Читать книгу Грань безумия. Сборник детективных рассказов - Елена Гвозденко - Страница 2

Илья

Если спросить у случайных прохожих, считают ли они себя сумасшедшими, сколько из них ответят искренне, как понять, что человек сомневается в психическом здоровье? Если бы меня спросили, как бы ответил я? Так ли это важно, если я и буду отрицать, меня обязательно что-то выдаст. Надо попробовать представить, подойти к зеркалу и посмотреть. Вот подходит ко мне мужчина средних лет, нет, надо обязательно его представить. Ничего не получается, тогда представлю соседа с восьмого этажа, напыщенного отца семейства с приклеенным к лицу недовольством. Вот подходит этот нарцисс и спрашивает: «А скажите, Илья Сергеевич, вы не страдаете психическими заболеваниями?»

Ох, как забегали глаза, как уменьшились зрачки, рука потянулась к переносице. Я где-то читал, что рука тянется к лицу, когда человек хочет что-то скрыть. Нет, определенно, с моим разумом случилась беда. Вот и эти монологи, долгие разговоры с собой, разве будет нормальный человек говорить сам с собой? Как долго я смогу скрывать безумие от окружающих, я совсем не хочу в лечебницу?

Работа, главное, чтобы не догадались на работе! Интересно, как скоро я забуду технологии, не смогу руководить процессом? Хорошо хоть занимаемся садовыми домиками долго, ничего нового, алгоритм откатан и работники справляются даже без меня.

Нет, так не пойдет, надо бороться, надо что-то делать. Что? Идти к врачу, чтобы сдать себя? Придумал, надо попробовать писать, вести дневник, это лучше, чем диалоги с собой. Дневник!

Запись первая

Когда все началось? Когда обнаружил кошку в запертой квартире? Нет, первым был флаер, не тот, что лежал на тумбочке в прихожей, а повешенный на ручку входной двери. Почему я обратил на него внимание, ведь листовки появляются часто, все время что-то предлагают купить, заказать, заманивают скидками, их фирма делает такие рассылки? Предлагают, ключевое слово – предлагают. Та листовка, скорее, напоминала плакат: надпись «следим за тобой» на фоне огромного глаза, и никаких контактов, абсолютно никаких! Да, я тогда еще подумал, что дополнительную информацию они опубликуют в следующих выпусках. Даже ждал, все хотелось хоть раз застать промоутеров за работой, они мне казались бесплотными тенями. Но листовки так и не появились, тогда я решил, что просто отказались от акции.

Почему это вызвало во мне беспокойство, болезнь уже зарождалась? Может, и не было того листка? Нет, так можно далеко зайти, так можно утверждать, что ничего не было позже. Через неделю второй флаер все-же появился, лежал себе на тумбочке в прихожей, материализовавшись из ниоткуда. Кажется, я начинаю сомневаться, возможно, сам положил его туда, положил и не заметил? Мы тогда сдавали домик старому зануде, все устали.

Значит, рекламный мусор, с надписью «ты под прицелом», я выдумал. Но как быть с кошкой или котом, кто их разберет… Наглой черной кошкой с седыми проплешинами, лежащей на моем диване? Кошкой, которая проникла сквозь стены, потому как по-другому попасть не могла: ключи только у меня, двери и окна я запираю. Кошка даже не испугалась, заметив меня, лениво потягивалась и не спешила спрыгивать с дивана.

Олег

Что за день – работы нет, заказчиков теряем. Говорил же Сергею Ивановичу – кризис, надо снижать стоимость услуг, мы же не одни в городе окна устанавливаем. Не хочет, а нам что делать? Лучше маленький доход, но постоянный, чем такие перерывы. Хорошо, хоть у Олеси платят стабильно, но мало. Чувствую себя при этом скверно, живу за счет девушки, надо искать новую работу, может, Илье позвонить? Не успел подумать, как Илюха сам идет навстречу. Странный он какой-то: лохматый, мятый, выглядит больным. Остановил, а он посмотрел, будто не узнал, будто и не было девяти лет в одной комнате детдома, махнул рукой и пошел прочь. Догонять не стал, разговаривать не хочет – пусть идет. Илюха не из разговорчивых, даже в детстве, когда мальчишки, пряча слезы за злостью, клялись отомстить бросившим родителям, он всегда молчал. Этого Илюхе простить не могли. Как-то Колька Сорокин налетел на него с криком: «А ты, маменькин сыночек, простишь, забудешь все и побежишь за юбкой». «Не знаю», – честно ответил Илья. И за честность свою был бит, детдомовцы старались избавиться от тоски о тех, кто так и не стал родителем.

