Читать книгу Проснуться драконом - Елена Картур - Страница 6

Посещение дворца произвело на меня удручающее впечатление. Нет, сам дворец был великолепен, а фонтан меня просто заворожил. Конечно, нечто подобное я видела и дома, помню, однажды ездила в Кисловодск отдыхать, и там был танцующий фонтан. Его подсвеченные разноцветными прожекторами струи поднимались и опадали под звуки музыки в опускающихся на город сумерках. Помнится, тогда я очень долго стояла и смотрела на эту завораживающую красоту. Не ожидала увидеть и здесь что-то хотя бы отдаленно похожее. Никак не могу уловить, что же в этом мире за уровень развития. С одной стороны – кареты, и аристократы, и даже мечи (я не поленилась потрогать висящие на боку Ингельда ножны), а с другой – фонтан и вполне современное освещение дворца. Пресловутая магия?

Однако же люди, собравшиеся в ярко освещенном бальном зале, ничем мою фантазию не поразили. Дамы в платьях с широкими юбками и глубокими декольте, мужчины в шитых золотом и серебром камзолах. Парча, бархат, шелк. Кто хоть раз смотрел исторические фильмы или о тех же мушкетерах, подобным нарядам не удивится, хотя на первый взгляд местная мода имела лишь отдаленное сходство с нашим Средневековьем. Кстати, многие мужчины в зале имели оружие, богато изукрашенное драгоценными камнями. Преобладали короткие мечи, однако же имелись и шпаги. Сильно и не слишком приятно пахло смесью разных благовоний и духов. Нет, все же с нашим Средневековьем этот мир можно сравнить лишь отдаленно, что, впрочем, неудивительно. Я бы скорее пришла в недоумение, если бы обнаружилось близкое сходство. Но это вряд ли могло бы меня хоть как-то огорчить.

Удручающее впечатление произвела попытка общения с так называемыми сородичами. В первый момент еще была какая-то надежда. Они разговаривали, и я их понимала! Сперва, впрочем, они не столько даже разговаривали, сколько бестолково галдели, кружа разноцветной стаей вокруг нас с Ингельдом, однако некоторые слова в этом шуме можно было различить. Все же я не спешила так вот сразу знакомиться с сородичами. Незнакомые драконы вызывали некоторую опаску, к тому же все они были значительно крупнее меня. Если я размером с не слишком упитанную кошку – не считая крыльев, составляющих практически половину объемов тела, – то взрослые драконы оказались примерно схожи по размерам с крупным псом. Было тревожно, но, когда Ингельд отошел в сторонку с блондином, который приходил утром, я все же решилась вступить в контакт с сородичами. Рано или поздно придется, как ни хотелось оттянуть этот момент.

Меня обступили тесным кружком, с любопытством рассматривая. Драконы были разными, ярких расцветок, мне даже показалось сначала, что в их окрасе присутствуют все существующие цвета и их сочетания. Но, немного присмотревшись и привыкнув, поняла, что это не совсем так. Количество цветовых сочетаний и оттенков, наверное, и впрямь могло быть бесконечным, но вот базовых цветов было, кажется, не так уж много: вся радуга и черный с белым. Например, был такой же алый, как и я, самец, но переходы цвета у него не в черный, а почти в оранжевый.

Драконы принюхивались и присматривались, я тоже. Они пахли приятно, но странно, словно чего-то ощутимо важного не хватало.

– Новенькая, пугливая, – тараторил кто-то.

– Маленькая совсем, только вылупилась.

– Тебя как зовут?

Я несколько растерялась, пытаясь отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы и понять, что в этих драконах кажется мне странным. И вдруг меня осенило: когда черный с серебром самец подобрался ко мне со спины и по-хулигански дернул за хвост, я внезапно поняла, что не так! Они ведут себя как дети: взрослые драконы подпрыгивают на месте от нетерпения и любопытства, сыплют разными вопросами, как любознательные детишки, и тянут новичка за хвост.

Мне стало очень не по себе, я еще не совсем поняла почему, однако остро захотелось вырваться из кольца любопытных драконов и убежать. Находиться рядом с ними было просто тяжело. Хвост почему-то прижался к брюшку, а крылья, наоборот, поднялись, почти соединившись за спиной и развернув крыльевой коготь вперед, в атакующую позицию. Я и не знала, что эти когти способны поворачиваться!

