Читать книгу Миллион за теорему! - Елена Липатова - Страница 5

До центра Ньютона Бекки добиралась три часа. И всё из-за пирога с картошкой. Он был таким румяным и сдобным, что одна из трёх мятых бумажек сама выпрыгнула у неё из кошелька. А за ней – вторая. Бекки ещё постояла в булочной, раздумывая, не купить ли на оставшиеся деньги краюху душистого чёрного хлеба с поджаристой корочкой. Только сейчас она вспомнила про пакет с продуктами, который вместе с багажом уехал без неё в Эритон…

Адрес троюродного дяди ей дал Гриффин. Когда Бекки было девять лет, они ездили в Ньютон и несколько дней жили у родственников. Троюродного дядю она помнила смутно, зато каменный дом с колоннами и дубовые ворота врезались в память.

Зажав в руке бумажку с адресом, она кружила по сумеречным горбатым улицам, которые упрямо приводили на Рыночную площадь. А вокруг гремела музыка, бренчали гитары, хлопали и топали ряженые.

Город готовился к турниру и с удовольствием сходил с ума.

Особенно дружно сходили с ума студенты Королевской академии. В длинных мантиях, монашеских рясах и дырявых шляпах, купленных по дешёвке у старьёвщиков, они толпами шатались по улицам и, подражая вагантам – бродячим поэтам Средневековья – орали дикими голосами куплеты собственного сочинения. В одном месте они перекрыли проезд, соорудив посреди дороги деревянный помост. На эту хлипкую сцену забрались двое со скрипкой.

Зрители запрудили улицу. Размахивая платками и шляпами, они изо всех сил мешали установлению хоть какого-то порядка.

– «Страдания»! – кричали из толпы. – Даёшь «Математические страдания»!

Барды раскланялись, и один с размаху вр-резал смычком по струнам!

Скрипка ахнула, на секунду потеряла сознание и издала сиплый мажор-минорный вопль. Второй бард надвинул на глаза широкополую шляпу и запел неожиданно приятным тенором:

подхватили зрители.

Тенор полуобнял скрипача, и они прокричали второй куплет:

подтвердили зрители.

…Музыка оборвалась на полуноте. Двое на сцене замерли. Долгая пауза – и грянул последний куплет:

единодушно согласились прозревшие зрители.

В толпе началось брожение: задние напирали на передних, передние толкали задних. Вспомнив про «вдохновение», кое-кто собрался бежать в соседний бар. Помост закачался, как пьяный корабль в бурном море, опасно накренился и рухнул.

* * *

Выбравшись из толпы, Бекки свернула на Торговую улицу и долго шла мимо дорогих магазинов, шумных кафе и ресторанов. Она смутно помнила, что где-то в конце нужно перейти через мост…

Из витрин на неё смотрели манекены в роскошных платьях, но Бекки остановилась перед окном, за которым в беспорядке лежали книги. Одну из них она узнала сразу. Точно такая же, со звёздами и золотыми цифрами на обложке, несколько лет была настольной книгой Гриффина. Когда книга пропала во время пожара, Гриффин переживал так, словно потерял родственника.

По выщербленным ступенькам Бекки спустилась в полутёмное помещение. Дверной колокольчик тускло звякнул, и из-за стеллажей вышел продавец. Он хмуро посмотрел на неожиданную покупательницу, и Бекки смутилась. Она слишком хорошо помнила, что денег у неё нет.

– Извините, – тихонько сказала она. – Я только хотела спросить… Вон та книга, со звёздами, сколько она стоит?

– Это неинтересная книга, – скучая, ответил продавец. – И очень дорогая. Ан-ти-квар-ная.

– А-а… – Бекки хотелось всё-таки узнать цену, но слово «антикварная» исключало дальнейшие вопросы.

Продавец скрестил руки на груди и глазами выпроваживал невыгодную посетительницу.

Выйдя из магазина, Бекки перепутала направление. Только снова оказавшись в переулке с обвалившейся сценой, она поняла, что вернулась на старое место. Сейчас здесь было пусто. Ветер перекатывал бутылки, сметал в кучу рваные пакеты и обрывки газет.

…Серую кожаную папку она увидела не сразу. Папка валялась в канаве, засыпанная мусором. По ней прошло стадо слонов, втоптав её в грязь так основательно, что, если бы не блеснувший металлический уголок, Бекки бы её не заметила.

Это была дорогая папка, очень важная папка. В таких хранят документы и ценные бумаги. Наверное, кто-то переживает, бродит по улицам, ищет…

Бекки нажала на серебряную защёлку и заглянула внутрь. То, что это рукопись, она поняла сразу. Слов было мало – в основном формулы и рисунки. Все обозначения, кроме икса и игрека, были ей незнакомы. Какие-то кривые линии, звёздочки и квадраты…

А ещё во внутреннем кармане она обнаружила визитную карточку с адресом. Хозяин папки жил рядом – на Университетской набережной.

«Отдам папку и сразу уйду», – решила Бекки. Было ещё не поздно, однако следовало подумать о пристанище.

…Но сразу уйти не удалось.

– Стив! Иди сюда! – истошно закричала Полная Пожилая Женщина, схватив Бекки за руку. – Она нашлась! Нашлась!

Захлопали двери, с грохотом опрокинулся стул – и в прихожую влетел тот, кого назвали Стивом. Он выхватил папку, нервно перелистал страницы – и без сил рухнул в кресло.

– Девочка, ты даже не представляешь, что ты принесла! Здесь три года жизни, понимаешь?