Они не были особенно близки, с Ильей вообще было трудно дружить, но он был членом их братства, членом их семьи.

Илья позвонил, когда я сидел на сайтах трудоустройства.

– Здравствуй, Олег, – пауза. – Это Маренков.

– Привет, Илья, догадался, – я старался придать шутливый тон разговору. Даже по телефону можно понять, как напряжен Маренков. – Как у тебя дела?

– Плохо, Олег. Ты можешь прийти?

– Что случилось?

– Не по телефону. Так можешь?

– Когда?

– Прямо сейчас.

Неожиданно Илья отключился. Я пытался перезвонить, но номер не отвечал. Адрес Маренкова я помнил плохо, был у него всего лишь раз. Вопреки ожиданиям, дом нашел сразу, вспомнил, что друг в тот раз радостно говорил, что всегда мечтал о третьем этаже и с гордостью показывал балкон, уставленный цветами. Я перепутал лишь подъезд. Пришлось объяснять открывшей старушке, что я ничего не продаю и не проверяю счетчики, а просто ошибся. В подъезде приятеля меня встретила черная кошка и, потершись о ногу, взяла на себя роль проводника. Она остановилась точно у квартиры Ильи и выжидательно смотрела, так что на кнопку звонка я жал под ее пристальным взглядом.

Илья, распахнув дверь, что-то буркнул, а потом увидел кошку. Я никогда не замечал за ним такой нервозности, Маренков побледнел, стал жадно вдыхать открытым ртом, мне показалось, что он теряет сознание.

– Илья, что? – спросил я, захлопнув дверь. Кошка по-хозяйски проскочила внутрь.

– Кошка… или кот…

– Твоя кошка? Что испугался-то?

– Это та самая…

– Ничего не понимаю, пойдем, попьем чайку, ты все мне объяснишь, – я направился в кухню, благо ее и искать не пришлось, в крошечных квартирах все открыто от порога.

– Чай? Чай? – Илья будто пытался вспомнить, что означает это слово.

– Чай. Надеюсь, у тебя найдется пакетик, и он не будет многоразовым? – я все еще пытался шутить, вспоминая наши бородатые остроты.

– Пакетик?

Усадив Маренкова на стул, принялся изучать содержимое кухонного шкафчика. Нашелся и чай, и какие-то конфеты.

– Пей, – поставил я чашку перед Ильей. Тот послушно отпил и закашлялся. – А теперь рассказывай.

– Что?

– Все. Ты же не просто так позвал меня? Что случилось?

– Я сошел с ума.

Илья

Зачем я его позвал, подался минутной слабости? Чем он поможет? Это только в детстве он мог решить любую проблему или почти любую. Олег появился в их общем доме в восемь лет, его сдала бабушка, пообещав забрать через полгода. Вера в то, что он здесь ненадолго, помогла пережить самые трудные, первые, дни. Я с интересом расспрашивал соседа по комнате о бабушке, о жизни в городе. Мои представления о мире за серым забором складывались из наблюдений во время экскурсий, рассказы Олега я слушал с жадностью. Меня интересовало все: машины, техника, дома, впечатления о поездках в поезде. Новичок возбужденно рассказывал, и однажды наши ночные разговоры услышала Птица, так мы за глаза называли Синицину Ольгу Борисовну, ночную воспитательницу. Не было в интернате человека, которого боялись бы сильнее. Даже директриса пугала меньше, ее почти не замечали, а вот Птица… Она приходила только по ночам, подолгу пила чай в комнате воспитателей. А потом устраивала обход. После рейда в коридоре появлялся строй полураздетых, босых детей, перебирающих ногами на ледяном полу. Иногда стояли до утра, садиться и просто прислоняться к стенке запрещалось. Но страшнее свинцовой усталости был стыд, когда мимо в туалет пробегали мальчишки и девчонки. В ту ночь она услышала громкий шепот Олега. Когда его выводила в коридор, я принялся громко кричать. Так мы оказались вдвоем у стены позора. Позже Птица притащила упирающуюся, всхлипывающую Люську. Одна косичка расплелась, а вторая торчала, словно свалявшийся хвост дворняги Полкашки.