Драконы растерянно переглянулись и попятились.

– Ну ты чего? Дикая какая-то! – обиженно сказал кто-то из драконов.

Я нашла взглядом Ингельда и, стремительно взлетев, почти через весь зал полетела к нему, отчаянно работая крыльями. Молнией пронеслась над головами людей и плюхнулась прямиком на руки слегка опешившему мужчине.

– Кэт, что случилось? Кто тебя напугал?

Глупый вопрос, как будто я могу на него ответить! Тем более что ответа я сама не знаю. Чем меня напугали драконы, ведущие себя как любопытные детишки? Наверное, дело в том, что я до самого последнего момента надеялась на их разумность. Нет, не так. Я очень хотела верить, что драконы – полноценная разумная раса, не хуже людей, просто иная. Не верю, что обычный, к тому же не слишком крупный зверек способен уместить в себя человеческий разум. И вот ожидания почти оправдались, но только почти – драконы не превзошли в своем развитии пяти-, максимум восьмилетних детей. Огромное разочарование! Я не знаю, удастся ли мне вернуться когда-нибудь в свой мир, но если нет, страшно даже представить, что я навсегда останусь в мире, где существа одного со мной вида – вечные дети. Это же просто ужас! Никакого полноценного общения, никакой личной жизни (брр, неужели я всерьез думаю о таком?) – до конца своих дней быть лишь полезным домашним питомцем?..

– Не бойся, – Ингельд почесал меня между рожками, – тебя здесь никто не обидит.

Ох, если бы дело было в этом! Но с рук мужчины я больше не спускалась, напряженно обдумывая ситуацию. Сама себя обманула, с чего я вообще решила, что разумные существа согласятся с ролью домашних животных? Ну пусть весьма ценных фамильяров, а не просто домашних животных, все равно для любого разумного существа это унизительно. Однако и местные драконы не совсем животные, вечный детский сад, да. Но вот вопрос: развились они так за счет постоянной связи с людьми или же, наоборот, именно поэтому деградировали? Существуют еще и дикие драконы, какие они? Узнать бы. Но кто же меня отпустит?

Гм, а с чего я взяла, что эти драконы не дикие? Покопавшись в памяти, сообразила: Ингельд, разговаривая утром с блондином, мельком упоминал что-то о питомниках и почему-то не хотел говорить другу правду о том, где меня купил. Значит, что? Значит, купил нелегально. Браконьерство. Но ведь не может быть, чтобы я была одна такая! Браконьерство – выгодное дело, должны быть и другие дикие драконы. Только как же их отличить от домашних? Еще не знаю как, но обязательно постараюсь найти. Для сравнения. Вероятно, меня ждет большое разочарование, скорее всего, дикие даже глупей домашних, но я обязательно должна убедиться в этом лично.

Да и вообще, не мешало бы побольше узнать. Для общего развития. А для этого опять же нужно выучить язык и местную грамоту. Ну замкнутый круг! Ладно, будем считать это долгосрочными планами, если мне, конечно, не повезет проснуться раньше.

Еще немного походив по залу и пообщавшись с разными людьми, Ингельд решил, что пора удалиться. Я смогла вновь полюбоваться на разноцветный фонтан, мужчина, явно потакая моим желаниям, задержался там на несколько коротких минут. А затем мы вышли на дворцовую площадь и с удивлением обнаружили отсутствие нашей кареты. Это было очень странно. Могу понять, что на моей родине угон машины – дело обычное, но угонять карету с кучером с площади перед дворцом, где довольно много людей и охрана поблизости, по меньшей мере странно.

Ингельд пробормотал что-то нелицеприятное в отношении мелочных мстителей и пошел разыскивать карету. Если я правильно поняла его короткое, но не вполне цензурное высказывание, некие недоброжелатели намеренно перегнали нашу карету, стремясь сделать мелкую гадость. Только кучер-то куда делся? Впрочем, простой слуга вряд ли мог возразить какому-нибудь графу, если тот прикажет убраться прочь, пожелав занять именно это место. Ингельд ведь не приказывал ему оставаться на месте несмотря ни на что.

