «Он спасеньем

Будет собственным занят, в ответе

За себя! Нет свидетелей больше?»

– «Есть ещё, ваша честь. Горожане

Наблюдали, как к Питту на лошадь

Я садился и нас провожали.

Можно их опросить». – «В том ни капли

Нет нужды! Отвечай лучше, с Питтом

Уезжая, заранее знал ли

Ты, сторонник он чей?» – «Знал». – «Но с ним ты

Всё ж поехал?» – «Да, я с ним поехал,

Ведь своим святым долгом считаю

Я больным помогать». – «Здесь потеху

Ты устроил, а?! Дерзость какая!

Боже мой! Ты назвал это долгом?

Знай, подлец, долг – один! Вот что свято:

Королю служить, а также Богу!

А к кому едешь, в то утро знал ты?»

– «Знал! Но раны меня занимали

Лорда Ги́лдоя – не его взгляды

Политические!». Шёпот в зале

Одобрял слова Питера Блада,

Что бесило судью. – «Подсудимый,

Для чего Вы о титуле Питта

Капитану солгали?» – «Чтоб имя

Обеспечило парню защиту

От бесчестной расправы – от казни

Без суда». – «А тебе что за дело

До мерзавца?» – «Заботу обязан

Каждый о справедливости смело

Проявлять. Потому что любое

Беззаконие, что допускает

Королевский слуга, честь собою

Самого короля очерняет».

Выпад Блада подействовал сильно

На присяжных: они задрожали.

А судью – будто перекосило:

«О, владыка небесный! Видали

Вы когда-то такого злодея?

Но с тобой я разделался! Хватит!

Я уже вижу, как твою шею

Обвивает верёвка, предатель!».

И, собой овладев понемногу,

Мягким голосом Дже́фрейс добавил:

«Вы избрали себе лжи дорогу,

Я на истинный путь Вас направил,

Но усилия были напрасны.

Вы за душу свою не боялись».

А затем лорд к своей речи страстной

Приступил, доказать в ней пытаясь,

Подсудимых вину. Обессилев

И от нового приступа корчась,

Удалиться суде́й попросил он

На совет, да́бы с этим покончить.

Приговор говорил: все виновны.

Снова Блад обвёл зал своим взором.

Сотни бледных лиц вздрогнули словно.

Он молчал. Но вдруг смехом недобрым

Разорвал тишину. «Что такое?

Вы смеётесь с верёвкой на шее,

На пороге у вечности стоя?» —

Удивился судья. – «Для веселья,

Ваша честь, больше поводов ныне

У меня, чем у Вас. Перед Вами

Здесь стою́ я, ни в чём неповинный.

Вы, конечно, заранее знали,

Что меня на суде ожидает.

А я знаю, как доктор, что с Вами

Будет. Это меня не прельщает!

Не сменял бы верёвки на камень,

Что Вы носите, честное слово!

Смерть моя мне покажется негой

По сравнению с тем приговором,

Что однажды Вам вынесло небо —

Тот Господь, чьё Вы имя так часто

Произносите здесь». Белый, будто

Полотно, лорд застыл. Но напрасно

От него взрыва ярости лютой

Люди ждали в тиши наступившей.

Лорд, поднявшись с трудом, вынес смертный

Приговор. Сел, смахнув проступивший

Пот на лбу; речь врача безответной

Он оставил. И кто-то подслушал,

Как шепнул прокурор адвокату:

«Чуть не о́тдал судья Богу душу,

Я клянусь. Тот мошенник лохматый

Так его напугал. Жаль, окончен

Путь его. Человек, что способен

Устрашить лорда Дже́фрейса, точно,

Будь он жив, далеко пойти смог бы».