Почему он сейчас вспомнил эту ужасную сцену? Детство давно прошло, в его жизни больше нет Птицы. Чем она там нас пугала? Тем, что отдаст в психбольницу? Ее прогнозы сбываются…

Вместе с Олегом пришла и та страшная кошка. Я помню, что выгонял ее, когда это было? Олег задает какие-то вопросы, зачем-то роется в моем шкафчике. Чай, он заваривает чай! Зачем мне чай? Я поперхнулся от горячего напитка.

Олег

Не ожидал я застать Илью в таком состоянии. Способность к мало-мальски связной речи он обрел только после двух чашек крепкого чая. История, которую он мне рассказал, выглядит нелепо. По его словам, в его квартире происходят странные вещи, то появляется кошка, то какой-то рекламный буклет, то пакет с окровавленной одеждой. Когда попросил показать эту одежду, Илья заявил, что выбросил ее вместе с пакетом.

– Ты просишь доказательств? Пойдем, – он потащил меня в комнату к ноутбуку.

– Что там?

– Смотри, я начал вести записи. Вот первая, в которой написал об этом рекламном листке и о кошке. А вчера появилась вторая. Я не писал этого, я вообще не понимаю, о какой Светлане идет речь, у меня никогда не было девушек с таким именем. Но доступ к компьютеру, сам понимаешь, только у меня. Я не выкладывал ничего в сеть. Читай!

Запись вторая

«Ну вот и свершилось, решился, я знал об этом с момента нашей первой встречи со Светланой. Мы познакомились в кафе на углу нашей улицы. Она сидела за столиком у окна и потягивала кофе, разглядывая пыльный пейзаж. Я всегда покупал там круассаны и горячие пончики, покупал и уходил, не люблю есть в общественных местах».

– Ты, действительно, был в этом кафе? – Олег оторвался от чтения.

– Я покупаю там выпечку, удобно, всегда все свежее и рядом с домом. Но, клянусь, я не видел никакой Светланы, тем более, никогда не сидел там за чашкой кофе. Не люблю забегаловки, никакие, предпочитаю есть за своим столом и из своей посуды.

– Здесь так и написано.

– Читай дальше.

«Но не в тот раз. Я сел за тот же столик, девушка была к этому готова, ведь вокруг столько свободных мест. Я ей понравился? Не помню, о чем мы говорили в тот раз, но через полчаса я ушел, а она осталась. Мы обменялись телефонами, хоть я и не собирался ей звонить, пугала картина, возникшая перед глазами: обмякшее женское тело и кровь, струящаяся по моим рукам. Она позвонила сама, и мы договорились о встрече.

Мы встречались четыре раза, бродили по набережной, пару раз заходили в кафе, сидели в городском парке. Каждый раз она пыталась продолжить наше общение, но я уходил, придумывая предлог на ходу. Когда она позвонила в пятый раз, хотел не брать трубку, но зачем-то ответил…

Мы гуляли по центральным улицам, она заходила в бутики, рассматривала витрины, лукаво улыбаясь. Но я не собирался тратить деньги, у меня были другие планы.

Ничего бы не случилось, если бы она не потащила меня в этот парк. Возможно, она верила, что там я окажусь смелее. Смешно… Да, именно там я решился. Стоял и смотрел на тело, из которого уходит жизнь. Пригодился нож, который носил в кармане куртки с момента встречи с ней. Как же я радовался своей предусмотрительности, предварительно снял куртку и бросил на какой-то куст. Ее взгляд стал игривым, и она доверчиво прижалась ко мне. Трудно подыскать слова, чтобы описать мои ощущения, когда я видел, как в ее глазах флирт сменяется растерянностью, а позже, болью и страхом.