Карета обнаружилась едва ли не на другом конце площади, там, куда почти не доставал свет фонарей. К тому же она была наполовину загнана в узкий проулок между домами, и у меня возникло подозрение, что вытащить оттуда наш транспорт будет непросто. Кучера в пределах досягаемости не наблюдалось. Кто-то хотел основательно испортить Ингельду вечер. И отчего мне так тревожно?

Ингельд скептически посмотрел на карету, обернулся на сверкающий огнями дворец, словно сомневаясь, стоит ли пытаться в одиночку вытащить транспорт из проулка, или все же позвать кого-то на помощь. Лучше бы он так и сделал, не знаю уж отчего, но эта карета меня нервирует. И лошади странно тихо себя ведут, заснули они в этом проулке, что ли? Да и как их туда загнали?

В узкой щели между каретой и стеной дома вдруг обозначилось смутное движение. А затем оттуда вылетело что-то странное, похожее на светящийся желтым светом мыльный пузырь размером с футбольный мяч, и понеслось прямо на нас. Я в панике сорвалась с рук мужчины, все мои инстинкты кричали о том, что с этим лучше не сталкиваться. Вот только скорость у странного шара была не меньше моей, а расстояние между нами совсем маленьким. Пузырь лопнул, обдав кожу кипятком. Яростно закричав, я заложила сумасшедший вираж и нырнула в темноту проулка, где смутно просматривался человеческий силуэт. Он убегал, но от отчаянно храброго с перепугу дракона не убежишь, я рухнула сверху, вцепляясь когтями в лицо. Человек вскрикнул, скидывая с себя мое легкое тельце. Столкновения со стеной я каким-то чудом успела избежать и даже приземлилась почти без потерь, лишь чуть подвернув лапу. Ингельд только-только успел протиснуться в узкую щель между каретой и домом, держа в руках свой декоративный меч.

Только сейчас сообразив, что все это безумие уложилось в считаные мгновения, я почувствовала, как же все болит и голова тяжелая. Глаза медленно закрылись…

И почти без перехода открылись вновь. Глянцево отблескивающий белой краской потолок над головой, пыльный плафон. Почти минута понадобилась на то, чтобы осознать, что же я вижу. В поле зрения внезапно возникает морщинистое лицо, седые, подкрашенные хной волосы, прикрытые белой шапочкой, морщинистая рука в белом рукаве, тянущаяся к чему-то над моей головой.

– Ты меня слышишь, милая? Погоди, сейчас доктора позову.

Веки, невыносимо тяжелые, медленно опускаются, как я ни старалась удержать глаза открытыми хотя бы один лишний миг. Они все же закрылись, несмотря на отчаянное сопротивление.

Советник нервно покосился на закрытую дверь – пожалуй, впервые в жизни не в состоянии принять нужное решение. Что сейчас важнее: дождаться вердикта целителя или же пойти поговорить с Асмундом? Ему сказали, что лечение будет длиться не меньше часа, и настоятельно просили не мешать, но и Асмунд не будет его так долго дожидаться. У начальника тайной стражи и без того работы достаточно, поговорить обо всем можно и завтра. Но и хотелось быть в курсе дела уже сейчас, Ас наверняка уже успел доложить о происшествии королю и получить какие-то указания.

Регди сердито тряхнул головой, поймал пробегавшую мимо служанку и, приказав немедленно доложить, как только целитель закончит свою работу, отправился беседовать с графом. Асмунд ждал в малой гостиной, как всегда, пил вино, как всегда, абсолютно не пьянел. Для советника оставалось загадкой, каким образом Асмунду при таком неумеренном употреблении алкоголя удавалось не только сохранять ясную голову, но и не спиться до сих пор. Наверняка штатный маг тайной стражи поработал, или же это какой-то редкий амулет. Регди уже не в первый раз мельком подумал, что надо бы вытрясти из друга этот секрет, глядишь, и самому пригодится.

– Ну что там? – первое, что спросил граф.

– Целитель работает, – лаконично уведомил советник, вздохнул и налил себе вина.

Рассеянно полюбовался на то, как лучики света играют в гранях хрустального бокала, как блики этого света скользят по золотистой жидкости. Это должно было помочь собраться с мыслями, однако мысли собираться категорически не желали. Советник чувствовал лишь раздражение от всего происходящего.

– Кто-то сильно заинтересован в твоей смерти, – заметил граф. – Что возвращает нас к вопросу о том, кому ты перешел дорогу. Самое время вспомнить, облегчи мне работу.

