Читать книгу Его моя малышка - Елена Лабрус - Страница 3

В электрическом щитке и правда трещало так, словно взрываются одновременно десятки петард. Пахло горелой проводкой. Из-за металлической двери огромного опечатанного несгораемого шкафа валил дым, но сорвать пломбу никто не решался.

– Найдите мне что-нибудь деревянное, палку, быстрее, – скомандовала Марина, перерезая тонкую скрутку проволоки любезно протянутыми ножницами.

И получила в обмен на них обрезок доски, когда её остановил мужской голос.

– Может, всё же я? Марина Вячеславовна? – протянул руку к её почти инструменту пролетариата господин Гомельский собственной персоной. – Подержите ребёнка. И отойдите, пожалуйста, подальше.

Она и отказаться не успела, когда в руках у неё оказалось это сокровище весом килограммов десять, тёплое, уютное, такое незнакомое и знакомое одновременно. И оно не заплакало, не испугалось чужой тёти, а лишь застыло и не моргая рассматривало её с интересом.

– Отойдите! – крикнул Гомельский, заставив Марину очнуться и посторониться.

Одним ударом доски распахнул дверь щитовой. Заслонившись от дыма и искр, оценил обстановку и принял решение в долю секунды.

Громко щёлкнул выключатель, к которому он бесстрашно протянул руку.

Свет дрогнул, но не потух. И в огромном зале стало удивительно тихо – все тридцать транспортёров замерли, словно окаменевшие волны, с гребней которых по ячейкам и распределялся товар. За что вся эта массивная конструкция получила своё поэтическое название «волнорез».

– Марина Вячеславна, – торопился к ним как мог на разбитых артритом ногах пожилой мужчина. – Я на восемнадцатом складе был.

– Александр Степаныч, опять пятнадцатая линия, – прижала к себе девочку Марина. И отвлеклась от электрика, когда её пухлые ручонки с ямочками цепко схватили браслет – единственное украшение, что она зачем-то носила. Очень уж красиво переливались его крупные литые стеклянные бусины. А ещё она часто перебирала их в руках как чётки, когда думала.

– При такой мощности подключённого оборудования, – сильный, уверенный голос Гомельского обратил на себя взгляды всех, в том числе и пожилого электрика, которому его речь и предназначалась. – Зная, что именно с этой линией проблемы, было не самое умное решение поставить предохранитель по амперам превышающий силу возникающего тока. Конечно, он не сработал, и хорошо, что выгорел не весь щиток, – отшвырнул он в сторону доску, зло отряхнул руки и обратился к Марине: – На вашем месте я бы его уволил.

Он протянул руки к ребёнку.

– Хорошо, что вы не на моём месте, – спокойно парировала Марина. Словно от сердца отрывая это пахнущее детской присыпкой, клубничным шампунем и счастьем материнства существо, что было его дочерью.

Но малышка неожиданно заартачилась. Скривила губки, громко запротестовала. И ни за что не хотела ни покидать её руки, ни отдавать оккупированный браслет.

– Возьми, возьми, маленькая, – легко сняла Марина с руки украшение. И довольная улыбка, с которой дитё тут же потянуло его в рот, стала лучшим событием сегодняшнего дня.

Правда возвращаться к отцу она всё равно не хотела. Демонстративно отворачивалась, громко, безутешно, показательно плакала.

И как ни странно, принципиальный Гомельский сдался.

– Александр Степаныч, на сколько мне отпустить людей на перерыв? – мягко спросила Марина, вытирая с бархатной щёчки девочки крупную и блестящую как драгоценный камень слезу. Она и не думала увольнять человека, верой и правдой работавшего на неё столько лет, по прихоти заносчивого дяденьки, пробегавшего тут мимо со своими инвестициями. Ошибаться имеют право все, а Степаныч был опытным специалистом.

– Да здесь я быстро, – виновато засуетился мужчина, за каждую поломку переживавший как за свою личную вину, поясняя что именно он будет делать. – А вот с пятнадцатой линией придётся повозится.

– Хорошо. Работайте. Наташа, объяви двадцать минут перекур, – обратилась она к девушке, которая её сюда привела. – И пока не подключат весь «волнорез», все на ручную сборку пятнадцатой линии. Ребят, надо помочь! – оглянулась она.

– Хорошо, Марина Вячеславовна, – ответила сборочная команда почти хором.

– Пойдёмте, Роман Евгеньевич, выслушаю вас, – кивнула она Гомельскому. – Вы же за этим приехали, а не в наших щитках ковыряться? Надеюсь, в вопросах бизнеса вы разбираетесь не хуже, чем в электричестве.

И, глядя на пятнышки в форме рисовых зёрнышек на затылке вертевшейся у неё на руках малышки, втайне вздохнула, что от затеи устроиться няней лично придётся отказаться. Но ничего, у неё ведь есть Зойка.