На темных брюках пятен не видно, а куртка прикрыла испачканную рубашку. Для подстраховки, я бродил по городским окраинам до темноты, прежде чем решился попасть под обстрел фонарей центральных улиц.

Все получилось. Дома я сложил одежду в пакет и сел записать свои впечатления, пока они такие яркие. Как же хочется спать…»

– Когда ты это обнаружил? – спросил Олег, дочитав.

– Сегодня. После того, как утром нашел пакет. Он был спрятан в кладовой. В пакете мои вещи, Олег – брюки, рубашка, но я не носил их с прошлого года. Они висели в шкафу.

– Вещи, действительно… были испачканы?

– Да. Я читал об этом, когнитивный диссонанс, раздвоение личности, когда одна часть тебя не знает, что творит другая.

– Что ты сделал с вещами?

– Выбросил. Просто выбросил в какой-то мусорный бак.

– В какой?

– Да не помню! Я ничего не помню, не помню эту Светлану, совсем, понимаешь?

Олег вышел на балкон и долго с кем-то говорил по телефону, а, вернувшись, перекинул на флешку странный текст.

– Ты пойдешь ко мне, к нам с Олесей. Я должен кое-что выяснить.

– Что ты хочешь выяснить и зачем ведешь в свой дом ненормального убийцу?

– Давай, одевайся, не могу же я идти по городу с мужиком в трусах.

– Это спортивные шорты, – среагировал Илья. Но послушно прошел в комнату, и вскоре вышел одетым.

Олег

Как же мне повезло с Олесей, другая бы возмутилась, что веду в дом безумца, да и еще и возможного убийцу. А Олеся ждала за накрытым столом, успела приготовить ужин. Она шутила, штурмовала Илью вопросами, и приятель начал улыбаться. За столом вспоминали забавные случаи из детства, Олеся рассказывала о придирчивых клиентах, я вспомнил, как однажды мы перепутали адрес и установили окно соседке заказчика. Олеся постелила гостю в темной спальне, небольшой комнате, которую мы хотели переделать в гардеробную, но так и не собрались.

– Что ты планируешь делать? – шептала девушка, прижавшись ко мне.

– Для начала с утра позвоню Егору, он работает в фирме, устанавливающей камеры слежения.

– Ты, действительно, уверен, что кто-то разыгрывает Илью?

– Олеся, если бы я хоть на минуту усомнился в Маренкове, я бы не пригласил его в наш дом.

– Мне кажется, ему стоит какое-то время пожить у нас.

– Мне тоже так кажется. Но… – я замялся.

– Ты думаешь обо мне?

– Да.

– Значит, сомневаешься. Не переживай, Катька просила подменить, так что я буду работать в свои выходные. Недели хватит разобраться?

– Надеюсь, что да.

Утром, проводив Олесю, набрал номер телефона Сергея Ивановича и впервые обрадовался отсутствию заказов. Егор ответил сразу и согласился встретиться, продиктовал адрес заказчика, где он будет через пару часов. Все складывается удачно: и работа Олеси, и мое временное безделье, и заказчики Егора, проживающие в пяти минутах от моего дома.

– Что будем делать, спросил Илья, неожиданно появившийся на пороге кухни.

– Для начала выпьем кофе или чай, что ты предпочитаешь?

– Чай, я люблю черный чай.

– Когда тебе на работу?

– На работу? Думаешь, мне стоит пойти?

– Илья, ничего не случилось. Тебя кто-то разыгрывает, не могу понять, кому понадобился такой розыгрыш. Но ты же не хочешь стать безработным? Когда ты там был в последний раз?

– На прошлой неделе. Я не мог…

– Звони своему шефу, – я сунул ему телефон.

Пока он разговаривал, я думал, как все же уязвима наша личность, как легко из сильного, уверенного человека превратиться в испуганного ребенка.

– Просил подъехать, оказывается, заказчик так и не принял работу, на редкость капризный заказчик.

– Тогда завтракай и вперед. Как закончишь, позвони, я сегодня не на работе, постараюсь быть дома. И отдай мне ключи от своей квартиры, хочу кое-что проверить.

– Думаешь, спектакль?