– Я об этом уже думал. – Регди пригубил вино и, поморщившись, отставил бокал в сторону, сейчас он предпочел бы что-то покрепче. – Дорогу я перешел многим и знаю слишком много. Даже больше, чем мне официально положено.

Да, чужих тайн советник знал, пожалуй, явно больше, чем положено человеку, желающему прожить спокойную и долгую жизнь, посему оправить его к праотцам желали многие. Началось все это довольно давно, когда три юных отпрыска знатных, но не слишком богатых родов увлеклись играми в шпионов. Юноши были по-своему талантливы и очень скоро сообразили, что чужие тайны не только удовлетворяют любопытство, но и приносят неплохой доход. Со временем все трое значительно улучшили благосостояние своих семей и приобрели немалое влияние. Однажды едва не заигрались, ввязавшись в весьма неприятно пахнущую историю. Урок наглядно продемонстрировал трем выскочкам, что охотиться за чужими тайнами не только выгодно, но и крайне опасно. А также что доверять не следует никому, даже тем, кого ты считаешь самым близким человеком. Познавательный опыт, болезненный, но крайне полезный.

Заняв высокие должности при дворе, они вовсе не прекратили свою не вполне законную деятельность, напротив, не стесняясь использовать служебное положение, развили обширную шпионскую сеть. В придворном политическом болоте, наполненном шантажом, интригами и заговорами, информация всегда в цене. И платят за нее не только деньгами. Услуга иной раз может стоить куда дороже.

Но в данный момент Ингельд понятия не имел, в чем причина покушений. Врагов у него было более чем достаточно, однако в равной степени причина могла быть как в его должности советника, где он успел нажить немало недоброжелателей, так и в прочей… деятельности.

– Врагов у меня более чем достаточно, – повторил свою мысль Регди, выныривая из размышлений.

– И ты не устаешь наживать их еще больше, – не преминул уколоть граф. – Взять того же барона Эттера. Какой демон тебя тогда за язык тянул, скажи на милость? Зачем ты назвал эту мстительную сволочь лизоблюдом и подхалимом в присутствии его величества? Мне пришлось опуститься до гнусного шантажа, чтобы заставить это ничтожество отказаться от мести! Ты мог бы и сам этим заняться, это, в конце концов, твой враг.

– Еще скажи, что он на самом деле не подхалим и лизоблюд, – поморщился советник. – И его величество прекрасно об этом осведомлен. Было бы странно, ответь я на его вопрос как-то иначе. У меня работа такая – правду говорить.

– Не умеешь ты быть дипломатом, – насмешливо заметил граф.

Регди очень внимательно посмотрел на друга, словно спрашивая, долго ли еще тот намерен заговаривать ему зубы.

– Что? – Асмунд, как всегда не желая выдавать всю информацию сразу, предпочитал для начала слегка потрепать нервы собеседнику.

Советник на подобные провокации уже давно не поддавался. Однако Асмунд до сих пор не оставлял попыток вывести друга из себя. Регди не без оснований подозревал, что граф тренировал на нем свою язвительность и актерское мастерство. Ну и в конце концов, кто еще станет терпеть его скверные шутки, кроме лучшего друга? Однако в данный момент советник был совершенно не расположен потакать Лайру в его развлечениях. Сейчас ему хотелось лишь выпить рюмку коньяка, закурить любимую трубку и немного подумать в одиночестве.

– Ты зануда, Ингельд, – сдался граф под тяжелым взглядом друга, – совершенно лишенный чувства юмора. Ладно, рассказываю по порядку: твоя Кэт разодрала нападавшему лицо, моим ищейкам лишь оставалось пойти по следу крови, его взяли довольно быстро. Как я и предполагал, нападавший не маг, а наемник с одноразовым амулетом. Отогнать твою карету и усыпить лошадей ему помогали двое лихих ребят, эти ничего не знают, делали то, за что им заплатили. Их уже тоже взяли. Убийцу нанимали через посредника, но, готов спорить на свой фамильный меч, цепочка окажется гораздо длинней. Такие новости на данный момент. – Граф словно невзначай коснулся уха, где, как знал Ингельд, прятался маленький гвоздик зачарованной серьги.