Бекки кивнула. С растрёпанными волосами, без шляпки, которую она потеряла неизвестно где, в юбке с оторвавшейся оборкой она чувствовала себя чужой в этом богатом доме с зеркалами и гравюрами на стенах.

– Тебя как зовут? Бекки? Ты здешняя? А где ты её нашла?

Вопросы сыпались, как горох, и Бекки не успевала отвечать.

– Ну, я пойду? – удалось ей вставить во время паузы.

– Как это – пойду? – замахала руками Полная Пожилая Женщина. – Стив, что я слышу? Человек спас меня от твоих истерик – и ты отпустишь её с пустыми руками?!

Стив вскочил с кресла и подошёл к Бекки. Худой и длинный, он весь состоял из углов, и даже брови у него изгибались острыми треугольниками.

– Спасибо тебе, Бекки! – торжественно сказал Стив. – Никакими деньгами нельзя передать мою признательность. И всё-таки…

Стив достал бумажник. Конечно, он не хотел её обидеть, но Бекки смутилась, покраснела и замотала головой:

– Нет-нет… Не надо…

Брови-треугольники взлетели вверх и стали ещё острее.

– Ну а подарок-то ты от меня примешь? Пожалуйста, не отказывайся. Вот только что бы тебе подарить?..

– А вы отправляйтесь на Торговую, – вмешалась Полная Пожилая Женщина. – Пусть девочка сама выберет, что ей хочется. И пусть только попробует отказаться!

«Наверное, это его мама», – поняла Бекки.

На Торговую они прикатили в открытой коляске, хотя пешком можно было дойти за пять минут. Они ехали мимо нарядных витрин, и изо всех окон им улыбались манекены. Стив несколько раз делал знак кучеру, но Бекки качала головой.

Около невзрачного магазина с тёмными окнами она попросила остановиться. Ступеньки были всё такими же выщербленными, но у колокольчика неожиданно прорезался голос. Видимо, он умел отличать праздношатающихся зевак от настоящих покупателей.

Продавец почтительно поздоровался. Он смотрел на Бекки так, будто впервые её видел. Когда она указала на книгу со звёздами, продавец с готовностью достал её из-под стекла.

– «Загадка простых чисел»! Румбус! «Попытки доказательств»… – Стив выхватил книгу и жадно просматривал оглавление. – Выпуск тысяча восемьсот… Да это же сокровище!

Вспомнив про Бекки, он наморщил лоб, и его брови-треугольники превратились в два вопросительных знака.

– Это очень ценная книга, – сказал он. – Но тут одни формулы… Я боюсь, тебе будет непонятно… Но это просто поразительно! – Стив снова уткнулся в книгу. – Её нет даже в академической библиотеке!

Когда продавец назвал цену, Бекки охнула и отчаянно замотала головой. Она догадывалась, что книга дорогая, но то, что она услышала, показалось ей абсурдным.

Стив нежно прижимал к груди книгу со звёздами. Наверное, он не понял…

– А второго экземпляра у вас нет?

– Увы!

Стив ещё раз погладил обложку, вздохнул – и с треском оторвал сокровище от груди!

– Ну что ж, Бекки… Раз ты не хочешь колечко или шляпку – пожалуйста! Если честно, я одобряю твой выбор: если бы был второй экземпляр, я бы купил его для себя.

…Они постояли около коляски, и Бекки ещё раз попыталась вернуть подарок. Стив театрально вздыхал, смешно морщил нос и размахивал руками. Он вёл себя как мальчишка, прогуливающий уроки, и было непонятно, сколько ему на самом деле лет.

– Нам ехать или как? – не выдержал кучер и дёрнул за поводья.

Стив помахал шляпой, колёса заскрипели, и коляска тронулась.

* * *

До дубовых ворот на углу Кривошеева переулка Бекки добралась в темноте. Переулок на самом деле был кривым: он изгибался змеёй, менял направление на противоположное, пересекался сам с собой и заканчивался тупиком.

И всё-таки она узнала и ворота, и дом. На звон колокольчика долго никто не отзывался. Наконец в глухом заборе приоткрылась невидимая дверь, и кто-то хрипло спросил:

– Вам кого? Хозяев нету. В отъезде они.

– А… Я их родственница. Из Горных Выселок.

– Так их нету никого! – повторили за забором.

Дверь заскрипела, и показалась рука со свечой.

– Девочка? Одна? – удивился великан ростом с забор. Борода у него была тоже великанская – пышная, как берёзовый веник.

– Кто это, Вилли? – позвал из темноты женский голос.

– Говорит, хозяйская родственница. Из Выселок… Каких, говоришь, Выселок? Горных? А хозяев-то и нет.

– Ну так веди её сюда!

Мимо кустов и сараев по узкой тропе они обогнули тёмную махину дома. В глубине сада светилось окно. Запахло дымом, дровами и теплом.

– Встречай гостей, Марита, – добродушно сказал Вилли. – Да ставь на стол что после ужина осталось!

Хозяйка оказалась под стать великану-мужу. Вдвоём они едва помещались в крохотной кухне с низким потолком. Без лишних распросов Марита поставила на стол кастрюлю с ещё не остывшей картошкой, полила картошку маслом и нарезала большими ломтями хлеб.

– Я думала… Здесь живёт мой дядя… троюродный… – запинаясь, попыталась объяснить Бекки.

Но Марита махнула рукой:

– Да ты ешь давай. Голодная небось? Как зовут-то тебя?

– Бекки. Бекки Гриффин.

На столе появились солёные огурцы, луковица и солонка с крупной солью. Бекки деревянной ложкой достала из кастрюли тёплую картофелину, посыпала её солью и откусила сразу половину.