– Уверен. Ты давал кому-нибудь ключи в последнее время?

– Нет, я недавно устанавливал дверь, ключи только у меня. Да и кому я могу их дать?

– Ну не знаю, может, девушке.

– У меня нет девушки…

– Стоп, говоришь, устанавливал дверь. Когда это было?

– Дней десять назад.

– А помнишь, где ты ее заказывал?

– Конечно, – Илья написал адрес фирмы. – Олег, кому все это может быть нужно? Взять с меня нечего, мстить, я не знаю, за что мне можно так мстить. Знаешь, как страшно, когда не можешь доверять… себе.

Илья

Сегодня чувствую себя гораздо лучше, прав Олег, кто-то играет со мной в странную игру. Как же хорошо, что есть наше братство. И девушка Олега хороша, достойная девушка. А вдруг я ее как Светлану? Это не мои мысли, это всего лишь навязанные страхи. Только кем?

Дмитрий Андреевич ждал в офисе, похоже, заказчик, действительно, проблемный.

– Илья, рад тебя видеть, болел? – произнес руководитель с таким участием, что я понял, меня ждет трудный день.

– Немного.

– А у нас тут такое. Представляешь, дом, что вы закончили, тот, в Овражино, до сих пор не оплачен.

– Почему?

– Знаешь, Илья, я с таким сталкиваюсь впервые. Клиент вообще отказывается платить, говорит, что с нас и предоплаты достаточно.

– Так это же десять процентов…

– Да! Не покрывает наших расходов даже на четвертую часть.

– А через суд?

– Понимаешь, тут такое дело, клиент-то не из простых. Собрал на нас компромат, ну там серые схемы и все такое прочее…

– Как?

– Значит, есть такие возможности. Я все думаю, не Попов ли подослал?

Попов был конкурентом фирмы, в которой я работал, и противостояние давно утратило разумные формы.

– Хорошо, а я чем могу помочь? Я же к этим схемам никакого отношения не имею, я просто прораб, мое дело собрать дом и сделать это качественно. Может попробовать разобрать?

– Я уже думал, но где гарантия, что он не пойдет в суд и не вывалит все эти бумажки? Понимаешь, ты с ним общался, может у тебя получится?

– Получится что?

– Уговорить его заплатить. Я готов на большую скидку, пусть оплатит только шестьдесят процентов.

– Я не умею уговаривать!

– Илья, просто попробуй. Вот, я тут раздобыл адрес его работы, – шеф протянул визитку.

– Банк «Копилка»?

– Это микрофинансовая организация, я узнавал.

– Неудачная идея, Дмитрий Андреевич, но я попробую.

«Нашел парламентера», – думал я, выходя из офиса. По дороге к «Копилке» все время думал, о записи, которую кто-то опубликовал в моем дневнике, ну если принять версию Олега. Тот, кто писал, знает, что я не люблю общепиты. Кто это может знать? А ведь Кирилл Борисович, заказчик, к которому сейчас еду, знает! Он как-то приглашал меня в забегаловку, «обсудить детали». Тогда я сказал, что не люблю подобные заведения. Неужели он? Но зачем?

Олег

Егор не стал задавать лишних вопросов, это хорошо. Он нисколько не удивился, что моему другу понадобились камеры слежения.

– Знаешь, Олег, я ведь закон сейчас нарушаю, – говорил он, монтируя крошечный «глазок» над входной дверью. – К тому же квартира тебе не принадлежит, откуда я знаю, может, ты шантажировать хозяина хочешь?

– Егор, хочешь, я ему позвоню?

– Верю на слово, – рассмеялся приятель. – Смотри, я подключил программу, можешь наблюдать с телефона. И вот еще, не знаю, что тут происходит, но на всякий случай, – Егор достал из кармана визитку, – это очень хороший частный детектив.

Илья

Интересно, на что рассчитывал Дмитрий Андреевич, когда посылал на встречу с заказчиком? Уверял, что договорился, что Кирилл Борисович будет ждать, но никто его не ждал, да и телефон был отключен. Девушка – администратор, или как там ее называют, никакой информации дать не могла. Может это и к лучшему, в конце концов, надо заниматься и другими объектами.