Впрочем, серьга у него была также и в губе, однако маленькую металлическую точку рассмотреть там было непросто. Хитрое устройство связи, изготавливаемое штатным магом тайной стражи, представляло собой микрофон с наушником, и начальник сей достойной организации, даже находясь на другом конце страны, в курсе того, чем занимаются его подчиненные.

Советник понимающе кивнул. Что ж, он и не ожидал каких-либо существенных новостей так быстро, но быть в курсе дела следовало. А обо всех подробностях, которые Асмунд сочтет нужным ему поведать, можно будет узнать и завтра. Осталось лишь выяснить, что сказал по поводу произошедшего покушения его величество, ведь Ас наверняка доложил ему о происшествии сразу же.

– К тебе будет приставлена охрана, – уведомил граф. – И не делай такое кислое лицо, это приказ его величества, и на этот раз я с ним полностью согласен. На данный момент ты единственный оставшийся в живых свидетель, о котором нам известно.

– Свидетель чего?

– Вот это и необходимо выяснить. Пока ясно лишь то, что кто-то успешно убивает дворян, приближенных к трону. И это, согласись, мало соотносится с личной местью кого-то из твоих врагов. Ты единственный из всех, кто пока выжил… тех, кого медленно убивает проклятие, уже можно сбросить со счетов. Я намерен ловить злоумышленников на твою ценную персону. Ясно?

Советнику было ясно одно: в ближайшее время ему предстоит играть роль наживки, хочет он того или нет. Особо ценной и тщательно охраняемой, ибо за провал дела король с Аса голову снимет, но тем не менее наживки. Асмунд встал на след, и сдвинуть его с этого следа не в силах даже горная лавина.

– Охрана так охрана, – вынужденно согласился Регди.

– Не беспокойся, я подберу надежных людей, даже твоя паранойя не сможет к ним придраться. А охрана тебе давно по статусу положена, теперь всего лишь повода отказаться не осталось.

На этом их разговор и завершился. Служанка, которую советник оставил дожидаться завершения работы целителя, сообщила, что тот закончил. Регди поспешил попрощаться с графом и перехватил целителя, только-только выходящего из комнаты. По его заверениям, с Кэт все было в порядке. Магический удар и последовавшая за ним потеря сознания обошлись без каких-либо серьезных проблем. Присущий драконам в той или иной степени иммунитет к магии у Кэт оказался достаточно высок и уберег от большей части негативных последствий столкновения с заклинанием. Остальное поправил целитель, но он все же порекомендовал пациентке в ближайшие дни покой и интенсивное питание. Советник ощутил изрядное облегчение. Пожалуй, потеря фамильяра сейчас могла бы стать для него фатальной.

На столицу опустилась ночь, закончился еще один длинный и беспокойный день. Ингельд, стоя у окна и задумчиво наблюдая, как один за другим затухают огни засыпающего города, медленно пил коньяк из пузатого бокала и курил трубку. Мысли в голове ворочались ленивые и неторопливые. Советник докурил, выбил трубку и, раздевшись, лег в постель. «Полчаса на то, чтобы подумать, – сказал он сам себе, – и спать».

Край покрывала, свисающий с постели, тихо зашуршал, а спустя какое-то время на постель залезла поникшая Кэт, волоча за собой опущенные крылья. Забралась на грудь мужчины, блеснув в темноте грустными глазами.

– Что-то ты приуныла, малышка. – Советник почесал ее между рожками. И вдруг, поддавшись внезапно пришедшей в голову мысли, спросил: – Рассказать тебе о том, что происходит?

Кэт заинтересованно наклонила голову, и он принялся рассказывать все с самого начала, с непонятно откуда взявшегося проклятия, лихорадочных поисков и срочной покупки фамильяра у браконьеров. Все детали этого странного дела. О нет, ему вовсе не хотелось выговориться, однако советник знал одну простую истину: когда рассказываешь или объясняешь что-то другим, сам невольно структурируешь информацию и начинаешь понимать гораздо больше, чем раньше. Регди не раз пользовался этим приемом, но в то же время жизнь научила его тому, что даже с близкими друзьями излишняя откровенность может дорого обойтись. А дракон… что ж, дракон умеет слушать, живо реагируя на каждое слово, блестя любопытными глазами, недоуменно наклоняя голову на непонятные моменты и в нетерпении подергивая хвостом. Великолепный слушатель, который просто не способен никому раскрыть тайны хозяина.