Через два дня

Олег

Вот и попался, голубчик, плохо, лица не разглядеть, прикрылся капюшоном. Осторожный, в перчатках, сразу к ноутбуку, печатает. Что же ты там печатаешь, интересно? Вот, вроде фрагмент лица. Допечатал, даже крышечку закрыл. Открыл шкаф, роется в вещах. Выскользнул. Да, плохо, что лицо все время прячет, может, знает о камерах?

Я с трудом дождался, когда Илья вернется с работы. За эти дни друг успокоился, приходил поздно, о безумии больше не заговаривал.

– Кому это надо? Ничего не понимаю, – спросил Илья, просмотрев видео.

Не стали ждать Олесю, наскоро поужинав, отправились в квартиру Ильи. Теперь, когда знали, что это не бред, не вымысел Маренкова, мы стали осторожнее. Я не представляю, что было бы с Ильей, если бы он прочел новую запись без видео, доказывающее невиновность.

«Шутник» не просто описывал преступление, он утверждал, что Светлана – вторая жертва. Рассказывал о какой-то Анне, первой девушке, пострадавшей, якобы, от рук друга. Расписывал подробности давнего преступления и утверждал, что «сувенир от Ани» остался в доме на Лунной.

– Зачем, зачем все это? – твердил Маренков одну и ту же фразу.

«Сюрприз от Светланы» нашелся в зимней куртке Ильи, это была небольшая сережка с красным камнем.

– Откуда он знает о доме на Лунной?

– Я могу только догадываться, вероятно, в твоем окружении есть человек, связанный с шутником.

Сразу после выпуска из интерната Илья какое-то время снимал маленький домик на окраине, его сдали молодому человеку за символическую плату и за присмотр, других желающих жить в этой избушке, с удобствами на улице, не нашлось. Мы не ожидали, что Маренков с таким рвением займется ремонтом ветхого жилища, даже шутили, что домик на Лунной вынудил его заняться строительством и ремонтом профессионально.

– Что делать-то? Если кому-то надо было городить этот огород, они ведь не успокоятся. Самое страшное, что я никак не могу понять – зачем?

– Что делать? – я протянул визитку, оставленную Егором. – По-моему, это выход.

– Частный детектив?

– Егор утверждает, что профессионал.

– Я не знаю, смогу ли заплатить, никогда не пользовался подобными услугами.

– Не поверишь, я тоже, – мне стало смешно.

На следующий день мы приехали в уютный офис, который занимала фирма, рекомендованная Егором. Нас принял Матвей Владимирович, хозяин агентства. Весьма подробно расспрашивал Маренкова, делал копии видео и дневниковых записей.

– Знаешь, Олег, – сказал мне друг, когда мы вышли от детектива, – я очень благодарен тебе. Если бы не ты, боюсь даже думать, что со мной было бы. Просто спасибо.

– Ты бы поступил так же. Что думаешь делать?

– Для начала сменю замки, буду жить как прежде, если получится, этот бред не отпускает. Кому это нужно, зачем?

А через две недели Илье позвонил Матвей Владимирович:

– Я разгадал вашу тайну, приезжайте.

Домашняя обстановка кабинета детектива не могла сгладить повисшую в воздухе нервозность. Лицо Ильи, на фоне темной кожи кресла, казалось особенно бледным. Даже я еле сдерживался от вопросов. Матвей Владимирович, казалось, нарочито демонстрировал невозмутимость: попросил секретаршу принести кофе, долго перебирал папки на столе, заглядывал в монитор.

Наконец он оторвался от документов и произнес, обращаясь к Илье:

– Разрешите вас поздравить, похоже, вы – богатый наследник.

– Как? – воскликнули мы с Маренковым хором.

– Не может быть, у меня никого нет, я сирота, это ошибка, – еле слышно бормотал Илья.

– Наберитесь терпения, мои дорогие. История будет долгой.

Рассказ детектива

Начать надо с двух сестер, некогда проживавших в нашем городе, Аллочки и Машеньки. Родились эти девочки в семье одного из городских руководителей. Мама девочек рано ушла из жизни, злые языки утверждали, что помогли ей, но внешне все выглядело естественно.

Дама имела склонность к экзальтации и дочек своих воспитала особами чувственными. Папа быстро расстался со своим вдовством, женившись на девушке молодой и такой же страстной. Подросшие дочери не пожелали оставаться в отчем доме: Аллочка переехала в столицу, а Машенька вышла замуж. Вскоре у Маши появилась дочка, Лилечка. Брак продлился недолго, Маша развелась с супругом и воспитывала Лилечку одна. Девочка росла сложной, стала рано уходить из дома, пропадала месяцами, пока однажды не сообщила матери, что ждет ребенка.

– Это моя мать? – не выдержал Илья.

– Да, это ваша мама.

– Что с ней сейчас, она жива?

– Да, но содержится в клинике для людей с душевными расстройствами. Вынужден сказать, склонность к такой болезни в вашем роду проявлялась довольно часто. Вам беспокоиться не о чем, обычно недуг проявляется довольно рано. Именно эта болезнь и стала поводом для событий, которые изначально мы расценили как розыгрыш.

Маша свой век доживала в одиночестве, а Аллочке повезло больше. Ей удалось переехать во Францию и стать супругой обеспеченного человека. Правда, она тоже довольно скоро овдовела, от француза осталось не только состояние, но и дочь, которая, в свое время родила своей маме внучку и внука.

– Это мои…

– Да, троюродные брат и сестра. И именно они и организовали все это безумие.

– В России?

– Это не представляло никакой сложности, тем более они – лишь заказчики. Исполняли, разумеется, другие.

– Но зачем?

– Наследство! Довольно большое бабушкино наследство. Старушка, хоть никогда особо жизнью сестры не интересовалась, но в последние годы от кого-то узнала, что у Лили есть ребенок, и этот ребенок воспитывался в детском доме. К старости старушка стала сентиментальной, все мечтала часть наследства сыну Лили, вам Илья, передать. А год назад она перессорилась со всеми членами своей семьи, обвинила их в сумасшествии и переписала завещание. В новое завещание внесла один пункт – все должно достаться Илье при условии его психического здоровья.

– Так вот почему эти игры, они реально надеялись свести меня с ума!

– Да, но, признаться, я бы тоже заработал стресс, если столкнулся с тем, с чем столкнулись вы. Хотел уточнить, вам удалось договориться Кириллом Борисовичем?

– Нет, при чем здесь это?

– Есть чудесная фирма в нашем городе, «Самайн» называется.

– Оптимистично, день духов, предшественник Хэллоуина, – не выдержал я.

– Они вообще креативные ребята. Официально – это агентство по проведению праздников, на деле же берутся за всевозможные темные дела, без серьезного криминала, конечно. Подставы, слежка, поиск информации, такого рода розыгрыши. Для Кирилла Борисовича они информацию нашли, компромат на делишки вашего шефа. Ну да это – лирика. А на вашем месте, Илья, я бы оформлял загранпаспорт и ехал на встречу с родственниками. Может, и успеете застать двоюродную бабушку живой.

– Но я не понимаю, откуда они узнали о доме на Лунной? О том, что не люблю кафе?

– Профессионалы в своем роде. Уверяю, что больше никаких розыгрышей не будет. Кстати, сотрудник фирмы по установке дверей, продавший им ключи, уже уволен.

Спустя четыре месяца.

Мы с Олесей встречали Илью в аэропорту, он возвращался из Франции.

– Ты только посмотри, – восхищенно протянула моя супруга. Да-да, уже супруга.

Илью было трудно узнать – открытый взгляд, широкая улыбка.

– Друзья мои, как я вам рад!

– Илюха, неужели ты вернулся, мы думали, что останешься.

– Зря думали, не смогу жить в другой стране, и дело, конечно, не в березках.

– А как же родственники?

– Пьер и Рени? Не поверите, они тепло меня встретили.

– Это после всего, что они тут натворили?

– Кто старое помянет… Я уговорил бабушку Аллу составить завещание в пользу родных внуков.

– Но как же так?

– Это родные внуки, но она обещала не забыть и про меня. Но главное, у меня есть семья, есть братья и бабушка. А еще есть вы, самые близкие мне люди.